* * *
На призывной пункт они пришли вместе. Герой Советского Союза и сын героя. Военком пытливо посмотрел на юношу. Перевел взгляд на отца:
- Перегнал он вас ростом, Григорий Афанасьевич! Ну, богатырь, в какой род войск собрался?
- Просьба есть, товарищ полковник, - сказал Григорий Афанасьевич. - Хотелось, чтобы в нашей семье не переводились танкисты. Подрастают у меня еще три сына…
- Ростом он, правда, великоват в танкисты, - улыбнулся военком. - По если такое дело… и к вам просьба, Григорий Афанасьевич! Зайдите в агитпункт военкомата, побеседуйте с молодежью…
- Хорошо.
И домой они шли вместе. Отец и сын. Во дворе Юрий заметил, что соседский парень пристал к мальчонке. Юрий сказал отцу:
- Я сейчас…
Подошел к парню, сдвинул брови:
- Оставь! Нашел, на ком силу показывать!
- Да ладно тебе! - огрызнулся парень, но отпустил мальчика.
Григорий Афанасьевич спрятал улыбку.
На стартовой - всегда
1
Не думал Владимир Седов, что с первого дня солдатской службы у него будут неприятности. Петр, старший брат, провожая в армию, говорил: "Просись в артиллеристы. Скажи, что отец артиллеристом был. Наверняка возьмут".
А мать, Аграфена Федоровна, наказывала: "Сынок, может, кто встретится, укажет, где отец похоронен". Об этом Владимир и сам много думал. Когда в школе-интернате учился, часто говорили об этом с однокашником Александром Орловым. Сидят на уроках, а сами решают, куда бы еще письма послать, как отыскать следы отцовские. Сейчас они оба уходят в армию и снова договариваются о том же.
И вот на Владимире солдатская форма. Не очень складно сидит, топорщится. Лейтенант-связист смотрит на его щуплую фигуру, бледноватое лицо, думает: "Трудно придется тебе, парень". Спрашивает:
- Как нравится служба? Первое время всегда трудновато.
- Товарищ лейтенант, не в этом дело. Просился в артиллеристы, а направили…
- Так вы же в ракетной части!
- Если бы огневиком, а то - связист, - вздыхает Владимир.
Лейтенант Коваленко сдержал улыбку. Пояснил терпеливо:
- Связь в ракетных войсках что нервная система у человека. И вообще в современном бою нельзя обойтись без связи.
Но все же эти слова лейтенанта не убедили Владимира и к занятиям он приступил без особой охоты. На первых порах изучал азбуку Морзе, работу на ключе. Помогал ему старослужащий солдат Анатолий Волков. Как-то на тренировке сказал:
- Слух у тебя, Володя, хороший, цепкий. Наверное, на баяне играешь?
- Немного.
- Выходит, ты радиотелеграфистом родился!
И действительно, по специальной подготовке дело у Владимира сразу пошло на лад. Командир взвода лейтенант Коваленко уже через несколько дней проверил работу молодого солдата и удивился:
- А еще огорчались. Да у вас талант!
Классные занятия сменялись полевыми. В спортивном городке воины тренировали мускулы. С каждым днем Владимир чувствовал себя уверенней.
Экипаж спецмашины - маленькая, но дружная семья: командир, радиотелеграфист, шофер.
Командир, сержант Владимир Щекин, - общительный, веселый. Узнал, что Седов играет на баяне, обрадовался:
- Значит, тезка, по самодеятельности первое место - за нами!
Стал расспрашивать про дом, о родителях.
- Отец в сорок третьем погиб. Под Курском, - сказал Владимир.
- И у меня погиб, - вздохнул сержант. - А где захоронен, знаешь?
- Нет. В "Истории Великой Отечественной войны" о нем написано, а могилу не знаем.
- Вон как! Он Герой?
- Мы уже после войны получили грамоту.
- Ну, тезка, тогда тебе сам бог велел отлично служить. Отец Герой Советского Союза - и сыну отставать не положено.
Владимир и сам понимал: от него требуется нечто большее, чем от других, и был недоволен собой, если что-то не удавалось.
А на первых порах были и промахи.
2
Нет, этого себе он простить никак не мог. Столько тренировок, столько труда, и вдруг - неудача. И прием, и передача прошли нормально. Проверяющий, поставив пятерку, похвалил:
- Молодец! Знаете дело.
Потом проверял знания материальной части радиостанции.
- Еще пятерка, - сообщил Владимир товарищам, которые с нетерпением ожидали результата.
- Считай, второй класс у тебя в кармане, - пошутил кто-то.
Но испытания продолжались. Наиболее трудным оказался последний рубеж: провести радиообмен в короткие сроки, чисто, безупречно передать нужное количество групп.
Проверяющий засек время. Работа началась. Владимир торопился. Спешил и его напарник младший сержант Карегин. Но еще не закончился радиообмен, а офицер скомандовал:
- Стоп! Неудача. Ваше время кончилось.
Это огорчило Владимира. Вечером он одиноко сидел в углу казармы и не участвовал в обычной оживленной солдатской беседе. Даже не встрепенулся, когда пришел почтальон. А тот, как нарочно, выкрикнул:
- Седов! Где Седов? Пляши!
- Ему не до пляски, - сказал кто-то.
Писала сестра Мария из Березово. Сообщала о сынишке, о муже. Мария с мужем работают на железной дороге. На той же станции, где и отец до войны работал стрелочником. "Каждый день по той же тропинке, по которой батя ходил, спешим мы с Колей на работу", - пишет Мария. И важную сообщает новость: в селе решено поставить отцу памятник. А дальше - приветы, наказы: "Слушайся командиров", "Дисциплину не нарушай".
"Сестренка, сестренка, знала бы ты…" - горько вздохнул Владимир. Он держал в руке письмо, думал о доме, о тропинке, что ведет на станцию, по которой батя ходил. Он тоже ходил по ней…
Чья-то рука дотронулась до его плеча. Оглянулся. Сержант Щекин! Тезка всегда, приходил в самый горький момент.
- Может, баян доставить?.. Ребята просят.
Владимир улыбнулся:
- Ох и хитер! Ладно, тащите баян, если просят.
Пробежали пальцы по перламутровым пуговицам, полилась знакомая мелодия: "Три танкиста, три веселых друга…" Песня сменяет песню. Солдаты тихо подпевают. О березах, что не спят, стерегут родные поля, об огнях-пожарищах, о друзьях-товарищах. Владимир чуть склонил голову к мехам, будто прислушивается. Обо всем забыл, далеко увела его песня. Играет, а перед глазами - земля родная, тульская.
Батарея готовилась к смотру художественной самодеятельности. Владимиру больше всех доставалось: он аккомпанировал певцам и танцорам. Но ему хотелось иметь и свой номер. Как-то, листая сборник стихов армейских поэтов, он прочел стихотворение "Разговор с сыном":
- Какой дорогою пойти мне?
В раздумье сын меня спросил.
- По той, что в бой вела на Зимний,
Какую Ленин проложил.По той, что в битвах завоевана,
Что в сердце проложила след.
И пусть порой она суровая -
Верней дороги в мире нет.
"Правильные слова", - подумал Владимир. Он решил выучить эти стихи и прочитать товарищам. И еще стихотворение запало в душу солдата.
Женщина бежала за составом
По холодным, мокрым, скользким шпалам,
Но не догнала его - устала,
Выдохлась, ослабла, зарыдала.
… Небо содрогалось и стонало
В россыпи прожекторных лучей…
Женщина, бежавшая по шпалам,
Вскоре стала матерью моей.
Да, так было и с Владимиром. С той маленькой станции, где отец переводил стрелки, отошел поезд. Он увез отца на войну. И так же бежала мать за составом, и тоже под ее сердцем билась новая жизнь. Отец не увидел сына. И лишь отметил годовщину со дня его рождения на фронте с солдатами своей батареи. А через два дня отца уже не было в живых… Для матери началось тягучее и горькое вдовье время…
Мама, мама, знаю, как жила ты.
На твоем лице следы забот.
Но повестка из военкомата
И меня в армейский строй зовет.
Владимир помнит тот день, ту осень. Он помнит прощание с матерью, с сестрой и братом. Мать все об отце вспоминает: вот бы отец был жив, посмотрел на своего младшего, который тоже уже уходит в солдаты.
3
Июньское солнце палит нещадно. Ни облачка на небе. Владимир чувствует, как жаркие лучи даже через гимнастерку обжигают плечи. Пахнет растопленной смолой. А ноги увязают в песке. Трудно идти. Автомат кажется пудовым, и голова будто свинцом налита.
В сосняке еле слышно попискивает какая-то птица. "Счастливица, - думает Владимир, - в холодке спряталась". Вдруг наверху забарабанил дятел, словно автоматную очередь дал.
- Песню! - Голос командира звучит бодро.
Путь далек у нас с тобою,
Веселей, солдат, гляди…
Веселей, солдат! Вместе со всеми Владимир подхватывает припев. Кажется, посвежело. И солнце уже не так зло палит, и песок не так засасывает ноги. Песня помогает!
Вот и стрельбище. К этому дню солдаты готовились тщательно. Ракеты ракетами, но ракетчик должен уметь пользоваться и автоматом. Мало ли непредвиденных ситуаций может сложиться в боевой обстановке?
На огневой рубеж выходят сразу несколько солдат. С ними - Владимир Седов. Он волнуется, хотя на тренаже получалось уже неплохо: научился и прицел брать, и спусковой крючок не дергать.
И вот сейчас он откроет огонь. Первая проба. Стрельба одиночными. Лейтенант подает команду. Владимир смотрит в прорезь прицела на мушку. Огромный солнечный шар, кажется, сел на ее вершинку и мешает смотреть. Но это не шар: отсвечивает ствол автомата!
- Огонь!
Далеко в лесу отозвалось эхо трескучих выстрелов… Когда подошли к мишени, Владимир впился взглядом в фанерный щит.
- Восьмерка! - радостно закричал он. - Есть восьмерка!
Потом у Владимира словно остановилось дыхание: вторым выстрелом он выбил лишь пятерку, третьей пробоины не было вовсе. Напрасно он шарил глазами по равнодушной фанерной мишени. Пробоины не было.
Лейтенант видел, как тяжело переживает солдат неудачу.
- Не падайте духом, - ободрил он Владимира. - Первые пули легли неплохо, а на последнюю не хватило выдержки! Сержант Щекин! Потренируйте Седова еще. С таким старанием к службе, как у него, он должен стрелять отлично.
В тылу стрельбища идут занятия. Сержант подает команды на изготовку, прицеливание, проверяет, дает советы. Ложится рядом с Владимиром, кладет руку на его палец:
- Плавно, плавно жми спуск. Плавно! Теперь хорошо. Я в первый раз тоже вот так… Шел на стрельбище бойко, уверенно. Ну, думаю, столько трудился, да чтобы мимо? Сейчас все до одной пули в самое яблочко! А как прибежал к мишени да посмотрел, плохо стало: одна пробоина зияет, да и та на белом месте. "Жука" посадил. А после пошло, пошло. В соревнованиях выступал.
Умеет сержант хорошее слово сказать! Душевный он человек. И Владимиру теперь легче, уверенности прибавилось и спокойствия.
… На очередных стрельбах все было иначе. И солнце не светило, из низких туч сочился мелкий дождь. Налетал порывистый ветер, раскачивал кроны сосен. На стрельбище было неуютно, зябко. Опять волнение охватило Владимира, как и тогда. Но он гнал его прочь. Взглянул на поле. А упражнение сложнее: там, где-то впереди, мишени замаскированы, их нужно выявить и поразить в ограниченное время.
По команде солдаты занимают мокрый окоп, изготавливаются к бою.
Владимир смотрит на поле - оно словно мертвое. Только под самым носом мокрые травинки. Взгляд прощупывает каждую кочку, каждый бугорок. Может, за ними "противник"? Притаился и сейчас неожиданно откроет огонь…
И вдруг - мишень! Нужно поразить ее с первой очереди. Сейчас она снова скроется. А потом появится вот так же неожиданно еще дважды, всего на несколько секунд. Надо действовать! Владимир замер. Очередь. Мишень падает.
Теперь - в атаку. Владимир надевает противогаз, бежит по полю. Очки затрудняют наблюдение за "противником", но надо быть предельно собранным и внимательным. Так и есть! На фоне леса поднимается едва заметная мишень. Владимир припадает на колено. И опять над стрельбищем автоматная песня: "та-та-та". Эта цель тоже поражена с первой очереди. "Отлично!"
4
Юркий газик подпрыгивает на ухабах. Рядовой Анатолий Некрасов ведет машину уверенно. Второго класса добился, теперь готовится сдать на первый. Такие учения ему на руку: дорожка сложнее - полноценнее тренировка.
Впереди препятствие.
- Держись, товарищи! - предупреждает водитель.
Экипаж спецмашины - сержант Щекин, радист Седов и водитель Некрасов - спешит: ракетчики-огневики меняют позицию, а связистам надо поспеть обеспечить связь: без нее ни один ракетчик не откроет огонь. Владимир Седов видел в кино, а потом и слышал рассказ офицера на политзанятиях о подвиге связиста Василия Титаева в дни войны. Под сильным огнем врага он обнаружил обрыв телефонной линии. Но в этот момент Титаев был тяжело ранен. Теряя последние силы, отважный солдат зажал концы проводов зубами и таким образом восстановил связь.
Сейчас не война, а обычные полевые занятия, и никто не рискует жизнью, но это проверка, и очень серьезная…
На занятия выехали в ночь. А путь - через лес. Стало еще темнее. Поступил приказ: "Отрыть окоп, замаскировать машину. Быть в готовности дать связь".
Седов быстро настраивает радиостанцию. Берется за лопату, присоединяясь к Щекину и Некрасову.
Грунт трудно поддается, но солдаты копают не разгибая усталые спины, прислушиваются: не запищит ли в машине зуммер - сигнал связи. Затем - двое копают, а третий, по очереди, дежурит в машине у радиостанции.
- Перекур! - наконец командует сержант Щекин.
- Перекур так перекур! - Седов и Некрасов вылезают из окопа, хотя они, как и сержант, не курят.
Владимир Щекин улыбается в темноте:
- Думаю, тезка, не узнала бы тебя сейчас твоя Валя. Как экзамены-то у нее?
Владимир Седов смутился. Он ничего не скрывал от сержанта Щекина, да и от Некрасова, и они, конечно, знали о существовании Вали, которая учится в политехническом институте, и что Владимир скучает. Но сейчас об этом не хотелось говорить, и Владимир, поспешно спрыгнув в окоп, принялся торопливо выбрасывать землю.
Лейтенант Коваленко появился неожиданно. Сержант Щекин доложил, что окоп оборудован, связь в готовности. И в этот же момент поступил приказ: привести установки в боевое положение. Владимир немедленно передал приказ на батарею. И снова команда:
- Пуск!
Снова смена стартовой позиции.
На этот раз остановились на опушке рощи. Впереди поле и высота, ее двугорбая вершина отчетливо вырисовывается на фоне рассветного неба. Звезды померкли. Подул ветерок. На траве засверкала роса. Свежо.
Но нет времени наслаждаться рассветом. Звучит приказ: подготовить батарею к пуску. Однако в эфире возникли помехи, они мешают Седову передать приказ огневикам.
- Перейти на запасную волну! - приказывает лейтенант Коваленко.
- Есть! - отзывается Владимир Седов и бросает встревоженный взгляд на приборы. Связь прервана! Что-то с антенной? С питанием? Ах, вот в чем дело: разъединен контакт. Секунда - и неполадка устранена. Владимир облегченно вздыхает, смотрит на лейтенанта. Командир взвода улыбается:
- Молодец! Передавайте приказ на стартовые позиции!
Занятия продолжаются…
После занятий командир батареи похвалил связистов и особенно отметил Владимира Седова. От него во многом зависело, как четко будут действовать огневики.
А спустя несколько дней батарея готовилась к практическому пуску ракеты. Это было большим событием, и все солдаты и офицеры ожидали его с нетерпением. На занятиях и тренировках, на учебных выходах на позиции, все заканчивалось таинственной и грозной командой "Пуск!". Теперь же другое дело: солдаты не только увидят реальный пуск, но и реально проверят, научились ли они поражать далекую цель.
И день настал. Ракетчики прибыли на стартовую. Слышатся четкие команды. Владимир Седов передает их на позицию.
Ракета к пуску готова. Все уходят в укрытие.
- Пуск!
Клубы огня и пыли. Громоподобный грохот. Ракета устремилась в зенит, словно растворилась в безоблачном небе. Сердце, кажется, перестало биться… Но вот сообщение: цель поражена. Солдаты поздравляют друг друга. Боевая задача выполнена.
Сержант Щекин локтем подтолкнул Владимира:
- Си-ила?! В этом успехе, тезка, и наша доля.
- А я подумал, - признался Владимир, - посмотрел бы отец сейчас! Он из простой пушечки восемь танков подбил, а если бы из этой стрелял?
- Это верно, Володя. В наших руках такое оружие, какое отцам и не снилось.
5
Герой Советского Союза генерал Михаил Иванович Соболев многое мог рассказать солдатам о Великой Отечественной. Пережитое, выстраданное не уходит из памяти. Иногда такой стороной обернется, что тугой комок подступает к горлу и непрошеные слезы застилают глаза. А сколько может он рассказать о подвигах советских солдат, проявлявших массовый героизм! Вот хотя бы в сорок третьем, в дни Курской битвы, под Понырями…
Генерал говорит и видит устремленные на него глаза молодых солдат. Но он еще не знал, что один из них слушает его с особым вниманием. А Владимир Седов и верно насторожился, едва генерал начал рассказ о битве на Курской дуге. Где-то под Курском погиб старшина Константин Седов, отец Владимира.
Генерал рассказывал…
… Они сели передохнуть. Устали за ночь, оборудуя огневую позицию. Сидели, курили - командир огневого взвода лейтенант Скрылев, сержант Сапунов, старшина Седов.
Старшина вздохнул:
- Письмишко бы написать домой. Пятого июля моему младшему будет год. А я еще не видел его!
- В историческое время родился у тебя сын, - заметил Скрылев.
- Время-то историческое, а немец прет… - Седов поднялся, схватил лопату. - Но получит же он когда-то сполна, проклятый!
Подошел командир полка. Старшина Седов выскочил из окопа:
- Окоп готов. Расчет подготовлен… Докладывает командир орудия…
Командир полка улыбнулся:
- Вижу!
Первый расчет старшины Седова - лучший в полку. На днях полковник вручил Седову медаль "За отвагу". И сейчас похвалил:
- Позицию правильно выбрали. Отсюда прямой наводкой бить хорошо. Есть данные, что противник сосредоточил против нас много танков.
- Мои ребята и против танков не дрогнут, - заверил старшина. - Бронебойных достаточно.
- Так, товарищи? - спросил полковник Соболев.
- Так точно, товарищ полковник! - дружно отозвались солдаты расчета. - Умрем, но не пустим.
- Умирать не надо, - сказал полковник. - Это мы пожелаем врагу. Так оно будет лучше. И справедливо!
- Это верно, товарищ полковник. - Старшина Константин Седов прямо посмотрел на командира полка. - Но если потребуется, умрем, а перед врагом не дрогнем.
Полковник подтвердил:
- Бой будет тяжелый. Враг осатанел. К Курску рвется.
Об этом солдаты знали. Они слышали, как рано утром пятого июля совсем рядом гремела канонада, ревели танки. Это наши позиции атаковал противник. Его атак ожидали и здесь, потому-то выбросили сюда легкоартиллерийский полк резерва Верховного Главнокомандования. Полк закрепился севернее Понырей. Враг уже предпринял попытку прорваться сюда, но не смог. Возможно, скоро вновь начнет атаку.
Михаил Иванович, пригибаясь, зашагал к другой батарее. А вторая, в которую входит расчет Седова, стала зарываться все глубже в землю…