Крупные слезы катились по щекам сразу постаревшего человека. Обезумевший от горя, Петр Авраамович разводил руками, не зная, как облегчить страдания дочери. Потом быстро сбросил с себя пиджак, сильным рывком оторвал кусок полотняной рубахи и неловко начал перевязывать кровоточащую рану.
Но тело девочки холодело, ослабевало. И пока отец заканчивал перевязку, девочка умерла.
НА СВЯЗЬ С ПОДПОЛЬЕМ
Сведения, добытые Марфой Ильиничной и Ядзей, оказались очень ценными. Кроме того, Медведеву стало ясно, что в Луцке действует подпольная группа. С ней надо было установить надежную связь.
Дмитрий Николаевич вызвал к себе разведчика Спо-
койного. Коренастый, крепко сложенный юноша вошел в чум и остановился у порога. Медведев горячо пожал ему руку и предложил сесть на березовую колоду. Командир отряда был уверен в том, что на Николая Спокойного можно положиться в таком важном деле, поэтому без обиняков заговорил:
- В Луцке необходимо усилить разведку. Мы посоветовались и решили послать тебя.
- Я готов, товарищ полковник! - привстал Спокойный.
- Тебе предстоит сделать то, чего не успела сделать Марфа Ильинична. Ее гибель - невозвратимая утрата для всего отряда. - Медведев, заложив руки за спину и нахмурив тяжелые черные брови, долго молча ходил по чуму. - Мы отомстим за нее. - И, видимо сам того не замечая, командир сжал свой огромный кулак и твёрдо опустил на стол. - Сейчас крайне необходимо связаться с партийным подпольем Луцка. До нас дошли сведения, что гауляйтер Кох собирается на Волынь и остановится в Луцке. Нужно создать группу наблюдения за палачом.
Спокойный согласно кивнул.
- Когда свяжешься с подпольщиками, - продолжал командир, - узнай, в чем они нуждаются, какую помощь ждут от нас. А с нами держи постоянную связь, информируй, как пойдут дела. Сам понимаешь, поручение не легкое. Тут нужна выдержка, сильная воля. Все это у тебя есть... Кого бы хотел внять в помощники?
Этот вопрос заставил Спокойного задуматься. Действительно - кого? И тут его осенила мысль: с Марфой Ильиничной в Луцк ходила Ядзя Урбанович. Она уже знает кое-кого, ориентируется в городе. Лучше и не придумать!
- Разрешите пойти в Луцк вместе с Ядзей Урбанович!
Медведев поднял глаза:
- Но согласится ли она?
- Надеюсь.
- Тогда пришли ее сюда, потолкуем...
Партизанский отряд "Победители" передислоцировался поближе к городам Ровно и Луцку. На рассвете к чуму штабной разведки подошел человек в форме немец-
кого офицера. Он вытянул вверх правую руку и выкрикнул:
- Хайль Гитлер!
Спокойный, узнав Николая Кузнецова, не ответил на его шутку. И тот упрекнул его:
- Вот видишь, даже не научился приветствовать гитлеровского офицера, а идешь в город, который ими кишит. Какой же ты после этого разведчик! - Примостившись на срубленном дереве, Кузнецов спросил Спокойного: - В Луцке раньше бывал?
- Не приходилось.
- Плохо.
- Почему?
- Придется тратить время на ознакомление с городом... - Смахнув веткой пыль с сапога, Николай Ива-новйч попросил: - Если залетит в те края крупная птичка - просигналь, приеду.
- Ладно.
- Блаженна жизнь, пока живешь без дум, - писал Эразм. - А нам нужно думать. Ну, дай обниму. Встретимся.
До Киверец Ядзю и Спокойного сопровождали автоматчики во главе с Владимиром Ступиным. Шли молча. Среди набегавших мыслей одна доставила Спокойному огорчение: в Луцк они шли без справок "с места работы". Их не могли изготовить в штабе - не было бланков, а кое-как состряпанные документы приносят только хлопоты. Поэтому он предпочел взять еще один пистолет вместо плохого документа.
Темной майской ночью отряд достиг хутора Бодзячив. Хутор лежал в пяти километрах от районного центра Киверцы и в семнадцати от Луцка. Такое географическое положение делало его очень удобным для связи.
- Тут организуем свой "маяк",- распорядился Сту-пин. - Все сведения из Луцка передавайте сюда- через доверенных людей. Записки для вас будем тоже здесь оставлять.
Утром снова отправились в путь. Щедрое солнце залило луга и дорогу. То тут, то там встречались белые подсиненные домики под соломенной крышей, утопавшие в розоватой белизне цветущих садов.
До Луцка ехали без всяких приключений, а как только пересекли железную дорогу, которая здесь была и городской чертой, все увидели офицера, делавшего рукой знак остановиться. Такая неожиданность встревожила путников. Рука Спокойного машинально потянулась к пистолету. Но в этот момент раздался невозмутимый голос Станислава, молодого крестьянина, правившего лошадьми:
- Битте шейн! Прошу вас!
Немец пристально посмотрел на белокурого парня, затем перевел взгляд на седоков и, сделав вывод, что ничто ему не угрожает, показал рукой на покосившийся забор.
- Там цвай копер, чамайдайн.
Зная барские повадки гитлеровцев, Станислав, не мешкая, подбежал к забору, взял чемоданы и аккуратно уложил их на подводу.
Зецен зи зих! Садитесь! Прошу! - Станислав жестом указал гитлеровцу место рядом с собой.
Но тот сел возле Ядзи, лукаво ей подмигнув.
- Базар? К мама? - любопытствовал фашист, в упор рассматривая нежно-белое лицо девушки.
Ядзя выдержала его наглый взгляд.
- И на базар, и к маме, да еще дела другие есть.
- А тела-а! - протянул офицер.
В этот момент по лицу Ядзи пробежал испуг: из-под суконной коричневой куртки Спокойного выглянули две кобуры. "Влипли!" - решила девушка.
Фашист тоже посмотрел на кобуры. Секунды решали судьбу партизан. Необходимо было немедленно рассеять подозрения. Спокойный с независимым видом приподнял полу куртки и медленным жестом подтянул свисавшие кобуры. Насторожившийся офицер успокоился, предположив, что перед ним украинский полицейский.
- Помогайт Германия? Карател? - игриво подмигнул он Спокойному. - Карашо, нада помогайт!
В центре города, около сквера, офицер приказал остановиться. Взял чемоданы, дважды сказал "данке" и, весело насвистывая, удалился.
Первое испытание миновало. По-дружески попрощавшись со Станиславом, Ядзя п Спокойный направились в другую часть города. По дороге договорились: Ядзя пойдет в разведку к Баранчукам. проживающим по улице Монополевой № 18. Она знала, что Варфоломей Иванович Баранчук заведует ветеринарным пунктом в пригороде Луцка. У него двое детей - десятилетний сын Володя и восьмилетняя дочь Людмила.
После короткой беседы с ветврачом Ядзя пошла по второму адресу к Григорию Обновленному, знакомому ей по первому посещению Луцка с Марфой Ильиничной. К вечеру партизаны встретились у реки.
- Баранчук и Обновленный - на прежних местах, дома у них все без перемен, - сообщила Ядзя. - Жена Обновленного предупреждена, что через час к ней явишься ты. Можешь ей довериться. Адрес запомнил? Ковель-ская, 128.
Следующая встреча с Ядзей была назначена на завтра, на три часа дня, в конце улицы Монополевой.
Глядя со стороны, никто не подумал бы, что у этого парня и девушки есть какие-то другие заботы, кроме любовных. Взявшись за руки, они прошлись по улицам Монополевой и Ковельской, присматриваясь к новым местам. У домика Баранчука Спокойный оставил Ядзю, а сам направился на Ковельскую.
Мария Степановна Обновленная, ее мать Теофилия Ильинична и Григорий встретили Спокойного сердечно.
- Значит, дерево сначала пускает корни, а потом уже начинает расти вверх? - улыбнулся полицейский. - Так? К нам прибыл с теми же хлопотами, что и мать?
- Да.
Григорий попросил подробно рассказать, при каких об" стоятельствах погибла Марфа Ильинична. Он хотел знать, в чьи руки попали переданные им сведения.
- Сведения в отряд доставила Ядзя, - сказал Спокойный. - Помните девушку, которая была с мамой? Командование отряда благодарит вас за помощь.
В доме Обновленных Спокойный познакомился с черноволосой голубоглазой Ниной Карст. На лице ее залегли морщинки давней печали. Ее муж ушел на фронт в первый день войны. И ни слуху ни духу.
Нине удалось устроиться уборщицей в небольшом отеле, где останавливались гитлеровские чиновники и офицеры. Она всячески старалась показать себя на работе с лучшей стороны. Но в то же время аккуратно выполняла задания Паши Савельевой. Со временем ее квартира стала конспиративной. Нина Карст свела Спокойного с Антоном Семеновичем Колпаком, который, как ей казалось, мог быть полезным ему человеком.
Спокойный и Колпак засиделись допоздна. Антон Семенович вспоминал о первых днях оккупации.
...Четверо суток фашисты бомбили Луцк, хотя им было известно, что в городе нет военных объектов. Жители разбегались кто куда, оставляя годами нажитое добро. После ожесточенных воздушных налетов 26 июня в горящий город ворвались гитлеровцы. В тот же день на стенах домов запестрели приказы: за хранение оружия - смерть, за укрытие коммунистов и евреев - смерть, за действия против "нового порядка" - смерть... Смерть неотступно следовала за стариками и детьми, за женщинами и девушками...
Газета украинских националистов "Ковельсьш в1стЬ> опубликовала обращение гебитскомиссара, в котором были совсем непонятные угрозы: "Кто будет противиться новому закону, того постигнет немилосердная суровость права".
Какое право? Какой закон?
Как стаи воронов, носились вместе с фашистами и те, кто в 1939 году удрал от Советской власти на Запад. Вся эта нечисть, в свое время смытая с западноукраинских земель освободительным походом Красной Армии, теперь всплывала, как грязная пена. Один из главарей украинских националистов, агент гестапо Мельник, обратился с призывом к украинскому народу уничтожать отступающие части Красной Армии, убивать комиссаров, политработников, активистов.
- Никто не мог предположить, - продолжал Колпак, - что город в первые дни войны будет оккупирован гитлеровцами. Многих коммунистов выдали провокаторы... Но я не сомневаюсь, что в Луцке немало людей, готовых активно бороться против врага, и уже действует какая-то подпольная группа. Листовки ежедневно появляются на заборах и стенах домов. Кто-то знает все о Красной Армии, верит, что придет время, и фашисты будут изгнаны с советской земли...
Спокойный воспользовался последними словами Колпака и спросил:
- Ну, а сами вы верите, что наши вернутся? Сами вы могли бы оказать помощь, если бы к вам обратились, скажем, партизаны?
Собеседник смутился:
- Собственно, почему вы задаете такой вопрос?
- Потому что, кроме вас, я пока не знаю тут надежных людей...
Антон Семенович хотя и предполагал, что перед ним настоящий советский человек, однако ответил в обтекаемой форме:
- Сами понимаете, как говорят, душой измерь, умом проверь, тогда и верь. - Колпак прикурил от цигарки и, прищурив усталые глаза, тихо промолвил, как бы не отвечая на вопрос:
- Я вас познакомлю с моими друзьями, Измайловыми. Они, пожалуй, испытали еще больше ужасов, чем я. Три недели эта семья скиталась в надежде пробраться на восток, а пришлось вернуться назад. Слышали бы вы, с каким злорадством встретили их националисты и всякие сволочи, примазавшиеся к новой власти. "Ха-ха! Советы вернулись! Большевикам Луцк понравился больше, чем Москва! Давить их, как гнид. Гнать с нашей земли". Помнится, прошел даже слушок, что составляются списки "восточников" и скоро их всех перестреляют... Пока что не стреляют тех, к то с востока, но им приходится намного хуже, чем другим... Да, так с Измайловыми я сведу вас завтра же...
Уже была полночь. На дворе начался мелкий дождик. От реки потянуло сыростью. Антон Семенович подошел к окну: город словно был окутан черным покрывалом.
Перекликнулись одиночные выстрелы.
Спокойный и Колпак улеглись не раздеваясь и через несколько минут спали крепким сном.
* * *
На очередной явке Ядзя сообщила партизанам приятную весть: ветврач Баранчук приготовил для отряда литр йодистой настойки и некоторые другие дефицитные медикаменты. Ядзя в тот же день добралась до "маяка" в Бодзячиве, передала Владимиру Ступину медикаменты и устную информацию о том, что сложилась благоприятная обстановка для связи с местным подпольем и создания "группы наблюдения".
- Знакомьтесь, - представил Спокойного Антон Семенович, когда они переступили порог квартиры Измайловых. - Это мой старый знакомый, Вячеслав Васильевич Измайлов, а это его брат, Виктор.
Вячеслав Васильевич снял очки, не спеша протер их. По его манерам видно было, что все он делает вдумчиво и добротно.
- Погода прескверная, - процедил он, просматривая на свет очки.
- Как и настроение, - отозвалась его жена. -- Утром видела старого знакомого, Малаховского. Важничает! Служит в полиции! При встрече всегда щурится, будто что-то ищет в тебе.
Чего ж удивляться, Лина,-уныло пробасил муж,- собака и в собольей шубе блох ищет.
- А какой был! Ой-ой! - не могла успокоиться Лина Семеновна. - Утром, бывало, встретит на улице, низко поклонится, трижды о здоровье справится.
- Зато теперь еще ниже некоторые кланяются ему!
- Вот уж поистине "человек меняет кожу"!
Из этого короткого разговора мужа с женой Спокойный понял, что попал к людям, которые ненавидят оккупантов и, если еще не борются, то готовы к борьбе. Да и сам разговор о Малаховском заинтересовал его немало. Выло ясно, речь шла о предателе. И Спокойный включился в беседу:
- Чего же этот Малаховский щурится?
Лина Семеновна не сразу ответила.
- То ли в глаза не может смотреть людям, то ли присматривается к ним. Ну и пусть, мы ему цену знаем...
За окном темень. Ветер разогнал тучи, и сразу стихла однообразная дробь капели. Через открытую форточку в комнату струился сырой воздух.
За чаем Виктор, глядя в свою чашку, спросил Спокойного, давно ли он в Луцке, чем занимается.
- В Луцке я недавно. Работу подыскиваю, - ответил Спокойный.
- Какую?
- Какая придется по душе.
Вячеслав Васильевич сочувственно покачал головой и рассказал о том, как ему не так давно приходилось искать работу, с начала войны до марта этого года семья перебивалась тем, что меняла вещи на хлеб. Украинские националисты донесли на него полиции, его арестовали.
-’ Ты коммунист? - спрашивал начальник полиции. - Если скажешь правду - отпущу домой.
- Нет!
Полиция не располагала точными данными о принадлежности Вячеслава Васильевича к Коммунистической партии. Адвокат по профессии, Измайлов учел это обстоятельство и потребовал очной ставки с доносчиком.
- Ишь чего захотел! - рассмеялся толстолицый, с затекшими после пьянки глазами полицай. - А почему же ты не работаешь? Большевиков ждешь? Напрасно! Их песенка спета!
- Я юрист и хочу работать по специальности.
- Надо работать, а не только хотеть! - сердито оборвали его. - А то, пожалуй, с добровольцами поедешь в Германию.
Улик не оказалось, и Измайлова отпустили. А через две недели Вячеслав Васильевич устроился грузчиком на крупорушке. С тех пор в семье Измайловых наступило некоторое облегчение. В доме появился хлеб.
Воспоминания Вячеслава Васильевича прервал Виктор. Он ответил Спокойному:
- Работу найдете. Придется ли по душе - не знаю. Ведь это еще и от вас зависит...
Взаимное "прощупывание" продолжалось еще некоторое время. Рассказывали о появившейся в городе листовке с сообщением Советского информбюро. Виктор с воодушевлением воскликнул: "Молодцы ребята!" А Спокойный ему в тон:
- С такими молодцами не грешно бы познакомиться!
- Для чего?
Наступил момент, когда требовалось сказать правду. И партизан ответил, глядя Измайлову прямо в глаза:
- Для дела.
Виктор положил свои руки на плечи Спокойного.
- Мы так давно ждем этой встречи! Нам так нужна ваша помощь!
- А нам - ваша!
* * *
Утром Виктор проснулся раньше обычного, ему хотелось быстрее перевезти продукты и выкроить время для свидания со связным обкома. Захватив с собой небольшую корзину, положил в нее стеклянную банку и будильник. "Приход к часовому мастеру не должен вызывать подозрений", - сам себя наставлял Виктор.
В пятидесяти метрах от входа на базар стоял киоск, выкрашенный в зеленый цвет. Над дверью вывеска: "Часовой мастер. Ремонт с гарантией".
Искоса заглянув в открытое оконце мастерской, Виктор увидел, что там никого из посторонних нет. Часовщик через лупу рассматривал механизм и не сразу поднял голову. А когда посмотрел - улыбнулся и тихо сказал:
- Явились! - И громче: - Испортились часы? А ну, покажите.
- Як вам за советом, Иван Денисович... - начал было Виктор, но в это время к мастерской подошел мужчина в светлой шляпе и стал за Виктором в очередь. Беседа прервалась.
Иван Денисович взял у Виктора будильник, открыл крышку, вынул механизм.
- Если обождете, я исправлю.
- Хорошо, я пойду на базар, а на обратном пути зайду. Только прошу вас - сделайте на совесть.
- Не беспокойтесь, с гарантией.
Человек в светлой шляпе подал карманные часы и тоже попросил сейчас же их отремонтировать.
- Здесь много работы, не успею, зайдите, пожалуйста, завтра к концу дня.
- А я прошу сделать сегодня, часы мне очень нужны. Вы же стоявшему передо мной мужчине обещали сделать сегодня.
Настойчивость и рассерженный взгляд клиента не понравились Ивану Денисовичу. Он решил от него избавиться, отложил все прежние заказы и начал ремонтировать его часы.
Когда Виктор возвращался с базара, он заметил, что человек в шляпе все еще стоит возле мастерской. Когда наконец назойливый клиент ушел, Виктор снова подошел к киоску.
- Не нравится мне этот тип, - признался Иван Денисович. - У меня такое ощущение, что он за кем-то из нас следит.
Виктор кратко рассказал о встрече со Спокойным и просил доложить Доброму, что отныне его группа становится основной базой связи с партизанским отрядом Медведева.
- Хорошо, я передам Доброму. Через три-четыре дня приходите сюда за инструкциями. - Иван Денисович посмотрел по сторонам, перевел взгляд на корзину. - Возьмите обещанные вам пистолеты, а гранаты дам в следующий раз.
Измайлов дал часовщику корзину, тот положил на ее дно два пистолета с запасными обоймами, сверху застелил бумагой и только потом положил овощи и фрукты и сказал громко:
- Обижаться не будете, сделал на совесть.
- Спасибо. - Виктор поднес будильник к уху, послушал и удалился.
В этот же день Нина принесла Спокойному бланки немецких документов, которые дала ей Паша Савельева.
Наклеив фотокарточку на "мельдкарту", Нина четко написала: "Турченко". Потом аккуратно поставила круглую печать. Документ не мог вызвать никаких подозрений. Так же оформили и "ауевайс".
С новыми документами Спокойный почувствовал себя увереннее. Несколько раз приходил к Измайлову, вместе обсуждали тексты листовок, разработали план наблюдения за генералом Шоне, по поведению которого можно будет предположить время приезда в город Эриха Коха.