В командирском бункере сходились все линии связи, хотя это был только вспомогательный узел. Подводной войной руководили Дениц и его оперативное управление, которые с марта 1943 года располагались в Берлине, на Шарлоттенбургштрассе. Но командующий отрядом получал непрерывно все донесения: он должен был находиться в курсе стратегических замыслов и быть готовым к их выполнению.
Коппельман считал эти донесения необыкновенно интересными. Два разведывательных отряда подводных лодок находились в Атлантике и прочесывали определенную акваторию. Они двигались на параллельных курсах в поисках конвоев. На командный пункт приходили метеосводки из различных мест, и при известной фантазии можно было бы составить синоптическую карту Северной Атлантики.
Дикторы Нового Света сообщали о передвижении кораблей. Их деятельность простиралась от Гудзонова залива до Аргентины.
Разведслужба с помощью гигантских антенн прослушивала эфир, улавливала приглушенные сигналы с кораблей, пеленговала их. Она ловила даже радиопереговоры в конвоях. Таким образом удавалось определить их местонахождение и маршрут. Как правило, воды Атлантики бороздило множество таких караванов.
Хельмута удивило, как много мелочей нужно было предусмотреть при подготовке нападения. "Грабли" должны были действовать безотказно. Как только поступало сообщение, цепь из подводных лодок натыкалась на конвой.
С нетерпением ожидали в штабе донесений, но они не поступали. Ни одна из лодок не встретилась с конвоем. Только через два дня, когда длительное радиомолчание англичан было нарушено, загадка была разрешена: конвой прошел значительно севернее. Ему удалось ускользнуть. Стратегам с Шарлоттенбургштрассе пришлось составлять новые планы.
У Азорских островов был обнаружен еще один конвой численностью до тридцати пяти судов. Курс семь градусов, скорость десять узлов. Дениц задействовал все возможные средства.
Начался оживленный радиообмен с подводными лодками. С них передавали длинные, порой совершенно ненужные телеграммы. Это делалось умышленно, с тем чтобы демаскировать место сосредоточения лодок. По всей вероятности, командование конвоя постарается обойти опасный район. Обходной маршрут ориентировочно был рассчитан.
Наперерез конвою по этому маршруту и были направлены лодки. "Полное радиомолчание в пути, - последовал приказ. - На максимальной скорости занять новый район. Донесения лишь при атаке конвоя".
На этот раз все, казалось, должно было удаться. Семь подводных лодок повисли на хвосте конвоя. Дениц дал команду атаковать.
К сожалению, Хельмут в своем штабном бункере не дождался исхода боя. Обер-лейтенант, чьи обязанности временно он исполнял, вернулся из отпуска, и Хельмут вновь остался безработным.
Случай пришел ему на помощь: он встретил в городе своего бывшего командира капитан-лейтенанта Тиме, который тем временем побывал в поиске, но потопил всего три одиночных судна. Четвертое, самое главное, ушло у него из-под носа.
- Еще одиннадцать тысяч тонн - и тогда… - Тиме не докончил: упоминать о Рыцарском кресте, по офицерским обычаям, было нетактично.
Хельмут это знал. Он влюблено посмотрел на капитан-лейтенанта и красноречиво провел рукой по воротнику.
Тиме рассмеялся. Этот маленький фенрих был неплохо вышколен. Воспитание в Мюрвике сказывалось. Коппельман воспользовался хорошим настроением командира и пожаловался на свою судьбу. Тиме на минуту задумался. На мостике у него не хватало человека. Рулевой лежал в госпитале. Он, очевидно, не без умысла схватил сильнейший триппер.
В принципе ничего особенного в этом не было, если на месте рядового матроса окажется фенрих. Тиме приложил некоторые усилия, и в тот же вечер Хельмут был на лодке.
Боцман Хун с потухшей трубкой в зубах вместо приветствия хлопнул его по плечу. Остальные члены экипажа были тоже рады вновь увидеть его на лодке. Почти вся команда была налицо. Только четыре матроса прибыли из пополнения, и один молоденький, слегка застенчивый лейтенант занял должность вахтенного офицера. Его предшественник был убит.
Коппельман удивился, что обер-лейтенант Бергер все еще плавал в качестве стажера.
- Беда со Стариком, - пояснил Хун. - Ты же его знаешь.
- А где же Шварц?
- Окончательно свихнулся. До экватора мы шли в адской жаре, почти в поджаренном виде. А на пути к дому, в Бискайском заливе, томми надолго загнали нас под воду. Это оказалось для него чересчур.
***
Через два дня они вышли в море. По указанию высшего командования было образовано оперативное подразделение из пяти лодок. Они должны были идти на незначительной дистанции в кильватерной колонне.
В широких минных полях оставался свободным лишь узкий проход, да и то по нему периодически пускали тральщики. Тот, кто отклонялся от фарватера, рисковал напороться на мину.
Во главе подразделения и на этот раз шел тральщик, который уже был знаком Коппельману. Его зенитное вооружение значительно усилили. Последней лодкой в колонне шла "зенитная ловушка". Вместо обычного вооружения на передней и задней платформе этой лодки находился так называемый зимний сад - многочисленные счетверенные пулеметные установки. Эта посудина имела задачей при авианалете оставаться на поверхности и вести огонь всеми имеющимися средствами. Остальные лодки должны были по возможности срочно погружаться, а если не успевали это сделать, тоже вели огонь.
Опыта плавания с такими "ловушками" до сей поры не было, но командование прогнозировало хорошие результаты. Экипаж "ловушки", напротив, относился к новой системе со смешанным чувством. Было крайне неприятно выполнять роль подопытного кролика. В кубриках велись разговоры, которых ранее Коппельман не слышал. Некоторые открыто утверждали, что считают команду "зенитной ловушки" кандидатами на тот свет.
Первый воздушный налет последовал через полчаса после выхода в открытое море. Гигантская летающая лодка типа "Сандерленд" спикировала на подводные лодки. Тотчас залаяли зенитки. Лодка взмыла за облака. Некоторое время слышался лишь гул моторов. Очевидно, экипаж самолета с помощью бортовых локаторов определял силы и маршрут отряда, не высовываясь из облаков. Затем гул моторов начал стихать. Самолет улетел на север. Всем было ясно: сейчас появится подкрепление.
Через четыре часа последовал второй налет. На этот раз появились три "бофайтера". С тральщика и с "зенитной ловушки" открыли ураганный огонь. Тиме своевременно заметил опасность и погрузился. Когда его лодка вновь всплыла, самолетов уже и след простыл. Тиме развернулся и медленно прошел вдоль колонны.
В тральщик попала небольшая бомба. А поскольку два его отсека были тоже повреждены, командир решил в целях безопасности вернуться в Лориан.
"Зенитная ловушка" являлась основным объектом налета. Эта лодка с сильным креном качалась на волнах. Расчеты бортовых орудий были перебиты "бофайтерами". Многочисленные разрывы бомб нанесли ей значительные повреждения. Почти половина личного состава была перебита или ранена. Из офицеров уцелел лишь врач. Он вынужден был вести подбитую лодку до базы.
Пять подводных лодок собрались, обменялись сигналами. Продолжать им поход без тральщика или возвращаться в порт? Тиме, конечно, высказался за продолжение похода, остальные командиры хотели возвратиться в базу. Запросили по радио командование. Последовало указание: продолжать выполнение задания без зенитного прикрытия. Лодки послушно двинулись на запад. Тиме стоял на мостике до конца дня. Вопреки инструкции, он упразднил один из двух наблюдательных постов.
- Чем меньше людей на мостике, тем быстрее можно нырнуть под воду, - говорил он Коппельману.
Еще два раза они вынуждены были погружаться, и каждый раз бомбы падали тогда, когда их лодка уже была на безопасной глубине. Когда солнце скрылось за горизонтом, командир приказал погрузиться и идти на глубине двадцати метров. Вахтенные регулярно менялись.
Рано утром они вновь всплыли. Тиме внимательно осмотрелся вокруг, но не обнаружил других лодок. Оказавшись без лидера, они рассеялись по разным направлениям. Тиме задумался: что делать? Батарей могло хватить на три час ходу под водой. Оставалось одно - идти в надводном положении и заряжать аккумуляторы до тех пор, пока позволит обстановка.
Первый "Сандерленд" появился примерно в семь часов.
- Молочник идет! - крикнул маат.
Никто не засмеялся. Шутки над атакующими самолетами весной 1943 года уже не вызывали смеха.
Полчаса небо было чистым. Но едва Тиме высунул голову из башни, противник вновь появился в небе. А лодка еще продолжала зарядку аккумуляторов.
Потом некоторое время она шла под водой. Старший инженер озабоченно поглядывал на амперметр. Энергоресурсы в аккумуляторах подходили к концу. Тиме приказал всплывать. Он с облегчением заметил, что преследователи отстали.
Но радость была преждевременной. В полдень опять пришлось погружаться. В поле зрения лодки пролетел самолет. К счастью, он не заметил ее.
Вновь в течение получаса все было спокойно. Затем они были атакованы в надводном состоянии. Последовало срочное погружение. Две бомбы взорвались совсем близко. Правда, они не нанесли повреждений. Вскоре всем стало ясно, что зарядка аккумуляторов для беспрепятственного ночного движения почти невозможна. Опять ушли под воду. Маленькая лодка продвигалась вперед со скоростью улитки. Обер-лейтенант Бергер рассчитал, что при таких темпах движения они еще в течение шести дней будут в радиусе действий вражеских бомбардировщиков.
За день было девять воздушных тревог и столько же команд срочного погружения. Экипаж сбивался с ног, как на учениях в школе подводников. Более часа на поверхности оставаться не удавалось.
Ночью во время непродолжительного подводного движения они дважды испытали на себе воздействие "трупного света". Как раз перед этим была принята шифровка из штаба с предупреждением быть максимально осторожными при ночном надводном плавании. Тиме со злостью скомкал бумажку с текстом:
- Что у них, чувство провидения? Или они наблюдают за тем, что у нас здесь твориться?..
На следующий день воздушная тревога объявлялась всего восемь раз. Число налетов хотя незначительно, но уменьшалось.
Тиме сообщил в штаб свои координаты. Через минуту оттуда последовал запрос, почему лодка идет так медленно. Тиме бросил фразу, которую можно было понять только однозначно. Радист, ухмыляясь, перешел на передачу, которую не удалось закончить из-за нового налета и погружения. Когда командир вновь поднялся на мостик, его гнев наполовину остыл, он приказал изменить текст ответа в штаб, и маат вынужден был вырвать страницу из книги радиограмм. В конце концов Лутц Тиме хотел стать преподавателем в школе подводников, а для этого нужно было завоевать расположение влиятельных особ. Крошечная ошибка могла сорвать осуществление давно лелеемой мечты.
***
Лодку гоняли по Бискайскому заливу, как зайца сворой гончих. Самолеты появлялись отовсюду. Лишь на короткое время удавалось всплывать для подзарядки аккумуляторов. Непрерывно сыпались бомбы. Просто чудо, что ни одна из них не попала в цель.
Капитан-лейтенант Тиме вечером обошел все отсеки. Официально - чтобы проверить техническое состояние и выполнение командой отданных ранее распоряжений. В действительности же он хотел узнать, каково настроение экипажа.
Тяжелые дни непрерывного преследования противником наложили на людей заметный отпечаток. Многие были на грани нервного истощения. А ведь впереди еще значительный отрезок маршрута. Командир встречался со взглядами, которые выражали что угодно, только не дружелюбие. Но он не промолвил ни слова. Впервые он почувствовал себя неуверенно. Выдержит ли экипаж?
Наконец наступил первый день, когда ни разу не объявлялась воздушная тревога. Лодка достигла "черной зоны". Активность авиации Англии, Исландии, Гибралтара или США здесь была минимальной.
На параллели Азор двигался конвой - он держал курс на Ливерпуль. Штаб нацелил лодку Тиме наперерез конвою. Она должна была двигаться медленно, поскольку к месту пересечения курсов прибывала лишь через два дня.
Капитан-лейтенант, чтобы поднять настроение команды, сделал все, что было в его силах. Он сократил вахтенные смены, остальных отпустил спать. Выдан был шнапс, что на лодках практиковалось редко. Тиме остался с народом, он рассказал о большом морском бое в марте, когда 44 подводные лодки вступили в схватку с 80 кораблями. 21 из них был пущен ко дну, и лишь одна-единственная лодка потеряна… Он умолчал, что Дениц вынужден был прервать бой, поскольку экипажи находились на грани нервного истощения, а лодки имели тяжелые повреждения.
Беседа произвела на экипаж впечатление. Успокоенные и несколько ободренные, матросы забирались на койки.
Поступили новые сообщения. Конвой подвигался. Тиме был уверен, что ему удастся с выгодных позиций атаковать противника. К рассвету лодка находилась еще в сорока милях от судов.
- Воздушная тревога! - крикнул с мостика вахтенный.
Тиме схватил его за воротник:
- Здесь никогда не бывало самолетов! Вы что, не отрезвели после вчерашнего?
Но вахтенный стоял на своем:
- Точно, господин капитан! Это была маленькая одномоторная машина. Выглядела она совсем комично.
Тиме подумал, что вахтенный рехнулся.
- Одномоторная машина здесь, посередине Атлантики? А где она стартовала? Вы, умник… - Он дал команду всплывать, протиснулся сквозь узкий люк и тотчас соскочил вниз. На его лице отразилось величайшее смущение.
Долго листал командир справочник по типам самолетов и наконец наткнулся на "Блекборн-Скво". Коппельман вынужден был перечертить схему в вахтенный журнал. Это была многоцелевая машина, специально сконструированная для авианосцев. Постепенно он начал догадываться, в чем дело. Конвой при входе в зону действия подводных лодок был усилен легким авианосцем. С помощью своих разведывательных самолетов он проверял акваторию вокруг конвоя и на пути его следования.
Тиме заскрипел зубами. Его лодка была пригвождена к месту. Ночью он стоял в траверзе конвоя. На большой скорости он пытался уйти в сторону. Но как только рассвело, разведчик вновь загнал его под воду. Много раз пытался Тиме всплывать, и каждый раз проклятая "Скво" торчала в небе. Только вечером горизонт становился чистым.
На третье утро он приблизился к конвою на двадцать миль, но за день опять отстал до тридцати миль, так как вынужден был идти на малой скорости под водой. За ночь он сократил расстояние до цели, но днем все повторилось заново. Тиме понимал, что при таком авиационном прикрытии конвоя он не сможет выполнить задачу. Еще один, четвертый, день он тянулся за судами без малейшей надежды на успех. Вечером пришла телеграмма: "Атаку прикрытого авиацией конвоя не производить".
В эти последние апрельские дни военно-морское командование собирало силы, чтобы атаковать большой конвой под номером "ONS-5", который двигался южнее Исландии в направлении Ньюфаундленда. Подводные лодки выследили его, когда он покидал акваторию, на которой его прикрывали самолеты, базирующиеся в Исландии. Для атаки было несколько благоприятных дней, и если бы не удалось ее осуществить вдали от воздушного прикрытия, то дальнейшие попытки были бы вообще бесцельными.
Когда Тиме получил лаконичную телеграмму командования, к местонахождению конвоя уже двигались три дюжины подводных лодок под кодовым наименованием группы "Финк". Одна из лодок, вошедшая в огневое соприкосновение с противником, мастерским залпом торпедировала судно, остальные скрылись в завесе тумана, и контакт с ними был потерян. Предположительно соединение повернуло на юг.
Военно-морское командование приказало создать там линию форпостов из подводных лодок. Расчеты оправдались. Пополудни одна из них донесла, что в ее квадрате виден дым. Со всех сторон туда двинулись "волки".
Еще раз конвою удалось, маневрируя, ускользнуть от преследователей, и Тиме вместо выхода на перпендикулярный курс вдруг оказался в хвосте конвоя. По привычке он подумал, что курс перепутал обер-лейтенант Бергер, с которым подобные вещи ранее случались. В кают-компании разгорелась жаркая дискуссия, почему некоторые пароходы возвращаются. Будучи в хорошем настроении, Тиме объяснил. Он чуял добычу. Вблизи конвоя он вновь превратился в холодного тактика и уже не походил на угрюмого командира-неудачника.
Английское морское ведомство предписывало строго определенную минимальную скорость движения для судов в конвоях. Но зачастую владельцы поставляли для конвоя суда с такими дефектами, которые на предварительных испытаниях трудно было обнаружить.
В пути же эти суда нередко терпели аварии, требующие устранения только в доке. И происходили они не по вине команды, а из-за алчности судовладельцев и маклеров. Для них война оставалась блестящей сделкой. Высокие страховые премии обусловливались при сдаче плавсредств в аренду. Гибнет судно - владельцу прямая выгода. При этом рискует только экипаж. Владелец всегда остается в барышах.
***
Разразился шторм. Тяжелые волны накрывали лодку. На мостике можно было дежурить лишь будучи привязанным. Насквозь промокшие Коппельман и Хун спустились вниз. Шторм достигал семи баллов. Прогноз погоды предвещал ураган. В таких условиях атака на конвой немыслима.
Когда шторм пронесся мимо, вблизи показался силуэт парохода. Он вынырнул из сплошной пелены дождя. Небольшое судно бросало сильной волной из стороны в сторону. Тиме прильнул к перископу, прочно прижимая окуляры к глазам, но цель от сильного волнения показывалась лишь на мгновение и вновь исчезала.
Он вызвал ведущего инженера и попросил его высказать свое мнение. Тот начал докладывать всевозможные технические подробности, а тем временем суденышко скрылось в густой пелене тумана.
Командир загорячился: в восьмистах метрах от них - верная цель. Можно было потопить ее одним ударом. Он был готов взвыть от ярости. И это произошло с ним!
Тиме бросился в свою каюту: он не хотел ни с кем разговаривать. Команда вздохнула с облегчением. По крайней мере на час они были свободны от придирок Старика.
Хун и Коппельман переодевались в сухое. При этом боцман начал рассказывать о своей жизни до войны. Перед поступлением на военную службу он был капитаном собственного сейнера и ловил сельдь на Доггерманской отмели. Коппельман представлял себе рыболовный промысел значительно проще. Впервые он услышал о трудностях с тарой, порванных сетях и других проблемах.
Сама ловля рыбы - еще куда ни шло, но продажа добытой сельди всегда была связана с трудностями. Бессовестные перекупщики, пользуясь кризисной ситуацией последних лет, снизили цену на рыбу до минимума. Многие месяцы пароходик Хуна стоял без дела. За предлагаемую спекулянтами нищенскую цену никто не хотел ловить сельдь. Его команда получала мизерное пособие по безработице. Хун залез в долги. В течение года он работал не разгибая спины, пока паршивый пароходишко вновь стал его собственностью.
Хельмут задумался. Для него, выходца из состоятельной буржуазной семьи, приоткрылось окно совсем в иной мир.
Точно через час командир вновь появился на мостике. Об упущенном судне никто не обмолвился ни слова.