- Мне кажется, на Западе все по-другому, - сказал он и убрал с ее лба упавшую влажную прядь. - А у нас всегда так! Пока ты не стала эмо, в нашем городе тоже при каждом удобном случае нас били. Ты просто не знаешь, не видела. Да и что вы видите за своими ублёвскими стенами? Живете там как у Христа за пазухой, как любит говорить моя мать.
- Но почему? - вновь спросила она. - Мне нравится так одеваться, носить такую прическу, так красить глаза, слушать такую музыку. Кому от этого плохо?
- Не знаю, - пожал плечами Кирилл и уселся за стол.
Он налил чай себе и ей. Марика села и сделала глоток. Потом положила сахар, и начала медленно помешивать чай.
- Думаю, что из-за позеров, - после паузы сказал он. - Они решили, что это самое модное течение, надели наши шмотки, стали так же красить паза и рыдать на всех углах. Они все утрировали. А ведь эмо - это то, что внутри, а не черно-розовая одежда. Я-то это чувствую по себе. Могу носить что-нибудь совершенно не в стиле, налысо постричься, но в душе будет все то же самое. Понимаешь?
- Люблю тебя, - тихо произнесла Марика.
- Ты меня не видела полтора года назад, - усмехнулся Кирилл. - Я как раз увлекся этой культурой решил, что могу открыто самовыражаться, ни на кого не обращая внимания. Я прямо в классе устраивал истерики, честно! Химичка как-то пару мне влепила, так я упал на пол возле доски, орал, катался, визжал, в общем, дал себе волю. И даже кайф получал от этого. Конечно, остальные ребята нас невзлюбили. Мы же вели себя как идиоты. Да и сейчас многие меры не знают.
- Но ты… - тихо сказала Марика и улыбнулась ему.
- Да, изменился, - кивнул Кирилл. - И все из-за тебя. Учусь сдержанности, хочу быть мужчиной и выглядеть достойно рядом с такой девушкой, как ты. Но эмоции переполняют по-прежнему, на разрыв мозга!
- Люблю тебя, - тихо повторила Марика и после паузы прошептала: - Но вот…
И она замолчала, опустив взгляд в чашку с чаем.
- Что? - настороженно спросил Кирилл.
- Много читала, да и от наших ребят слышала, что суицид - необходимая часть культуры, - сказала она и подняла на него глаза.
Кирилл побледнел, понимая, куда она клонит, и даже машинально прикрыл пальцами почти зажившую царапину на запястье.
- Это стереотип, - после паузы ответил он. Как и то, что все мы би, что нюхаем, ширяемся и пьем.
- Но… - начала она.
В этот момент раздался приглушенный звонок мобильного.
- Твой, - заметила Марика. - Кто бы это мог быть так поздно?
- Понятия не имею, - ответил Кирилл и вышел в коридор.
Он достал телефон из кармана куртки и увидел, что это звонит его одноклассник Костя.
- Да, - ответил он.
- Не спишь? - не здороваясь, быстро заговорил Костя. - Ты куда пропал? Тут у нас такое! Батя твой сказал, что ты в Москву смылся на каникулы.
- Да, к брату поехал, - ответил Кирилл, начиная волноваться.
- Ира-то наша руки на себя наложила, - сбивчиво продолжил Костя. - Похороны завтра. Наши все в шоке. Странно, что тебе родители не сообщили. Так тебя на похоронах не будет?
- Ужасно! Это все ужасно! - после паузы тихо сказал Кирилл.
- Да, ужасно! А все ваше эмо, - сухо сказал Костя. - Тебе тут наши ребята звонили несколько раз, да ты не берешь. Решили, что не слышишь, по Москве бегаешь.
- Да, - ответил он. - Не слышу.
- Не расстраивайся так, - участливо проговорил Костя. - Знаю, что вы с Ирой еще в один детсад ходили, но сейчас уж ничего не поделаешь. Не знаю, что еще сказать, - после длительной паузы заметил он.
- Мне страшно, - прошептал Кирилл.
- Блин, Кирюх! - громко и зло заговорил Костя. - Кончайте вы с эмо! Ни к чему хорошему это не приводит! Три месяца назад в школе, которая за ТЭЦ, девочка тоже вены себе перерезала. И насмерть! Ей вообще 13 было. Мне один друган из той школы говорил, у него отец в милиции. Неужели про нее не слышал? Она ведь тоже была из вашей тусовки э-э-эмо! - протянул он с явной издевкой.
- Не слышал, - сказал Кирилл.
- Ну ты что? - удивился тот. - Она еще какую-то странную записку оставила, что типа идет к свету, который здесь называется тьма. Причем слово "тьма" написала на английском - "дарк".
Кирилл вздрогнул, его сердце заколотилось.
- Не хочу больше говорить об этом, - сказал он.
- Ну, прости, друг, прости, - тут же опомнился Костя. - Понимаю, как тебе тяжело. Значит, завтра тебя не будет? Похороны в пять вечера.
- У нас билеты только через четыре дня. Если поменять, - тихо сказал он. - Но не получится. Даже если мы попадем на поезд, который уходит в восемь утра, то в городе мы будем лишь в семь вечера.
- Да, не получается, - заметил Костя. - Mы? А ты это с кем? Неужели со своей ублёвочкой? И как ее предки отпустили? Ну ты даешь, Кирюх! Сила!
- Да, я с Марикой, - ответил он и вдруг неожиданно для себя расплакался.
- Ладно, старичок, не расстраивайся ты так! испуганно сказал Костя. - Приедешь когда приедешь. Ну что теперь поделать? А ребятам я все объясню. Давай, пока!
И он положил трубку. Кирилл вытер глаза, но слезы все текли. Он в душе презирал себя за слабость, за то, что убежал от того ужаса, который охватил его тогда во дворе при виде Дарка.
- Что случилось? - раздался испуганный голос.
Кирилл поднял голову и увидел, что Марика стоит, сжав руки и прислонившись к косяку двери. Ее лицо было бледным. Кирилл скользнул взглядом по ее светло-розовой футболке со смешным рисунком двух обнимающихся зайчиков на груди, по голым стройным и длинным ногам, по маленьким ступням, переминающимся на паркете, и бросился к ней, упав на колени, обхватив ее и прижавшись лицом к животу. Его начали сотрясать рыдания. Марика окончательно испугалась, гладила его по волосам, плечам, целовала в макушку и без конца повторяла:
- Все будет хорошо, все будет хорошо.
Они уснули только под утро. Кирилл несколько часов рассказывал про Ирочку, про их отношения. Оказалось, что она была давно влюблена в него, писала записки с признаниями, даже завела "зин", и на его страницах откровенно рассказывала о своих чувствах. Но Кирилл относился к ней только как к подруге и не мог ответить взаимностью. И сейчас обвинял себя в том, что был невнимателен к ее чувству. Все в их тусовке знали, что у них с Марикой "лавстори". Их везде видели только вместе, их лица говорили сами за себя. Ирочка даже пыталась как-то объясниться с ним, считая, что Марика хоть и классная девчонка, но совершенно ему не подходит, что ее родители пока смотрят на их дружбу сквозь пальцы, но перспектив у них нет никаких. Но Кирилл не принимал ее слова всерьез, а только отшучивался.
Марика слушала внимательно, не перебивая. Впервые Кирилл был так откровенен. Но ее мучила мысль, почему и он приблизительно в то же самое время попытался перерезать себе вены. Кирилл про это странное совпадение не говорил ничего. К тому же она помнила и о некоем графе Дарке, который нагнал на него такой ужас своим появлением тогда во дворе. Марика вдруг подумала, что, возможно, именно из-за его появления Кирилл так стремительно уехал в Москву. Когда он выговорился, проплакался и постепенно успокоился, они легли в кровать, прижавшись друг к другу.
- Послушай, - мягко проговорила Марика и обняла его, - что это за мужик тогда проходил по твоему двору? Помнишь, такой высокий, весь в черном и одет, как гот? Ты еще тогда сильно разволновался, что-то начал бормотать об Ирочке, о себе.
Марика замолчала, решив не упоминать о его попытке самоубийства. Кирилл и так был расстроен. При ее словах он вздрогнул и отодвинулся от нее.
- Ты еще назвал его граф Дарк, - все-таки продолжила Марика, хотя видела, что он сжался и закрыл глаза.
- Не знаю, о чем ты, - ответил Кирилл после длительной паузы. - Давай спать.
И он отвернулся от нее. Марика не стала настаивать, понимая, что сейчас он ей ничего не скажет. Она обняла его сзади, прижалась щекой к спине и закрыла глаза.
Проснулись около полудня. Марика встала, отдернула тяжелые коричневые портьеры, и спальню залило солнце.
- О! - восхищенно воскликнула она и подпрыгнула. - Снова ясный день! Долой плохую погоду!
Настроение у нее было отличное. Все их разговоры ночью показались ненужными. Они любили друг друга, в этом она была уверена и подумала, что только это имеет значение.
- А мне нравится, когда идет снег, - пробормотал Кирилл и закрыл лицо одеялом.
Но Марика стянула его и закричала:
- Хватит спать! Хочу гулять!
Кирилл, видя, что она в отличном настроении, заулыбался. На душе у него стало значительно легче.
Они умылись, позавтракали, потом Марика уединилась в гостиной, чтобы позвонить родителям. А Кирилл решил поговорить с Глебом. Он набрал его номер.
- Занят? - сразу спросил он, когда Глеб ответил.
- Могу говорить, - сказал тот и встревоженно поинтересовался: - Случилось что-нибудь?
- Нет, - улыбнулся Кирилл. - Мы только проснулись.
- Вот она сладкая каникулярная жизнь! вздохнул Глеб. - А я уже несколько метров проводки проложил да дрелью от души поработал. И чем вы сегодня намерены заняться, дети мои?
- Да я тоже звоню, чтобы узнать, какие у тебя планы, - ответил Кирилл.
- Знаешь, братик, сегодня не получится строить какие-либо планы, - со вздохом проговорил Глеб. - У нас тут аврал полный, боюсь, до ночи работать придется. Так что вы уж сами себя развлекайте. О'кей? Думаю, с такой девочкой скучно тебе не будет? - засмеялся он.
- Прекрати! - строго сказал Кирилл. - Кстати… - начал он и замолчал.
- Ну, давай, спрашивай! - подстегнул его Глеб. - Чего мнешься, как красная девица? Что еще?
- Да хочу понять, с чего это ты вдруг поселил нас в такую роскошную квартиру? - после паузы поинтересовался он. - Думаю, для тебя это было не так уж просто, как ты пытался нам доказать. А, братец?
Глеб весело рассмеялся. Потом все-таки ответил:
- Шаришь, Кирюх! Но и ты пойми мой расчет. Ты ведь не с какой-нибудь нашей заводской шалавой пожаловал, а с самой дочкой мэра, одной из самых известных ублёвочек города. Что ж я вас, в трущобу поселю? Ты же понимаешь, что если у вас в дальнейшем все сладится, то ты будешь как сыр в масле. Уж ее предки не оставят зятя в бедности. Понимаю я твой расчет!
- Ты с ума сошел! - возмутился Кирилл. - Какой расчет?! Ни о чем таком я и не думал!
- А надо думать! - назидательно проговорил тот. - Скоро твои школьные игры закончатся, в том числе и в это твое эмо, и наступит взрослая суровая жизнь.
- При чем тут эмо? Это вовсе не игра! - обиделся Кирилл. - Это моя суть!
- Ага, как же! - засмеялся Глеб. - Хочешь скажу тебе всю правду об этой вашей субкультуре? Да и не только об этой!
- Не надо! - тут же возразил Кирилл. - Надоело слушать, что все мы плаксы-неудачники и конченые позеры! Вот!
- Да не в этом дело! - четко произнес Глеб. - Эмо - это, прежде всего попытка убежать от своего страха перед взрослой жизнью, остаться как можно дольше детьми, спрятаться за этой маской от взрослых проблем, которые неизбежны, ведь мы все по - любому растем. Так что ваше это эмо, прежде всего, возникло от страха. Как, впрочем, и готы, - после паузы добавил он.
- Готы? - усмехнулся Кирилл. - А они от чего прячутся за своими готическими масками, если следовать твоей доморощенной логике? Они чего боятся?
- Смерти! - уверенно ответил Глеб. - Всей их субкультурой движет только одно - детский страх перед смертью. Да иду я! - крикнул он. - Ладно, Кирюх, меня зовут. Мне сейчас не до философских споров. Вы там отдыхайте, наслаждайтесь полной свободой, а на меня сегодня не рассчитывайте. Дай бог, эту кухню к полуночи закончим! И то неуверен.
- А может, мне стоило помочь? - предложил Кирилл.
- Чего?! - расхохотался Глеб. - Да тебя еще учить всему нужно! Думаешь, ремонт квартир такое простое занятие? Да иду я! - вновь крикнул он. - Давай, пока! Марике приветик! Завтра созвонимся!
И он положил трубку. Но телефон тут же зазвонил вновь. Это была Настя.
- Хэлло, дарлинги! - сказала она. - Чего делаем? А твой братан прикольный чел! Мне понравился! Я ему недавно звонила. Но он сегодня сильно занят, рабочий класс! - затараторила она. - А мы тут тусить собираемся. Хотите с нами?
- Не знаю, - растерянно ответил Кирилл. А где?
- У парня одного из наших, - сообщила она. - Квартира свободна, предки в Таиланд вчера свалили на пару недель. Давай дрес пиши! А чего вы вчера так рано свалили? Классно было! Мы до трех ночи тусили! Ну чего, пишешь?
Кирилл достал из сумки блокнот и ручку и записал адрес, но точно ничего не обещал.
- Короче, подваливайте с Марикой через пару часов. Все как раз соберутся.
- А купить что-нибудь нужно? - поинтересовался он. - Ну там торт или сок.
Настя замолчала, потом громко расхохоталась.
- Вот она, провинция! - заметила она, когда успокоилась. - Еще остались хорошие манеры. Да не нужно ничего!
Она положила трубку. Кирилл бросил телефон в сумку и лег на спину. Ехать ему никуда не хотелось. Он подумал, что было бы хорошо провести сегодня весь день в квартире, устроить что-нибудь типа романтического ужина. После нервной вчерашней ночи хотелось покоя, уюта, нежности. К тому же он никогда раньше не жил в таких условиях. В отличие от Марики, которая постоянно ездила куда-нибудь с родителями и при этом жила в лучших гостиницах, и пансионатах, он в каникулы бывал только в деревне у бабушки и пару раз съездил к Глебу. Но жил всегда у него в маленькой съемной комнате. Кирилл машинально погладил шелковое бежевое белье с тигриными узорами, на котором лежал, посмотрел на деревянное полированное изголовье кровати, выточенное в виде силуэта пантеры, перевел взгляд на огромное зеркало на стене, рама которого была обита леопардовой шкурой.
Дверь в этот момент приоткрылась, и появилось раскрасневшееся лицо Марики.
- А, ты тут! - улыбнулась она и вошла в спальню. - А я тебя потеряла! Но хорошо, когда есть возможность жить в такой большой удобной квартире!
- Я тоже про это только что думал, - сказал Кирилл и сел. - Ну что, со всеми поговорила?
- Ага! - кивнула она и села рядом.
Ее футболка задралась, обнажая гладкие круглые колени. Кирилл задержал взгляд на двух практически одинаковых маленьких родинках. Одна была на колене левой ноги, а вторая чуть выше колена правого.
- Надо же, - тихо проговорил он, - я только заметил эти родинки!
И он провел по ним пальцами. Она поежилась, свела колени и тихо засмеялась.
- Щекотно, - сказала она.
- Щекотки боишься? Значит, ревнивая! - улыбнулся он. - Так в народе говорят!
- А ты будто нет? - спросила она и забралась пальцами ему в подмышки.
- Марика! - расхохотался Кирилл и опрокинулся на спину. - Прекрати!
Но она упала на него и начала ерзать всем телом, продолжая щекотать. Он залился смехом, вертясь под ней и пытаясь освободиться. Они запыхались от борьбы и смеха. Наконец Кириллу удалось перевернуть ее и подмять под себя.
- Ну, сейчас ты все узнаешь! - задыхаясь, проговорил он, глядя ей в смеющиеся глаза. - Защекочу!
- Ой! - вскрикнула она. - Отпусти!
И попыталась столкнуть его с себя. Кирилл вдруг замер, его губы перестали улыбаться, глаза закрылись. И он начал целовать ее. Она обхватила его за шею, подставляя лицо. Их губы встретились. Поцелуй был долгим. У Марики начала кружиться голова, и она выпустила Кирилла из объятий. Он отодвинулся и посмотрел на нее. Его глаза сияли, и Марика замерла, погружая в них взгляд.
- Люблю тебя, - шепнул Кирилл.
- И я тебя, - ответила она.
Марика увидела, как влага заполняет его глаза. И вот слезинки сбегают по его длинным пушистым ресницам и прозрачными каплями падают ей на лицо. Одна капелька попала ей на губы, и она машинально слизнула ее, почувствовав вкус соли. Кирилл сполз и сел на край кровати, повернувшись к ней спиной и ссутулившись. Марика обняла его сзади, прижавшись щекой к разлохмаченным прядям, прикрывающим шею.
- Люблю тебя, - тихо повторила она.
- Я так боюсь, что все это закончится! - прошептал он. - Ужасно боюсь! Все слишком похоже на виртуал. В реале такого просто не может быть!
- Никогда это не закончится! - уверенно ответила она и села рядом, заглядывая ему в лицо.
- Ты поговорила с родителями? - спросил он после паузы.
- Ага, причем с обоими. Вначале маме позвонила. Она сказала, что отец тоже ждет моего звонка. Я потом и ему набрала. Короче, получила наставления в двойном размере.
- Марика, скажи честно, как они относятся к тому, что мы встречаемся? - глухо проговорил Кирилл. - Я никогда тебя об этом не спрашивал, добавил он и опустил голову.
- Знаешь, у меня классные предки, - ответила она. - И ничего такого, о чем ты наверняка думаешь, они против тебя не имеют.
- Не находишь это странным? - спросил он и повернулся к ней. - По их меркам, мы не пара ни разу. К тому же из-за меня ты затусовалась с эмо. Это их не напрягает?
- Они оба знают, что я хочу этого! - задорно проговорила Марика. - Хочу! А я привыкла, что все мои желания исполняются.
Кирилл вздохнул и вытер глаза.
- А нас в гости пригласили, - сообщил он и встал. - Вот думаю, почему бы и не пойти?
- Глеб, что ли? - улыбнулась Марика.
- Нет, Настя. Она недавно звонила. Что скажешь?
Марика закусила нижнюю губу и нахмурилась. - Я же говорю, кто щекотки боится, тот чрезмерно ревнив, - сказал он и присел перед ней на корточки, заглядывая в лицо.
- Она домой тебя пригласил а? - поинтересовалась Марика, отворачиваясь от его внимательного взгляда.
- Не меня, а нас, и не домой, а потусоваться на квартире какого-то ее друга, - ответил Кирилл и взял ее за руки. - К тому же Глеб сегодня на работе допоздна.
- Оки! - неожиданно согласилась Марика и встала. - Поехали! Не будем же мы в квартире весь день сидеть!
Часа через полтора они стояли во дворе нужного им дома и озирались по сторонам.
Оказалось, что корпуса два, а Кирилл не записал, какой им нужен. Район был спальным, и высотные бело-голубые дома походили один на другой, как близнецы-братья. Кирилл достал телефон и набрал номер Насти. Она ответила сразу и тут же сказала, что только что вышла из метро и чтобы они ждали ее на месте и никуда не уходили. Настя появилась буквально через пару минут в сопровождении двух парней, которые несли тяжелые на вид пакеты.
- Хай, френды! - возбужденно закричала она и замахала рукой. - А я сейчас наших парней встретила! Саша, Коля. Они тут в "Пятерочке" затарились.
Она представила Кирилла и Марику. Те растерянно смотрели на пакеты, доверху набитые продуктами. Один из пар ней нес пятилитровый пакет дешевого вина.
- Эх, потусим! - радостно сказала Настя, потирая руки. - А то каникулы проходят, а я все трезвая, как стекло! - захихикала она.
- Ты-то как стекло? - хмыкнул Саша. - А по-моему, постоянно затуманена.
И они с Колей дружно расхохотались.
- Не позорьте меня перед моими новыми друзьями, - заметила Настя, но тоже начала смеяться.