Вот где вступает Диана. Эта женщина просто не умела быть естественной. Она и в самом деле считала повседневность театром и говорила исключительно словами из разных спектаклей и телесериалов. Просто физически не могла придумать что-нибудь свое. Еще у нее был дар: не замечать, какое впечатление она производит на окружающих. Диана не понимала, когда нужно говорить медленнее или быстрее, а когда и вовсе заткнуться. Но прежде чем я все это узнал, мы оказалась у нее дома и все пошло так… как пошло. Уже через сорок восемь часов она начала оставлять (угадай какие) сообщения на моем автоответчике, Джоан их прослушала и выгнала меня на улицу. Что самое ужасное, Диана занималась со мной сексом из сострадания – кассирша, которая до этого работала в нашем туристическом агентстве, разболтала всей труппе про Брендана.
Прощай привычная жизнь… здравствуйте комнаты в подвале и "Скрепки", место настолько безликое и серое, что поначалу я нежился в его стерильности. Никакого чувства локтя. Мне помогала миссис Водка.
До встречи с Бетани во мне было столько же человеческого, сколько в уцененном программном обеспечении для налоговиков. А когда твоя дочь ненароком прочла мой дневник, я вдруг подумал… может, творчество меня спасет, может, я смогу создать более приятный мне мир и извлечь из боли, потерь, одиночества что-то полезное… даже разбогатеть! И может… ну, в общем, полно еще всяких "может".
Последнее время мне приходится нелегко. Но зато у меня есть Вэйн и – раз в месяц – Зоуи.
Постараюсь не забрасывать "Шелковый пруд". То, что меня кто-то читает, меняет дело. В одиночку я нипочем бы не справился. И спасибо за угощение – я все съедаю.
Роджер.
P.S. Кстати, Диана ни разу не приходила ко мне в "Скрепки". Если когда-нибудь захочешь вычеркнуть из своей жизни актера, просто скажи ему, что он бездарь. Фьють! – и его как не бывало.
"Шелковый пруд"
Казалось, Кайл с Британи что они уже месяц живут в уютном и очаровательном доме Стива и Глории. Они сильно изменились за этот вечер.
– А в каком университете учится Кэнделл? – спросила Британи.
– В Гарварде, – ответил Стив.
– Я всегда хотела, чтобы он поступил в Йель! – зашипела Глория.
– Раз тебе так нравится Йель, скажи мне, где он находится?
Она замерла.
– В какой-то глуши. Никто не знает где. А вообще Йельскому университету ни к чему город, он и без города прекрасно обходится.
– Достаточно было ответить "Нью-Хейвен".
– Я это знала! От того, что я не назвала город, Йель не стал хуже.
Глаза Стива заблестели.
– Глория, спрашиваю чисто из любопытства: где находится Гарвард?
– Не глупи.
– Ну где?
– Гарвард и есть Гарвард. – Она немного помолчала. – Ты что, забыл? Мы ведь несколько недель назад ездили к Кэнделлу. Отвезли ему вкусняшек и всякие нужные вещи.
Имя "Кэнделл" вернуло Стива к реальности, если так можно назвать то, что происходило в комнате.
– Ах да, – сказал он, поглядев на Кайла с Британи. – Наш сын прекрасно учится. Мы недавно его навещали.
Кайл спросил:
– А у вас точно нет его фотографий? Альбомов каких-нибудь или полароидных снимков? Джипегов? Или школьных дневников?
– Нет, – отрезал Стив.
– В самом деле?
– Ни одного.
– Мы все отдали в фотостудию, – подтвердила Глория.
– Да ладно вам, – не унимался Кайл. – Должны же быть какие-то фотографии!
– Нет. Сейчас модно сдавать их в фотостудию, где все снимки реставрируют, чистят и помещают в новые стильные альбомы.
– Не верю! – упорствовал Кайл. – Хоть что-то должно было остаться.
– Ах да! – опомнился Стив. – У нас в подвале много детских игрушек Кэнделла. Можем показать.
– Зачем нам игрушки? – удивился Кайл.
– Никуда не уходите, – сказала Глория. – Я мигом.
– Послушайте, Глория, в этом нет нужды…
Но та уже убежала в подвал, а Стив повеселел.
– В детстве Кэнделл был чудесным мальчиком! Обожал свои игрушки. Еще скотча?
Кайл поглядел на жену, которая сидела с отрешенным лицом.
– Брит?
– Ой, простите! Я смотрела на те часы.
– Кошмарные часы. От солнечных или песочных и то больше проку.
Из подвала донесся грохот, и Стив подлил Кайлу виски. Потом обратился к Британи:
– Скажите, косметика вас изменила?
– Эта? – Британи погладила щеку и глянула на пальцы в следах театрального грима. – Пора ее смывать. Сперва она меня защищала, но макияж – это как магия. Действует, только пока в него веришь.
Кайл выпил.
В тишине грохот, доносящийся из подвала, звучал особенно зловеще.
– Вы говорили что-то про джипеги. Что это такое? – поинтересовался Стив.
– А, это цифровые картинки или фотографии. Хранятся в компьютере, – ответил Кайл.
– Почему они так называются?
– Джипег – это сокращение от Joint Photographic Experts Group, Объединенная группа экспертов в области фотографии.
– Джипеги, шмыпеги… И чем людям не угодили дагерротипии в коричневых тонах? О, а вот и Глория с любимыми игрушками Кэнделла.
Из подвала – точнее, из двери, ведущей в кухню – раздавался оглушительный стук. Чем ближе Глория подбиралась к гостиной, тем громче он становился. Наконец, она вошла и сбросила на пол кучу пластмассовых животных, машинок и прочих уличных игрушек. Капельки пота просочились сквозь плотный слой косметики на ее лбу.
– Вот! – объявила она. – Игрушки Кэнделла. Он существует.
"Шелковый пруд": Британи
Британи решила ничего не рассказывать Кайлу об игрушках. Зачем? Может, Стив с Глорией и чудаки, но вовсе не обязательно безумцы. Интересно, кем бы вырос их ребенок? Странно, что у них нет фотографий Кэнделла. Если у парня была хоть одна извилина, он наверняка сбежал из родного гнезда. Может, и снимки с собой забрал.
Этот грим начинает меня раздражать.
Британи вспомнила, как ее красила Глория, вспомнила, какой неожиданно свободной она почувствовала себя после этого – словно на короткий миг перевоплотилась в другого человека, не отягченного мировыми и личными проблемами. Но теперь Британи устала. Она уже вышла из этой короткой жизненной фазы и переходила в новую.
Тем временем Глория со Стивом перечисляли игрушки Кэнделла:
– О! – воскликнул Стив. – Это же его самокат с мультяшной рыбкой!
Рыбка была из диснеевского мультика "В поисках Немо". Выходит, Кэнделлу от силы лет двенадцать?!
– Ну разве не прелесть? – пролепетала Глория, взяв разбитый желтый обруч. – Любимый обруч Кэнделла!
– Да, он просто жить не мог без обруча, верно? – оживился Стив, точно подросток, выучивший новое ругательство. – Все эти новомодные игрушки нас прямо врасплох застали!
Британи с Кайлом лихорадочно подсчитывали возраст Стива.
– Да шучу я, шучу! – опомнился тот. – Я не такой старик.
Глория схватила маленький поезд, выцветший от долгих зим и палящего солнца. Пластик, из которого он был сделан, почти превратился в труху.
– Смотрите, что будет, когда я поставлю его на пол и запущу! – крикнула Глория, сев на персидский ковер. – Он так очаровательно свистит!
Поезд засвистел, точно больной эмфиземой. Стив с Глорией просияли.
Ярко выраженный синдром опустевшего гнезда? Алкогольный психоз?
Стив тоже сел на пол, пролив скотч себе на брюки.
– Только гляньте! – восторженно закричал он. – Пластмассовый щеночек!
– Я ненадолго, – сказала Британи и сбежала в пыльную гостевую ванную, где горела только одна лампочка. На унитазе лежала рукопись Кайла. Британи включила кран. Горячей воды не было, поэтому она ополоснула лицо холодной и поискала мыло, но нашла только раритетные обмылки.
Она стала отскребать косметику. Белесая, похожая на молоко вода стекала в слив и постепенно делалась прозрачной. Полотенец тоже не было. Тяжело дыша, Британи сказала: "Без обид, Кайл" и вытерлась страницами его книги. Помахала руками, чтобы быстрее высохнуть, потом вышла из ванной, схватила пальто и направилась к входной двери.
– Я немного прогуляюсь. Хочу подышать свежим воздухом.
Она вышла в ночь – такую морозную, что звезды на небе дрожали.
Бетани
Привет, Роджер!
"Шелковый пруд" возвращается – спасибо! Гениально, что ты послал его мне "Федексом". Мама обделается от злости, когда увидит счет – ну и пусть. Как сказала Глория, искусство превыше всего. Странно, что твоей книге пришлось слетать в Кентукки или куда там, и только потом очутиться здесь.
За эту неделю я похудела на шесть фунтов – неплохо. Дополнительные смены и тренировки дают о себе знать. Я вовсе не считаю, что забота о собственном теле – это плохо или страшно. Я могу стать сильной. Могу! Скоро я буду изящной и хрупкой, а весь мир глянет на меня и запищит от восторга: "Ого! Классная цыпочка!"
Прошлой ночью я не могла уснуть и посмотрела по телику старый фильм по Стивену Кингу: ну, где все пассажиры самолета, кроме шестерых спящих, внезапно исчезли. На сиденьях лежала только их одежда и разные мелочи. Видимо, зрители должны были подумать: "О, пропали одни тела, а все остальное на месте!" Чушь собачья. В человеческом теле полно инородных предметов, и по сути все, что не содержит ДНК, должно было остаться на сиденье "Боинга 747". Одежда, туфли – да, но не только. Еще и пломбы, силикон, парики, накладные ресницы, вставные зубы, косметика, контактные линзы, лак для ногтей, пересаженные почки, искусственные сердца, кардиостимуляторы, духи… А если задуматься, то и многое другое: непереваренная пища, бактерии, вирусы, сопли, ушная сера, моча и лекарства. Больше всего осталось бы воды, потому что в ней тоже не содержится ДНК. Осталась бы и слюна, кроме той, что во рту. Кстати, именно по ней нашли террориста Унабомбера: он смачивал слюной клейкие полосы конвертов с взрывчатым веществом. Мне кажется, сперма и яйцеклетки тоже должны были остаться: разве в них не половинчатые ДНК, стремящиеся друг к другу?
Так что в этом здоровенном "боинге" получилось бы двести пятьдесят мерзких лужиц – только представь, какая стояла бы вонь!
Ну да ладно. Поехали дальше. Если вся эта гадость осталась бы в самолете, то что бы тогда исчезло? Какая-то сухая мерзость, похожая на вяленую говядину? Или того меньше – пассажиры превратились бы в колготки.
Ой, погоди, а кости считаются?
Пойду посмотрю в Гугле.
Ага, оказывается, в костях нет ДНК, но в костном мозге есть, стало быть, кости бы тоже остались в "боинге". Еще я узнала, что ДНК не содержится в волосах (точнее, она есть только в корнях). И не забудь про зубы (кроме пульпы)!
Выходит, то, что мы привыкли считать собой – это "мы" лишь отчасти. Мы сделаны из начинки. Мы – хот-доги, Роджер. Только благодаря ДНК вся эта дрянь, которую мы по наивности считаем чуть ли не святой, держится вместе.
Но! Насчет спермы я ошибалась. В ней содержится в пятьдесят раз больше ДНК, чем в крови. Это прямо золотое дно для следователей. Странно, да? И вот что я никак не могу взять в толк. Помню, еще в школе я смотрела в журнал и не могла понять, почему мальчиков столько же, сколько девочек. Подумай логически: на сто женщин должен приходиться один мужчина, не больше. Триллион сперматозоидов на одну яйцеклетку?! Чем природа вообще думала? Какая расточительность! В шестом классе я смотрела документальный фильм про Вторую мировую (после войны в Германии на две женщины стал приходиться один мужчина) и думала: "Вот это уже куда разумней".
Сменим тему.
Просто случайный факт: можно промыть желудок, выпив галлон молока.
Подожди, меня позвали…
Ив из отдела печати спрашивает, не видела ли я его мобильный. Этот парень покупает подарки для родных в самый канун Рождества, за час до ужина. Все члены его семьи получают "Ярмарку тщеславия" в упаковке из "Рейнольдс".
Бетани, да ты окончательно свихнулась на Рождестве!
Спасибо, внутренний голос. Ты прав. Я лицемерка.
Чем думала вселенная, изобретая Рождество?! Эй, а давайте-ка угробим шесть недель на чувство вины, одиночество и прочую бесполезную фигню! Потом построим офисные супермаркеты, где будут продаваться ручки и глянцевая бумага для принтера, и притворимся, что из этого выйдут отличные подарки для любимых!
Мне кажется, в Рождество люди отмечают тот день, когда отделились от животных. Вместо того чтобы жить бездумно и свободно, как птицы или звери, мы стали пленниками самих себя. Да, у нас появились машины, самолеты и голливудские фильмы, но с тех пор нас постоянно беспокоит календарь и время – его то слишком мало, то слишком много. Еще нас беспокоит мысль, что это время можно провести с пользой, а можно профукать, смотря "Семейку Партридж" по спутниковому телевидению и попивая один из бесчисленных энергетиков, что за ночь появились в супермаркете. Мне нравится "Ред Булл", потому что по вкусу он похож на пенициллин. Бред, правда?
Ну все, перерыв кончился. Надо навести порядок в корзине с уцененными дисками.
Какое счастье.
Сегодня покажу маме новые главы "Шелкового пруда". Она – твоя самая большая поклонница.
И расскажи мне наконец, как твои дела.
Б.
P.S. Прошло пять минут, и мне в голову явилась такая мысль: в Рождество мы празднуем не то, что отделились от животных, а то, что перестали быть добычей, начали делать оружие, ловушки и превратились в хищников – как те обезьяны в начале "Космической одиссеи 2001 года". Такого в истории планеты еще не было. Мы – уникальны. Мы научились переключаться между режимами.
"Шелковый пруд": Кайл
Позвонили в дверь.
Кайл подумал, что теперь сможет узнать, почему хозяева открывали им пять минут. Но его надежды не оправдались. Глория положила поезд Кэнделла на пол и открыла дверь, за которой оказался высокий, худой, аристократичного вида седой человек в пальто с потертыми локтями. Уши у него покраснели от холода. Глория замерла на месте.
– Вот так сюрприз! – воскликнула она. – Да это же известный театральный режиссер и утонченный скаред Леонард ван Клиф! Здравствуйте, Леонард. Добро пожаловать в наш уютный, гостеприимный дом!
– Ага. Привет, Глория. – Режиссер потер руки и вошел.
Стив все еще сидел на полу и теребил самокат Кэнделла.
– Здравствуй, Леонард.
– Здравствуй, Стив.
– Выпьешь?
– Да, если можно, скотч.
– Сейчас.
Кайл заметил, что эти двое явно недолюбливают друг друга. Глория встала за кресло, где принимала различные завлекательные позы.
– Что привело тебя к нам в этот вечер?
– Подумал, неплохо бы обсудить спектакль.
– Правда? – Глаза у нее загорелись. – Ну так давай обсудим! Мы просто обязаны его обсудить. Искусство превыше всего.
Кайл кашлянул.
– Ой, простите! – спохватилась Глория. – Забыла представить вам наших гостей… – Ее поза напомнила Кайлу картины, на которых английские лорды девятнадцатого столетия гордо размахивают мушкетами над убитыми леопардами небывалых размеров. – Это прославленный и очень богатый писатель Кайл Фалконкрест. Они с женой пришли к нам на ужин. Ничего особенного – мы заказали китайскую еду. Так принято в нашем доме: все очень мило, непринужденно, но в то же время уютно и гостеприимно.
– Клево. – Леонард обратился к Кайлу: – Вы родственник, что ли?
– Нет.
– Они просто оказали нам маленькую любезность. Ужасно мило с их стороны!
Стив передал режиссеру скотч. Тот поболтал его в стакане и огляделся по сторонам.
– Классная мебель. Давно здесь живете?
– С тех пор, как напечатали мой первый роман.
– Он получил прекрасные отзывы критиков, но плохо продавался, – вмешалась Глория.
– Ясно.
– А первый роман Кайла прочли уже десять миллионов человек, – добавила она.
Стив выпил. Леонард посмотрел на Кайла так, будто у того выросли рога.
– В самом деле?
– Ну… да.
– Не представляю, как одна книга может понравиться стольким людям одновременно. О чем же она? Наверное, про каких-нибудь котят, захвативших власть над клиникой похудения. Потом эти котята превращают горстку неудачников в стройных красавцев, которые обзаводятся любящими семьями и богатой сексуальной жизнью.
– У вас получился бы отличный бестселлер, – сказал Кайл.
– А что такое "клиника похудения"? – спросил Стив.
– О, дорогой! Все знают, что это такое! – вспылила Глория. – Они нынче страшно популярны. Люди там худеют по специально разработанным программам, а на стенах висят плакаты с голливудскими звездами и членами английской королевской семьи, которые подбадривают пациентов всякими избитыми фразами. В таких центрах еще бывают солярии.
– Откуда ты знаешь?
– Ох, Стив! Стив, Стив, Стив, Стив, Стив… – Глория мудро улыбнулась и посмотрела на Леонарда, точно извиняясь за отставшего от жизни мужа. – Ни одна его книга толком не продавалась.
– Ну вы даете, люди! – удивился Леонард.
– Это уж точно, – встрял Кайл. – Ей-богу, эти двое как из романа Джона Чивера вышли. Причем действие происходит в аду. Вы поглядите на их дом – здесь время остановилось за десять минут до первого полета на Луну.
– Вы что, рылись в вещах? – спросил Стив.
– Нет, просто смотрел. Если бы рылся, поднял бы пыль. У вас тут всё словно корпией посыпали.
В трех кварталах от дома завелся грузовик. Мимо пролетел вертолет, молотя ночной воздух.
– Ну ладно, – сказал Леонард. – Хватит трепаться, перейдем к делу. У меня есть новость.
Ди-Ди
Роджер,
я с ума схожу от тревоги. Бетани – уже не Бетани. Честно говоря, она меня… пугает. Вчера вечером сама помыла посуду, а потом пошла в гостиную и просто сидела в кресле, не читала, вообще ничего не делала – **просто сидела в кресле**. Казалось бы, ерунда, но мне стало так жутко!.. Знаешь, похоже на какой-то фантастический фильм, где в теле человека поселился инопланетянин. И окно было широко открыто. Бетани думает, что на холоде ее организм съедает больше калорий.