* * *
Перевожу инструкцию к сигнализации "Premier Hazard".
Шеф базарит с клиентами – двумя мужиками в спортивных костюмах "Puma". Один говорит:
– Три месяца назад угнали "девятку" – и с концами. Пошли к ментам – не чешутся. Коньяк отнес, бутылку водки дорогой…
Второй перебивает:
– С этими козлами бесполезно, вообще с любыми госами бесполезно: сколько не давай взяток, сколько не подмазывай – все равно сделают по-советски. Я весной лежал в больнице – операция, киста мениска. Сколько коньяков отнес, коробок конфет… Ну и что вы думаете? Лежу, блядь, голый на столе, мерзну, а они все "Марию" смотрят…
– А к бандитам не ходил? – спрашивает шеф. – Ну, насчет машины тогда?
– Ходил – хули толку? Они столько бабок заломили, что проще новую купить, чем с ними связываться. Вот, купили. Лучше сигнализацию нормальную поставить, а то скупой платит дважды. Да, Колян?
Клиенты выходят, хлопает дверь. Шеф идет следом, задвигает засов, возвращается, подходит ко мне, смотрит на листы с переводом.
– Молодец, быстро у тебя получается. Что значит – пацан. А то баба эта – ну, которая секретарша была… У нее медленно было вообще. То ее звонками отвлекают, то на обед пойдет, то в туалет, бля, затычки менять…
– А где она сейчас? Уволилась?
– Ну да, можно сказать.
– А сколько ей платили, если не секрет?
– Не секрет. Сорок долларов. Но за полный день.
* * *
Дрон проглатывает водку, ставит рюмку на стол, нюхает кусок хлеба.
– Вот сейчас хорошо пошло, заебательски. Все-таки водочка – это кайф, то, что человеку надо. А кто этого не понимает, те – люди неполноценные. Скажи, Вован?
Я молчу.
– Не, правда. Нам все время говорили – родаки там, в школе учителя: водка, типа, это плохо, вредно для здоровья и вообще… Хуйня. Я так понимаю – или люди пытаются нас наебать, или они ни хера не понимают. Если человек не понимает, что самое главное – это кайф, то он или идиот, или притворяется…
Я говорю:
– Но это вроде как не настоящий кайф, искусственный…
– Ну и что, что искусственный? Да, давайте сейчас будем все раскладывать по полочкам – вот это, бля, искусственное, а это неискусственное. Раз мне нужен такой кайф, значит, мне не хватает кайфа настоящего. Вот у тебя, Вован, много настоящего кайфа в жизни, а? Только честно, без пизды?
– Ну, так…
– А я тебе скажу, что немного. И у меня тоже, и у Дэмпа. Поэтому и надо бухать. Да, Дэмп?
– Само собой. Вообще, я бы людей стрелял. Столько кругом идиотов – просто пиздец какой-то. Страна дураков, блядь. Девяносто пять процентов – уроды, я бы их всех – в концлагерь.
– Не, ну это ты чересчур, конечно… – Дрон берет кусок хлеба, отламывает половину, начинает жевать.
– Ни хуя не чересчур. Куда ни приди – кругом одни козлы. В трамвае – пенсионеры всякие, едут без билета. Не то, что сесть – стать из-за них негде. В магазинах мозги ебут, на улице. Тупое быдло, бля, вот это кто.
– Тогда мы ничем не отличаемся от быдла, – говорю я. – Мы тоже пьем водку, как какие-нибудь пролетарии.
– А меня это не волнует, кто что пьет и чем отличается. Мне – до жопы, ясно?
– Ладно, давай разольем, – говорит Дэмп. – За третьей пойдем?
Дрон пожимает плечами, берет бутылку.
* * *
Шеф выключает компьютер. Он минут сорок играл в "формулу-1".
– Все, хватит на сегодня. – Он подходит к окну, завешивает штору. – Запомни главное правило: вечером, когда горит свет, окна должны быть занавешены – чтоб ни одна собака не видела, что у нас здесь и как. Понял?
Я отрываю глаза от перевода.
– Понял.
Шеф достает из пакета банку пива "Holsten", открывает. Банка щелкает, выливается пена. Он садится в компьютерное кресло, отпивает, откидывается на спинку.
– Работай, студент, работай. Это я могу расслабиться – за день три сигнализации ушло. Завтра Петрович установит в гараже… – Шеф улыбается. – Идет неплохо бизнес, надо тебе сказать. Миллионов не обещаю, но если все будет нормально… Надо крутиться, лезть во все, а то пока будешь думать, целиться… – он отхлебывает пива.
– А какое у вас образование?
– Никакого. Десять классов. И училище на сварщика. Главное – не образование, а то, что здесь. – Шеф тычет пальцем в лоб. – Я в восемнадцать лет зарабатывать начал. В училище еще. Дискотеки там крутил – нормальные были деньги по тем временам. Тогда и женился – своего ничего не было, только велосипед старый и фотоаппарат. Зато сейчас – все в порядке: квартира, машина… А учиться, диплом – это все говно. Я что, на работу устраиваться пойду? На хер мне это упало? Лучше буду сам себе начальник. Ну, получил бы я диплом – а сейчас диплом можно сделать без проблем, только так, – любой, какой хочешь… И куда его, на жопу повесить? Так что, мотай на ус, я плохому не научу. Начать можно и так, как сейчас – переводить там, а потом…
Звонок в дверь. Шеф идет в прихожую.
– Привет.
– Привет. Заходи, ебнем по пиву.
– А ты один?
– Студент еще, я тебе говорил…
– Помню.
Шеф заходит в комнату с небритым мужиком в черной кожанке.
Я говорю:
– Здравствуйте.
Мужик кивает. Шеф достает еще банку пива, дает ему, спрашивает:
– Как у тебя с литовцами?
– Ну их на хуй, козлов. Надо ехать на таможню, разбираться. Завтра с утра поеду. Стали наглеть, гондоны…
– Ну, за то, чтоб все прокатило.
Они чокаются банками. Друг шефа спрашивает:
– Таньке звонил?
– Ага.
– Ну и как?
– Говорит, дашь десять долларов – тогда приду.
– И ты дал?
– Пятнадцать. – Шеф хмыкает.
– Это ты зря. Она в своем детском саду столько за месяц зарабатывает.
– Ладно, пусть это самое… – Шеф делает глоток из банки. – Ты подвезешь меня – я без машины?
– Я лучше тебе денег дам на такси. Ненавижу ездить вечером – эти уроды сами под колеса лезут.
– На такси я и сам могу доехать, не проблема. Поднимайся, студент. Рабочий день окончен.
* * *
Сим сидит на кровати, прислонившись к стене, рассказывает:
– Значит, брошюрка такая – вроде как из серии "Здоровье", а на самом деле – руководство для начинающего наркомана. Больше всего приколола фраза: "Сильным наркотическим средством является кора дуба. Однако уже после двух-трех употреблений полностью разрушается головной мозг". Единственная проблема, да? А так – все супер!.. – Он хохочет.
В комнату заходит высокий чувак в очках, с длинными волосами, лет двадцать пять – двадцать шесть. Он жмет руки Андрюхе и Симу.
Андрюха говорит:
– Привет, Ник. Знакомься – это Вова. Живет в двенадцатой. Вова, это – Ник. Легендарная личность, между прочим.
– Так уж и легендарная… – Ник улыбается, жмет мне руку.
– Не надо скромничать, Николай Анатольевич. Поучился в двух институтах, оба бросил, ушел в армию, попал в Афган, вернулся, поступил в иняз, закончил… Сейчас работает в БГУ преподавателем.
– Ну вот, все про меня рассказал. Чай пить будем?
– А как же?
В углу, на тумбочке, включен без звука телевизор "Юность". Показывают новости, Черномырдин обнимает Кебича.
– Уроды, – говорит Андрюха. – Назад им в "совок" захотелось. Единая валюта… Вот гондоны, бля…
Сим кивает.
– Ты прав – нечего объединяться с Россией, она нам не нужна. Без нее мы скорей войдем в Европу. Второй Швейцарией, конечно, не станем, ну а второй Польшей – why not? Демократия у нас уже есть, права человека более-менее соблюдаются…
– Какие, в жопу, права человека? – кричит Андрюха. – О чем ты говоришь? Принудительная армия – это права человека? Прописка – это права человека?
– Ну, не все, конечно… Но все-таки, какой-то прогресс…
– Если и прогресс, то не слишком большой, – говорит Ник. – Нам дали ту свободу, которой было не жалко. Читайте, что хотите, говорите, что хотите, а мы все равно вас будем иметь во все дырки.
За столом – я, Сим, Андрюха, Ник и чувак с девушкой, оба хипповского вида: волосатые, с бусами, браслетами, самодельными сумочками. На столе – банка клубничного варенья, пузатый зеленый чайник и разномастные чашки.
Хиппанка – Ира – отставляет чашку и берется за сумочку: она шьет ее из лоскутов джинсовой ткани, отводя иглу далеко в сторону, чтобы никого не уколоть. У нее длинные рыжие волосы, голубые глаза и веснушки. Я киваю на ее шитье, спрашиваю:
– Что это?
Она не отвечает.
Ник говорит:
– А насчет продаться, то сейчас все продались – Гребенщиков давно продался, и Шевчук, и Кинчев, и Цой тоже – это его и погубило, косвенно, конечно: больше стал себе позволять, купил машину – ну и разбился на ней. Сплошной "селлаут", что тут говорить… Один только Егор не продался, за это его и уважаю. Все остальные – "селлаут". Что, разве…
Сим перебивает:
– Ну, нельзя так. Что-то хорошее есть и у Гребенщикова, и у Кинчева того же…
– Ты, Симыч, какой-то всеядный. Все тебе нравится, стоишь как бы всегда в серединке, на полдороги. Вот ты поддерживаешь Народный фронт, Позняк у тебя – герой, а почему тогда по-белорусски не разговариваешь?
– Ну и что б это было, если б вы все говорили по-русски, а я один – по-белорусски?
– А ничего страшного. Говори – и все, плевать тебе на нас.
Андрюха говорит:
– Надо еще чаю вскипятить. Кто в туалет за водой? – Все молчат. – Ладно, так и быть, сам схожу, если всем лень…
Он встает, берет чайник, выходит.
Ира поднимается.
– Я пошла, мне пора.
– Счастливо, – говорит Ник.
Сим махает рукой. Ира выходит. Ник поворачивается ко мне.
– Слушай, извини – как тебя зовут, еще раз? Ты говорил, но я уже забыл…
– Вова.
– Да, точно, Вова. Ты какую музыку слушаешь?
– Разное… Сейчас, в основном, русский рок. Раньше – больше тяжелое слушал.
– А я вот западный рок люблю, особенно "Дорз". Поставим, если не возражаете? Первый альбом?
Ник вылезает из-за стола, подходит к бобиннику.
– Ты тоже здесь учишься? – спрашивает меня хиппан.
– Да.
– А на каком факе?
– На английском. А ты?
– На французском.
– Работаешь где-нибудь?
– Не-а. Разве сейчас можно нормальную работу найти?
Ник берет с полки коробку, достает бобину, заправляет пленку. Включается "Дорз". Я слышал их один раз, в школе, у Антона – на советской лицензионной пластинке. На обложке было название по-русски: "Зажги во мне огонь". Тогда меня не вставило, не вставляет и сейчас.
Заходит Андрюха с чайником, ставит его на электроплитку.
– Что сидим так грустно?
Ник хмыкает.
– Экстраполяция вселенского мрака на данную конкретную компанию. Посмотрите, что творится вокруг – мраки сплошные. Это при Горбачеве еще можно было людям лапшу на уши вешать – скоро все будет заебись, будем жить, как за границей. А сейчас – пиздец, апокалипсис надвигается. Все летит непонятно куда, и бывший Союз может утащить с собой в пропасть весь мир.
Андрюха мотает головой.
– Ну ты скажешь, тоже. Нам-то что до всего мира, когда и так – полная жопа…
– Многие, а в особенности, студенты нашего любимого вуза, с тобой, Эндрю, не согласятся. Они думают, что закончат иняз, свалят за границу, будут там успешными и богатыми. При капитализме, как бы, не так уж много изменилось – большинство людей всегда волновали только материальные ценности. И сейчас совковое мещанство превратилось в мещанство капиталистическое. Их идеал теперь – какой-нибудь бюргер…
– А кто твой идеал? – спрашивает Сим.
– Мои идеалы давно рухнули, остался голый цинизм.
* * *
Подхожу к офису. Вчера шеф выплатил мне первую зарплату и выдал ключ – теперь я могу по утрам открывать офис сам, не дожидаться шефа у подъезда, если он опаздывает.
Железная дверь не заперта. Открываю, переступаю порог. Дверь "склада" болтается на одной петле. Внутри – пусто, только на полу – несколько пустых коробок и бумажек. В большой комнате нет компьютера, факса, выдвижные ящики столов – на полу. Один прут решетки отогнут, стекло выбито. Кругом разбросаны бумажки, осколки стекла.
Я выскакиваю из квартиры, бегу к остановке.
В обоих телефонах трубки оборваны. Бегу дальше – к универсаму.
Из трех телефонов работает один, по нему говорит мужик в черной шапке. Из под шапки торчит рыжий чуб.
– Ну и как насчет того, чтобы завтра встретиться, а?… Что нет, почему нет?… Не хочешь… А-а-а… Ну, не хочешь – как хочешь, пошла в жопу, крыса.
Он нажимает на рычаг, начинает набирать новый номер.
– Извините, вы не дадите мне позвонить – очень надо…
– А что за срочность такая?
– Квартиру ограбили.
– Квартиру? Ладно, звони.
Он отходит в сторону, достает пачку "Фильтра". Я набираю номер.
– Алло, Сергей Борисович? Это Вова. Офис ограбили. Я зашел – и это…
– Будь там, никуда не уходи. Я сейчас приеду.
Я вешаю трубку, говорю мужику:
– Спасибо.
Сижу на лавке у подъезда. Подъезжает "эскорт" шефа, он выскакивает.
– Ты во сколько пришел?
– Без пяти девять.
Шеф идет в подъезд, я следом. Он заходит в офис, останавливается в прихожей.
– Да, блядь, это пиздец, на хуй.
Он хватает меня за воротник.
– А это не ты навел, а? Не дай бог… Если ты, лучше сразу говори, а то хуже будет. Ты или нет?
– Не я, вы что?
– А кто тебя знает? Нищий студент, захотел заработать…
– Да нет, я ничего не знал, пришел утром…
Он отпускает меня.
– Ладно, поверю. Но если наебал – будет очень плохо, ты понял? Все отдашь, до копейки. родаки квартиру продадут, а если не хватит – будешь на меня бесплатно работать, пока все не отдашь, понял?
Я молчу. Шеф топчется в большой комнате, наклоняется, поднимает смятый лист бумаги, отшвыривает.
– Да уж…
– А страховка у вас была?
– Какая, на хуй, страховка? Квартира съемная, офисы вообще нельзя на квартирах делать. Ладно, надо вызывать ментов.
– А что вы им скажете?
– Как что?
– Ну, если офис нельзя?
– Скажу, что сам здесь жил и работал – это не запрещается. Все, можешь сваливать.
– А когда на работу?
– Скорее всего – никогда. Я знаешь, на сколько влетел? Штук на десять, не меньше – склад товара, компьютер. С чего я тебе буду платить? Слушай, а может все-таки ты, а? Как раз – зарплату получил – и теперь…
– Да нет, что вы…
– Ладно, давай ключ.
* * *
Набираю номер в таксофоне у булочной. В руке – листок с телефонами турфирм, я выписал их в библиотеке из каталога "Бизнес-Беларусь".
Гудки, женский голос:
– Алло.
– Алло, добрый день. Фирма "Ист-тур"?
– Да.
– Вам не требуются переводчики?
– А какой язык?
– Английский.
– Нет, спасибо.
Жму на рычаг, набираю следующий номер. В соседней будке – девушка, я видел ее пару раз в инязе. Светлые волосы стянуты черной резинкой. Она говорит в трубку:
– Алле…
Мой номер занят, я набираю его еще раз. Девушка вешает трубку, идет к инязу.
Трубку снимают, я говорю:
– Алло, фирма "Константин-тур"?
– Да, он самый, – отвечает мужской голос.
– Здрасьте, я по такому вопросу – вам не нужны на работу переводчики?
– Может быть, и нужны. А вы бы, молодой человек, представились для начала.
– Ну… меня зовут Владимир. Я учусь в инязе, на английском факультете, второй курс.
– Очень приятно. Но такие вопросы я предпочитаю по телефону не обсуждать. Можете придти к нам в офис?
– А когда?
– Можно даже сегодня вечером. В половине седьмого сможете?
– Да, смогу.
– Записывайте адрес: улица Интернациональная, дом три, квартира двадцать один. Знаете, где это находится?
– Да, представляю себе.
– Тогда всего хорошего, до вечера.
Двадцать первая квартира – на втором этаже. Дверь обита коричневым дерматином, к нему прибиты жестяные цифры "2" и "1".
Звоню. Открывает девушка в серой юбке и сапогах на платформе.
– Добрый день, вы за путевкой?
– Нет, я насчет работы. Я звонил…
– Проходите.
В большой прихожей – письменный стол, на стене – рекламные плакаты Праги. На столе – стопка разноцветных брошюрок.
Иду за девушкой по коридору. Она открывает дверь в кухню.
– Константин Петрович, это к вам.
За кухонным столом – мужик в костюме, с галстуком. Лет сорок пять, лицо в морщинах. На столе – чашка черного кофе, пачка "Marlboro" и зажигалка "Zippo", в пальцах – сигарета. Вдоль стен лежат скрученные палатки защитного цвета.
Мужик встает, тянет руку, улыбается.
– Вы, как я понимаю, Владимир. Ну, присаживайтесь, можете раздеться.
Я снимаю "косуху", кладу ее на палатки, сажусь на табурет.
– Итак, вы студент второго курса иняза. Насколько хорошо владеете языком?
– Ну, достаточно, чтобы переводить письменно… или устно.
– Вот как? А зачем тогда все остальные курсы, если за год можно выучить язык? Нет, я не подвергаю сомнению ваши знания, просто любопытно.
– Со второго семестра начинается второй язык – немецкий, ну и другие предметы, специальные…
– Понятно. В принципе, нам люди нужны, качественные кадры всегда ценятся. Это еще Ленин говорил. Хоть его сейчас и низвергли – и справедливо низвергли, я считаю, – но в чем-то он был прав… Да, я не представился – Кулаков Константин Петрович, директор и владелец, можно сказать, этой фирмы. В туризме – больше десяти лет. В профессиональном, я имею в виду. А вообще занимаюсь этим с института. Я, так сказать, "шестидесятник", для меня это – одно из главных удовольствий: по реке на байдарках, с палатками, рюкзаками, песни под гитару… – Он затягивается сигаретой, делает глоток кофе. – И когда появилась возможность совместить полезное с приятным, я сразу за это взялся. Пять лет назад организовал первый в республике спортивно-туристский кооператив. И здесь путешествовали – сплавы по рекам устраивали, слеты туристские, и за границу прорубил окно – начал возить людей в Прагу. Это и сейчас наш основной маршрут.
Заходит впустившая меня девушка, в руке – яблоко. Она открывает кран, моет яблоко над раковиной. Из-за воды слов Кулакова не слышно. Он замолкает.
Девушка выключает воду, выходит.
Кулаков тушит сигарету о край пепельницы.
– Я перейду на ты, если нет возражений?
– Да, конечно.
– Итак, опыт работы у тебя есть?
– Да, я работал месяц в коммерческой фирме, переводчиком, но офис ограбили – и меня сократили…
– А как фирма называлась?
– "Сэйф". Торговля автомобильными системами сигнализации.
– Что-то не слышал про такую. Должно быть, небольшая фирма. Сейчас их много развелось… Хотя это хорошо. Всплеск малого бизнеса… И что ты там делал?
– В основном, переводили инструкции с английского языка…