- Чтобы я перед всеми родственниками появился в таком обличии? Они и так меня как в последний путь провожали. На перроне выли с причитаниями. Только не хватало "И на кого ты меня покинул-то!" А так, все остальное присутствовало. Заламывание рук, охи-вздохи.
- Обмороки были? - деловито осведомился Молодцов.
- Нет, до них дело не дошло! - Гаушкин потер раненую руку.
- Ну вот, а говоришь, что было как на похоронах. Обмороков не было, причитаний в полном объеме не было, - подвел итог незнакомый подполковник.
- А кстати, знакомиться будем? - деловито осведомился Молодцов. - А то мы вроде как припоздали, и не услышали, как зовут проверяющих.
- Гаврилов Сергей Александрович, - представился который постарше.
- Артюхов Максим Николаевич, - второй, тот, что пониже.
- Багров Никита Ильич, - средний по росту, чувствуется, что мужик тёртый, не первый раз на войне.
- А тот, что остался? - я кивнул в сторону распахнутой двери.
- А это Мухин Александр Петрович, - ответил Багров. - Аналитик! - Он поднял палец вверх. - Награжден Орденом "Мужества".
- Вторая командировка? А что он сделал? Вроде я не первый раз, но про такого не слышал. - Ступников пожал плечами.
- Он - аналитик! И анализировал ситуацию на Ханкале. - Багров усмехнулся.
- Можно по-разному анализировать, можно из крупинок информации собрать полную картину: например, где сидит душарская банда, и накрыть артобстрелом. - Я следил за реакцией приезжих. Провокационный вопрос я задал не случайно.
- Можно. - кивнул Багров - А можно стол умело накрывать и составлять победные отчеты. Умело составлять. Это, мужики, тоже искусство! За это дают не только ордена, но и звание досрочно. И не абы какое, "подполковник"! Въезжаете? - Багров снова поднял указательный палец вверх.
Было видно, что он издевается над наградой аналитика.
Остальные приезжие тоже усмехнулись. Недолюбливают они этого молодого "дикорастущего" подполковника. "Дикорастущий" - имеется в виду дикий карьерный рост. Иногда таких называли еще "акселератами". Чтобы получить "подполковника" досрочно, надо было совершить что-то очень героическое, минимум Масхадова или Басаева поймать. Я уже не говорю про Орден "Мужества". Среди тех, кто в погонах, эта награда ценилась высоко, точно так же, как и медаль "За Отвагу".
- А чего он с нами не пошел? - Ступников выбросил окурок и прикурил вторую сигарету.
- У него очень хорошая скоропись на компьютере. Он задокументировал все выступления, сейчас сопоставит с той информацией, что у него сидит в компьютере, и в зависимости от команды полковника Ивушкина будет либо вас хвалить, либо раздолбит к чертовой матери. - Гаврилов усмехнулся. - Не боись, мужики, вы сделали большую работу.
- А установка какая-нибудь была? - я посмотрел на проверяющих.
- Установка? Смотря от кого. Из Генеральной прокуратуры - чтобы прекратить этот чекистский беспредел, мол, сейчас не тридцать седьмой год. Из нашей Конторы - чтобы никто не порол горячку, если есть зерно истины - помогать, а если нет - то строго наказать. Правозащитники и местные, я имею в виду всех местных, кто звонил, выходил на Ханкалу - арестовать всех и отдать под суд.
- Ну, что? Каков вердикт? - Молодцов подался вперед.
- Вердикт? - Багров посмотрел на Вадима, потом обвел всех нас взглядом. - Вердикт один - какого черта вы все это не сделали неделю-две назад? Ведь если бы еще неделю "просохатили", то была бы такая бойня! А сейчас в спешке упустили многих "тузов". - Багров замолчал.
- И все-таки. Какой будет вердикт? - настаивал Молодцов.
- Молодцы - хорошо сработали. Сейчас можно всерьез говорить про Старые Атаги. Только нельзя тянуть кота за хвост, а то перегруппируются духи. И грош цена будет вашей информации. - Артюхов спокойно смотрел вдаль и будто сам с собой вслух размышлял.
- С прокуратурой что делать будете? - Гаврилов уже обращался к нам.
- Покажите, что мы нарушили, и военные принесут свои извинения. Все в рамках закона. - Володя Гаушкин смотрел на них чистым ясным взором.
- Военные принесут? - Багров усмехнулся.
- Принесут, - кивнул головой Володя.
- А какую реальную помощь вы нам можете оказать, кроме, конечно, того, что давать ценные указания и рассылать циркуляры? - Ступников спокойно посмотрел на приезжих, цедя дым сквозь зубы.
При этом дым окутывал нижнюю часть лица, путался в усах, стекал по ним тонкими нитями.
- А разве этого мало? - Гаврилов хитро, снизу вверх посмотрел на Сашу.
- Хотелось бы больше. Коль наказывать не собираетесь, то помощи бы реальной, - поддержал я Ступникова.
- Какой конкретно? То, что вы писали и передавали нашим предшественникам - нереально. Слишком со многими придется согласовывать. - Багров смотрел на нас открыто, говорил просто.
- Ежу понятно, что мы пойдем чистить Старые Атаги в ближайшее время. Так? - Ступников не мигая смотрел на Гаврилова.
- Так. И что? - Гаврилов кивнул.
- Духи будут уходить. В Новые Атаги через мост, да и просто из деревни. У нас мало сил и средств, да и на своем уровне не прокачаем вопрос, чтобы перекрыть пути отступления бандюков. А на вашем - возможно устроить вертолетный десант и высадить по взводу "махры" на предполагаемых путях отхода, плюс огневая поддержка с воздуха, и они будут в "котле".
Ступников наклонился и подобранной с земли обгорелой спичкой начертил простейшую схему. - Понятно? - потом стер ее подошвой ботинка.
- Понятно. - Гаврилов кивнул. - Только вот, зная, как все это происходит, согласование продлится не менее двух недель, и об этом станет известно всему миру. Не думаю, что это реально.
- Боитесь выйти с инициативой? - я смотрел на Гаврилова устало.
Я уже понял, что никакой помощи не будет, просто мужикам не хотелось напрягаться, они же приехали проверять нас, а не совместно разрабатывать операцию и проводить ее. Вся ответственность ложится на нас - на нашу оперативную группу. У победы - много родителей, лишь поражение - сирота. В случае провала нас порвут на мелкие кусочки.
Невыспавшийся мозг тут же нарисовал картинку, как с пятого этажа "хрущевки" Багров выбрасывает клочки бумаги, они летят, кружатся, и при рассмотрении оказывается, что это разорванные фотографии - Ступникова и моя.
Мотнул головой, отгоняя наваждение. Сплю на ходу. И при чем здесь "хрущевка"?
- Инициатива у нас наказуема. - Багров снова отрицательно покачал головой.
- Есть такая притча, - я снова закурил, - ученик пришел к мудрецу, и спрашивает: "Мудрец! Скажи, отчего бедные помогают бедным, а богатые не помогают никому? У них есть деньги, власть, положение. Если они пожертвуют малой толикой, то спасут многих!" На что Мудрец подвел ученика к окну: "Что ты видишь за окном?" "Люди ходят, машины ездят, дети играют в песочнице, мамаши рядом с ними судачат о своем" - ученик еще раз внимательно посмотрел за окно, он надеялся там найти ответ. "А вот теперь посмотрись в зеркало!" - Мудрец подвел ученика к зеркалу: "Что сейчас видишь?" "Себя!" - ответил ученик. "Вот видишь. Там стекло и там стекло, но добавь немного серебра, и кроме себя ты уже никого и ничего не видишь!" - ответил Мудрец на вопрос ученика. Так что, товарищи офицеры, считаю, что и вы, заняв какое-то положение в жизни, кроме своих проблем ничего и никого уже не видите, - я бросил окурок под ноги и растер его.
- Притча хороша, но в реальной боевой обстановке не применима. Вы не знаете и не понимаете механизма согласования. Все не так просто. - Гаврилов покраснел.
Видимо, притча все-таки его проняла. Это хорошо. А может и плохо. Кто знает, что у них на уме. Хоть и не первый раз они в командировке, но у них из Ханкалы свой взгляд на происходящее, у нас, тех, кто работает "на земле" - свой. Каждый пожинает свой хлеб, у каждого свой путь! Как говорят в армии: "Сначала покурим твои сигареты, а потом - каждый свои!"
Пришел дежурный:
- Товарищи офицеры, вас приглашают! - он церемонно провел рукой в сторону кабинета начальника.
- Прямо как мажордом, - усмехнулся Гаврилов, проходя первым.
- Для вас стараемся, показываем, что у нас цивилизация. - Гаушкин пошел вслед за Гавриловым.
- Хорошо, к месту ты ввернул притчу, - шепнул мне Молодцов.
- Может, совесть проснется? - ответил я также шепотом Вадиму, пока шли по коридору.
- Ну, это вряд ли! Скорее Шейх придет к нам с повинной, - скептически усмехнулся тот.
Расселись по своим местам в кабинете начальника.
Было забавно наблюдать, как молодой "дикорастущий" аналитик ловит каждый вздох, каждое слово, интонацию, взгляд своего начальника, готовый по первой же команде броситься на нас и разорвать. Интересно, а как его наградят за операцию по Атагам?
Я посмотрел на сидевших за столом. Наши, за исключением шефа, были спокойны, все устали, да и разговоры на крыльце показали, что наказывать нас не будут, что уже само по себе хорошо.
Багров что-то чертит, рисует на бумаге, Гаврилов как покраснел после притчи, так и не отошел до сих пор.
Артюхов все больше молчал, заглядывал через плечо к Мухину - аналитику и что-то читал, рассматривал на экране ноутбука.
Встал начальник проверяющих - полковник Ивушкин.
- Хорошо поработали, товарищи офицеры, - начал он.
После его слов Мухин быстро защелкал по клавишам ноутбука, вытаскивая новый документ. Это, как я понимаю, уже была хвалебная ода нашей работе, а первый документ - "представление к расстрелу". Теперь Мухин с любовью обвел нас взглядом. Прямо молочный брат, не меньше.
- Я не буду останавливаться на ваших промахах и ошибках, допущенных в ходе работы. - Мухин напрягся, готовый немедленно вернуть тот документ, что он уже подготовил. - Не об этом речь. Сейчас давайте вместе проработаем в общих чертах план операции по зачистке Старых Атагов. - Мухин расслабился.
Мячиков достал карту Старых и Новых Атагов.
Еще больше часа мы высказывали свое видение проблемы. Заглядывая в свои блокноты, уточняли оперативную обстановку на карте. Наносили те сведения, что нам стали известны. Я рисовал.
Рядом со мной пристроился Мухин. Карта у него была введена в ноутбук. Он водил по экрану монитора какой-то палочкой, по типу стилоса, и после нескольких его манипуляций нарисованное отражалось на карте. Здорово. Умная штука, и судя по всему, Мухин хорошо знал свое дело.
Когда мы уже почти закончили, пришел начальник штаба, через дежурного попросил нас всех прибыть на совещание в штаб. Все эти совещания у нас стояли поперек горла, но с начальством не поспоришь. Все мы и прибывшие поехали в школу.
По двору расхаживали офицеры, на погонах у них красовались прокурорские эмблемы, рядом с ними прогуливались гражданские лица. Эти размахивали руками и что-то пытались объяснить прокурорским. Те лениво и молча кивали головами, думая о своем.
Вся группа лиц была чеченцами. Эти не были заинтересованы в эффективности нашей работы.
Когда мы прибыли, гражданские полезли в свои портфели и достали какие-то бумаги, начали их рассматривать, посматривая на нас.
- Слышь, Саня, сдается мне, что они опознают нас по тем фоткам, что духи заполучили от ментов местных, - я посмотрел на гражданских.
- Да ну. - Саша внимательно и с сомнением посмотрел на чеченцев. - Сережа, у тебя, наверное, от усталости развился маниакальный синдром преследования.
Тут один из гражданских радостно ткнул пальцем в фото и заорал на весь двор:
- Это они, это они! Вот смотрите! Это они - фашисты! - и протянул бумаги прокурорскому работнику.
Тот взял, внимательно посмотрел, сличая с оригиналом, потом лениво, барским жестом помахал нам:
- Товарищи офицеры, подойдите сюда.
- Это нам? - Ступников ткнул себя пальцем.
- Вам, вам, - прокурорский снова лениво махнул.
На погонах у него было видно по три маленьких звездочки - старший лейтенант.
- Товарищ старший лейтенант! - Ступников сделал самую свирепую рожу, лицо налилось краской. - Как вы обращаетесь к старшим по званию?! И что за барские жесты вы себе позволяете. Если у вас есть какие-нибудь вопросы - обратитесь установленным порядком. А сейчас - мы заняты. Пока будем на совещании - почитайте "Устав внутренней службы"! Идемте, товарищ капитан! - это он бросил мне, как будто у меня была мысль бежать на полусогнутых к этому наглому старлею.
Вслед раздалось какое-то возмущенное хрюканье прокурора и его спутника. Остальные прокурорские и гражданские остолбенели от такой наглости.
На входе нес службу часовым Зерщиков, он выразительно показал "группе товарищей" средний палец, а когда они двинулись в нашу сторону, заорал:
- На совещание вас не звали, ждите, когда пригласят!
Когда он показывал средний палец, тот по своим размерам походил на большой палец на моей ноге.
Я остановился и закурил:
- Слышь, зверюга, а почему ты просто не мог показать им фигу? Это менее оскорбительно, - я протянул ему сигарету.
- А не могу сложить, - простодушно ответил он, взял сигарету и показал, что не может сложить фигуру из трех пальцев.
Действительно, пальцы были непомерно огромны и толсты, и большой никак не хотел пролезать между указательным и средним. Просто поднять палец для него было легче.
Следом за мной шел Ивушкин:
- Зря вы так с ними. Жрать сейчас начнут, - он укоризненно покачал головой.
- Будет забавно узнать, по каким каналам к ним попали наши фоторожи, - Ступников усмехнулся. - Вот и выявим канал поставки информации, а также выявим пособников, да и вообще, было бы неплохо пробить по учетам что прокуроров, что их пособников - правозащитников. Уверен, что столько вылезет - мало не покажется.
- Да кто же вам позволит-то! Немыслимое дело - прокуроров проверять! И не мечтайте! Генеральная прокуратура сожрет нас вместе с сапогами.
- А как военные настроены на Ханкале? - Гаушкин шел впереди нас, показывал дорогу.
- Точно также как и мы - надо брать! - Мухин вынырнул неизвестно откуда и, оттирая нас от Ивушкина, шел за ним.
- Смотри, аналитик-то даже сменил шаг, чтобы идти в ногу со своим шефом, - Ступников говорил не шепотом, чтобы Мухин слышал.
Даже в полумраке было видно, как у того напряглась спина. Но он ничего не ответил, даже не обернулся.
Совещание проходило в спортзале школы.
Несколько столов были составлены, расстелена карта Атагов. Карта более подробная, чем та, на которую я наносил обстановку. А обстановка по Старым Атагам более подробная у нас! Это я отметил про себя, и меня порадовал сей факт.
Вокруг стола сидело много незнакомых офицеров. Я их раньше не видел. И форма на них тоже свежая. На некоторых был застиранный добела камуфляж, но было видно, что они только что с "Большой земли".
Все "наши" офицеры имели уставший, невыспавшийся вид. Круги под глазами, землистый цвет кожи, ввалившиеся от недосыпа глаза, в отличие от прибывших.
Во главе стола сидел незнакомый полковник. Хоть и роста он был небольшого, но чувствовалась власть в его каждом взгляде, жесте, дубленная без морщин кожа обтягивала обритый череп. Этого я уже видел на Ханкале - начальник разведки Ставки. Он, насколько я знаю, не сидит на месте, не протирает штаны, имеет ершистый неуживчивый характер, сам принимает участие в разработке операций. Не связывает руки командирам, требует инициативных и нестандартных действий. Говорят, что приехал сюда, чтобы получить "генерала", но из-за нежелания лизать начальствующий зад не получит он генерала и уедет снова в свой Приволжско-Уральский военный округ. Жаль, судя по всему, хороший мужик. Калина про него рассказывал чуть ли не с придыханием, молится на него как на икону. Этого медведя сложно чем-то удивить и пронять. Калина рассказывал, что этот полковник был Афгане два срока в спецназе. Потом ему предлагали возглавить личную охрану Президента Узбекистана. Отказался. Так ему за это, якобы, не дали вывезти ни одной сумки с личными вещами. Он лично на таможне без единого слова, под плач жены и дочери, резал на мелкие полосы все вещи, включая нижнее белье, потом так же сосредоточено распорол чемодан и сумки. Затем загнал нож между плит в стене и одним резким ударом переломил лезвие. И пошел на посадку в самолет под недоуменные взгляды таможенников и пограничников. Такого они не видели и больше никогда не увидят.
Мячиков достал карту и подошел к начальнику разведки Ставки. Поздоровались, стали сверять обстановку. Я стоял рядом, чтобы внести изменения на нашу карту. Но это не потребовалось. Совещание отложили на пятнадцать минут, чтобы штабные офицеры перенесли их на свою карту с нашей на свою.
Главный разведчик внимательно смотрел за работой. Потом, проанализировав ситуацию, резко сказал:
- Хорошо поработали, мужики! Если бы во всей группировке так же бы работали комитетчики, разведчики и командование, то давно бы навели порядок. А то зачастую получается лебедь раком щуку!
Чувствовалось, что он знает себе цену, не будет ни под кого "прогибаться". Ассоциативно я искал, на кого же он похож, потом понял. Читал сборник "афганских" рассказов. И был в нем рассказ Павла Андреева, там вот такой же был несгибаемый офицер-десантник, у которого на изнанке берета было написано: "Я Rex ВДВ, а не кусок гудрона!". "Rex" в переводе с латинского - царь, повелитель, великий воин.
И этот полковник тоже был из породы Rex'ов.
Он внимательно посмотрел на меня, потом обвел всю нашу группу взглядом.
- А вот вас-то я видел на фотографиях этих, - он кивнул головой в сторону выхода. - Скоро будут терзать, обвинять в геноциде чеченского народа. Они пытались местного начальника разведки капитана Калинченко загрызть. Вот им! - он согнул руку в локте, вторую положил на сгиб локтя. - Замучаются пыль глотать! Я им сказал, чтобы представили все доказательства вины Калинченко мне лично. И не мешали капитану работать. Они же отказались с нами на "броне" ехать, на "Волгах" телепались сзади. Ладно, все тихо обошлось, а то ехали как лезвие по коже. Больно и медленно!
Он все это говорил очень убедительно. Понятно, что он знает как это - лезвием по коже. Больно и медленно.
- Мне Калинченко доложил, как вы работали. Очень хорошо, - он протянул руку и жестко пожал.
Через несколько минут офицеры штаба закончили наносить обстановку на карту, и все расселись по местам.
Три тусклые лампочки, висевшие над столом, освещали карту. Все присутствующие внимательно изучали изменения.
Потом началось совещание. Начали офицеры, прибывшие с Ханкалы. Было приятно, что все отметили совместный труд военных и наш. Стали разрабатывать детали операции.
На улице раздался выстрелы. Автоматная очередь и крики. Начальник штаба и Калинченко выскочили за дверь, все остальные напряглись. У каждого офицера было оружие, у кого автомат, у приезжих - пистолеты.
Через полминуты появился начальник штаба.
- Все в порядке. Стрелял часовой - предупредительная очередь вверх. Прокуроры и правозащитники возжелали присутствовать на нашем совещании. Боец их не пропустил, - он пояснил.
- М-да, этим дай волю, так они всех бандитов объявят ангелами, - начальник разведки резко рубанул воздух. - Продолжим!
Воздух он не просто рубанул, а как будто ударил кого-то сзади по шее, сверху вниз.