Активная помощь провинциального комитета вооруженным силам, Царандою, СГИ укрепила его деловые контакты с ними. Командование частей и подразделений оказывают практическую помощь обмундированием, продуктами питания, оружием. Сейчас на вооружении БОП находится 98 стволов стрелкового оружия.
Постоянными стали встречи молодежи учебных заведений, гражданских организаций с воинами афганской армии. Особенно развились спортивные связи. Плановый характер приняли постановка концертов, демонстрация фильмов в подразделениях Царандоя и 55 пехотного полка.
Хорошей организацией отличались экскурсии детей пионерского лагеря в воинские части, знакомство с боевой техникой.
Крепкое сотрудничество установилось у ДОМА с комсомольской организацией советской воинской части, представители которой регулярно приезжают для участия в семинарах, проведения различных мероприятий в комнатах афгано-советской дружбы.
Во II квартале 1562 года (1983 г.) 100 членов прошли военную подготовку на базе оперативного батальона Царандоя. Занятия проводились наиболее грамотными офицерами, опытными сержантами и солдатами и предусматривали, как теоретические темы, так и практические занятия для закрепления необходимых навыков.
Немаловажное значение имеет физическая подготовка членов БОП в частности и всей молодежи в целом. Эти вопросы были подняты для обсуждения на III Пленуме ПК ДОМА. В выполнении постановления пленума предприняты конкретные шаги. 21 бизона (15 октября) в торжественной обстановке был открыт городской спортивный праздник, в котором приняло участие 9 команд учебных заведений (в т. ч. духовного медресе Абумуслим), Царандоя, 55 пехотного полка.
Практикуется весеннее и осеннее проведение первенства г. Меймене по футболу. В целом комитетами ДОМА контролируется проведение занятий в 22 секциях по футболу, волейболу, баскетболу, настольному теннису, атлетизму. Принято совместное постановление с отделом народного образования об установлении строго контроля за проведением уроков физкультуры в учебных заведениях".
Говоря о повседневной жизни и деятельности советнического аппарата на афганской земле, нельзя не сказать о наших нечастых, но, тем не менее, запоминающихся походах по дуканам. По сути дела именно там мы знакомились с истинными нравами и обычаями обыкновенных афганцев, их характерами и причудами.
Однажды мой старый друг Паша Пакутный, теперь Павел Григорьевич, заслуженный работник культуры Украины, орденоносец, проработавший в Чернобыльской зоне более десятка лет. Однажды он, человеком высокого роста, широчайшей души и неистощимого юмора, зашел в дукан (лавка, магазин) купить кожаный пиджачишко. Естественно, его размера там не оказалось. Афганцы народ поджарый, и не все, как Паша, выросли на украинских харчах. Видя, что "шурави" покидает его заведение неудовлетворенным, хозяин дукана поклялся на каране, что через два дня найдет подходящий для Павла Григорьевича пиджак, даже если везти его придется из Пешевара. Сказано - сделано. Не прошло и двух дней, а Паша уже примерял заветный, пиджак, который, как и обещал дуканщик, оказался ему впору. Довольный советник попросит назвать цену. Хозяин объявил. Будущий заслуженный работник культуры схватился за сердце и замертво упал на кипу дубленок.
Хозяин страшно перепугался, спрашивает, что случилось с дорогим гостем. Ему отвечают, что от столь высокой цены покупателя хватил удар. Тогда хозяин спрашивает, а какая цена поможет излечить сердечную рану уважаемому человеку. Павел Григорьевич, приоткрыл один глаз и назвал сумму вчетверо меньшую от предложенной дукандором. Настала очередь хвататься за сердце хозяину, и он, как сноп валится рядом с покупателем. Через секунду оба ржут как жеребцы. Лежа на полу, договариваются о срединной цене и вскоре довольные друг другом расстаются самыми большими друзьями.
На этой доброжелательной ноте я бы и хотел закончить свой рассказ о моей романтичной, интересной, и потому незабываемой работе в Афганистане. Добавлю только, что после возвращения из Афганистана я был приглашен на работу в ЦК ВЛКСМ.
До сих пор очень многие афганцы, в том числе и оставшиеся у себя на родине, поддерживают тесную связь с советскими людьми, отправлявшими свои подарки в далекую северную провинцию Афганистана. Обращаются с различными просьбами ко мне, приглашают к себе.
Откликаясь на их приглашения, я вновь побывал в Афганистане в конце 1997 года, где нашел самый дружественный прием со стороны лидеров северного альянса, организовавших поездку по всем провинциям северного Афганистана. Несколькими годами позже, уже после свержения талибов, по приглашению моих афганских друзей я побывал в Кабуле. В это время в столице проходила Лойя Джирга, на заседания которой я стремился с тайной надеждой встретить там своих давних знакомых. И не ошибся. Только переступил порог огромного кондиционированного тента, где проходило заседание, и двинулся вдоль рядов, как услышал:
- Рафиг Слава?! (Рафиг в переводе с дари значит товарищ). Навстречу мне поднялся с распростертыми объятиями человек-гора, в цивильном костюме. Возглас его был столь громок, что спикер прервал речь, сотни глаз обратились в нашу сторону, а камеры тут же нацелили на нас свои объективы.
Это был Мохаммад Хашим Пайкор, бывший губернатор провинции Фарьяб, лидер Трудовой партии. В тот знаменательный день воспоминаниям нашим не было предела.
Публикации по результатам моих поездок в Афганистан оказали успокаивающее воздействие на многочисленную диаспору афганцев в России и вызвали большой интерес у специалистов Института востоковедения.
Глава XVII
22 ноября 1982 года. Провинция Фарьяб. Районный центр Андхой.
Сразу же после Октябрьских праздников мы начали готовиться к поездке в Андхой. Застава, усиленная минометным взводом и отделением станковых противотанковых гранатометов, должна была сопровождать секретаря провинциального комитета НДПА Альборса в его поездке по наиболее удаленному району провинции Фарьяб. Я ехал замполитом этого подразделения, и потому дел было невпроворот. Надо было подготовить походную ленинскую комнату, глубже познакомиться с нравами и обычаями туркмен, которые составляют основную часть Андхойского улусвали. Большую помощь в подготовке к поездке оказали наши советники. И вот после непродолжительного полета на вертушках мы приземлились на берегу небольшой речушки рядом со средневековой глинобитной крепостью. Стены ее поднимались над землей метров на восемь-десять, по углам возвышались небольшие башенки. Вход в крепость запирали массивные деревянные ворота, которые при нашем приближении широко распахнулись, выпуская навстречу нам малочисленный свой гарнизон - человек десять солдат, с прапорщиком во главе.
До обеда мы познакомились с довольно-таки обширной территорией, окруженной глухой стеной крепости. Посоветовавшись со старожилами, сразу же решили укрепить наиболее уязвимые участки обороны дополнительными постами, развернули минометный взвод. Меры оказались своевременными, потому что нас в первую же ночь обстреляли из соседнего кишлака. Но после первых же минометных залпов стрельба прекратилась. К моменту нашего прибытия в Андхой, который раскинулся в пятистах метрах от крепости, обстановка здесь была особенно напряженной.
Андхой - один из старейших городов провинции Фарьяб. По имеющимся архивным документам, в пределах нынешнего Андхоя в 17 веке афганский правитель Надир-шах поселил крупное туркменское племя. В 19 веке туркменский вождь Даулет-хан стал во главе всего Андхойского ханства и в 1883 году вместе с 3 тысячами старшин просил у Русского царя подданства.
Современный Андхой является центром улусвали (района), насчитывает около 30 тысяч жителей. Большую часть населения приграничного района составляют туркмены, которые занимаются в основном земледелием и скотоводством. Встречаются также пуштуны и арабы. Район славится своими скакунами и коврами. В Андхое создан комитет НДПА, который частично оказывает влияние на политическую жизнь в городе. Органы народной власти еще не пользуются достаточной силой и доверием населения, и потому на жизненный уклад в улусвали особого влияния не оказывает.
Город со всех сторон обложен бандами непримиримых, главари которых оказывают влияние на дела в городе через своих людей в партийных органах и органах народной власти. Внутри руководства улусвали, сторонники фракций "хальк" и "парчям" все упущения и промахи в работе валят друг на друга. Реальной силой, на которую можно опереться в Андхое, является районный отдел ХАД.
Из информации советских военных советников.
Используя рекомендации советников, мы в первые же дни пребывания в крепости, установили негласный контакт с начальником районного отдела ХАД. Им оказался худощавый, спортивного вида человек лет тридцати. Тонкие, правильные черты его лица, голубые глаза, пронизывающий и в то же время доброжелательный взгляд из-под тонких, как у девушки, бровей, резкие оценки существовавшей в улусвали обстановки, с первых же минут знакомства вызвали у нас чувство доверия и приязни. Молодой человек походил чем-то на Сахиба, моего афганского друга, оставшегося в Меймене. Чем-то похожи были и их биографии. Правда, хадовец был из семьи обеспеченной, к началу Саурской (Апрельской) революции он учился в Кабульском университете, сотрудничая с НДПА, а когда настала пора защищать революцию, с оружием в руках пошел добровольцем в рабочую дружину. Учился в Харькове. За время учебы у него появилось много советских друзей, с которыми он переписывается до сих пор. Он показал нам фотографию своей невесты. С цветного фото глядела на нас чернобровая и черноглазая украинская красавица, взгляд которой так и просился в строчки: жду, надеюсь, верю.
Хадовец немного говорил по-русски, но считал, что его знаний мало и попросил, по возможности, помочь в изучении нашего языка. Это был человек фанатично преданный революции, который поставил перед собой жизненную цель - победа или смерть.
Это знало не только руководство улусвали, но и провинциальное. Некоторые послания хадовца с принципиальными характеристиками деятельности партийных и народных лидеров как района, так и провинции прорывались через провинциальный отдел ХАД в Кабул, правда, оттуда по бюрократической лестнице спускались обратно. А принципиальность ни в Меймене, ни в Андхое не была в почете, и потому на голову хадовца со всех сторон метались громы и молнии. Дошло до того, что за голову начальника ХАД главари оппозиции назначили немалую цену от 500 тысяч до миллиона афгани. Листовки с перечислением всех грехов хадовца и ценой за его голову мне приходилось видеть не раз.
То, что он был еще жив, во многом зависело от его хитрости, знания обстановки и людей. У него был небольшой отряд защиты революции из преданных ему людей, которые имели свои, подчас и кровные, счеты с боевиками.
Немало было у него и добровольных помощников из числа дехкан и торговцев. Они вовремя предупреждали хадовца о грозящей беде. Чем завоевал он такое доверие у селян, сказать трудно. Может быть, своей молодой бесшабашностью, готовностью пожертвовать своей жизнью за своих соплеменников. Ведь еще с незапамятных времен воспевали туркмены в своих песнях героев, которые готовы на все ради своего народа. А может быть, потому, что жители приграничного с нашей страной района глубже воспринимают изменения, происходящие в Афганистане.
Обстановка в окрестностях Андхоя.
В пригороде Андхоя созданы и действуют несколько кооперативов по обработке земли, которым нашей страной переданы в безвозмездное пользование десять тракторов "Беларусь" и несколько комбайнов. В период подготовки земель к предстоящей посевной участились нападения душманов на кооперативы. В результате этих акций уничтожено почти половина парка сельскохозяйстсвенной техники кооперативов, есть убитые и раненые. В целях самообороны там созданы отряды защиты революции. Видя, что кооперативы имеют оружие и готовы защищать свои земли самостоятельно, главари повстанцев изменили тактику своих действий, перешли к блокированию кооперативов. К нашему прибытию у дехкан уже неделя как кончилось продовольствие. Отряды защиты голодали, но не сдавались, прекрасно зная, что если они сложат оружие, бандиты уничтожат их всех до одного. В этой обстановке особенно неприглядно выглядела позиция так называемой народной власти. Имея в своем распоряжении подразделения царандоя, отряды защиты революции, другие силы, улусволи (председатель райисполкома) до сих пор не обеспечил продовольствием и боеприпасами осажденные гарнизоны. Недели две назад была предпринята попытка пробиться к одному из кооперативов. Улусволи, зная, что должен прибыть секретарь провинциального комитета НДПА, опасаясь, что его обвинят в преступной бездеятельности, возглавил отряд защиты революции, состоящий из вооруженных людей города. Загрузив в машины продовольствие и боеприпасы, отряд направился к ближайшему осажденному гарнизону. В пригороде, недалеко от подразделения пограничной охраны, отряд был окружен боевиками и взят в полном составе в плен. Неделю о нем не было ни слуху, ни духу, пока не пришел улусволи, который и сообщил о приключившимся с ним конфузе. Он в красках расписал то, как оборонялся отряд, не давая душманам захватить продовольствие и боеприпасы, но перевес был на стороне противника. Как они не оборонялись, но перевес был на стороне противника. Как они не оборонялись, но попали в плен, где над ними вдосталь покуражились моджахеды. На самом деле все было намного проще. Курбаши, который захватил караван с продовольствием и боеприпасами был родным дядей улусволи. Никто в отряде защиты революции и не помышлял о сопротивлении. Из достоверных источников известно, что об этом было уже заранее договорено. Душманы за здорово живешь получили продовольствие, боеприпасы, и даже часть людей из отряда защиты революции. Как говориться, и нашим, и вашим.
Из информации начальника районного отдела ХАД.
Вот в таких условиях нам и предстояло действовать. На своем внутреннем военном совете мы решили согласовывать просьбы и предложения афганского руководства с начальником Андхойского отдела ХАД. Ему можно было доверять.
Однажды в крепость в спешке примчался хадовец и с ходу заявил, что километрах в трех отсюда в родовом кишлаке одного из богатеев собрались главари всех окрестных бандформирований для координации своей деятельности против новой власти, захвата Андхоя и объявления Даулатабада местностью, свободной от неверных. На этом совещании боевики разрабатывали план нападения на крепость и уничтожения нашего гарнизона. Услышав это, начальник оперативной группы, который координировал наши действия с афганскими властями, сразу же распорядился вызвать вертушки, чтобы те как можно быстрее разбомбили повстанческое гнездо.
Буквально через тридцать-сорок минут звено вертолетов с полной бомбовой и ракетной нагрузкой прошла над нашей крепостью и направилась к кишлаку. Вскоре мы услышали далекие разрывы бомб и ракет. Над кишлаком поднялась черная туча, которая погребальным занавесом накрыла бандитское сборище. Не прошло и часа, как наблюдатели в крепости доложили, что со стороны Андхоя к нам мчатся два УАЗика.
Мы с любопытством вышли навстречу. Оставив машины за воротами, к нам торопливо двинулась группа афганцев во главе с секретарем провинциального комитета НДПА Альборсом. Лицо его было искажено гневом, глаза метали молнии. Размахивая руками, он сходу выразил недовольство нашим вмешательством в их дела. Заявил, что это он попросил главарей собраться, чтобы решить с ними вопрос о снятии осады с кооперативов. Он говорил много и зло, но нашей уверенности в правоте действий не поколебал.
Прошло несколько дней и Альборс, как обычно со своей свитой, нанес нам очередной визит вежливости. Во время небольшого, но традиционного застолья я, как просил накануне начальник районного отделения ХАД, в разговоре, как бы между прочим, проболтался, что о сборище главарей боевиков нам стало известно от духанщика Исмаила (по словам хадовца, Исмаил был ярым противником всего нового и всячески помогал душманам), который торгует невдалеке от дома улусволи. Казалось что на эту информацию никто не обратил ни малейшего внимания. Альборс был занят другими разговорами и, вспоминать о своем недавнем конфузе явно не собирался. Вскоре он перевел разговор на более мирную тему, о партийной жизни в провинции.
Дня через два, ближе к вечеру к нам заехал обескураженный хадовец, который с горечью в голосе сообщил, что дукан Исмаила сожжен, а торговец и его семья преданы самой зверской казни… Из этого явствовало, что в окружении Альборса возможно были предатели, которые и передали содержание нашего разговора местным душманам.
Глава XVIII
2 декабря 1982 года. Провинция Фарьяб. Районный центр Андхой.
С первого дня нашего пребывания в Андхое, улусвольское руководство неустанно просило начальника нашей Оперативной группы подполковника Нестерова оказать помощь окруженному душманами сельхозкооперативу, который защищает лишь небольшой отряд защиты революции. Нестеров, по установившейся у него привычке без тщательной разведки и подготовки операции не проводить, решил пока подождать. Все прекрасно понимали, чем чреваты поспешность и слабая подготовка операции, тем более в районе, нам не знакомом.
Афганцам рекомендовали осуществить рейд силами царандоя и добровольцев из группы защиты революции.
Вторая попытка доставить продукты и боеприпасы в осажденный боевиками кооперативов закончилась так же бесславно, как и первая. Душманы разогнали сарбозов, а продукты и боеприпасы забрали себе.
И тогда ранним декабрьским утром из ворот крепости вышли пять наших бронетранспортеров. Для усиления мы взяли с собой один миномет, два безотказных орудия и два автоматических гранатомета. Моя боевая машина шла впереди колонны, и поэтому ее усилили основательно. На башне БТРа закрепили АГС-17, сзади на корме укрепили СПГ-9. В общем, все наши машины с торчащими в разные стороны разнокалиберными стволами, выглядели необычно и довольно внушительно.
В заранее условленном месте, на окраине Андхоя нас ждали транспортные машины, груженные продовольствием, боеприпасами и оружием. Вместе с нами в операции участвовали бойцы группы защиты революции районного отдела ХАД, во главе с начальником. Расставив грузовики внутри колонны, под прикрытием боевых машин мы без задержки двинулись к блокированному душманами кишлаку.