Из темноты за распахнутой дверью ближнего к моему окну вертолета наставлена прямо в меня двойная прицельная трубка - две ее вертикальные линзы в мои горизонтальные две. Белка ползет вверх по стволу каштана, как ящерица с мохнатым хвостом. В зоомагазине четверо турок склонились над клеткой с хомяком золотым, палестинским. Неужто же я, простой петербургский хазарин Юлик Гольдштейн, увижу сегодня через час, через два Императора всего Запада, Пантократора Свободного Мира Цезаря Августа Принцепса - Светоча Цивилизации, Вечного Двигателя Прогресса, Самого Могущественного Мужчину на Свете и прочая, прочая, прочая?! В дедушкин трофейный бинокль "Карл-Цейс-Йена" со шкалой расстояний в виде перевернутой буквы Т из мельчайшей цифири (про который покойная нянька моя, баба Катя, таинственно говорила, что-де там, где-то под колесиком резкости, такая есть немецкая тайная кнопочка - нажмешь на нее, и все, что на прицел насеклось, вдруг задымится, коротко вспыхнет и испарится навеки - чтоб и трогать не вздумал!). Снилось ли мне такое лет двадцать пять назад в Скифопарфии, в отставной каменной ставке ее обессилевших от старости ханов, на уроке труда у Тимофей-Михалыча Заяичко, где я (в сатиновом синем халате поверх мышастого пиджачка) резал и гнул из бронетанковой стали совок? Или снится сейчас?
6. Война стариков и детей (1)
В которой из башен к сорок пятому году размещалась особая группа СС "Бумеранг" с раввинами и глиняным кусом, в моей новодельной или же в настоящей голдстиновской? а в какой самоуправление юденшлюхтского гетто? - объединенный архив не дает ответа на поданный для блезиру запрос. Не полностью еще каталогизировали единицы хранения, нанесенные из трех единичных хранилищ. Разные маркировки, разные языки, включая мертвые, черт ногу сломит, одним словом. Прекрасная Ирмгард нашла мне (на абонементе у Голдстина) какие-то сущие пустяки: письмо обер-фельдфебеля горно-егерской дивизии Алоиза-Венцеля Шварценеггера от 9.11.1943, послано брату в Обер-Венден-Йох (в Каринтии, на границе с Италией и Словенией) и возвращено 13. 8.1968 по адресу полевой почты за выбытием адресата. Сраное местечко, Ксаверль, жаловался обер-фельдфебель, все заросло копотью, с утра до вечера сумерки, то снег с дождем, то дождь со снегом, а таких нелюбезных и неразговорчивых жителей не видал я ни во Франции, ни на Кавказе, и ни даже в Берлине. Далее следовали догадки насчет того, какого роду-племени эти нелюбезные жители - не немцы, это самоочевидно! - не чехи шкодливые, но и никак не цыгане. Цыган-то мы наизусть знаем. То ли венгры, то ли турки, то ли слегка подошедшее ростом потомство богемских гномов-гранильщиков, помнишь, в детстве нам читывал батюшка из неизвестного автора "Лорелеи", как они на празднике деревенском каком-то в пух и прах разругались с людьми? Жителей этих по окрестным хуторам упорно дразнят евреями, но доказательств никаких не приводят. Сводят, может, свои местные счеты: козу там не поделили или колодец, как, помнишь, батюшка наш, господин учитель - со словенцами из Нидер-Венден-Йоха, или у них вообще кровная месть от начала времен. Гаулейтер, в виду нестихающего потока сигналов граждан, послал научный запрос по партлинии, из Берлина
командировали профессора расовой гигиены, тот ходил-ходил, мерил штангенциркулем уши, черепа и носы и высказался наконец в том смысле, что евреи ли и какого рода евреи, если евреи, заключить затрудняется. Тюркско-монгольские элементы и славянская метизация очевидны. У большинства мужчин монголоидный копчик и алтайский тип оволосения. Берлин пообещал вызвать временно отступившего с войсками из Крыма караимского поэта по имени, если мы с Ирмгард правильно транскрибировали шварценеггеровскую латиницу, Парис Баклажан, который уже помогал (в Крыму у себя) проводить научно-расовую экспертизу и отмежевывал еврейских крымчаков-раббанитов от нееврейских караимов, чем заслужил благодарность фюрера и объединенных народов Европы, несущих по миру и особенно на Восток идеалы свободы, культуры и права, каковая миссия была бы несовместима даже с самым незначительным пятнышком на их коллективной совести, что, братишка ("братское сердце", - калькой перетаранила Ирмгард), между нами говоря, типичное пруссаческое умосрачество (preussische Klugscheisserei) и занудство. Странное юденшлюхтское племя вывели до окончательного выяснения за систематизацию в качестве этнической группы уточняемой принадлежности, мужчин с монголоидным копчиком мобилизовали на оборонные работы и увезли - недалеко, но глубоко (судя по всему, в виду имелся рудник, будущий им. Клемента Готвальда), а в Юденшлюхте остались только женщины (очень нелюбезные, дают - с трудом), старики от шестидесяти, дети до тринадцати, горные егеря и ученые товарищи в черном, как элегантно намекнул обер-фельдфебель, с особой охраной - по взводу из дивизий СС "Кавказ" (чеченцы) и "Карл Великий" (французы).
Интересно, почему со времен Гая Юлия Кеннеди ни одного императора ни разу еще не убили, наверняка же многих хотелось?
Все бы с Ирмгард-подругой-боевой хорошо: она и веселая, и добрая она, и богатая телом, и переводит мне всякую всячину, чего ни захочешь, хотя бы и местную хронику из "Юденшлюхтер Нахрихтен" и "Жидовско-Ужлабинских новин" (Куница перекусила кабель распределителя зажигания у машины г-на бургомистра и Городское бюро по трудоустройству извещает гражданок Чешской Республики, что продолжается выдача направлений на предприятия индивидуального обслуживания. Подмыться и иметь при себе медицинскую справку), и даже подарила на день рожденья искусственный член; если бы только не истории эти ее вечные, куда она ездила в отпуск (уже четыре раза, считая от падения погранзабора - на Мальёрку) и как ее там стояла местных чучмеков очередь трахать. Девичьи секреты выделяются из нее безостановочно. У меня для поддержания такого разговора приготовлены карточки А ты ему?, А он тебе? иКозел вонючий, вааще! Ярославское общежитие до такой глубины посвятило Ирмгард (сама она зовет себя Иркой) в мистериальный эллинизм русской речи, что она даже понимает, что "вонючий козел" и "козел вонючий" суть два совершенно по своей природе отдельных животных - различие, рядовому иностранцу практически недоступное. Разве что иностранцу-майору. И матюкается она хорошо и существенно, не как еврейский инженер на овощебазе, повторяющий холуйски одни и те же три с половиной лексемы, подслушанные у местного грузчика (который и сам спившийся инженер, подслушавший их когда-то у другого грузчика, который и сам спившийся инженер, подслушавший их у еще одного грузчика...), нет, у нее настоящая ярославская выучка, ярославское же сквернословие - самое прекрасное и срамное во всей Великой, Малой и Белой, не знаю уж как Червонной Руси; баба Катя, покойная нянька моя, была из Ярославской области родом и загибала над моей колыбелью в 72 слова, от бога, души и матери до страхопиздища залупоглазого и мудозаправочного гондолета - то, говорила, был якобы Малый Петровский, то есть Петра Великого, загиб, что, конечно, навряд ли. "Загибаешь, Катерина, - говорил ей на кухне бывший матрос с крейсера "Киров", а позже коммунальный сосед и капитан КГБ по хозчасти и материально-техническому снабжению Борис Петрович Горносталь и показывал черноволосый указательный палец крючочком: - На, разогни". И кашлял-смеялся, с дымящейся кастрюлькой уходя к себе в три на полтора с квадратным окошком, дико выглядывающим из брандмауэра. Великий Петровский загибна 213 слов считается безвозвратно утерянным, но, по отдельному мнению Горносталя, сохраняется вместе с Белым и Червонным загибами где-то в потаенной Сибири, а то и в лесах под Череповцом, и в конце времен явится: с ним пойдет в последнюю битву скифопарфянское воинство, самопальный калаш на руке, его прорычат, разрывая небо, укаченные из музея Севастопольской Обороны катюши - стальные орг‚ны, хазарская конница его завизжит, пригибаясь к заплетенной косичками холке - и содрогнется враг, и рассеется. Кстати, ошибаются полагающие, что сутулость еврейская происходит от тысячелетий, наклоненных над священными книгами - еврейская сутулость происходит от пригибания к холке летящей хазарской лошади. Моя, по крайней мере. Отсюда же маленькая, криволежащая на яйцах пипочка, не мешающая скачке и вольтижировке. Я положил ее через юбку на теплый искусственно-мраморный подоконник, рядом с пепельницей и ростком авокадо в стакане - пусть отдыхает.
7. АМЕРИКА, КОТОРАЯ ВСЮДУ
В трех разных местах вспыхивают на площади беззвучные бенгальские выхлопы. Оркестр со втянутыми щеками и протянутым ртом выдохнул свой безъюбераллесный юбераллес и обмер, одни лишь вертолеты - три штуки болотно-пятнистых - ровно дудят: скрежещут мерно, прихлопывают лопастями, обмениваются наверху круглым ветром. Девки, теснясь задом, сминают шеренгу, бургомистры вздрогнули и оглянулись - один налево, другой направо - их выкаченные к рукопожатию пальцы обвисли. Фейерверк там они репетируют, что ли? Почему такой маленький и такой низкий?
Искры рассеялись, опали, погасли - сделались видны три фигурки в пятнистых козырчатых шлемах: по-рыцарски преклонили колено, у наклоненных лиц отведенные забрала с окошками, каждая фигура в своем отдельном дыму темнее и гуще общеплощадного тумана: ясное дело - заваривают на площади канализационные люки, и чешский, и оба немецких. Над головами их покачиваются концы вертолетных суставчатых лестниц. Наверняка императорская безопасность прознала об извилистых полостях, о сложных ходах, о таинственных шахтах в Юденшлюхтской горе, о гномах-гранильщиках в шапочках желтых, зеленых и красных и о том, что они могут из-под площади вылезти с молотками, зубилами и тесалами и ринуться на Императора, вереща. Старое хмурое племя, недоброжелательное к людям с их младенческой жизнерадостностью. Удержать же их не удержит ни одно оцепление, тем более преторианская гвардия, составленная из двухметровых вольноотпущенников как баклажанного, так и кабачкового цвета, потому что, метр с кисточкой и прыгучие, как мячи, они прокатываются у гигантов под рукой и между коленей, а затем в прыжке с разворотом вгоняют зубило в крестец или же в почку - одним-единственным махом молота. Так был ими в рунической древности изведен великан или, быть может, даже хтонический бог по имени Ризенмаулькарльхен, или - в славянском изводе - Карел-Толстомордик, о чем извещает "Рудногорская старина" за июль-август-сентябрь 1881 г. ...Одновременно, как по команде - а и скорее всего по команде - сверху?! - сварщики забирают лица щитками, из мостовой опять иссекаются одновременные голубые снопы. ...На диване Голдстина нет. Компьютер его раскрытый лежит, мигает голубеньким над начатой строчкой Thereunder it would be proposed, а самого Голдстина нет, и во всей студии нет его как никогда не бывало. Кухня мне тоже видна, никелированная ниша в углу - нету и в кухне. Отошел, вероятная вещь, по нужде - сортира, несколько странно называемого по-немецки абортом - там, в глубине коридора с заворотом в прихожую, мне отсюда никак не достать. Краешек двери с фарфоровым поросенком на ниточке - и только. А и доставал бы, все равно бы смотреть бы не стал - я уже видал один раз, как люди какают, лет двадцать восемь назад, в пионерском лагере краснознаменного завода "Вибратор" под Стрельной: Люся Драйцун из второго отряда присела на корточки в дощатой уборной салльмонелезного изолятора и какала, свесив тонкие кисти с коленок, наклонив на плечо умную голову с хвостиком и страдальчески закусив галстук - ровным счетом ничего интересного: одно журчанье и вздохи. Труха из междосочной щели налетела мне в нос, я чихнул. Люся Драйцун вздрогнула (ее и так круглые курьи глаза округлились еще пуще), но остановить себя не сумела.
Зеленоватой электрической ночью, втекающей в студию из бойницы, в качкой и гулко-отзвонной стипендионной постельке, под щелканье и щебетанье ангелов безымянных в темнооблачных кущах (плывших себе, плывших на северо-запад с юго-востока, да и наколовшихся на двойную вершину Юденшлюхтской горы), под косые росчерки молний (не Бог ли и Сатана нагнулись кучевыми исполинами темными над сердцевиной пустотелой Европы: режутся в ножички?), я думаю об Америке, которая всюду, и от жжения в переносице и от щекота в сердце мне не уснуть до зари. Что за дивные, хвостатые мысли распускаются у меня в голове! - Защитные мероприятия русских против Запада:
1) ни в коем случае не петь им цыганские песни, "Из-за острова на стрежень", "Катюшу", конечно, но в особенности - "Раскинулось море широко",
2) ни при каких обстоятельствах не показывать амбивалентности русской души, в т.ч. не обнимать двух бездн одновременно,
3) не пить водки, не вешаться и не целоваться в слезах на морозе, 4) делать же все это украдкой, когда Запад не видит.
* * *
Если бы придворные евнухи не убили Мерилин Монро отравленной клизмой, то ей бы пришлось отдаваться поочередно всем цезарям, какие там только бывали, включая сюда и текущего. Дюжие нубийцы-вольноотпущенники ее бы ввозили в Овальный кабинет, по овалу обставленный гвардией, ввозили на злаченой и яхонтами разными усыпанной инвалидной колясочке; Принцепс, стиснув в улыбку острые зубы, с приложенной к цементной прическе ладонью без линий быстро бы шел к хохочущей пьяной старухе. Белая марля взлетала бы на бьющей от изножья коляски пневматической струйке, открывала бы мучнистые ляжки, мученически натекшие на резинки телесного цвета чулок.
* * *
Литература какого-либо народа, например, русского, в отборных своих проявлениях - в Гоголях, Достоевских, Толстых - создает у этого народа особый род паранойи, ведь в коллизиях ее и в ее персонажах концентрируется все самое нехарактерное, т.е. наименее свойственное среднестатистической массе этого народа и его среднестатистической жизни, сам же народ с течением времени становится совершенно уверен, что вот такой он и есть, в своих отборных или, скажем так: в экстремальных своих проявленьях. Т.е. видит себя таким, каким его нет, никогда не было и быть не могло. Не то американцы - у них нет паранойи.
* * *
Извращение: я люблю кока-колу такой, какой ее остальное человечество ненавидит - теплой и выдохшейся. Я живу среди них, я мну их газеты, смотрю калейдоскопы их поперечно-кабельных бесенят в телевизоре, пью кока-колу, ношу колготки (звиняйте, пане Полурабиновичу - колhотк‰) и лифчики ихнего производства - я у них вдвойне малый народ, и как еврей, и как русская. Втройне - еще как безлошадный хазарин.
* * *
Америка - страна чудес. Там негры жопой режут лес etc.
* * *
Переход Америки от поздней республики к ранней империи примерно обозначается переходом от призывной армии к наемной.
* * *
Подсознания у американцев нет и никогда не было. У европейцев оно было, с конца XIX века до середины двадцатых годов, потом его начисто вылечили. Психоаналитики во всем мире занимаются только тем, что конструируют и вживляют пациентам искусственное подсознание. В сущности, речь идет о пластической хирургии.
* * *
Раньше я думал: американцы - инопланетяне, и за Океаном, за круговою рекой, никакой такой Америки нет (покуда со звоном в ушах мы опускаем мокрые спинки, и отстегиваем пристежные ремни, и искоса по-собачьи поглядываем на тележку с вакуумно запаянной пайкой, движимую пневматической силой накрахмаленных стюардессиных сисек, самолеты уходят, незаметно и для нас, и для пилотов, спящих у рогатых рулей, и для подмахивающих по проходу стюардесс - уходят в открытый Белкой, Стрелкой и Гагариным космос, в мерцание крупных американских звезд и мелькание бледных американских полос, а приземляются уже там, на планете другой). Но теперь я думаю так: американцы - все же не инопланетяне отнюдь, а дети, вернее, подростки. Причем не в переносном смысле, а в совершенно прямом - возраст их просто останавливается на 14 - 16 годах. Победили учителей и родителей и живут уже два с лишним века сами, методом дворового самоуправления. Это доказывается всеми основами их национальной культуры и психологии - и самоорганизацией общества на основе законов уличной шпани (кто жил в Веселом Поселке, их знает), и любовью к гуляньям с флажками и шариками, к парадам и к военным играм, и тяготеньем к страшилкам и кино про войнушку, и приверженностью к сладкой и острой пище без косточек (а есть ее лучше всего без ножа и без вилки - руками в цыпках-царапках), и интересом подсматривать за взрослыми голыми женщинами, и на взрыде переживаемой проблематикой "кто лучше: мальчики или девочки", и безоглядной борьбой с прыщами, а также за мускулистость и худобу, да и общим значением физкультурных успехов и формы прикида для социального статуса особи.
* * *
И многим, многим другим.
[САТИРА ВТОРАЯ. АПРЕЛЬ ДЕВЯНОСТО ТРЕТЬЕГО]
Давно Россиею затоплен Петербург.
Е. Шварц. Черная пасха
8. ТРАУР ПО КИТАЙСКОЙ ИМПЕРАТРИЦЕ