Мы вызвали вертолеты. После нескольких бомбовых ударов в центре кишлака началось какое-то непонятное движение. Разведчики, находящиеся в укрытии поближе к кишлаку, доложили, что душманы сгоняют на центральную площадь всех жителей кишлака. Мужчин отгоняют в сторону и вооружают. Стариков, женщин и детей закрыли в караван-сарае.
Об этом мы сразу же сообщили летчикам, и те стали сбрасывать бомбы вдали от караван-сарая.
После очередной усиленной бомбежки в кишлак вошла большая группа царандоевцев и хадовцев. Через несколько минут мы услышали частую стрельбу. Вскоре наши "союзники", не выдержав огня моджахедов, под прикрытием наших пулеметов и минометов, в панике ринулись из кишлака.
Бомбежка кишлака продолжалась. Один из вертолетов, чуть было не нарвавшись на огненную трассу из вражеского крупнокалиберного пулемета, резко взял в сторону и выпустил бомбу раньше времени. "Пятисотка" разорвалась в нескольких десятках метров от караван-сарая. Высокая стена разрушилась. Послышались человеческие вопли.
Через некоторое время разведчики доложили, что, пользуясь проломом в стене, жители потихоньку выбираются из кишлака. Все люди, участвующие в операции, были оповещены о том, что необходимо беспрепятственно пропустить местных жителей за наши кордоны. Вскоре старики, женщины и дети, а с ними и несколько раненых афганцев, ушли в соседнее селение.
Вести огонь по кишлаку, в котором, ты заранее знаешь, что кроме боевиков есть и мирные жители, занятие не из приятных. Теперь же, после того, как вышли из кишлака мирные жители, наши руки оказались развязанными. Всеми имеющимися минометами, гранатометами и другими средствами мы начали массированный обстрел селения. Правда, эффекта от стрельбы было мало. Лабиринты дувалов, словно ненасытные чудовища, сжирали массу мин, гранат, пуль, но каких-либо особых разрушений в кишлаке даже к концу дня не было. После массированных налетов вертолетов мы пытались прочесывать кишлак, но всякий раз натыкались на внезапный огонь засевших за дувалами моджахедов. Потери в первый же день были несоизмеримо большими. На вертолетах вывезли несколько убитых и с десяток раненых афганцев.
Приближалась ночь. Мы прекрасно понимали, что душманы сделают все, чтобы вырваться из кольца окружения.
С наступлением темноты за дело принялись саперы. По всему периметру кишлака были натянуты струны растяжек сигнальных ракет, на основных направлениях, где возможны попытки прорыва, саперы ставили мины. Все остальные начали окапываться. В кишлаке стояла мертвая тишина. Боевики готовились к прорыву.
Первыми сработали "сигналки" против нашей ММГ, кое-кто из слабонервных открыл огонь по мечущимся в зареве осветительных ракет теням. Душманы, чтобы отвлечь наше внимание, пустили впереди себя отару овец. Утром мы насчитали у своих позиций штук двадцать овечьих тушек.
Через несколько минут, после первой иллюминации, чернильно-черное небо осветилось сполохами "сигналок" уже почти по всему периметру кольца.
И только когда начали гулко разрываться мины, заложенные в широком овраге, уходящем в горы, мы поняли, что боевики пошли на прорыв. Наши соседи встретили душманов дружным огнем и попытка прорыва, оказалась безуспешной. Потеряв больше десяти человек, они отошли.
Буквально через несколько минут загрохотала канонада на противоположном конце кишлака. Часть окруженных боевиков решила прорываться по равнине, используя для этой цели арыки. Под прикрытием темноты они по руслу высохшего арыка подползли почти, что к позициям третьей ММГ, но тут сработала мина направленного действия и смела почти всех, кто находился в радиусе пятнадцати-двадцати метров. Немногие унесли ноги. Этот арык стал могилой для десятка душманов.
В первую ночь попыток прорыва больше не было.
С раннего утра бомбежка возобновилась. К обеду центр кишлака уже почти полностью был разрушен, но как только кто-то пытался войти в селение, то сразу же натыкался на кинжальный огонь моджахедов.
Причину стойкости обороны боевиков объяснил мне офицер ХАД. Оказывается, во дворе каждого дома афганцев есть глубокий подвал, достигающий порой десяти метров глубины. Хорошие соседи и родственники роют между такими подвалами переходы, иногда подземные галереи выходят далеко за пределы кишлака, в горы. В этом селении или такого хода нет, или его завалило после бомбежки, а то бы душманы давно воспользовались им.
После ночного бдения майор Калинин решил часть людей отправить на отдых, ведь предстояла еще одна бессонная ночь. Никто не допускал и мысли, что моджахеды станут сдаваться.
Мне поручили держать под постоянным наблюдением глубокий овраг, который, беря начало высоко в горах, терялся в садах кишлака.
Мы заканчивали свой консервированный обед, когда наблюдатель доложил, что со стороны кишлака по оврагу движется небольшой табун лошадей. Животных, видимо сильно напугали и они неслись не разбирая дороги.
Вскоре кони уже поравнялись с участком минирования. Один за другим раздались два взрыва. В воздух полетели ошметки мяса, обломки камней, образовалось облако пыли.
- Что-то душманы здесь явно затевают, - подумал я, и сел на место наводчика. Навел прицел на начало оврага и застопорил башню. Ждать пришлось недолго. Сначала из сада показалась голова в грязно-коричневой чалме. Оглядевшись по сторонам, боевик подал какой-то знак в сторону кишлака. Вскоре он скрылся в глубокой рытвине, видимо, пополз по-пластунски. Я решил подождать, пока в овраге соберутся все желающие прорваться в горы. Вскоре показалось еще человек восемь, они под прикрытием кустарника скользнули вглубь оврага и скрылись. За ними в овраг проскочила еще одна группа уже человек пятнадцать-двадцать.
Впереди, где-то метрах в трехстах от кишлака, овраг пересекала дорога. Там участок в сотню метров был передо мной как на ладони. Там я и рассчитывал накрыть душманов. Предупредил об этом соседние посты охранения. Кроме крупнокалиберного пулемета я приказал развернуть автоматический гранатомет. В готовности к бою все замерли с оружием в руках.
Первая группа боевиков подошла к дороге буквально через считанные минуты после того, как выскользнула из сада, видно, боевики бежали во всю прыть.
Как только они перешли дорогу, со всех направлений по ним был открыт кинжальный огонь. Девять человек остались лежать в пыли на дороге. Вторая группа замерла. Мы не видели ее, но было понятно, что остальные под пули не пойдут.
Я навел оружие в направлении оврага и замер в ожидании новой атаки. Никогда в общем - то охотником не был, а тут почувствовал какой-то азарт, именуемый в народе охотничьим. Такое впечатление словно сидишь в засаде и ждешь, когда перед стволом покажутся горные козлы иль другая какая живность. Жду, а руки аж чешутся, сердце заходится в желании добыть зверя.
Моджахеды повалили толпой. Заговорили пулеметы и автоматы. Я расстрелял коробку с обычными патронами и принялся перезаряжать свой основной калибр. На глаза попалась коробка с бронебойно-зажигательными патронами. Зарядил ее. Дал короткую очередь. На дне оврага один за другим раздались несколько глухих хлопков. Внезапно один из боевиков рванул по горе вверх. Видимо, еще в овраге бросил винтовку и теперь бежал налегке. Спокойно, как на учениях, навел прицел немного выше человека, нажал на кнопку электроспуска. Прозвучала длинная очередь. Трасса разрывов легла немного впереди афганца. Тот словно в ослеплении продолжал бежать по открытому склону. Навел прицел в голову и выстрелил снова. Теперь трасса легла на уровне человека, переломив его пополам. Несколько раз дернувшись, беглец затих. Пока я охотился на него, наводчик начал обстреливать овраг из автоматического гранатомета. Здесь пригодились прекрасная возможности оружия осуществлять огонь по навесной траектории. Для стрельбы прямой наводкой мешала невысокая сопка, которая закрывала обзор и давала возможность душманам прийти в себя.
Вскоре под сопкой загрохотали разрывы гранат, и к саду бросились недобитые остатки. Сквозь наш плотный огонь прорвалось немного, большая часть боевиков полегла в овраге.
После того, как все успокоилось, я на бронетранспортере проехал по оврагу, там застыли в самых неимоверных позах бездыханные тела, возле некоторых из них лежали ненужные винтовки. Больше всего притягивал меня тот из них, который решил бежать в гору. Он лежал на боку, в груди у него зияла сквозная дыра, рука была оторвана. Судя по безусому лицу, ему было не больше двадцати. Столько же, сколько моим ребятам.
После этого я думал, что буду видеть это лицо всю жизнь. Но нет, до того устали за день, что спал без всяких сновидений, не до кошмаров было. А на следующий день были другие боевики.
На войне, как на войне. Или ты его, или он тебя и альтернативы нет и быть не может.
Вторая ночь прошла относительно спокойно, правда, была одна попытка прорваться, но проведена она была разрозненными силами, вяло. Видно, боевики выдыхались. Да и за день на кишлак было сброшено не меньше двадцати-тридцати бомб. Все наиболее массивные сооружения селения были частично или полностью разрушены. Под развалинами погребены не один десяток боевиков. По нашим скромным подсчетам за два дня их уничтожены не менее половины.
Наутро бомбовые удары возобновились. Для оказания помощи к нам подошла армейская танковая рота. Выпустив по кишлаку весь свой боезапас, танки ушли на базу.
К обеду решили уже в который раз прочесать кишлак. Пошли хадовцы и добровольцы из группы защиты революции. Цепь афганцев достигла разрушенного полностью караван-сарая, когда была обстреляна уцелевшими в этом кромешном хаосе боевиками.
Только после еще одного массированного налета авиации душманы были подавлены до такой степени, что уже не смогли вести огонь по прочесывающим развалины войскам.
В пылающем стогу сена мы обнаружили сложенное штабелями, как дрова, оружие. Деревянные детали все обгорели, остались одни стволы, не пригодные к стрельбе.
Хотя мы были уверены, что живых и раненых должно остаться не менее сотни человек, находили кругом только трупы.
Кто-то из ребят, проходя у полуразрушенного колодца, услышал всплеск и, не разбираясь, бросил туда ручную гранату. Эффект взрыва ошеломил всех. Из воды всплыло около десяти трупов. Стали проверять все оставшиеся целыми колодцы.
Осматривая одни из них, я увидел торчащие из воды соломинки. Насчитал в полумраке штук пять или шесть и сбился со счета. Подозвал хадовца и показал ему соломинки. Тот, ухмыльнувшись про себя, вытащил пистолет и выстрелил в колодец. Из воды показалась сначала одна голова, потом вторая. Всего из колодца выудили восьмерых боевиков. Они все, конечно, утверждали, что местные жители, которых моджахеды насильно оставили с собой. Но офицер ХАД, не обращая внимания на объяснения пленников, внимательно их осмотрел.
Особое внимание обращал на место между большим и указательным пальцем правой руки. От частого соприкосновения с винтовкой в этом месте ладони оставались следы масла, перемешанного с пылью. Таких хадовцы сразу же отделяли от остальных пленных и под охраной отправляли к машинам. Остальные должны были пройти опознание. С этой целью в УАЗике привезли одного из старейшин кишлака, который смог уйти в первый же день. Не выходя, в целях безопасности, из машины он указывал офицеру ХАД на тех из пленников, кого душманы насильно заставили взять оружие. Их сразу же отпустили домой.
Вскоре начали возвращаться на пепелище оставшиеся в живых жители.
Многие из них не скрывали к нам своей ненависти. Что им скажешь? Ведь это мы пришли и разрушили их жилища. Ведь это мы убили их мужей, отцов и детей.
В этой войне, по моим подсчетам, в среднем на одного убитого с оружием в руках приходилось не менее одного-двух мирных жителей. Ведь не во всех кишлаках удавалось жителям выйти перед боем. В большинстве случаев вместе с боевиками под бомбами и реактивными снарядами, пулями и гранатометами гибли мирные жители, старики, женщины и дети.
Глава ХIII
19 сентября 1982 года. Провинция Фарьяб. Город Меймене. "Банк" - гостиница советников. Раннее утро.
В номер старшего советника царандоя, подполковника Куликова стучит дежурный:
- Александр Николаевич! Срочная телефонограмма из Кабула!
Спустившись через несколько минут в просторную комнату на первом этаже, он застал там уже всех сотрудников. Они перечитывали телефонограмму и возбужденно ее обсуждали.
- Ну, что там еще? - как можно спокойнее спросил старший советник.
- Из Кабула пришло распоряжение в составе роты царандоя выдвинуться в район кишлака Торзоб, - отозвался дежурный офицер протягивая Куликову листок с приказом, - там накануне был сбит боевиками армейский вертолет. Так вот, до прибытия душманов необходимо успеть забрать тела погибших, а вместе с ними оружие, документы и "черные ящики".
Внимательно прочитав телефонограмму, Куликов подошел к столу, на котором кем-то заблаговременно уже была расстелена карта и, найдя место расположения кишлака Торзоб, начал внимательно изучать его окрестности.
- Ну, какие будут предложения? - задумчиво спросил он, разглядывая взволнованные лица сотрудников.
- Я полагаю, что для проведения этой операции необходимо задействовать лучшее подразделение царандоя - роту "командос". На господствующих высотках у кишлака Торзоб высадим с вертолетов десант. Через час, полтора - все соберем и обратно, - предложил майор Александр Федяков.
- Вы правильно полагаете, - согласился с офицером Куликов. За сколько времени вы думаете завершить операцию?
- Думаю, что часа за четыре!
- Давайте считать вместе:
- подъем роты по тревоге, выдвижение в аэропорт, подготовка вертолетов к вылету, посадка на вертолеты - на все это потребуется не менее двух часов;
- еще час потребуется на полет и высадку десанта;
- час-полтора потребуется на поиск тел, документов и "черных ящиков";
- и, наконец, час-полтора на эвакуацию и возвращение на базу. Значит, в лучшем случае, нам понадобится шесть часов. Сейчас семь тридцать. Если поднимем роту в 8-00, то в лучшем случае операцию можно завершить в 14–00. Мое решение будет таким:
В 8-00 поднимаю по тревоге роту "командос". Афганцам взять с собой личное и групповое оружие, три боекомплекта боеприпасов, и на пол дня сухой паек. С командиром эскадрильи я переговорю лично. К 9-00 рота должна быть на взлетно-посадочной полосе, в готовности к посадке на вертолеты. Не позже 11–00 все три взвода должны десантироваться на господствующие высоты, - Куликов указал на карте места высадки десанта.
Дальше будем действовать по обстановке. Связь по радиостанции, через каждые полчаса, в случае обстановки. По необходимости. Вместо меня остается боевой заместитель. С собой я беру двух человек. Добровольцы есть?
Двенадцать рук взметнулись вверх. В глазах сотрудников решимость и надежда, что на операцию попадет именно он.
- Со мной пойдут майор Федяков и капитан Куров. Готовность к выезду, через пятнадцать минут. Сигнал тревоги передать через посыльного. Остальные работают по плану. Вопросы?
- Вопросов нет, - твердо сказал заместитель и повторил команду Куликова:
- Оставшиеся, работают по плану…
9-30. Пригород Меймене. Взлетно-посадочная полоса. Место расположения мото-маневренной группы погранвойск. После ночного дежурства половина личного состава отдыхает, другая половина готовит боевые машины и оружие к очередному выходу на операцию. Офицеры застав, не задействованные на дежурстве обсуждают очередную новость. Из информации разведчиков стало известно, что накануне душманами был подбит армейский вертолет.
- Говорят, что в живых никого не осталось, - делился только, что услышанной в штабной землянке информацией начальник 1 заставы майор Хорьков.
- А что это был за полет? - спросил его боевой заместитель старший лейтенант Васенькин.
- Говорят, что разведывательный.
- Значит за тем, что от вертолета осталось будут обязательно охотиться "духи"! - уверенно сказал начальник 2 заставы майор Сотников.
- Если они уже не там! - со знанием дела подтвердил Хорьков.
- Был бы здесь батальон спецназа, они бы уже с утра начали операцию возмездия. А теперь некому даже летчиков похоронить по-человечески, - с искренним сочувствием в голосе сказал заместитель начальника 3 заставы капитан Царевский.
- Дали бы нам команду, уже бы давно вытащили погибших, - посетовал Васенькин.
- Нам здесь и своих задачи хватает! - осадил старшего лейтенанта майор Сотников. А летчикам без вести пропасть не дадут, - уверенно добавил он.
И словно в подтверждение его слов, из-за дувала огораживающего сад, раскинувшийся невдалеке от взлетно-посадочной полосы, выехала транспортная колонна. Из машин, остановившихся напротив расположения авиационной эскадрильи, словно горох посыпались афганские солдаты в мышиного цвета шинелях и куртках. Пока шла разгрузка, один за другим заработали двигатели вертолетов, набирая обороты, засвистели лопасти винтов. Не прошло и тридцати минут, как винтокрылые машины поднялись над землей, и лихо развернувшись, взяли курс на Торзоб.
- Царандой направили, - удовлетворенно произнес Хорьков. Ну теперь дай Бог, чтобы они пришли туда раньше "духов".
- Может быть и повезет царандою. Насколько я знаю, ближайшая база боевиков находится километрах в пятидесяти. Так, что боевиков нужно ждать не раньше полудня, - с надеждой в голосе сказал Царевский.
- А если "духи" уже в пути. Ведь всем известно, как хорошо у них разведка работает. Тогда милиционерам не сдобровать, - скептически произнес Сотников.
- Ну, если зажмут их душманы, я думаю, мы поможем! - уверенно сказал Харьков.
- Конечно, поможем, - поддержали офицеры, и словно предвидя дальнейший ход операции, разошлись по заставам. В предверии предстоящих событий надо было быть готовым ко всему.
И здесь предчувствие не обмануло пограничников, где-то через час после вылета вертолетов, окрестности кишлака Торзоб огласились грохотом беспорядочной стрельбы.
11–00. Окрестности кишлака Торзоб. Все шло по намеченному плану до тех пор, пока десант не высадился на господствующих сопках. Оставив на высотах охранение, подполковник Куликов с взводом лейтенанта Басира спустился в лощину, где были видны раскиданные на десятки метров вокруг детали вертолета и трупы.
Как только милиционеры начали собирать в одно место трупы, оружие, искать "черные ящики", со стороны кишлака по ним резанула очередь. Потом другая.
Заметив противника, по ним открыли огонь бойцы охранения. Завязался бой. Но условия для "командос" были не равными. По душманам, засевшим за дувалами они могли вести только прицельный огонь, чтобы не перебить местных жителей, в то время, как боевики поливали сопки и лощину шквальным огнем, не давая милиционерам даже головы поднять. В первые несколько минут боя были убиты пять и ранены десять "командос". В рядах царандоевцев произошло замешательство. Подполковник Куликов, быстро оценив обстановку, передал приказ всем милиционерам подтягиваться в лощину. Только здесь они могли организовать круговую оборону и дать существенный отпор душманам.