Узнают ли когда-нибудь друзья, как приняла она смерть и что осталась до конца настоящей комсомолкой?
Сто... сто один...
Ее начала раздражать напряженная тишина.
Вот сейчас...
Она даже не услышит выстрела...
Прощайте, любимые!.,
Сто двадцать пять... сто двадцать шесть...
Тихо... Стало страшно от звенящей тишины.
- Прошло две с половиной минуты, а ты молчишь. Значит, ничего не знаешь? - Гестаповец приблизился к Марийке, взял за подбородок, пристально посмотрел ей и глаза и нажал кнопку. Вошел дежурный.
- Возьмите расписку о невыезде Василенко из Луцка и отпустите ее. Ни черта она не знает! Видно, это кто-то другой потерял листовки...
Марийка стояла как завороженная. Что он сказал? Домой? А может, ослышалась? Или вдруг какой-то трюк? По ее действительно выпроводили из мрачного серого здания.
Лишь за порогом она поверила, что на свободе. На улице ей все казалось ослепительным: и воздух, и белые здания, и даже тротуар, покрытый солнечной россыпью. Болели глаза от обилия яркого света, тело ныло. А за спиной чудился пистолет. Марийка медленно передвигала ноги. Но не оглядывалась. Шла прямо, все тверже ступая, все выше поднимая голову.
На углу широкой улицы остановилась. Она никак не могла решить - куда пойти: к Измайловым или домой? Идти к Измайловым в таком состоянии? А если за ней следят? Нет, пойдет домой, отдохнет, переоденется и, если вернутся силы, отправится к Виктору. Как он ей сейчас нужен!..
Сутки пролежала Марийка в постели. На второй день к ней вернулись силы. Утихла боль в плече, отошла опухоль на ногах, перестало ныть в коленях. -За это время никто не заходил. Лишь изредка появлялась соседка и приносила кое-какие харчи.
- Ешьте. Ух, как вы сплошали! Жиров бы сейчас вам. Да где возьмешь?
- Спасибо, обойдусь.
- Может, к доктору сходите? Он бы порошки прописал.
- Пойду, обязательно пойду.
Идея понравилась девушке. Выход из дому будет оправдан.
Не нарушая совета товарищей, Виктор не заходил в дом к Василенко, а несколько раз лишь прошелся мимо. Однажды он обратил внимание на одетого в добротный костюм угрюмого человека, который с беззаботным видом прохаживался по улице. В другой раз этот человек выглядывал из подъезда противоположного дома. Узнав от Паши Савельевой о возвращении Марийки домой, Виктор понял, что это был за тип. Он стал еще более осторожным. И только сегодня ему наконец удалось увидеть Марийку, отправившуюся к "врачу".
Она вышла из дому, худенькая, опрятно одетая, быст-рая. Подбежать и расцеловать ее здесь же, на улице! Крикнуть, что он счастлив! Нет, нельзя! Именно сейчас ее следует уберечь от неприятностей. Он догадался, что девушка направилась к ним. Поодаль от нее плелся "глаз" гестапо. Надо ее об этом предупредить. Виктор свернул в другую сторону, быстро пробежал ближайшими улицами вперед и зашагал навстречу Марийке. Ее тонкая фигурка показалась на углу. Сейчас она побежит к нему. Но этого ей нельзя делать.
Виктору пришлось пустить в ход все искусство мимики, чтобы она поняла, как надо себя вести в эту минуту. Блеснули жарким огоньком глаза, открылись губы для заветного слова "Виктор", и тут девушка все поняла... Они поравнялись. Ее ухо уловило:
- Домой нельзя, в шесть у моста Бема.
И все. Они разминулись, как случайные прохожие. Следивший за девушкой агент ничего не заметил.
Марийка шла по безмолвным улицам. Где неугомонная детвора, где юноши и девушки, когда-то заполнявшие скверы и улицы? Матери не выпускают их из дому, боятся, чтобы сын или дочь не стали объектом развлечения строителей "нового порядка". В половине шестого она поспешила к месту условленной встречи.
У моста Бема никого не было. Марийка еще раз внимательно осмотрелась. Внизу, возле самой реки, сидел он, Виктор, и со скучающим видом бросал камушки в воду. Марийка ‘хотела с разбегу броситься к нему, но услышала предостережение:
- За тобой слежка!
Смирив порыв души, она прошла мимо Виктора так, будто и не заметила его. Ее волнение выдали только горячие, из самой глубины души слова:
- Витя, родной!
- Тихонько иди, потом вернешься и слушай внимательно!
И когда она, равнодушно глядя на воду, проходила на обратном пути мимо него, до нее донеслось:
- На углу дома, возле моста, увидишь мужчину в велюровой шляпе, твой шпик. Домой не возвращайся. Води шпика по окраинам города, пока не оторвешься от него. Уходи на хутор Бодзячив. Оттуда тебя отведут к партизанам. Иди, Марийка, счастья тебе!
- Витя, а ты?
- Я приду. Только не сейчас. Я приду...
Когда Марийка скрылась, Виктор незаметно пошел за ней. На этот раз он решил сопровождать ее до тех пор, пока ей не удастся обмануть преследователя. А если надо будет, то и помочь ей...
Предстояло совершить много боевых дел, но Спокойного отзывали из Луцка. Ядзя принесла с "маяка" записку: "Срочно возвращайся, пойдешь работать самостоятельно в прежний город". Надо было расставаться.
Прошло лишь два месяца после знакомства с Виктором, а казалось - подружились давно и навечно. Спокойный полюбил Виктора за его самоотверженность и отзывчивость.
- Встретимся?
- Обязательно! И очень скоро! Там ведь теперь и Марийка...
ПОБЕГ
...Секретный агент Малаховский не предполагал, что взятые им "на крючок" Ядзя Урбанович и Спокойный неожиданно исчезнут. Он не спешил их арестовывать, надеясь выследить, с кем они связаны. У него не оставалось сомнений в том, что парень и девушка состоят в связи с подозрительными людьми. Следя за ними, -Малаховский выяснил и такую небезынтересную для его карьеры деталь: полицейский Григорий Обновленный тоже близок к подпольщикам. Иначе почему именно у него нашла приют Ядзя? Малаховский сделал вывод, что братья Обновленные помогают партизанам, и с этим открытием он поспешил на доклад к шефу. Но тот встретил его весьма неприветливо.
- Вы мальчишка, Малаховский! - закричал шеф. - Сколько времени тянете нитку с клубочка, а распутать его не можете, шатаетесь по улицам без толку!
- Разрешите? - лепетал Малаховский.
- Не разрешаю! Довольно! Давайте доказательства! Из-за вас немцы перестают мне доверять. Слышите? А это значит, я перестану доверять вам!
Когда пыл начальника улегся, Малаховский доложил обо всем, что ему было известно о Григории Обновленном, и при этом ехидно добавил:
- С великим удовольствием сообщаю и такое: бывшая домработница Измайловых утверждает, что жена Вячеслава Измайлова - Лина Семеновна и ее мать - Ольга Моисеевна Первина - еврейки... Только подумать!
- Ну... - замялся начальник полиции. - Небольшой сюрприз для наших коллег. Все же...
Шеф полиции бросил все дела и поехал к начальнику отдела гестапо гауптману Рау. Но незадачливый шеф не сразу попал на прием. К Рау входили вышколенные гитлеровские офицеры. А этот все сидел, нервно перебирая пальцами спички в коробке. Наконец и он удостоился чести переступить порог кабинета гауптмана.
- Мы сами займемся Измайловыми, - коротко сказал Рау. - А вы наведите порядок в городе. На улицах расклеивают листовки, стреляют в наших офицеров, топят людей, преданных великой Германии, а вы успокаиваете - "все в порядке". Нет, если взялись помогать рейху, так помогайте. Не на словах, а делами. Работаете вы плохо. Очень плохо! Над этим вам стоит призадуматься! Рекомендую!
- Слушаюсь!
* * *
...Василий Обновленный с утра был в бодром настроении. Ему чертовски везло. Открытая им с разрешения фашистов пивнушка приносила приличный доход. Теперь он мечтал о большом ресторане.
Резкий стук в дверь прервал приятные размышления Обновленного. "Как нахально стучат!" - возмутился он и подошел к двери.
Вошли гестаповцы. Впереди оказался обер-лейтенант. В руках он держал коричневую папку.
- Обновленный? Василий? - спросил офицер и, убедившись, что перед ним действительно тот, кто его интересует, распорядился: - Арестовать!
- Меня? За что? - затрепетал Василий.
- Молчать! Оружие есть? Сдать! Обыскать квартиру! Выходи!
- Ошибка, явная ошибка... - завопила жена Василия, Клава. - Мы ваши друзья! Наверное, вам нужен брат Василия - Григорий Обновленный?
Капитан грубо оттолкнул Клаву:
- Будьте спокойны, не уйдет и Григорий.
Василия вывели на улицу, втолкнули в черную автомашину. Случайные прохожие видели его испуганные, часто мигавшие глаза и трясущуюся нижнюю губу. Жалкий вид всегда спесивого Василия вызывал у всех отвращение. Кто-то кинул вслед:
- Не бей в чужие ворота плетью, не ударили бы в твои дубиной.
Григорий Обновленный тоже оказался дома. Пока в квартире производился обыск, гестаповцы приказали стать у стенки с поднятыми вверх руками. После обыска Григория тоже увезли.
Два брата по-разному вели себя на допросе. Григорий решил все отрицать и тем самым не дать повода для малейших подозрений. Допрос вел лейтенант, с широким, скуластым лицом и заспанными глазами.
- Стоит ли тебе объяснять, как следует себя вести? - сладко зевая, сказал он Григорию. - Ты же знаешь! Говори! Сможешь с нами еще поработать.
- Я работаю честно в пользу Германии...
- А связь с партизанами поддерживал тоже в пользу Г ермании?
- Я сказал правду, проверьте.
Гестаповца взбесило упрямство Григория. Он с силой ударил его по лицу. Но Григорий молчал...
Зато Василий юлил перед палачами, как мог. Он обещал "изловить всех партизанских агентов". Только бы ему поверили, выпустили.
- Я доказал свою преданность великой Германии, - захлебывался он. - Вы и в будущем убедитесь, если я...
Братьев Обновленных в одной машине отправили в ровенскую тюрьму.
* * *
...После ухода Спокойного из Луцка Виктор Измайлов отправился к связному подпольного обкома Ивану Денисовичу. Уже возле часовой мастерской Виктор увидел на другой стороне агента полиции Малаховского. Измайлов знал в лицо предателя, и его обеспокоило появление Малаховского близ часовой мастерской. Надо без колебаний подойти к часовщику или не подать даже вида, что собирался сюда. Недалеко от Малаховского стоял другой подозрительный тип. Виктор понял: за Иваном Денисовичем следят усиленно.
С непринужденным видом, не спеша Виктор миновал мастерскую, но уголками глаз заметил Ивана Денисовича, склонившегося над часами. На базаре купил стакан семечек и, собираясь идти дальше, встретил Дунаеву, Он несказанно обрадовался такой счастливой встрече.
- Который час? - спросил Виктор Дунаеву.
Ровно пять.
- Ваши часы испортились. Они очень спешат, надо их починить. Поняли?
Мария Ивановна сообразила, на что намекал Измайлов.
- Быстрее идите к часовому мастеру. Если он будет один, спросите: "Где можно купить конфет к чаю?" Он ответит: "Вчера к исходу дня их продали". Тогда передайте, что за ним следят и что через полчаса я буду ждать его с машиной здесь, у входа на базар, на этой стороне.
Мария Ивановна не знала, что часовщик и есть связной подпольного обкома партии. Рискованно, но надо спасти его от беды.
- Запомните: вы часовщика никогда не знали! - предупредил на всякий случай Виктор.
- Ясно.
Войдя в мастерскую, Мария Ивановна сняла с руки часы, поднесла к уху, встряхнула и опять прислушалась.
- Фу, окаянные! - возмущалась она. - Чиню, чиню, а толку никакого. То идут, то стоят. - И обратилась к часовщику: - Когда наконец я перестану мучиться? Вы сможете их починить?
Иван Денисович улыбнулся:
- Человек тоже изнашивается, мадам.
Убедившись, что никого близко нет, Мария Ивановна показала пальцем на часы, а сама шепнула пароль. Иван Денисович поднял на нее глаза, ответил. Тогда Дунаева передала ему все, о чем просил Измайлов.
- Спасибо, - только и произнес часовщик.
Как только Дунаева удалилась, Иван Денисович положил в карман пистолет, в другой - лимонку. Аккуратно закрыл мастерскую. Теперь и он заметил агентов. Те увязались за ним, но не брали его здесь, на улице, так как, видимо, хотели проследить, куда он направится.
Поравнявшись с машиной, стоявшей у базара, Иван Денисович услышал:
- Садитесь!
Часовщик вскочил в машину, она сразу взяла разгон и завернула за угол. Агенты не ожидали этого.
- Улизнули из-под носа! - вскипел Малаховский.
- Его предупредили! - крикнул второй. - И скорей всего та женщина, которая подходила к нему в конце дня.
- Вокруг пальца обвели!
- Далеко не уйдет, не беспокойся. Надо разыскать женщину, приметы запомнил?
- Она же стояла к нам спиной... А потом...
- Дурак! Ты любое дело завалишь. Сам объяснишь шефу...
- Нет уж, денежки вместе, так и расхлебываться заодно!
Предатели несолоно хлебавши направились в полицейский участок. Тут им пришлось выслушать поток оскорблений. Начальник срывал зло на горе-агентах. Он грозился, если сегодня-завтра не разыщут часовщика и предупредившую его женщину, то сам распорядится посадить их. в тюрьму за соучастие в побеге красных.
ТРУДНОЕ ИСПЫТАНИЕ
На рассвете гестаповцы арестовали всю семью Измаиловых. Виктора дома не было. Зато здесь оказались нртист Борис Зюков и учитель Николай Науменко, вхо-дшшшс в подпольную группу. Борис Зюков не раз выполнил сложные боевые задания. Вот и теперь обсуждался план очередной диверсии в офицерской столовой. Подготовить и осуществить операцию должны были Зюков и Науменко. Предполагалось, что после диверсии они уйдут в партизанский отряд.
Вечером подпольщики заждались Виктора. Наступил комендантский час, и они остались , у Измайловых. Здесь их и застали гестаповцы.
- Кто такие?
- Знакомые, заигрались допоздна в карты, вот и заночевали, - поднялся Науменко.
- Документы!
Зюкова и Науменко грубо втолкнули в машину, где уже жались друг к другу Лина Семеновна, ее сын Игорь, Вячеслав Васильевич и мать Лины Семеновны - Ольга Моисеевна Первина, которая накануне войны приехала из Одессы в гости к дочери да так и не выбралась из Луцка.
В полдень Виктор возвращался на обед. Подъехав к воротам, он заметил на балконе хозяйку дома. Она рукой сделала знак "уходи".
"Стряслась беда! - понял Виктор и ударил кнутом по остановившимся лошадям. - Что произошло? Шивы ли все? К Паше идти нельзя - вдруг за ним самим следят!" Виктор оставил подводу во дворе, где должен был взять груз, а сам укрылся у знакомой Барковской. До войны она преподавала в школе немецкий язык. Муж ее, тоже учитель, погиб на фронте. Тяжело переживала Мария Александровна смерть любимого человека и поклялась отомстить за него фашистам. На ее квартире иногда собирались подпольщики, и сама Барковская охотно выполняла их поручения. Неожиданный приход Виктора не удивил ее.
- Что случилось?
- Случилось, да не знаю, что именно. - Виктор рассказал о предупредительном сигнале хозяйки. - Сходи и выясни.
Мария Александровна приоделась. У порога квартиры Измайловых ее встретила хозяйка.
- Здравствуйте, дорогая, давно у нас не были, - моргнула. - Я уже подумала, шить отказываетесь. Заходите, милая, заходите. - В коридоре хозяйка шепнула Марии Александровне: - Всех арестовали, даже малыша...
- Обыск делали?
- Еще какой! Виктора ищут. А Виктор, молодец, сразу сообразил.
- Спасибо, пойду. - И во всеуслышание: - Не волнуйтесь, все сошью.
Приход Марии Александровны не вызвал подозрений у полицейских. Дома все рассказала Виктору.
- Мария Александровна, я не успел переодеться, а в таком наряде...
- А ты не очень торопись, "обмундирование" получишь, - шутливо перебила женщина и достала из гардероба синий костюм, синюю шляпу и черные ботинки. Улыбнулась: - Носи на счастье.
Вечером Виктор встретился с Наташей Косяченко. Стройная, с задорно веселым лицом и игривыми карими глазами, Наташа стояла в наброшенном на плечи цветном халате. Двое ее детей - шестилетняя Ира и трехлетняя Лена - уже спали.
- Ну, что стряслось?
Рассказав о случившемся, Виктор попросил Наташу сходить к хозяину дома Болеславу.
- На полке в кладовой стоит мешочек с сухарями. В нем спрятан пистолет, пусть передаст его тебе.
- А как он туда попадет? Я слыхала, что квартиру опечатали.
- Через чердак. И еще. У порога под первой доской лежат две тетрадки. Пусть и их прихватит. Будь осторожна. За домом следят.
Хозяину дома Болику, как называли его подпольщики, Наташа передала просьбу Виктора. У него вытянулось и побелело лицо. За такое дело можно и жизнью поплатиться. Но он все-таки не отказал.
Болеслав забрался на чердак, а оттуда спустился в комнату Измайловых. И сразу же через окно ворвался луч фонарика. Болеслав приник всем телом к полу и замер. Луч скользнул по столу, перескочил на кровать, запрыгал по шкафу. За окном послышался мужской голос:
- Как будто никто не появлялся.
- Что ему тут делать? Не дурак!
Полицейские миновали дом, но в ушах Болеслава долго еще стоял скрип их сапог. Искушало желание немедленно убраться восвояси. Но заговорила совесть.
"Возьму", - подбодрил сам себя. Не зажигая спичек, забрался в кладовую, на полке нащупал мешочек с сухарями. Пробежал трясущимися пальцами по его поверхности, но ничего не ощутил. Стал вытряхивать сухари, рука коснулась холодного металла. "Есть!" - вырвалось со вздохом облегчения. Затем извлек из-под доски тетрадки, засунул за пазуху и бесшумно взобрался на чердак. Однако успокоился лишь тогда, когда передал пистолет и бумаги Наташе.
Домой Наташа возвратилась благополучно. На лице играл легкий румянец. Она была в радостном волнении.
Виктор не меньше ее самой волновался за исход дела.
- Я уже смотрел на малышей и думал: если вдруг с мамочкой случится беда, уведу их в партизанский отряд, удочерю, - говорил он голосом, в котором чувствовалось, что он немало пережил за эти часы.
- Добрая ты душа! Был бы папаша-одиночка, - в тон ему ответила Наташа.
- Неужели ты не веришь, что их отец вернется?
<- Ох, Виктор, вся душа изболелась, - помрачнела Наташа. Заметив, что ребенок заворочался, она подбежала: - Спи, моя хорошая, спи, я с тобой...
Долго никто не подозревал истинной причины ареста семьи Измайловых. Лишь на исходе третьего дня на допрос вызвали Вячеслава Васильевича и обвинили в том, что он скрывает в доме евреев.
- Каких? - недоумевал он.
- Вам лучше знать - жену и ее мать.
Вячеслав Васильевич держался уверенно.
- Вы ошиблись, господин офицер.
- Наши данные надежнее ваших путаных слов. Предлагаю сознаться, в противном случае...
Три дня подряд терзали Измайлова допросами. Потом ему объявили: за укрывательство евреев - расстрел!
Вячеслава Васильевича вывели в тюремный двор, поставили у свежевырытой ямы.
- Сознаетесь?
- Вы ошиблись, господа, - упорно повторял Измайлов.
Раздался выстрел. Но пуля не задела Вячеслава Васильевича. В ту же минуту дулом винтовки Измайлова оттолкнули от ямы и повели в камеру пыток. Здесь в его присутствии истязали двух заключенных. Надрывный, душераздирающий крик... Кровь и огонь. Вячеслав Васильевич не перенес этих ужасов: потерял сознание и упал. Его привели в чувство.
- Вам будет предоставлена адвокатская должность в городе, но предварительно сообщите достоверные сведения о жене и теще.