Они пытаются вообразить себе все забавы, которым Кайфолом будет предаваться с "минетчицами из "Минто"", как он именует своих новых подруг. Это все, что им остается, - воображать. Кайфолом никогда не вдается в детали, рассказывая о своих постельных похождениях. Он соблюдает деликатность, впрочем, исключительно для того чтобы мучить своих менее удачливых в сексе друзей, а не потому, что питает какое-то почтение к женщинам, с которыми имеет дело. Кочерыжка и Рентой осознают, что любовь втроем при участии богатых заморских туристок и кокаина - привилегия половых аристократов вроде Кайфолома. Им же следует довольствоваться этим убогим баром.
Рентон с отвращением наблюдает за Кайфоломом со стороны, удивляясь, какую чушь тот постоянно несёт.
Впрочем, чего ещё ждать от Кайфолома? Но тут Рентон и Кочерыжка с ужасом замечают, что Бегби отвалил от них куда-то в сторонку и уже треплется с довольно миловидной бабёнкой. Кочерыжка думает про себя: "Зато жопа у неё толстая". Рентой стервозным тоном повторяет то же самое вслух. Некоторые женщины, отмечает Рентой с оттенком недоброй зависти, тянутся к психопатическим личностям. Как правило, они платят потом чудовищную цену за свою слабость, ведя жуткое существование. В качестве примера он тут же злорадно приводит Джун, подружку Бегби, которая в настоящий момент находится в роддоме. Гордый тем, что ему не пришлось далеко ходить за доказательствами, он отхлёбывает из банки свой "Бекс" и думает: "Я доказал свой тезис".
Однако вскоре Рентон погружается в самокопание (что с ним случается частенько), и его уверенность и самодовольство моментально куда-то испаряются. Не такая уж и жирная жопа у этой бабы, рассуждает он и тут же замечает, что вновь привёл в действие механизм самообмана. Часть его существа верит в то, что он - самый привлекательный парень в этом баре. Доказывает это то, что он всегда находит нечто отвратительное даже в самых шикарных личностях. Сосредоточившись на каком-нибудь микроскопическом уродстве, он затем легко сводит к нулю всю их красоту в целом. С другой стороны, его собственные уродства совсем его не тревожат, потому что он к ним привык и совсем их не замечает.
Как бы то ни было, сейчас он ревнует к Фрэнку Бегби. Да уж, рассуждает он, большего невезения трудно себе представить. Бегби и его новообрстенная избранница у него на глазах болтают с Кайфоломом и американками. Американки выглядят совершенно шикарно, или, точнее, совершенно шикарно выглядят их загар и дорогие шмотки. Рентона тошнит от того, как Бегби и Кайфолом изображают из себя перед тёлками двух закадычных друзей, хотя в жизни они только тем и занимаются, что ломают друг другу кайф. Он осознаёт, с какой поспешностью победители - как в сексуальной сфере, так и в любой другой - начинают чураться проигравших.
- Вот и остались мы с тобой вдвоем, Кочерыжка, - замечает он вслух.
- Да, типа, на то похоже, котик.
Рентону очень нравится, что Кочерыжка называет всех подряд котиками, но он ненавидит, когда Кочерыжка обращается так к нему самому.
- Ты знаешь, Кочерыжка, порою мне хочется подсесть обратно на героин, - говорит Рентон - в основном для того, чтобы шокировать Кочерыжку и добиться, чтобы хоть какая-то эмоция отразилась на его отупевшем от гашиша, ничего не выражающем лице. Но, сказав это, он начинает понимать, что ему и на самом деле хочется.
- Ну, да, типа, очень трудно, чувак… прикинь? - Кочерыжка с трудом заставляет свой язык произвести несколько звуков.
И тут до Рентона доходит, что спид, который они вынюхали в туалете и который он не так давно охарактеризовал как "полную херню", начинает действовать. Проблема в том, решает Рентон, что, расставшись с ширевом, они превратились в безответственных тупых засранцев, которые начинают долбаться любым говном, какое только попадет им в руки. По крайней мере, когда сидишь на героине, на все остальное просто сил не остается.
По мере того как воздействие спида на организм преодолевает воздействие марихуаны и алкоголя, Рентона пробивает на разговор.
- Дело в том, Кочерыжка, что, когда ты на героине, ты - на героине, и ничего больше тебя не волнует, только об этом и думаешь. Знаешь Билли, типа, моего брата? Он только что записался снова в свою сраную армию. Отправляется в ебаный Белфаст, тупой мудак. Я всегда знал, что этот козел неисправим. Ебаный прислужник империалистов. И знаешь, что этот тупой козёл сказал мне тут на днях? "Не могу ходить в штатском!" Солдат - он вроде как тоже торчок, только торчки имеют свой кайф гораздо реже. И убивает он в основном не себя, а других.
- Ну это… типа… звучит как-то хреново, чувак. Прикинь?
- Да, но ты послушай дальше. Смотри, в армии для этих тупых ублюдков делают всё. Их кормят, наливают им дешёвое бухло в их паршивых клубах части, чтобы они не ходили в город и не расслаблялись там, беспокоя местных, и все такое. Когда же они увольняются, то на штатской им приходится заботиться о себе самим.
- Да, но, типа, это же совсем другое, потому что… - Кочерыжка отчаянно пытается включиться в беседу, но Рентона прорвало, и остановить его теперь можно только ударом бутылкой по голове, да и то лишь на несколько секунд,
- Да погоди ты, погоди… подожди минутку, приятель. Выслушай меня. Я тебе это обязательно должен рассказать… что я тут говорил?.. ах да! Так вот. Когда ты сидишь на игле, все, о чем ты думаешь, так это о том, как бы вмазаться. А когда слазишь, начинаешь думать о самых разных вещах. Нет денег - нажраться не на что. Есть деньга - льёшь слишком много. Нет тёлки - остаёшься без секса. Есть тёлка - опять геморрой, достача, вздохнуть свободно невозможно, А бросишь её - маешься, чувствуешь себя виноватым. Ты паришься насчет счетов, жратвы, судебных исполнителей, всякой нацистской сволочи, которая бьёт тебя по морде, - обо всём том, о чем настоящий системщик не парится никогда. Потому что ты паришься только о том, где бы достать ширево. Всё просто как дважды два. Прикинь, что я имею в виду? Рентой остановился и немного поскрипел зубами.
- Ага, но это ведь, типа, жутко унылая жизнь, чувак. Даже и не жизнь вообще, прикинь? Что-то вроде, типа, болезни, чувак… когда уже так херово, что херовей просто не бывает… кости ломает… это яд, чувак, чисто яд… Не говори только, что ты снова бы хотел всё это, типа, испытать, потому что это полная чушь.
Очень едкий ответ, особенно для мягкого и всегда неуверенного в себе Кочерыжки. Рентой понимает, что он, очевидно, задел друга за больное.
- Верно. Что-то я сегодня какую-то хуйню несу. Словно Лу Рид.
Кочерыжка отвечает Рентону той своей характерной улыбкой, которая вызывает у пожилых женщин желание усыновить его, как потерявшегося котёнка.
Они засекают, что Кайфолом собирается уходить вместе с Аннабель и Луизой (так зовут американок). Он отработал свои обязательные полчаса, посвященные подпитке самолюбия Бегби. Именно в этом, по мнению Рентона, заключается единственное предназначение друзей Бегби. Он размышляет об очевидном противоречии, возникающем, когда ты дружишь с человеком, который тебе не нравится. Все дело в привычке и традициях. К Бегби привыкаешь точно так же, как к шире-ву, И опасен он ничуть не меньше. С точки зрения статистики, думает Рентой, вероятность быть убитым родственником или близким другом гораздо выше, чем вероятность пасть от руки незнакомца. Отдельные деятели окружают себя дружками-отморозками, полагая, что это делает их сильнее, дает им защиту от окружающего жестокого мира, хотя в действительности всё наоборот.
Уже у выхода Кайфолом оборачивается, смотрит на Рентона и многозначительно поднимает бровь, явно подражая Роджеру Муру. Паранойя, спровоцированная воздействием спида, охватывает Рентона. Он задумывается, не связан ли успех, которым Кайфолом пользуется у женщин, исключительно его способностью поднимать бровь вот таким образом. Рентой знает, как это трудно. Он провел много вечеров перед зеркалом, упражняясь в этом искусстве, но все равно обе брови у него поднимались одновременно.
Количество принятого спиртного и наличие свободного времени способствуют сосредоточению. За час до закрытия бара тс девушки, с которыми ты подумываешь провести остаток вечера, начинают казаться вполне сносными. А когда до закрытия остается полчаса, они становятся прямо-таки желанными.
Блуждающий взгляд Рентона задерживается на стройной девушке с длинными прямыми каштановыми волосами, слегка завивающимися на концах. У неё хороший загар и топкие черты лица, умело подчеркнутые косметикой. Она носит коричневый топ и белые брюки. Рентон чувствует, как у него перехватывает дыхание, когда эта девушка кладет руки в карманы, от чего сквозь брюки начинают отчетливо проступать очертания трусиков. Пробил его час.
Девушка и её подруга болтают с круглолицым упитанным парнем. На нём рубашка с вырезом, которая туго обтягивает его солидный животик. Рентой, который испытывает неприкрытую неприязнь к полным людям, решает воспользоваться возможностью проявить её.
- Кочерыжка, посмотри на этого жирного хмыря! Сразу видно - обжора. Я не верю во всю эту чушь про гормоны и метаболизм. Что-то в телерепортажах из Эфиопии не видел я жирных. Что у них там, гормонов нет?
Кочерыжка отвечает на этот выброс эмоций тупой обкуренной улыбкой.
Рентой думает, что у девушки есть вкус, потому что она отшивает толстяка. Рентону нравится, как она это делает: твердо и с достоинством, не выставляя его на посмешище, но в то же время всем своим видом давая понять, что ей с ним неинтересно. Толстяк улыбается, разводит руками и качает головой под насмешливые возгласы своих дружков. Происшествие ещё более укрепляет в Рентоне намерение познакомиться с этой женщиной.
Рентон делает жест Кочерыжке, приглашая того подойти к девушкам поближе. Он боится начать первым, поэтому приходит в восторг, когда Кочерыжка завязывает беседу с подружкой объекта, потому что обычно тот никогда не берёт на себя инициативу. Всё дело, очевидно, в спиде, хотя он несколько огорчается, когда, прислушавшись, он понимает, что Кочерыжка разглагольствует о Фрэнке Заппа.
Рентон выбирает подход, который, с его точки зрения, сочетает в себе непринужденность с заинтересованностью и откровенность - со светскостью.
- Извините, что я встреваю в вашу беседу. Я просто хотел выразить своё восхищение тем, как вы только что отшили этого жирного ублюдка. Я увидел это и подумал, что с вами, наверное, очень интересно общаться. Впрочем, если вы поступите со мной точно так же, как с тем жирным ублюдком, я не особенно расстроюсь. Меня зовут Марк, кстати.
Девушка улыбается ему, слегка смущенно и снисходительно, и Рентой чувствует, что вряд ли она тем самым намекает на то, что он может катиться ко всем чертям. Завязывается беседа, и Рентой замечает, что он внезапно начинает крайне критично относиться к собственной внешности. Приход от спида слегка улегся, и теперь он опасается, не выглядят ли его покрашенные в черный цвет волосы глупо в соседстве, с яркими веснушками, проклятием всех рыжих людей. А он-то думал, что выглядит как Боуи эпохи "Зигги Стардаста". Несколько лет назад одна девушка сказала ему, что он просто копия Алека Маклиша, который играл за "Абердин" и за сборную Шотландии. С тех пор ярлык прилип. Когда Алек уходил из большого спорта, Рентой чдаже собирался поехать на прощальный матч в Абердин в знак признательности. Но он вспоминает и то, как однажды Кайфолом печально покачал головой и риторически спросил, как может засранец, который выглядит как Алек Маклиш, надеяться на успех у женщин.
И тогда Рентон покрасил волосы в чёрный цвет в надежде оторваться от образа двойника Маклиша. Теперь он жил в постоянном страхе, что его партнёрша может засмеяться, если увидит рыжие волосы у него на лобке. Поскольку Рентон выкрасил также и брови, он начал задумываться о том, чтобы проделать тот же номер с лобком. Он даже посоветовался с матерью по этому поводу.
- Не будь идиотом, Марк, - ответила ему мать, ошарашенная гормональным дисбалансом, возникшим у сына в результате перемен в образе жизни.
Девушку зовут Диана. Рентон думает, что он думает, что она очень красивая. Подобную осторожность в оценках он считает необходимой, с тех пор как он обнаружил, что не стоит делать поспешных заключений, когда твои тело и мозг находятся под воздействием химических веществ. Беседа переходит на музыку. Диана сообщает Рентону, что обожает "Simple Minds", и у них возникает первая небольшая ссора. Рентон "Simple Minds" не любит.
- "Simple Minds" превратились в полное дерьмо с тех пор, как они следом за "U-2" начали разыгрывать карту идейного, душевного рока. Я перестал им доверять после того, как они изменили своим поп-роковым корням и завели всю эту изначально неискреннюю мелочную политическую бодягу. Я любил ранние альбомы, но, начиная с "Новой золотой мечты", они делают полный отстой. Все эти песни о Манделе - меня от них блевать тянет.
Диана говорит ему, что, по её мнению, группа совершенно искренна в своей поддержке Манделы и движения за равноправие в Южной Африке.
Рентоп резко мотает головой, пытаясь сохранять хладнокровие, но спид и высказанная Дианой точка зрения задевают его за живое.
- У меня есть старый номер "NME" за 1979 год - точнее, был, пока я его не выбросил несколько лет назад, - и там Керр осуждает политические увлечения других групп и заявляет, что их самих не интересует ничего, кроме музыки…
- Людям свойственно меняться, - парирует Диана.
Рентон захвачен врасплох простотой и неоспоримостью этого утверждения. Он начинает восхищаться ею ещё больше. Но в ответ он только пожимает плечами и уступает, хотя язык у него чешется сказать, что Керр всегда следовал по стопам своего гуру, Питера Габриэля, и что после "Лив Эйда" среди рок-звезд стал модным образ хороших парней. Однако он подавляет это желание и решает, что в будущем он постарается не проявлять излишнего догматизма в своих музыкальных взглядах. К тому же, если смотреть на вещи серьёзно, все эти проблемы выеденного яйца не стоят.
Через некоторое время Диана и её подружка отправляются в женский туалет, чтобы там вволю обсудить Рентона и Кочерыжку и выставить им оценку. Диана никак не может прийти к какому-нибудь определенному выводу насчёт Рентона. По её мнению, он несколько невоспитан, но тут все парни такие, а этот чем-то от них отличается. Правда, не настолько, чтобы сразу начать сходить с ума. Но ведь бар уже скоро закрывается…
Кочерыжка поворачивается к Рентону и что-то ему говорит, но тот не слышит ни слова за какой-то песней группы "The Farm", которую, по мнению Рентона, как, впрочем, и все остальные песни этой группы, можно слушать, только если ты удолбался экстази до полного обалдения, но если ты уж удолбался экстази до полного обалдения, то какой смысл тратить время на "The Farm", когда можно отправиться на какой-нибудь рэйв и там оттянуться под тяжёлое техно? Даже если бы он и услышал, что говорит Кочерыжка, он всё равно бы не смог ничего ответить, потому что мозг его, сдерживаемый какое-то время необходимостью вести светскую беседу с Дианой, теперь радостно закусил удила.
Он начинает делиться чем-то очень личным с залетным пареньком из Ливерпуля только потому, что его акцент и манеры напомнили Рентону его дружка Дейво. Через некоторое время он понимает, что этот парень - вовсе не Дейво и что зря он делится с ним такими вещами. Он пытается вернуться к стойке, затем теряет Кочерыжку и понимает, что его тащит в полный рост. Диана превращается в размытое воспоминание, скрытое наркотическим туманом.
Выйдя наружу глотнуть свежего воздуха, он видит, что Диана в одиночестве садится в такси. Он чувствует укол ревности: не означает ли это, что Кочерыжка отвалил с её подругой? Вероятность того, что он, возможно, единственный на весь бар никого не снял себе на этот вечер, ужасает его, и он в полном отчаянии кидается к такси.
- Диана, ты не возражаешь, если я сяду к тебе в тачку?
Диана в нерешительности:
- Я еду в Форрестер-парк.
- Отлично, мне как раз по пути, - лжет Рентой, а затем думает: "Впрочем, теперь уже действительно по пути".
По дороге они беседуют. Диана поссорилась со своей подругой Лайзой и решила поехать домой. Лайза, насколько ей известно, всё ещё резвится на танцполу с Кочерыжкой и ещё одним кретином, пытаясь спровоцировать их на то, чтобы оспорить её в бою. Рентой лично в этой ситуации не поставил бы на Кочерыжку,
Диана рассказывает, какая Лайза жуткая личность, поминая ей все её проступки (ничтожные, по мнению Рентона) со злостью (кажущейся Рентону преувеличенной), при этом лицо её выражает несколько комичную обиду. Рентону ничего не остаётся, как поддакивать, соглашаясь с тем, что эгоистичней твари, чем Лайза, ещё свет не видывал. Поскольку разговоры о Лайзе огорчают Диану, а это не входит в его интересы, он пытается сменить тему и рассказывает ей несколько забавных историй про Бегби и Кочерыжку, тщательно вымарывая из них не подлежащую оглашению информацию. Но ни слова о Кайфоломе, потому что Кайфолом нравится женщинам и Рентон предпочитает держать их от Кайфолома на максимально возможном расстоянии даже в беседе.
Когда настроение у Дианы поднялось, Рентон спросил, не будет ли она возражать, если он её поцелует. Она пожала плечами, предоставив ему решать, означает ли это безразличие или неслособность принять окончательное решение. В любом случае, решил он, лучше безразличие, чем открытое неприятие.
Они принялись целоваться. Он нашел запах её духов весьма возбуждающим. Она решила, что он немного костляв, но целуется хорошо.
Когда они вышли из такси и Рентон признался, что живет вовсе не в окрестностях Форрестер-парка и что сказал он это только для того, чтобы провести больше времени в её обществе, Диана невольно почувствовала себя польщённой.
- Зайдёшь ко мне на чашку кофе? - спросила она.
- Великолепная идея. - Рентон изо всех сил старался, чтобы эта фраза не выдала испытываемого им восторга.
- Но помни - только кофе и больше ничего, - добавила Диана с такой интонацией, что Рентон терялся в догадках, какой смысл она вложила в эти слова.
С одной стороны, они были сказаны достаточно лукаво, чтобы показаться намёком на то, что секс может стать предметом переговоров, с другой - достаточно твёрдо, чтобы значить именно то, что они значили. Рентон ограничился тем, что закивал точно растерявшийся деревенский дурачок.
- Нужно вести себя очень тихо. Они уже спят, - сказала Диана.
"А это выглядит уже совсем безнадёжно", - подумал Рентон, представив себе в квартире няньку с ребёнком. Внезапно он понял, что ещё никогда не занимался сексом с рожавшей женщиной. От этой мысли ему стало как-то немного не по себе.
Но хотя в квартире кто-то явно был, Рентон не уловил того отчетливого запаха присыпки, мочи и молочной отрыжки, который присущ местам обитания маленьких детей.
- Он открыл рот:
- Диа…
- Т-с-с! Они спят, - оборвала его Диана. - Не разбуди их, а не то мы крупно попали.
- Кто они? - нервно прошептал Рентон.
- Т-с-с!
Всё это его немало встревожило. Он начал судорожно вспоминать неприятности, испытанные им на собственной шкуре, и те, о которых он знал только из чужих рассказов. Он мысленно просматривал зловещую базу данных, включавшую в себя все варианты - от подруги-вегетарианки до сутенера с психопатическими наклонностями.