Паки и сраки
Пакистанская семья, состоявшая из супружеской четы и семи детей, расположившаяся прямо передо мной, посещала туалет на протяжении всей сорокапятиминутной поездки, то есть с интервалами в одну минуту. По нескольку раз каждый. В итоге мне пришлось укрыть голову курткой и не очень громко материть их по-страшному.
Но и это не помогло, так как они все время задевали меня дверью, не позволяя расслабиться. Так что мне не оставалось ничего иного, кроме как пялиться в окно в надежде увидеть интересные пейзажи и кое-какие достопримечательности. Да и от вони слегка отвлечься. Хотя лучше бы я тогда спал, так как дождь, ливший как из ведра, превратил пейзажи с достопримечательностями в нечто совершенно неразличимое. А затем клубы пара, исходившие из туалета, окончательно превратили наш автобус в подводную лодку.
Впрочем, дорога до Ливерпуля оказалась не столь уж долгой, так что я отделался лишь легким испугом. Но могло быть и хуже, выпей я накануне на один глоток больше. А ведь все к тому и шло, уважь я в ту ночь закошмаренных моими друзьями французов.
В стране воров
Итак, двери с шипением открылись, и наши ноги опустились на грешную скаузерскую землю, которую нам предстояло топтать башмаками в течение целого дня. Вот и ладушки. Однако благодаря Белычу мы задержались на автобусной станции на целый час, так как наш читатель впился взглядом в тексты, извещавшие его о ближайших рейсах в Шотландию и Северную Ирландию. И читал бы Белыч почитывал до глубокой ночи, если бы мы не прервали это его занятие.
В ответ Белыч обиделся и по дороге останавливался у каждого столба, чтобы хоть что-нибудь, но зацепить взглядом. А в это время мы с Джоном останавливали всех старух подряд с просьбой показать нам направление движения на Музей "Битлз".
Тогда мы еще не знали, что никакого музея там нет и в помине, а есть целый микрорайон в центре Ливера, который считается мемориальной территорией "жуков-барабанщиков". Действительно, все там, включая чуть ли не каждое здание, каждый паб и даже магазин, было подчинено сладким воспоминаниям ливерья о былом присутствии в их городе некой поп-группы из Гамбурга.
Ливерпульский гоп-стоп
Тем не менее старухи ничего нам толком объяснить не могли. Дело постепенно шло к отчаянию, но тут, словно из ниоткуда, возник туристский центр Ливера, о котором мне бы хотелось сказать несколько слов. Если кто-то из вас во что бы то ни стало хочет оказаться объебанным, отправляйтесь туда незамедлительно.
Таким терпилой чуть было не стал и я сам, когда попытался рассчитаться за какие-то грошовые сувениры на тему бремен… пардон, гамбургских музыкантов. Нахватав кучку этих предметов, я посчитал, что их набралось менее чем на 20 фунтов, и, страшно довольный экономией средств на пиво, положил на прилавок соответствующую купюру. Однако торгаш-продавец с гримасой боли на лице заявил: "Двадцать три!" Ввиду отсутствия лудяги я положил на прилавок еще одну купюру достоинством 20 фунтов и получил тот же самый лязгающий кашель: "Двадцать три!"
Я, признаюсь, слегка опешил и даже, если быть до конца честным, несколько охуел, так как в памяти отчетливо всплыли обстоятельства несостоявшейся покупки футболки сборной Англии с заветной фамилией на спине. "Господи, опять попал! Да что ж такое деется?!" - проносилось у меня в голове, но рот вытолкнул: "Ты что, сука кобелиная, опизденел в атаке?"
И тут, вы не поверите, из-за кулис появилась некая свиноматка, которая начала рыться в бумагах этого скаузерского пидора и вытащила из-под них мою первую двадцатку. Неужто русская? В то же время скаузер как ни в чем не бывало рассчитал меня и уперся взглядом в Джона в духе "Следующий на объеб! Поторапливайтесь!".
Что, думаете настала Джонова очередь пройти местные тесты на прочность? Ага, сейчас! Как же! Джон-то был в своей шапке-невидимке, на которой красовалась пусть и маленькая, но о многом говорящая эмблемка. И ливерюга в один миг отказался от попытки развести такого покупателя. По всей вероятности, это был самый хуевый день в его торгашеской жизни, когда сразу же два клиента подряд оказались ненаебанными. Однако впереди нас ожидали новые испытания, так как Ливер - целое скопище ворья, и ухо востро предстояло держать еще очень долго.
В итоге нам пришлось выдержать примерно четыре попытки объеба, причем не где-то на улице или в подворотне, а в самых что ни на есть официальных местах этого поганого населенного пункта.
Родина "Битлз"
Покинув воровской притон, именуемый туристическим центром, мы отправились на розыски Музея "Битлз" и по дороге (в который уже раз!) я наслушался отповедей Джона, который отмахивался от моих возмущений в связи с недавней попыткой наеба. "Наверное, ты все-таки что-то не до конца понял. Либо твоя легкая из-за изношенности купюра вспорхнула и взлетела, приземлившись под бумаги, - уверял меня Джон, добавляя: - Торгаш-то белым был, так что не мог быть вором по определению". И лишь мои настойчивые напоминания о том, что все скаузеры - прирожденное ворье, заставили его согласиться. Но только с одной оговоркой: "Да, скаузеры, конечно, ворье поганое, но только грабят они богатых паков, что, по сути своей, занятие правильное". На том и порешили.
И вот тут-то, дорогие друзья, и увидели мы транспарант со словами "Сент-Мэтьюз-стрит. Начало истории "Битлз"". Вот оно как! Но только мы сделали два шага под этим баннером, как глаза разбежались в разные стороны. Буквально отовсюду на наше зрение стали давить всевозможные надписи, указатели и разъяснения. Сюда пойдешь - в "Каверн" попадешь, туда зайдешь - пива в пабе Джона Леннона попьешь. И так далее, включая Пеннилэйн, памятник Элинор Ригби и несметное количество мемориальных досок, скульптур, изваяний и бюстов. Но и помимо всего этого было на что поглазеть и что оценить по достоинству.
По пещерам!
Как выяснилось, битловская мемориальная территория - самое старинное место города. Узкие кривые улочки, церквушки, маленькие средневековые зданьица, закуточки да аллеечки, тупички да перекресточки. Хоть группу "Любэ" с Юрием Антоновым выписывай. Добавьте к этому богатое и яркое новогоднее убранство - и можете представить себе наше настроение.
Да-да, оно резко улучшилось, и от похмелья на какое-то время не осталось и следа, уж больно широко были открыты рты у нашего трио. К тому же Белыч перестал читать и полностью доверился мне в выборе маршрута, в котором, признаюсь, не было ни грана логики. Поначалу мы попытались найти "Каверн" - ту самую "Пещеру", которая представляет собой исток, откуда полился ручеек, давший жизнь реке, впадавшей в океан битломании.
На нашу беду, этих самых "Пещер" оказалось две. Одна из них носила название "Каверн клаб", другая - "Каверн паб", но только не подумайте, что это одно и то же. И тем не менее обе они были намертво связаны с ранней историей "Битлз". Поэтому нам пришлось посетить обе "Пещеры", произведшие самое благоприятное впечатление. Особенно "Каверн клаб", в котором также нашлось место пабу. Помимо этой приятной детали мы обнаружили, что именно здесь выступали легендарные гамбургские "беатлесы". Сохранилась даже сцена, на которой после нескольких кружек выступили и мы сами, исполнив хиты типа "Глори, глори МанЮнайтед", "There is only one DB", "Simply the Best", "Марширующего Джонни" и т. д.
Честно говоря, кроме нас самих, практически никто нам не хлопал, но я объясняю это своими не очень хорошими вокальными данными. Ну а когда Белыч перешел от пения к зарядам, то и без того небольшая аудитория разошлась кто куда, чтобы полностью предоставить сцену одним только нам. Чем мы и поспешили воспользоваться по полной программе, резко увеличив количество выпитого пива.
Закончив с первичным осмотром памятных мест, мы поднялись вверх по знаменитой винтовой лестнице "Каверн клаба", заставляющей посетителей опускаться и подниматься на шесть пролетов. Но на то она и "Пещера", чтобы лазали-ползали. Улица встретила нас окончательно разгулявшейся погодкой, и мы с воплями и песнями (спасибо, битлы!) двинулись в сторону набережной, где намеревались найти пристань, чтобы покататься на пароходике. И вот тут-то и завязалась дискуссия между мной и Белычем.
Кто кого?
Суть дискуссии сводилась к следующему: кто более красив, Манч или Ливер? Так как решительный выбор сделать было довольно сложно, я начал с того, что более убогих предместий, чем ливерские, я еще не видел. Действительно, на подъезде к Скаузерграду туман рассеялся и дождь прекратился, что заставило меня слегка ужаснуться. Если вы помните, Джон с Белычем тогда спали, а я бодрствовал из-за перманентно обсиравшихся паков. И благодаря этому глазам моим открылась крайняя бедность, обветшалость, запущенность, замусоренность, закопченность стен, убожество построек и улиц, нескончаемые помойки и полуразвалившиеся склады, не говоря уже о внешнем виде местных обитателей. И ни одного многоэтажного здания! Все низенькое-низенькое, одинаковое, обшарпанно-кривоколенное.
Окраины же в Манчестере - нечто прямо противоположное. У нас все ухожено, вылизано, радует глаз и вовремя подметается. Здесь же - как в американских фильмах о депрессивных негритянских "сабарбиях". С одной лишь разницей, что в ливерских предместьях нет ни одного многоэтажного дома. Прямо Саратов какой-то, только без деревянных покосившихся изб посреди каменных строений и прочих примет неизжитой дореволюционной действительности.
Так вот, Белыч наш все это дивное зрелище проспал и заприметил один лишь центр города со всеми вытекающими из него архитектурными радостями. Так ведь Ливеру надо не только туристов грабить, но и как-то их к себе заманивать! Вот и привели более-менее в порядок свой центр, наводнив его хорошо подготовленными к нашему визиту ворами-продавцами.
В общем, спор наш продолжается и по сей день, и попробуй сдвинь Белыча с места, настолько его город Колбасного Бассейна-Бильярда очаровал!
Как бы то ни было, но наше продвижение в сторону набережной еще больше укрепляло Белыча в его предположении о преимуществе мерсисайдского болота перед манкунианскими прелестями.
На мой взгляд, Манч, в противовес Ливеру, представляет собой в архитектурном плане нечто единое, цельное, радующее глаз, законченное, надолго запоминающееся. Ливер же - нечто разнокалиберное, пересеченное, разрозненное, лоскутообразное, низенькое. Этакий эстонский Пярну, иначе и не скажешь. Другое дело, конечно, когда смотришь на Ливер с набережной, где есть парочка помпезных высотных зданий. Но ведь это даун-таун (в прямом, естественно, смысле), и не более. И правильного представления о городе вид с парома не создает, а только путает туристов, увеличивая количество сдуру симпатизирующих.
Смутные плюсы
Под стать моему представлению о Ливере был и текст радиоэкскурсовода, заунывно перечислявшего достоинства порта и направлений течений говнотечки по имени Мерси. Полагаю, так ее французы поганые нарекли, с которыми у ворья, кстати, давние и крепкие связи. Чего только они в Париже не понапиздили! Почитай, половину футбольно-хулиганской Англии одели. Особенно баб. Хоть Музей воровства здесь открывай! Но только не это самое страшное. Поражает другое - каким образом вся эта уныло-архитектурная хуйня получила право назвать себя Культурной столицей Европы! Пусть и в 2008 году, но кому, скажите, от этого легче? Белычу, что ли?
И еще одна деталь: говнотечка Мерси настолько широка, что позавидовала бы и Волга, но только вся фишка в том, что через нее не перекинуто ни одного моста!!! Настолько городские власти разворовали бюджет на благоустройство. Однако жителям этого славного городка все похер, так как если бы мосты все-таки возвели, то их бы тут же спиздили. Но это так, лирическое отступление, потому что есть еще кое-какие детали, требующие объективного подхода к вороватым бильярдным колбасникам.
Соглашусь, действительно стоит там самая большая англиканская церковь, но только с каких это пор величина стала признаком подлинной красоты? Да и размер ее следует учитывать с поправкой на закопченность, из-за которой церковь эта напоминает тюрьму и большой склад наворованного одновременно.
Тем не менее оставим на время нашу нескончаемую дискуссию и попробуем вернуться назад, в центр, так как наша морская прогулка подошла к концу и мы захотели пить-жрать, аки гастрономический беспредельщик Джимми.
Держи скаузера!
И вот тут-то Джон, пока мы с Белычем безуспешно пытались найти заведение, где не только спаивают, но и кормят, непостижимым образом набрел на одну очень интересную парикмахерскую. Парикмахерская эта оказалась… футбольной. По словам взволнованного Джона, там делали прическу под какую-то из футбольных звезд, но, когда он ворвался в помещение с криком "Под Джона О’Ши!", пидорок-цирюльник сказал, что умеет только под… Битти. ПАУЗА.
Впрочем, Джон печалился не очень долго, благо уже очень скоро ему пришлось проверить самого себя на прочность. Ведь именно его, а не меня, как обычно, попытались объебать в сувенирном отделе большого универмага. Как свидетельствовала вывеска, это было лучшее место в городе по части удовлетворения запросов, связанных с "Битлз".
И простодушный Джон повелся, нахватал всякой всячины, обрадовался, как ребенок, и тут же остался без сдачи. Однако Джон - далеко не я, и через мгновение в нем проснулось умение считать. По крайней мере до пятнадцати. Примерно на такую сумму в фунтах его попытался опустить вороватый менеджер. Но не тут-то было. Джон так на него рыкнул, что охуевше-оглохший торгаш наконец-то осознал, что и у воровства есть свои негативные стороны.
Желая как-то откупиться от наседавшего на него Джона, дрожащий как лист скаузер всучил нашему ирландцу каталоги своего вонючего воровского притона и был таков, скрывшись в подвале. Другие бы на нашем месте, особенно ливерье, тут же бы обчистили до нитки весь магазин, но мы удостоили его лишь прощальных плевков, точно попавших в цель и очень красиво повисших на футбольных экспонатах сего заведения.
Одно только "но"
Дальше, как вы догадываетесь, началось форменное шлялово без руля и ветрил, закончившееся оскудением денежных запасов и крайней усталостью. К тому же нас стало беспокоить положение дел с Джимми, который мог выкинуть что-нибудь невообразимое в наше отсутствие. С этими мыслями мы поспешили на автобусную станцию, зайдя по дороге как минимум в четыре спортивных магазина. Просто Джон страшно хотел напокупать там обуви, чтобы разнообразить свою коллекцию мелких мерсисайдских сувениров. Тем не менее мы все-таки доставили свои тела на нужный терминал.
На этом можно было бы и закончить, если бы не одно "но". В автобус вместе с нами села целая шайка блядей, устроивших пассажирам настоящий ад. Они орали, визжали, курили, бухали, матерились, бегали туда-сюда, бросали что-то друг другу через весь салон, устраивали слэмы и т. д. По всей вероятности, они были глубоко убеждены в том, что на больший беспредел никто из присутствующих не отважится. Их утихомиривали даже возмущенные паки, но размалеванные бляди лишь усиливали свой натиск. Эх, жаль, что с нами не поехал Джимми! Вот была бы потеха!
Однако самым смешным эпизодом стало прощальное единение Джона и… негра-водилы, который, покачивая головой в знак согласия с русским человеком, повторял как заклинание его слова: "Это не люди, это животные!"