Наварр, которого пригласили на заседание Совета национальной обороны 24 июля, чтобы обсудить его требования, раздул из операции под Ланг - Соном огромный успех. Но эффекта, на который он рассчитывал, Наварр не достиг. Никто, правда, не выступал прямо против его плана, но министр обороны дал согласие - после обсуждения в Совете - на дополнительные девять пехотных батальонов. Ни пушек, ни авианосца. Премьер - министр Ланьель напомнил Наварру о катастрофическом финансовом и экономическом положении Франции, и в минуту откровенности кратко сказал, что он и сам склоняется ко все более преобладавшему в Париже мнению, что войну эту пора заканчивать. Независимо от этого, сообщил Ланьель генералу, он отвечает теперь не только за безопасность французских войск в Индокитае, но и за защиту Лаоса от будущих акций Вьетминя.
В день отлета из Парижа один его коллега - генерал, много лет прослуживший в Индокитае, предупредил Наварра: - Твоя идея с Дьенбьенфу мне совсем не нравится, Анри. Не говоря уже о том, что ты лишишь наших войск другие части страны. С той численностью войск, которые есть у тебя, ты там попадешь в ловушку. Вспомни наш старый опыт: опорная база, как бы хороша она ни была, ничего не стоит, если ее снабжение целиком зависит только от транспортных возможностей нашего совершенно недостаточного воздушного флота и от погодных условий, которые там катастрофические.
- А Лаос? - задал вопрос Наварр.
Его друг покачал головой. - Верно, они поставили тебе такую задачу, которую мог бы поставить лишь тот, кто или никогда не видел Индокитая или не хочет его никогда больше увидеть!
Вернувшись в Сайгон, Наварр приказал нанести удар по узкому месту побережья между Хюэ и Кванг. Три, где нужно было обеспечить охрану так называемой "безрадостной дороги", главной транспортной артерии с севера на юг. Операция под кодовым наименованием "Камарг" ("Camargue") состояла в высадке на узкую полоску берега - всего несколько километров - непропорционально больших сил: около 30 батальонов, 2 танковых полка, 2 артиллерийских полка, 2 амфибийных подразделения, бронетранспортеры - амфибии, свыше 30 транспортных самолетов и 20 истребителей - бомбардировщиков.
Им противостоял в труднопроходимой болотистой местности лишь один испытанный в боях 95–й полк Вьетминя.
Многодневный бой, в ходе которого разрывы гаубичных снарядов взрыхляли землю, танки давили каждую хижину, а жителей наскоро расстреливали, окончился с таким же скудным результатом, что и операция под Ланг - Соном. Нанести решающий удар по 95–му полку не удалось - удар пришелся снова в пустоту.
Наварр яростно бил плетью по своим сапогам. Он даже в полеты брал с собой эту плетку - обычная традиция среди кавалерийских офицеров, хотя кавалерия давно уже забыла о лошадях, превратившись в механизированные войска. Чего бы он ни хотел - ничего не получалось! В Сайгоне он получил сведения, что войска Вьетминя вокруг спрятанного в джунглях опорного пункта На - Сан получают подкрепления. Рутинеры среди аналитиков говорили, что речь идет всего лишь об обычной смене войск, направляющихся на отдых. Как бы то ни было, Наварр принял решение вывести войска из На - Сана. Глупо связывать там солдат. Лучше использовать их в другом месте, где можно действительно ударить по противнику. Лучше всего было бы нанести ему решительное поражение у Дьенбьенфу. Эта мысль все сильнее занимала воображение Наварра.
Он наградил Коньи. обоих полковников и одного подполковника за их успехи в операции под Ланг - Соном Крестом за войну в Индокитае, поблагодарил прошедших парадным маршем солдат и сразу же ушел вместе с Коньи.
- На - Сан, - начал он. Они сидели в клубе летчиков в Гиа - Ламе. На потолке над ними медленно крутились лопасти больших вентиляторов. Они не приносили уже никакой прохлады - в середине лета дельта Красной реки превращалась в настоящую печку. Пот беспрестанно лил по лицам обоих генералов. Они пили прохладный чай, не утолявший жажду, но помогавший поддерживать содержание воды в организме, при условии приема подготовленных медиками специальных соленых таблеток.
Натуре Коньи было в принципе противно оставлять такой опорный пункт как На - Сан без боя. Для него имели значение лишь бои и победы. Но ему пришлось все же признать правоту аргументов Наварра: На - Сан связывал войска, но в стратегическом смысле был бесполезен. Его гарнизон был слишком слаб, чтобы направлять дальние дозоры, потому Вьетминь спокойно поддерживал связи с лаосской провинцией Сам - Нёа, просто направляя свои транспорты мимо опорного пункта французов. А в случае атаки на него пришлось бы отправлять для его усиления подкрепления из других частей страны, чтобы предотвратить катастрофу.
- Начинайте готовить операцию, - приказал теперь Наварр. Он только в расплывчатой форме высказывался о тех беседах, которые провел в Париже, заметил лишь, что все политики там - предатели. - В первой декаде августа все должно быть закончено. Нам нужно сэкономить время, чтобы подготовиться к операции в Дьенбьенфу. Париж не оставил нам другого выбора. Туда только что приехал лаосский король. Для отдыха на Лазурном берегу. Полная интеграция Лаоса во Французский союз. Вот так…
Коньи со скоростью ветра начал разрабатывать план эвакуации На - Сана. У него на это было, всего - навсего, пять дней. Но командующий войсками в Тонкине был находчивым человеком. Сначала он решил ввести в заблуждение службу радиоразведки Вьетминя. Он сделал так, чтобы командир На - Сана потребовал дополнительных подкреплений ввиду угрозы предстоящего нападения противника.
Когда радист вьетминського подразделения, державшего На - Сан под контролем, передал перехваченную радиограмму в штаб генералу Зиапу, это вызвало у него лишь улыбку. Он сразу разгадал обманный маневр. Французская авиаразведка не могла не заметить, что группировавшиеся вокруг На - Сана части Вьетминя недостаточно сильны для крупного наступления на укрепленный пункт. Кроме того, там не было никаких перемещений войск, которые могли бы заставить противника заподозрить подготовку к наступлению. Разве что некоторые взводы отводились в другие места.
- Они будут уходить из На - Сана, - убежденно сказал Зиап. - Хотят усилить свои войска в дельте или у Лай - Чау, и им нужен для этого гарнизон На - Сана, сидящий там без пользы. А дезинформационной радиограммой они хотели бы удержать нас от атаки на базу, пока они ее эвакуируют…
- И? - спросил Хо Ши Мин. - мы могли бы атаковать сейчас, зная, что речь идет о дезинформации. Ударить их, когда они обернутся к нам спиной.
Зиап долго смотрел на карту. Предложение президента нельзя было сбросить со счетов. Хо Ши Мин исходил из давно опробованной тактики партизанской войны. И все же Зиап не советовал бы поступить так. Август в этой местности - месяц с самыми обильными осадками в году. Ночью и утром роса на многие часы покрывает землю плотным влажным ковром. Каждое движение будет несказанно тяжело для пехотинцев Народной армии. А у противника - покрытая металлическими листами взлетно - посадочна я полоса, которая позволит вывести гарнизон на самолетах в считанные часы. Кроме того - действительно ли нам нужно сейчас демонстрировать свою силу противнику во всех возможных местах? Как раз сейчас его следует запутать, чтобы он не знал нашей настоящей силы, решил Зиап. Как докладывает разведка, противник обратил внимание на Лай - Чау; он хочет создать барьер против наших операций, направленных на Лаос. Дадим ему ввязаться в эту авантюру, пусть думает, что мы не в силах даже стрелять ему в спину, пока он уходит из На - Сана!
Хо Ши Мин сразу понял, что хочет сделать Зиап. Улыбаясь, он согласился с ним. Пусть эти типы исчезнут из На - Сана. Потом он так или иначе будет принадлежать нам, а французы окажутся беднее на один опорный пункт южнее Черной реки, который лежит лишь в 20 километрах от границы с Лаосом, где действуют наши союзники.
- Но, - заметил президент, - было бы хорошо, если бы мы стали сильнее в районе Лай - Чау, на тот случай, сели они там захотят расширить контролируемый ими район.
Зиап внезапно предложил: - А почему бы нам не захватить Лай - Чау в ближайшее время? Мы сможем стянуть туда войска. Тогда они останутся с носом со своим барьером и фактически проиграют здесь наверху.
Хо Ши Мин подошел к карте. Зиап показал ему базы своих дивизий. Через какое‑то время Хо Ши Мин сказал: - Я считаю, что это предложение превосходно. Один лишь вопрос - что мы будем делать, если вся их пропаганда о барьере лишь дезинформация, и они ударят где‑то в дельте, пока мы сконцентрируемся здесь?
Когда Зиап высказывал предложения, они были продуманы до мелочей. Он научился за много лет освободительной войны тому, что гибкость, быстрая приспособляемость к изменениям ситуации и мгновенная смена тактики очень важны для победы. Теперь он доверил Хо Ши Мину, который высоко ценил своего главнокомандующего, ту мысль, которая давно его занимала: - Кончено, возможно, что они это сделают. Но - мы не ослабим наших позиций в дельте, если будем сражаться с ними тут в горах. У нас в дельте партизанская армия с легким вооружением, очень мобильная - сегодня она здесь, а завтра там. Она достаточно сильна, чтобы удержаться в дельте. А здесь наверху, если противник введет сюда свои элитные части, нам понадобятся регулярные дивизии, товарищ президент. Моя идея состоит в том, чтобы пощекотать врага под Лай - Чау. Мы настроимся на то, что он будет делать. И быстро.
Они еще долго беседовали. За это время в подразделение, размещенное близ На - Сана, был отправлен приказ вести себя тихо, если противник будет уходить.
Первые "Дакоты" появились над базой в джунглях, как только в лучах рассвета стала видна покрытая росой взлетно - посадочная полоса, собранная из перфорированных металлических листов. Солдаты в тигровом камуфляже выпрыгивали из них, устраивая большой шум, как будто прилетели целые батальоны. Через час - высадившиеся первыми парашютисты уже заняли позиции - началась эвакуация - вывоз людей, орудий, разборного оборудования.
С цепей холмов вокруг не последовало ни одного выстрела. Неужели Вьетминь отступил? Или они спрятались от дождя? А может быть, там разразилась эпидемия и парализовала их?
Пилоты САТ, служащие с тридцатых годов в действовавшей в Китае американской "Добровольческой авиагруппе", высокопарно называвшейся "Летающими тиграми", а потом просто и открыто переименованной в 14–ю авиагруппу США, а сейчас зарегистрированной в Тайване под названием "Гражданский Воздушный Транспорт" (Civilian Air Transport, CAT), как опытные наемники во многих войнах в Азии давно выработали в себе нюх на опасные ситуации. Для этой операции их посадили на более современные и быстрые бомбардировщики В-26 "Мародер". Они вообще были одним из скрытых в рукаве тузов французского верховного главнокомандования - их никто не регистрировал, а платили за все США. Теперь они садились в призрачной тишине между занятыми Вьетминем холмами, а инстинкт покинул их. Им казалось, что за ними наблюдают со всех сторон. Вскоре они потребовали у диспетчера с авиабазы в Гиа - Ламе эскадрилью истребителей - бомбардировщиков "Хеллкэт", которые, сменяя друг друга, наносили удары с малой высоты по молчаливым высотам вокруг На - Сана. Но не последовало никакого ответного огня.
Вечером 11 августа 1953 года на На - Сан надвинулась тропическая гроза. Грохот осколочных бомб смешался с ударами грома. На взлетной полосе еще стояли три "Дакоты". Под их крыльями столпились последние солдаты подрывных команд, заминировавших казармы, остатки складов боеприпасов и все устаревшее и поломанное оборудование, которое нельзя было вывезти.
"Дакоты" взлетели лишь через час после наступления темноты, когда похожий на всемирный потоп дождь несколько утих. С высоты в шестьсот метров минеры запустили радиомины, но большая их часть так напиталась водой, что не взорвалась. С того времени французского опорного пункта На - Сан больше не существовало.
КЕНГ - НЕВИДИМКА
Таи, представители национального меньшинства, живущие в Хим - Ламе, одном из многих поселений, которые все вместе составляли Дьенбьенфу, назвали его "невидимкой", потому что им часто приходилось замечать, как он выходил из своего жилища, переходил речку Нам - Юм [Намъюм] в тихом месте и внезапно исчезал на другом берегу. Никто не мог проследить, куда он шел, никаких больше движений, никакого блика на стволе его винтовки. Кенг направлялся к холмам, густо заросшим разным кустарником, а также бамбуком и пальмами арека. На половине высоты Кенг оборудовал себе наблюдательный пост. Никто из деревни не знал, что маленький тощий паренек, рассказывавший таям, что он вырос в Хайфоне, выполнял там на море важное задание.
Если бы таи, заселявшие долину между холмами, увидели бы место, в котором исчез Кенг, они бы еще больше удивились тому, что этот "человек моря" чувствует себя в лесу как рыба в воде. В одном из многочисленных холмиков он выкопал себе нору, в которой мог исчезать. Стоило ему прикрыть дыру дерном с травой, как даже самый близко проходящий человек ничего не смог бы даже заподозрить. А Кенг наоборот мог наблюдать из своего убежища за всем происходившим в излучине реки, на берегу которой находились поселения долины Дьенбьенфу, с помощью бинокля, раньше принадлежавшего одному французскому капитану.
Его командир, устроивший командный пункт дальше на северо - восток от него, приказал ему пристально следить за всей длинной долиной. Уже было известно, что французы что‑то затевают в Дьенбьенфу. Нужно было точно знать, что там происходит. Если были сообщения для передовой разведгруппы, то Кенг просто ударял двумя пустыми бамбуковыми палками друг о друга. Этот треск поднимал на ноги связника, лежавшего в точно таком же укрытии, устроенном на сто метров выше наблюдательного поста Кенга. Тогда связник полз к нему, слушал все, что сообщал ему Кенг и исчезал в кустах, направляясь с устным сообщением в штаб. Время от времени он сменял Кенга, когда тот уходил в деревню, чтобы купить там еды или поделиться информацией с доверенным лицом в Хим - Ламе.
Уже наступила середина ноября. В горах это очень неприятный месяц. Днем солнце выжигает местность, а ночью температура падает совсем низко. Образуются полные влаги туманы, иногда держащиеся между холмами до полудня. Тогда Кенг замерзал и выползал из укрытия, чтобы подвигаться для разогрева.
Одним таким утром, когда солнце пробивалось через густой туман, и как по волшебству освещало в долине солнечные, радостно выглядевшие пятна, он сначала услышал звук авиационного мотора, а потом увидел и сам самолет, круживший над долиной. Это был тот самый наблюдательный самолетик с высокорасположенным крылом, который летал медленно, но зато мог вести интенсивную разведку и делать снимки благодаря встроенной фотокамере. "Шторх" около получаса кружил над долиной и вдоль склонов холмов. Никаких выстрелов не последовало - таков был приказ. В воздухе было слышно лишь жужжание самолета. Крылья блестели на солнце, когда машина заходила на разворот.
Когда самолет снова удалился, Кенг послал свое сообщение. Но курьер еще не успел вернуться, как самолет снова появился над Дьенбьенфу. Он летел ниже, вдоль течения Нам - Юма, затем поднялся вдоль склонов и от Хим - Лама прошел прямо над убежищем Кенга. Он даже мог видеть головы летчика и наблюдателя, осматривающего склоны через бинокль. Ничего не стоило бы подстрелить маленький самолетик. Подразделения народной армии залегли на хорошо скрытых позициях между холмов. Но приказ Верховного командования гласил: сидеть тихо, оставаясь незамеченными.
Так что Кенг только за один день сообщил о трех полетах французских разведывательных самолетов, и это продолжилось и в следующие дни. Прилетали другие, уже большие машины. Даже четырехмоторный "Прайватир" на большой высоте несколько раз облетел Дьенбьенфу.
Он вернулся в Ханой, где наблюдатель доложил, что не видел в Дьенбьенфу вражеских войск.
Равнина между возвышающимися холмами, постепенно переходящими в труднопроходимое высокогорье, простиралась с севера на юг примерно на 17 километров. Ее ширина в самом широком месте достигала с запада на восток 5 километров. В других местах она была уже, там склоны гор вплотную примыкали к поселкам. Все вместе это было похоже на ванну с высоко поднятыми краями, переходящими в острые зубцы. Это были скалы, между ними известковые овраги, обильно заросшие в некоторых местах. Как змеи, тянулись в гору узкие тропы; люди поднимались по ним на охоту и для собирания дров. Но и торговые пути мео, народа, традиционно проживавшего на вьетнамском высокогорье, тоже проходили под пальмовыми листьями, бамбуком и лианами, дикими бананами и казуаринами. Они шли вниз, к Дьенбьенфу.
Женщины племени мео носили темные платья с цветной вышивкой и были увешаны серебряными украшениями, которые они сами изготовляли. Они спускались в долину, чтобы поменять соль на коз или кур, они приносили также тигровые шкуры или опиум.
Таи, живущие в долине, разводили кур и выращивали рис, а также бататы, маниоку, арахис и красный перец.
Раньше между разными национальными меньшинствами здесь, как и в других частях Вьетнама, происходили кровавые столкновения. Когда северные области были освобождены, народное правительство занялось налаживанием мирных взаимоотношений между разными племенами. Как ни различались бы и интересы и мнения, перед всеми стояла одна общая задача - разоружить французов, не желавших освободить страну. Все остальное можно будет раньше или позже решить уже в освобожденном Вьетнаме.
Когда Кенг вечером после долгого дня наблюдений был вызван в командный пункт за новыми приказами, он узнал, что вся область Дьенбьенфу находится в состоянии повышенной готовности. Каждый день можно ожидать нападения противника, который долго и интенсивно обследует местность с воздуха. И сведения из Ханоя подтверждали, что разные части французских войск готовятся к какой‑то операции, которая пока точно не известна. Народная армия предполагает десант войск противника в Дьенбьенфу. Как только это случится, находящиеся в готовности части должны оказать сопротивление. Но понятно, что такое сопротивление не сможет справиться с массивным воздушным десантом. А французы могут прийти только с воздуха - наземные дороги для них закрыты.
Верховное командование решило, что противник должен думать, что Народная армия не в состоянии удержать равнину и потому ее сдает, как только произойдет атака. Потому важно так организовать сопротивление, чтобы понести минимальные потери. Кенг получил задание оставаться на своем посту. Для лучшей передачи сведений он получил в помощь еще одного человека, который нес рацию. Радист тоже должен был найти себе безопасное убежище, чтобы даже после высадки противника продолжать вести разведку и сообщать об его действиях.
Звали радиста Кванг До, он был молодым парнем маленького роста, как и Кенг, и ему, очевидно, было тяжело нести тяжелую американскую рацию. Кенг взял у него батарею, самую тяжелую часть, когда они пробирались назад. Еще ночью они выкопали новую нору близ убежища Кенга. Кванг До установил антенну вдоль склона. Когда вход был замаскирован свежей травой, а каждый комок выкопанной земли аккуратно разбросан между кустами, радист установил связь с командованием. Связь была хорошей.
- Где ты этому научился? - спросил Кенг.