Солдаты вломились в дом к той женщине, которую недавно выбрали председателем сельсовета. Она едва успела накинуть платок на плечи. Ее и двух ее ребятишек вытолкнули на улицу…
Учительница спала, когда ворвались в дом. Сбросили одеяло. Девушка пронзительно закричала, забилась в угол, к ней потянулись руки, порвали рубашку…
На карателей накинулись трое мальчишек лет по двенадцати. Они дрались с солдатами, как волчата, зубами и ногтями защищая свою учительницу. Одного мальчишку выбросили в окно - раздался звон разбитого стекла и треск выбитой рамы. Остальных, избитых, и учительницу выволокли во двор…
Из окон полетели книги, классная доска, сшитые из обоев тетради и глобус, тут же расколовшийся пополам…
Разгромили все в доме женщины, помогавшей Ирине Петровне при родах…
И у Анны Лосенковой хозяйничали оккупанты. Ничего не позволив взять, кроме грудного ребенка из люльки, ее и девочек, полуодетых, вышвырнули из дома.
Заливались отчаянным лаем собаки. Грохнул выстрел- и лай сменился пронзительным визгом. Панически кудахтали редкие куры…
Людей - а это были женщины, старики и дети - прикладами гнали по улице к полуразрушенной церкви.
На дальнем краю деревни загорелись дома…
Занге, наблюдавший за разгоравшимся пожаром, обернулся к Охриму и по-русски спросил:
- В таком освещении узнаешь майора Млынского?
- Узнаю, - кивнул Охрим.
В тот же день в Тарасевичах, в доме Маши, которая когда-то спрятала у себя раненого Алика, командир отряда "За Родину" Высокий сидел не снимая кожаной куртки, со стаканом давно остывшего свекольного чая.
Поставив стакан, Высокий проговорил, обращаясь к Косте и Алику:
- Спасибо за помощь. Без связей с подпольем нам туго пришлось бы… Вы молодцы!
Костя смущенно улыбнулся и ответил:
- Алик смелый парень…
- Ну хорошо, друзья, - сказал Высокий и обратился к Маше, которая все это время влюбленно смотрела на Алика, а теперь собралась было уйти. - Останься, Машенька, у нас от тебя секретов нет. Дело, ребята, серьезное, и время не терпит: каратели зверствуют. Напали на ту деревню, в которой недавно был Млынский. Грабят, жгут дома, людей согнали и заперли в церкви…
- Ужас какой! - с болью сказала Маша.
Костя сжал зубы.
- Отомстим…
- Само собой, отомстим, - подтвердил Высокий. - Но людей еще можно спасти.
- Вы думаете? - посмотрел на Высокого Алик.
- Я уверен. Если внезапно ударить сейчас по деревне, можно спасти людей. Вот только сил у нас маловато…
У Кости глаза горели от возбуждения.
- Млынский поможет. Я к самому Семиренко пойду!
- Тут, ребята, некогда формализм разводить, - жестко произнес Высокий. - Надо действовать немедленно!
- Тогда мы сразу отправимся к Млынскому! - сказал Костя.
- Это другое дело. - Высокий поднялся.
- А мне с вами можно? - робко спросила Маша.
Алик посмотрел на Высокого. И тот подтвердил:
- Конечно. Чем представительнее, тем лучше… И передайте майору - на рассвете мы выступаем и ждем его помощи…
- Ты не имеешь права идти! - говорил сквозь зубы Федоров. Нога его, забинтованная и вытянутая, с подвешенной гирей, после операции нестерпимо болела.
Млынский стоял напротив в шинели, с оружием, готовый к походу.
- Там люди сгорят…
- Ты командир Особого отряда, а не начальник пожарной команды, - жестко сказал подполковник. - Думай лучше, как проникнуть в закрытую зону квадрата 27. Расстрелять нас мало, если не сделаем этого…
- Я никогда не прощу себе, если в этой деревне погибнут женщины, старики и дети. Я обязан спасти этих людей…
- Вся наша война за людей, майор, - сказал Федоров, - за кого же еще мы воюем? Пошли две роты, а сам не ходи. Как старший по званию, я запрещаю, все! - И подполковник устало откинулся на подушку.
Роты Бондаренко и Бейсамбаева выстроились на краю поляны. С левого фланга стояли Костя и Алик с винтовками. Из землянки вышел майор. Командиры сразу подобрались, повернулись к нему.
- Командуйте, Хват! - сказал отрывисто Млынский.
- Есть! По местам, товарищи командиры!
- Горшков! - обратился к лейтенанту Млынский. - Ты должен остаться.
- Слушаюсь, - нехотя подчинился Горшков. Млынский повернулся к Зине.
- Так и не успели поговорить…
- Еще наговоримся, Иван Петрович, - улыбнулась Зина. - Счастливо оставаться!
Зина бегом заняла свое место в строю.
Хват уже дал команду:
- Равняйсь! Смирно! Напра-аво! Шагом марш!
Алик на ходу обернулся и увидел смотревших им вслед Горшкова и Млынского.
- Млынский остался!
- Эй! Разговорчики! - прикрикнул Хват. - Шире шаг!
Грохотал ресторанный оркестр. Музыканты были в поту от духоты и усердия. В чадной атмосфере царило какое-то исступление. На тесном "пятачке" больше толкались, чем танцевали.
Райснер с трудом пробрался к столику, за которым сидел подполковник, начальник его отдела.
- Куда ты пропал? - громко спросил подполковник. Он вынужден был из-за шума кричать.
- Я вообще не хотел идти. Здесь нечем дышать… Надоело!..
- Брось хандрить…
- Все надоело! Я хочу проветриться, Вальтер.
- Хочешь на фронт?
- Здесь фронт везде… Завтра идет машина с подарками к пасхе для офицеров дивизии "Викинг"… Разреши мне поехать.
- Кельнер! Два коньяка! Ты отличный товарищ, Георг, для тебя я готов на все.
- Ну спасибо…
На стук к дверям подошел Алеша. Приоткрыл и, увидев немецкого офицера, сразу попытался захлопнуть. Райснер успел подставить ногу…
- Матвей Егорович дома? - спросил он.
Алеша, услышав русскую речь, растерялся. Дед Матвей ему крикнул, приподнявшись с постели:
- Впусти, Алешка!
Алеша отступил от двери, и Райснер, отстранив его, прошел прямо в комнату, к постели Матвея Егоровича.
- Дед, что с тобой? Почему не пришел?
- Плохо, старость… Не вовремя. Новости вот из леса принес. - Дед Матвей кивнул на Алешу.
- Велено вам передать на словах, - сказал Алеша. - Федорову нужна замена.
- Так, - кивнул Георг Райснер, глядя, как Алеша прячет за голенище сапога Мишуткин подарок. - А ну дай сюда!
- Зачем?
- Дай сюда! - резко повторил Райснер. - Тебе Иван Петрович разрешил его взять?
- Это мое оружие…
- Это оружием было в лесу, а здесь это пропуск в рай… - Отобрав финку, Райснер улыбнулся. - Отправляйся немедленно назад и передай Ивану Петровичу: буду в срок в условленном месте. А это, - он подкинул финку на ладони, - при случайном обыске заберут, и все дело завалишь. На, спрячь, дед. - Увидев, что Алеша расстроился, он добавил: - Тоже мне, предводитель коман-чей…
Дед спрятал нож под подушку.
- Матвей Егорович, - продолжал Райснер, - если к тебе кто-нибудь подойдет и спросит, где ты купил овес в прошлую пятницу, скажи, что взял его в долг, и доверяй этому человеку, как мне.
- Понятно…
- Поправляйся, нужен вот так!
Перед рассветом роты вышли к опушке леса и залегли против деревни Селищи.
Хват, наблюдавший в бинокль за деревней, от которой тянуло гарью, обернулся.
- Где этот хлопец? - И сразу увидел Алика, бывшего неподалеку. - Где твой отряд? Связь, быстро!
- Есть! - Алик, подхватив карабин, сказал Косте, который было двинулся следом: - Я сам.
Почти тотчас же со стороны деревни появились фигуры людей - это вернулись из разведки Полищук и его товарищи.
- Люди в церкви, товарищ старший лейтенант, - сказал еще не отдышавшийся Полищук. - Левую сторону - над рекой - выжгли дочиста…
- Охрана церкви?
- Двое.
- Пулеметы?
- Есть. На бронетранспортерах. И вот там, в обгоревшем сарайчике, у мельницы и у дороги. Шесть грузовиков и легковая машина в деревне.
- Так. - Хват задумался на секунду. - Зина! Организуешь приемку людей в лесу.
- Хорошо.
- Возьми человек двенадцать у Бондаренко… И давайте, хлопчики, действуйте! А мы подстрахуем. Все.
Зина, Полищук и часть людей, которых взял с собой Бондаренко, скрылись бесшумно в сумерках.
Бойцы Бондаренко ползли огородами в сторону церкви.
Пулеметный расчет карателей настороженно прислушивался к тишине.
В отряд Алик вернулся с Высоким и его помощником, молчаливым человеком с угрюмым лицом.
- Высокий, командир отряда "За Родину", - отрекомендовался Высокий.
- Капитан Хват. Ваши люди готовы?
- Что же это, товарищ Хват? Видно, Млынский посчитал это дело не очень важным?.. - недовольным тоном сказал Высокий.
- Вы пришли сюда воевать? - оборвал его Хват.
- Воевать, - хмуро ответил Высокий. - Здесь же две роты карателей…
- Ну, у страха глаза велики…
- А у вас всего шестьдесят активных штыков…
- И отлично, - смягчился Хват. - Нужно вдвое больше грузовиков, чем в деревне, чтобы привезти две роты карателей. Ясно?.. Я дам тебе еще взвод… Бейсамбаев, с ними пойдешь!
В доме Павлушкина Занге не спал. Света не было. Занге сидел на скамье у окна и вглядывался в сумрак за ним. В углу, под иконами, привалившись к стене, дремал Охрим.
Жена Павлушкина осторожно встала с кровати и без шума, боком вдоль стены постаралась пробраться к двери.
- Стой! Ты куда? - остановил ее Занге.
- Я? - растерялась она. - На минутку…
- На место!
В это время, едва постучавшись, ввалился унтер-офицер с человеком в черном полушубке, с белой повязкой на рукаве.
- От гауптштурмфюрера Кляйна!
- Наконец-то! - Занге поднялся навстречу.
Пользуясь секундной заминкой, жена Павлушкина выскользнула из комнаты…
Бойцы во главе с Бондаренко продолжали ползти, медленно продвигаясь к церкви. На фоне предрассветного неба хорошо была видна церковь и силуэты часовых, которые шли навстречу друг другу.
Полищук шепнул лежавшему рядом товарищу:
- Когда сойдутся!..
Солдаты сошлись, и тотчас мелькнули тени. Два удара- и снова тихо.
Двое метнулись к широким дверям. Полищук просунул дуло автомата в петли. Казалось, скрип разнесся по всей деревне… Двери церкви наконец поддались и раскрылись. За ними был темный и, казалось, пустой подвал.
Бондаренко негромко позвал:
- Товарищи! Живы?
Сначала было тихо, только слышался какой-то невнятный шорох.
- Не бойтесь! Мы за вами от Ивана Петровича Млынского.
Из темноты появилась фигурка девушки. Катя, в разорванной рубашке и накинутом чужом платке, босая, подошла к Бондаренко, внимательно взглянула ему в лицо, обернувшись, сказала шепотом:
- Наши… - прижалась к груди Бондаренко и заплакала.
Из церкви сразу же повалила толпа.
- Тихо, женщины, тихо! - говорил им Сашка Полищук.
На крыльце стояли Занге, Охрим, унтершарфюрер и связной от Кляйна. Занге сказал:
- Передайте Кляйну строжайший приказ - драться до конца, несмотря ни на что!
- Слушаюсь! - ответил связной и исчез.
Занге повернулся к Охриму.
- Наша встреча с Млынским сегодня не состоится, Шмиль…
В это время вспыхнуло пламя, осветив подожженный угол дома и жену Павлушкина, которая поднималась с колен. Занге вскинул парабеллум - и жена Павлушкина упала, так и не выпрямившись.
- Неблагодарные свиньи! - процедил сквозь зубы Занге.
Пулеметчик, заметив людей у церкви, стал стрелять.
- Полундра! - крикнул Полищук и гранатой заставил пулемет на время замолчать.
Люди бежали к лесу, падая, поднимаясь, помогая друг другу. Бойцы несли ребятишек на руках. Навстречу им кинулись Зина и ее товарищи, подхватывая тех, кто обессилел… А кое-кто так и остался лежать на пашне…
Хват поднял в атаку бойцов, залегших под самой деревней.
По атакующим ударил огонь автоматов и пулеметов, но внезапным броском наши бойцы успели добежать до еще не сожженных домов деревни. В короткой рукопашной схватке выбили из них карателей и закрепились.
Одна из пуль, залетевших во двор, разбила стекло над головой Охрима.
- Здесь можно глупо погибнуть, - усмехнулся Занге. - Пора уходить.
Атакующие отвлекли огонь и внимание на себя, тем самым дав возможность жителям деревни уйти и укрыться в лесу. Здесь Зина и бойцы оказали первую помощь обожженным и раненым. Зина дала Кате бинт, чтобы она перевязала ногу мальчику, протянула флягу Анне Лосенковой, которая, прижимая к себе ребенка, никак не могла отдышаться. Анна жадно прильнула к горлышку фляги. Вернув ее Зине, расстегнула кофточку и стала кормить ребенка…
Пламя разгоралось, и стала видна колонна машин, которая под прикрытием бронетранспортеров с пулеметами отходила из деревни мимо горевшей мельницы.
- Уходят, гады… Вперед! - Хват выпрыгнул в окно из дома на улицу. Вынув ракетницу, выстрелил.
Его обогнали бойцы, среди них был Костя.
Высокий смотрел на ракету, взлетевшую над деревней. Алик был рядом с ним. Люди Высокого лежали за пригорком по ту сторону дороги, что была ближе к лесу. С другой стороны, у кустов, ждали приближения колонны бойцы Бейсамбаева.
Бронетранспортер впереди колонны прощупывал дорогу огнем пулемета.
Высокий нервно кусал былинку.
- Огонь! - крикнул он.
Загремели выстрелы. Но пулеметы карателей прижали людей Высокого к земле, они не могли вести прицельный огонь.
- Эх! Зачем торопиться? - сказал Бейсамбаев с досадой. - Ближе надо… Огонь!
Каратели под плотной завесой автоматно-пулеметного огня продолжали отходить. Их прикрывали бронетранспортеры.
Вспыхнула одна из машин. Солдаты, выпрыгнув из нее, пошли на прорыв, поддерживая головной бронетранспортер.
Огонь со стороны Высокого стал ослабевать.
Это было недалеко от леса, в котором укрылись беженцы из деревни.
Полищук поднялся, подхватив автомат.
- Поможем нашим кочегарам!..
Зина сказала женщине, которую избрали председателем сельсовета:
- Уводите дальше людей, мы скоро вернемся! - и побежала догонять бойцов.
Они подоспели вовремя: отряд Высокого, не выдержав натиска, отступал.
- Чего попятились? Ну, вперед, братва! - крикнул Полищук.
Бойцы побежали вперед сквозь ряды отступающих.
- Стыдно, соколики! - крикнул Высокий.
Люди его повернули и побежали следом за бойцами. Угрюмый детина, который пришел с Высоким в отряд, был ранен в бедро. Он лежал на боку и тихо стонал. Подбежала Зина, вынула из сумки пакет. Попыталась его повернуть немного, чтобы удобнее было перевязывать. Раненый, заскрипев зубами, выругался неожиданно по-немецки. Зина удивленно взглянула на него и увидела злые, колючие глаза, смотревшие с нескрываемой ненавистью.
- Что случилось? - раздался голос над ними.
Зина подняла голову и увидела Высокого.
- Он что-то говорит по-немецки, товарищ командир, - сказала с недоумением Зина.
Неподалеку пробегал кто-то из бойцов.
- Предатель! - Высокий поднял пистолет и выстрелил.
- Зачем же вы так? Надо было разобраться… - Зина склонилась к убитому.
Высокий огляделся: поблизости уже не было никого. Отступив на шаг, он выстрелил девушке в спину…
Основные силы карателей прорвались и ушли, оставив догорать на дороге два грузовика и бронетранспортер.
На пригорке, у дороги, где недавно шел бой, стояли командиры: Хват, Бейсамбаев, Бондаренко, Высокий… Молча и жадно курили. Было уже светло. Внизу догорала деревня…
- Люди у меня, конечно, неопытные… - оправдывался Высокий.
- Ничего, бывает… - успокоил его Хват. - Как-никак, а мы их побили.
- Могли не выпустить, - сказал Бейсамбаев.
Бондаренко напряженно смотрел куда-то в сторону.
Все обернулись и увидели Полищука, который нес на руках убитую Зину… Полищук осторожно положил свою ношу на землю и опустился рядом на колени. Отовсюду подходили бойцы. Полищук поднял голову, сказал коротко:
- В спину!.. Сволочи!..
Тяжелый грузовик типа "Бюссинг" с кузовом, крытым брезентом, шел по разбитому грейдеру. У заднего борта сидели два солдата-нестроевика с карабинами, за ними были видны аккуратно уложенные небольшие коробки.
В кабине рядом с шофером ехал капитан Георг Райснер.
Машина въехала в лес. Дорога в лесу была поровней и посуше. Райснер всматривался вперед. Мимо прошла небольшая колонна машин. Когда на дороге стало снова пустынно, Райснер сказал водителю:
- Помедленнее, ефрейтор… Не гони, здесь опасно.
Водитель сбавил скорость. Райснер вглядывался вперед с напряженным вниманием.
Из-за поворота навстречу выскочил мотоцикл с коляской, на котором ехало трое в немецкой форме. Промчавшись мимо, мотоцикл развернулся. Райснер видел в зеркальце, что их догоняют, но не сказал ничего шоферу, который вопросительно взглянул на него. Обогнав грузовик, мотоцикл некоторое время ехал впереди, потом свернул на обочину. Офицер из мотоцикла жестом приказал водителю машины остановиться. Тот снова вопросительно посмотрел на Райснера.
- Стой! - сказал капитан.
Машина остановилась. Трое мотоциклистов с автоматами наизготовку подходили к кабине.
- Выходи!
Вылез шофер, Райснер тоже спрыгнул на землю и направился к заднему борту машины. Испуганные солдаты судорожно сжимали в руках карабины. Увидев своего капитана, они успокоились. Райснер сказал:
- Слезайте. Оставьте карабины, надо помочь…
Солдаты беспрекословно подчинились.
Как только они оказались без оружия, из придорожных кюветов появились разведчики Млынского в маскхалатах. Без шума они сгребли совсем растерявшихся нестроевиков и оттащили к обочине. Туда, к пулемету, которым подстраховывали операцию, уже отвели шофера.
Млынский, вышедший на шоссе тотчас же следом за разведчиками, передал Афанасьеву-Райснеру карту и документы.
- Будем ждать тебя здесь. - Майор показал на карте.
- Хорошо…
- И на всякий случай вышлем людей по всем дорогам, на юг.
- Я уверен, все будет отлично, - ответил Райснер.
Они обнялись на прощание.
Райснер повернулся к автоматчикам, одетым в немецкую форму. Эти офицер и два солдата оказались Горшковым и парашютистами подполковника Федорова. Райснер улыбнулся, сказал по-немецки:
- Поехали?
- Мы готовы, - ответил по-немецки Горшков.
Райснер и один из парашютистов сели в кабину, а Горшков со вторым забрались в кузов грузовика.
- Ни пуха ни пера! - крикнул Млынский.
- К черту! - отозвался Горшков.
Машина быстро набирала скорость, и на дороге стало пустынно, как будто здесь ничего и не произошло…
Навстречу "Бюссингу" шла колонна грузовиков под охраной нескольких бронетранспортеров.
- Вовремя… - покачал головой водитель.
- Как вас зовут? - спросил по-немецки Райснер.
- Сергей.
- А по легенде?
- По легенде - ефрейтор Калль. Из Бранденбурга…
- Я капитан Георг Райснер. До конца поездки забудем русский язык и ваше настоящее имя, Сережа. Хорошо?
- Так точно, господин капитан, - ответил шофер по-немецки.