Популярный немецкий журналист и писатель Гарри Тюрк (род. в 1927 г.), многолетний корреспондент ГДР в Индокитае и свидетель проходивших там военных конфликтов, рассказывает в своей документальной повести о победе в 1954 году национально - освободительных сил Вьетнама над французскими колонизаторами под Дьенбьенфу, что привело к окончанию колониальной войны.
Переводчик выражает свою искреннюю благодарность г - ну Ханьо Хаманну (Дрезден), модератору "Форума Гарри Тюрка", , приславшему ему эту книгу, и всем, оказавшим ему помощь своими советами и исправлениями.
Примечание переводчика. В связи с тем, что русская транскрипция многих вьетнамских названий сильно отличается в разных книгах, в некоторых местах я указывал варианты их написания в квадратных скобках.
Перевод с немецкого: Виталий Крюков, odin1@i.com.ua, Киев, 2005.
Оригинал: Harry Thürk, Dien Bien Phu. Die Schlacht, die einen Kolonialkrieg beendete, Militärverlag der Deutschen Demokratischen Republik; Berlin, 1988
Содержание:
ДО ТОГО… 1
ГАСТОН - ШУТ 1
НАВАРР ЗАМАХИВАЕТСЯ ДЛЯ УДАРА 6
КЕНГ - НЕВИДИМКА 12
ГОРЫ И ДЖУНГЛИ 17
ТАКОВА ВОЙНА 23
ОПЕРАЦИЯ "ГРИФ" 30
ЛЕВЫЙ БЕРЕГ 33
ПОГИБ ЗА ФРАНЦИЮ 39
ПОСЛЕДНИЙ БУНКЕР 45
ЭПИЛОГ 50
ДО ТОГО…
После столетий межплеменной вражды и феодальной усобицы, лишь в начале XIX века император Вьетнама Гиа Лонг смог создать во Вьетнаме единое государство от южной китайской границы до дельты Меконга с довольно исправно функционирующим государственным аппаратом. Развивались хозяйство, торговля и ремесла, и из разнообразной семьи народов начала, наконец, формироваться единая вьетнамская нация.
Франция очень скоро осознала экономическую и стратегическую ценность процветающей страны в Индокитае. Под предлогом опасности для работающих там христианских миссионеров французы осенью 1858 года ввели части своего военно - морского флота в бухту Дананг [Да - Нанг] и потребовали передачи во французское владение всего портового города. Это было началом колонизации всего Вьетнама, продлившейся последующие 25 лет - ша за шагом, с помощью оружия, подкупа, шантажа и обмана.
Позднее были покорены Лаос и Камбоджа, и оттуда во Францию потекли миллиардные доходы, хотя в важной для нее колонии никогда не было спокойствия: крестьянские восстания, выступления национальных меньшинств, демонстрации и рабочие бунты не прекращались.
Именно в новом, ставшем в ХХ веке серьезной общественной силой рабочем движении зародилась идея объединения различных независимых друг от друга сил, боровшихся за свободу и справедливость, которая и принесла в конченом счете этим силам общий успех. Хо Ши Мин, молодой патриот из центрального Вьетнама, работавший некоторое время во Франции, основал там в 1922 году "Лигу народов французских колоний". Уже тогда он стал братом французским коммунистам в совместной борьбе. В 1930 году, после первых больших забастовок нелегальных индокитайских профсоюзов, была создана Коммунистическая партия Индокитая, которая в преддверии Второй мировой войны, в 1937 году, начала объединять все антифашистские, патриотические и антиколониальные силы нации.
"Вьет - нам док лап донг мин" - так называлась эта большая организация - "Лига борьбы за независимость Вьетнама". Она быстро набирала силу в борьбе с японскими оккупантами, заключившими негласное перемирие с оставшимися в Индокитае французскими колониальными войсками, инспирированное коллаборационистским правительством Виши.
Таким образом, партизаны Лиги за независимость, сокращенно именуемой"Вьетминь", остались единственными серьезными противниками японцев во Вьетнаме в годы Второй мировой войны. Незадолго до капитуляции Японии на севере Вьетнама уже были полностью освобождены шесть провинций, и эта зона под названием "Вьет - Бак" стала центром вооруженного восстания, вскоре охватившего всю страну.
В августе 1945 года Япония капитулировала. Вьетминь выступил повсюду одновременно. Его бойцы разоружили еще остававшихся в стране японцев и победили всего за несколько дней. 2 сентября 1945 года Хо Ши Мин уже провозгласил в Ханое независимость Вьетнама.
В первое Временное правительство Демократической Республики Вьетнам, которое сразу же начало претворять в жизнь программу модернизации и реформ, входили представители всех национальностей Вьетнама. Казалось, что народ Вьетнама, наконец‑то, после почти ста лет, завоевал свободу и государственный суверенитет.
Но Франция не хотела отпускать свою уже ставшую "совершеннолетней" колонию. Еще в сентябре 1945 года в Сайгоне высадились первые французские солдаты, совместно с британскими "войсками по поддержанию порядка". За ними последовал экспедиционный корпус под командованием генерала Жака Леклерка. Так началась агрессия против народной власти. Но она наткнулась на куда более сильное и лучше вооруженное сопротивление, чем рассчитывали французы.
Повсюду в мире, и, прежде всего, в самой Франции, ее политика во Вьетнаме встретила однозначное осуждение. Потому с 1946 года французское правительство было вынуждено пойти на переговоры с Демократической Республикой Вьетнам, которую не удалось стереть простым движением руки. Хо Ши Мин отправился в Париж.
В марте 1946 года французское правительство в соглашении, детали которого должны были быть согласованы в 1947 году, принципиально признало Вьетнам "свободным государством со своим правительством, парламентом, вооруженными силами и своей валютой". Но при этом, однако, французы имели в виду лишь север и центр страны. Юг должен был решить вопрос о своем вхождении в ДРВ путем особого референдума. Тем не менее - Франция приняла на себя обязательства полностью покинуть Вьетнам не позднее апреля 1951 года.
ДРВ это соглашение (называемое также "модус вивенди") не удовлетворяло в полной мере. Но Хо Ши Мин все‑таки подписал его. Он хотел тем самым избавить и французов и вьетнамцев от возможной многолетней и кровопролитной колониальной войны.
Но его готовность к миру не была вознаграждена. Пока в Ханое комиссия разрабатывала первый проект конституции ДРВ. французский флот спровоцировал в Хайфоне вооруженный конфликт, в результате которого погибли несколько тысяч вьетнамцев. А французские командиры получили из Парижа приказ воспользоваться ситуацией и всеми возможными средствами лишить власти правительство ДРВ. Следующим недружественным актом стала французская атака на резиденцию президента ДРВ Хо Ши Мина, а затем требование к вооруженным силам ДРВ сложить оружие.
Так началась французская колониальная война против нового государства. Она продлилась семь с половиной лет. После них силы французского экспедиционного корпуса были на исходе. Только генералы и стоявшие за ними заинтересованные группы промышленников и политиков хотели продолжения этой войны. Они назначили новым командующим экспедиционного корпуса Анри Наварра. Он должен был выманить еще молодую и сравнительно плохо вооруженную народную армию ДРВ на так называемую "открытую битву", в которой французы надеялись одержать над вьетнамцами решительную и окончательную победу.
Генерал Наварр, с прибытия которого во Вьетнам начинается эта книга, выбрал местом генерального сражения Дьенбьенфу. Он точно знал, что победу следует одержать как можно быстрее: весной 1954 года министры иностранных дел великих держав по требованию Советского Союза направлялись в Женеву на международную конференцию, которая должна была положить конец войне в Индокитае.
ГАСТОН - ШУТ
- Все шлюхи собрались? - спросил капитан строгим военным голосом, когда у входа в "Мезон де Франс", резиденцию французского Верховного комиссара во Вьетнаме, перед ним возник начальник караула, лейтенант.
- Иди домой, Гастон, - посоветовал лейтенант капитану приглушенным тоном. - Ты знаешь, могут быть неприятности…
Но капитана не так просто было отправить восвояси. На сегодня, 21 мая 1953 года, Верховный комиссар Жан Летурно, прозванный кое - кем библейским князем Тонкина, назначил большой вечерний прием. В Ханое в это время было уже довольно жарко, дождей не было. Как всегда, здесь, в дельте Красной реки дневная температура почти никак не отличалась от вечерней или ночной. Но ветераны колониальных войск считали, что эта заканчивающаяся весна похожа на приятный конец лета где‑то в Европе.
- Мне нужно увидеть задницы всех шлюх, - настаивал капитан Гастон Жанвилль. - только осмотрев все их попки, я смогу найти Дунг. На лицо все желтые одинаковы, особенно когда намажутся косметикой. Но задница - ее нельзя себе представить. И спутать, с того еще времени…
Начальник караула осторожно отвел его в сторону от парадной лестницы и попытался уговорить его не вторгаться в изысканное вечернее общество Верховного комиссара. Любого другого лейтенант давно приказал бы арестовать, но Гастон был особым случаем… Его не зря прозвали Gaston le Fou - "Гастон - шут". И потому лейтенанту снова пришлось выслушать старую историю, которую он знал давным - давно: Дунг, вьетнамская проститутка, была большой любовью капитана, пока его с маленьким отрядом не направили на дальнее патрулирование на восток Лаоса. Главнокомандующий Рауль Салан намеревался помешать освободительной борьбе лаосцев с помощью таких ударных подразделений. Они должны были оперировать в тылу противника со скрытых опорных баз. Гастон Жанвилль высадился на высоте 743 с двенадцатью солдатами, посередине вечнозеленого, поросшего мхом тропического леса в северном Лаосе, где не было никаких дорог между речками и холмами, только трудно отыскиваемые людские и звериные тропы.
- Ее в детстве укусила обезьяна. Страшная рана, шрам от нее и сейчас остался. Если бы я мог осмотреть все задницы…
Он снова хотел пробиться к входу, но начальник караула вежливо, но твердо удержал его и успокаивающе сказал: - Среди местных телок ее нет, Гастон. Я сам видел ее в Сайгоне, она теперь там живет!
Жанвилль покачал головой: - Этого она никогда не сделала бы, дружище! Она верна мне. Она меня ждет, просто не узнает меня. Тогда было темно. А я должен ее…
- Да, да, - перебил его лейтенант. - Когда ты увидишь шрам, то все ясно. Только Дунг действительно живет в Сайгоне. Ты увидишь ее в "Радуге". Ей принадлежит это бистро. Честно скажу, Гастон, ты должен поверить мне, она сама спрашивала меня о тебе. А теперь иди, пока не начались проблемы. Запомни: Сайгон, "Радуга". Лети туда первым же самолетом, осчастливь ее!
Лейтенанту удалось, по крайней мере, заставить Гастона задуматься. Ему так показалось. Жанвилль больше не пытался освободиться от рук начальника караула.
Гастон вовсе не был злым, хотя и достиг роста в 1, 90 м, великан с угольно черными волосами под высоким армейским кепи. Темные глаза, которые блестели беспомощно, стоило ему о чем‑то задуматься, как сейчас. Одна из бесчисленных трагических и многими высмеиваемых судеб, уготованных французам в этой колониальной армии. Там, на темной высоте 743, он со своими солдатами попал в засаду. Как все произошло, так и не удалось выяснить, потому что выжил лишь один человек - Гастон Жанвилль. Его люди погибли от пуль солдат Патет - Лао, поваливших деревья перед и за бронетранспортером, который вез его отряд, чтобы блокировать дорогу. Жанвилль, как он снова и снова вспоминал, шел пешком перед броневиком вместо передового охранения. Падающее спереди дерево ударило его прямо по голове. Намного позже, когда все закончилось, Жанвилль пришел в сознание. С трудом он сообразил, что с ним произошло, а потом, попрощавшись со всеми своими погибшими солдатами, два месяца пробирался сквозь буш и саванну к своим, с одним лишь компасом и бесполезным служебным револьвером, который не нашли солдаты Патет - Лао.
Когда он добрался до первого французского поста на Черной реке, он не только был совершенно изможден и голоден, его кожа вся была покрыта типичными в джунглях опухолями, а ужасные пиявки присосались к нему во множестве мест - Жанвилль лишь с трудом соображал, что вообще происходит. Он утверждал, что шел с похорон и заблудился.
Прошло несколько недель, прежде чем к нему начала понемногу возвращаться память, но то, что рассказывал Жанвилль. было похоже на полную чепуху. Его оставили в лазарете в качестве объекта особого интереса тамошних врачей, к тому же считавших, что этого человека лучше всего можно спрятать именно в армейском лазарете. В гражданской жизни Франции он был бы только лишним примером порочности колониальной войны. Да и не было у него шансов пробиться куда‑либо там, в гражданской жизни. Та половина французов, которая не выступала против войны, любила героев, а не калек.
Потому некогда способный капитан воспринимался как безобидный идиот, которому прощалось все, что он только ни делал в состоянии помутненного рассудка. Время от времени доктора наблюдали за фазами, в которых он на короткий период обретал ясный ум, но они длились не долго и не становились чащею
- Ты уверен, она действительно в Сайгоне? - обратился он к начальнику караула. Тот облегченно вздохнул. Казалось, Гастон пришел в себя, раз уж он в этот момент высказал несколько здравых мыслей. Лучше всего, я отправлю его подальше, пока он еще соображает, подумал лейтенант. Потому он утвердительно кивнул. - Сайгон, тебе нужно туда, если хочешь ее увидеть. Попроси парней в лазарете достать тебе билет. Где находится "Радуга", знает в Сайгоне каждый ребенок.
Он слегка подтолкнул Жанвилля к выходу с участка. На другой стороне улицы находился "Метрополь", самый большой отель Сайгона, которым управлял месье Леон Блуэ, - человек осторожный и потому содержавший еще один отель, но уже в Париже. Из "Метрополя" вышло несколько высокопоставленных офицеров, которым начальник караула должен был отдать честь.
- Теперь уходи, - прошептал он Гастону, выходящему на улицу. Затем принял уставную позу на первой ступеньке лестницы и скомандовал:"Смирно!"
Салан, элегантный верховный главнокомандующий с начищенными до сияния генеральскими звездами, которого вскоре должны были сместить, приблизился упругой походкой, с остекленевшим взглядом по причине, как знал лейтенант, употребления опиума. Здесь он должен был встретиться со своим преемником, корпусным генералом Анри Наварром, четырехзвездным спасителем Индокитая, как его уже прозвали шутники, хотя, собственно, его следовало бы уважать. Он был человеком умным, трезвым и расчетливым. Но сможет ли он проявить эти свои качества под невыносимым тропическим солнцем и в войне с противником, воюющим совсем не в соответствии с той стратегией и тактикой, которой учат во французских военных училищах?
Бригадир Рене Коньи слегка подался вперед, широкоплечий двухметровый гигант, чья дивизия занимала важнейшие стратегические пункты в дельте Красной реки, толстокожий и жизнелюбивый, лис с обличьем быка. Чтобы сразу же приучить нового главкома к своим привычкам, он и здесь был не в парадном мундире, а в боевом камуфляже: здесь, в Ханое, такая же зона боевых действий, как и любой перекресток в радиусе 100 километров. Так что он, прозванный "командиром дельты" (что ему нравилось) и здесь был в боевой готовности. Он приложил ладонь к кепи и кивнул начальнику караула, поднимаясь по лестнице. Никто не мог и подумать, что этот человек имел ученую степень доктора юриспруденции.
В сравнении с ним генерал Гонзалес де Линаре казался совсем маленьким. Он был командиром всех французских войск, действовавших в Тонкине, северной части Вьетнама. Вполголоса его называли "мэром Гиа - Лам", потому что по ту сторону грязной реки, на другой стороне моста Доме, он подобрал себе любовницу - дочку одного китайского чиновника. Ее папаша делился с ухажером своей доченьки доходами, источник которых очень сложно было определить, но в основном это были деньги, выделяемые французами на строительство военного аэродрома, в распределении которых незаметно участвовал Линаре. Маленькая, тоненькая, сильно накрашенная китаянка проводила генерала только до входа во дворец губернатора, потому что внутри ее присутствие было нежелательным. У французских генералов возникали проблемы, если в свете становилось известным об их любовницах из числа аборигенок. Китаянку это не особенно огорчало. Для нее Гонзалес де Линаре был одним из уже не очень аппетитных колониальных французов, с помощью которого ее семья зарабатывала богатство. Когда это богатство достигнет пятизначной цифры, оно будет сразу же переведено во французский банк, в Париж. Любовь здесь - это бизнес, не больше. Один дает, другой платит. Подруги знали от любовницы командующего войсками в Тонкине, что он неотесанный, у него плохо пахнет изо рта, что он много пьет и громко пукает во время секса. Ну да, он скоро вернется во Францию, а пока можно воспользоваться всеми вытекающими из знакомства с ним преимуществами.
Как только Линаре прошел мимо начальника караула и вошел в зал, как Гастон - шут потянул за железную решетку ворот снаружи, где любовница генерала еще стояла у машины, которая должна была отвезти ее назад в Гиа - Лам, и повторил с ней свой коронный номер. Он вытянулся перед дамой, которая не дотягивалась ему даже до груди и приложил ладонь к кепи: - Мадам, могу я вас попросить показать мне вашу драгоценную попку, чтобы я смог убедиться, не Дунг ли вы?
Он сказал это на почти превосходном вьетнамском языке, и с таким серьезным видом, что это абсурдное желание не могло не вызвать смех. Китаянка это так и поняла. Она прыснула, но сразу же прикрыла рот своей маленькой наманикюренной ручкой и стала серьезной.
- Что вы хотите? - угрожающе спросила она, на плохом французском, хотя сама все прекрасно поняла.
Гастон Жанвилль повторил свою просьбу, серьезно, учтивыми словами, но так громко, что каждый человек по дороге к дворцу ее слышал и тут же начинал хохотать. Жанвилль, казалось, не замечал этого: его лицо продолжало оставаться убийственно серьезным. Кукольное личико китаянки, наоборот, за секунду превратилось в полную ненависти маску. И от ее визга начальник караула, как будто укушенный болотной змеей, на всех парах понесся к воротам.
- Но мадам, - как раз продолжал объяснять Гастон, - не злитесь на меня. Я контролирую задницы всех проституток в Ханое, не только вашу. Речь идет о счастье всей моей жизни! Только по шраму от обезьяньего укуса я могу узнать мою Дунг. Вы должны знать, мы делали это все время так, что этот шрам всегда был у меня перед глазами. Ей так больше всего нравилось. Ваше лицо, ну, тут может сбить с толку косметика…