- Согласен, - сказал Эгор, снова глядя в рот Королеве.
- Так небо потуши. К чему пожар? Остыла вечеринка.
- Так в этом весь прикол? Фигня делов. - Эгор хлопнул в ладоши, и небо стало привычно
розовым.
- К чему нам этот штиль, и пафосный, и скучный. Нам в рифму говорить с Эгором -
западло. - Клоун поскакал немного на одной ноге. - Кстати, приходить на мальчишник - дурная
примета.
- Дурной приметой звали меня в детстве, шут, - зло огрызнулась Маргит. - С тобой потом,
сейчас дела не ждут. Я здесь по делу, очень срочному притом. В нем не помогут даже бабочки с
Котом. К одной знакомой нашей общей смерть пришла, не без ее, надо сказать, стараний. И я сама б
ее, конечно же, спасла, но, к сожаленью, это в области мечтаний. Ведь усыплять - моя стезя, а
разбудить - совсем другую силу надо. Мужскую, добрую. Нам нужен тут герой. Пришла пора
спасти еще одну подругу, ты помнишь Маргариту, Эмобой?
- Ритку? Риту Белоглазову?
- Да. Она накушалась колес. Снотворного в себя премного закатила.
- Вот дура! Господи! Зачем?
- Она во всем винит себя. Она же познакомила вас с Кити. Тебя она любила очень. И Кити,
свою лучшую подругу. Друг к другу ревновала вас. Могла б давно разрушить ваш союз. Но
потерять обоих вас боялась. Теперь обоих потеряла навсегда. Одна ушла в себя, другой - в сырую
землю. Не выдержала слабая душа своих же обвинений. В Эмомире проще с этим, здесь можешь ты
убить сомнения и боль и с чувствами всегда своими разобраться.
- Она еще жива? - спросил Эгор.
- Жива и будет жить, если проснется не позже чем через час. Не хочешь попытаться
разбудить ее?
- Хочу.
- А что за трогательная забота о какой-то психованной бабе? - встрял в беседу клоун. -
Откуда вдруг такой гуманизм у высшего существа и откуда, о Королева, вы вообще знаете об этой
Рите, ее мыслях и делах?
- И правда, Королева, откуда знаете вы Риту?
- Эгор, случилось так, что в этой, прошлой, будущей ли жизни я знаю все, что хоть касается
тебя. Частично это здесь, - Маргит потрясла комиксом, с которым не расставалась никогда, - но
большей частью здесь. - Она показала лапкой на свои фасетчатые глаза. - А с Ритой у меня
давнишняя кармическая связь, астрально связаны мы от ее рожденья. Она тебя и отобрала для меня.
Такая вот история любви, - окончательно запутала Эгора королева, - она одна из
многочисленных моих проекций, что раскиданы в Реале, как ты - одна из черт Егора Трушина, ты
часть его души, его геройство, что с лихвою воплотилось в этом мире. А Рита - часть моей души
вселенской, ее один забытый закоулок, но очень трогательный и родной. Так что, оставим умирать
ее во сне?
- Нет. Я пойду и разбужу ее! Делов-то.
- Тогда вперед, карета подана!
- Эгор, подумай! Что-то очень гладко стелет Королева! - шепнул на ухо верный клоун.
Но думать не пришлось - быстрые фрейлины подхватили Эгора в уже знакомое ему летучее
кресло из собственных тел и унесли с площади, где остались ошарашенные Тик-Так, Кот и Мания, а
также вполне довольная собой Королева. Эгора перенесли в Спальный район. Было забавно
спускаться сверху на площадь, утыканную спичками фонарей и кукольными кроватями. Эмобоя
мягко уложили на розовое покрывало, головой на подушку, и для ускорения процесса погружения в
чужой сон фрейлины укутали его сверху донизу легким, но плотным одеялом из собственных тел.
Эгор моментально провалился в тягучий и вязкий, как болотная трясина, сон самоубийцы.
ГЛАВА 17
Танцы на грани
В безбрежном, тихом и спокойном океане, мирно освещаемом красным, словно зардевшимся
от стыда вечерним солнцем, плыл айсберг, по форме похожий на трон. На его плоском девственно-
белом сиденье стояла огромная черная кровать из резного палисандра под темно-синим
балдахином. На кровати в любовной схватке сплелись три молодых прекрасных тела, и стоны их и
сладостные крики сливались с криком чаек. Эгор уже минут пять стоял как вкопанный у края
кровати и абсолютно ничего не предпринимал, только смотрел, вернее, любовался происходящим.
Он ожидал увидеть все, что угодно, но это зрелище его просто парализовало. Эгор в полном
смятении уставился на троих любовников, в пылу постельной битвы не замечавших ничего вокруг,
ведь на смятых простынях лежали Егор Трушин, Рита и Кити, и они были бесконечно счастливы,
услаждая друг друга. Три самых близких Эгору тела занимались на его глазах любовью. И это
меньше всего походило на порно. Безумный танец и переплетение белых тел на черном атласе
завораживали, сила страсти и полное отчуждение вызывали трепет, а красота и грация движений -
восхищение.
Эгору в прошлой жизни, конечно, приходилось заниматься любовью во сне, но к нему
приходили обычно странные возбуждающие подростковые видения, когда оргазм испытывался от
жадного взгляда или полуобнаженной груди, и было так приятно и стыдно непонятно отчего. Или
жаркие, душные, влажные, как джунгли, сны предвестья будущих постельных битв, или
таинственно-печальные истории с трогательной героиней, которую так томительно хотелось
пожалеть, что перехватывало горло, но с ней рядом спалось так хорошо и тепло, что, проснувшись,
приходилось бежать в ванную. Поллюционные сны Егоровой молодости абсолютно не походили на
зрелую реалистичную и в то же время фантастически красивую сцену, которую Эмобой наблюдал
сейчас. В его душе боролись противоречивые чувства, настолько сильные, что он не мог в них
разобраться, и ни одно из них не могло победить остальные. Так и стоял истукан Эгор, глядя на
свое тело, стонущее и ревущее от переизбытка удовольствия, подаренного ему прекрасной Кити и
- о ужас! - не менее прекрасной Ритой. "Это только сон", - пытался пробиться через кордоны
рефлексов и гормонов забитый чувствами разум Эгора. Смотреть на себя со стороны - странное
испытание, и страшное, и забавное одновременно. В Эгоре клокотали жалость к себе и ненависть и
ревность к своему телу, вот нелепость, обнимавшему (и не только) Кити, о девственности которой
уже не могло быть и речи. Но в то же время в нем бурлило восхищение собственной мощью и
неутомимостью. Он встал так близко, что его обдало жаром любви. Эгор совсем забыл, зачем он
здесь. Рассудок провалился вниз и ощутимо выпирал из джинсов. Эгор оказался перед дилеммой -
нужно было присоединиться к этому празднику плоти, но как это сделать? И как быть с
собственным телом? Конечно, ему, как и любому мужчине, приходилось заниматься сексом с
самим собой, любовью это действо назвать язык не поворачивался. Но вот так, вчетвером, с собой и
с двумя желанными красавицами, причем одной действительно любимой, и со своим бывшим
телом, которому он теперь проигрывал эстетически во всех компонентах, кроме одного, хотя и
самого необходимого в данный момент. Нет, пожалуй, эта оргия не для него. Может, выкинуть в
море самозваного Егора, а заодно и чересчур красивую Риту и остаться вдвоем с совсем не
замечавшей его Кити? Хотя да, Кити же занималась с ним любовью в данный момент. С ним -
настоящим Егором, а не жалкой и страшной проекцией-фантомом. Так и не приняв никакого
решения, Эгор все-таки сделал шаг навстречу призрачному счастью, прижавшись к кровати, и
почти занырнул под балдахин, но в этот момент Егор, решив спонтанно поменять положение
жарких тел на кровати, резко развернулся и попал могучей ногой пловца прямехонько Эмобою в
грудь. От удара Эгор отлетел, как кегля, и упал головой вниз, в океан.
Эмобой сидел на кровати ошеломленный, на лбу выступила холодная испарина. Сон ушел. Он
тут же вспомнил, где он был и зачем. Рядом с ним, вернее, над ним, освещенная снизу фонарем и от
этого демонически страшная, зависла Королева Маргит.
- Ну, как? Удачно, Эмобой?
Эгор молча помотал головой.
- Осталось полчаса. Успеешь?
- Постараюсь.
Эгор уже вжался головой в черную подушку. На этот раз он был готов к тому, что увидит. На
айсберге ничего не изменилось, разве что он слегка подтаял снизу и вода казалась ближе. На
кровати все полыхало так же жарко. Рита была внизу. Она лежала с закрытыми глазами. Ее губы
сверху оказались заняты Кити, а снизу - Егором. Эмобой выключил все чувства и действовал
быстро и четко, с холодным разумом и нечеловеческой силой. "Это не Егор и не Кити, это сон
умирающей Риты. И я должен ей помочь", - сказал он себе и двумя могучими рывками за плечи
скинул в океан псевдо-Егора и псевдо-Кити, даже не проводив их летящие тела взглядом.
Открывшая пылающие страстью и затуманенные блаженством глаза Рита машинально прикрыла
грудь и межножье руками, насколько это было возможно. Эгор накинул на нее край черной
простыни. Рита испугалась:
- Кто ты? Где Егор, где Катя, что случилось?
- Егор и Катя ненастоящие, все вокруг тебя ненастоящее. Это сон. Ты приняла смертельную
дозу снотворного, и, если сейчас не проснешься, ты умрешь.
- Какой бред! Кто бы ты ни был, ты только что испортил самое счастливое событие в моей
жизни. Я занималась любовью с двумя самыми желанными людьми, и мы могли дать друг другу все
счастье мира.
- Ты не поняла? Если ты не проснешься - ты умрешь. - Я умру. Что с того. Все когда-
нибудь умрут. Умереть вот так красиво, в океане на закате, что может быть круче?
- Ты не в океане на закате, а в своей кровати, тупо обожравшаяся таблеток, а может, тебя уже
нашли и над тобой бьются врачи в больнице.
- Чушь. Если это сон, то, как только я об этом узнала, я сразу бы проснулась. Логично?
- Не совсем. Боюсь, ты слишком крепко спишь и не можешь проснуться.
- Или не хочу.
- Дура, какая же ты дура, Ритка Белоглазова! Что же ты наделала?
- Как ты меня назвал?
- Рита. Ты что, не помнишь, кто ты?
- Я королева Ритуал, это мой айсберг, мой океан, мой закат, мой мир, мой сон. А вот кто ты?
Может, ты падший эмо-ангел, который пришел забрать мою душу?
- Еще минут двадцать, и так оно и будет. Просыпайся немедленно!
- А если я боюсь просыпаться?
- Чего тебе бояться, сейчас двадцать первый век - неудавшихся самоубийц больше не
вешают вверх ногами и не кидают их трупы на живодерню, как делали в Европе в Средние века.
- В Средние века меня давно бы сожгли на костре как ведьму!
- Хватит болтать, просыпайся!
- Тоже мне, будильник одноглазый. В Индии женщин-самоубийц, между прочим,
канонизировали.
- Канонизировали вдов, покончивших с собой, а у тебя нет мужа. Просыпайся.
- Вот пристал. Тебе надо, ты и просыпайся. Может, я буддистка и моя прошлая земная жизнь
принесла мне только страдания, а сейчас я жду новой счастливой жизни.
- Ты не буддистка - ты нудистка. - Эгор ткнул пальцем в еле прикрытую наготу Риты,
которая продолжала его смущать и сбивать мысли в плохую сторону. - Просыпайся!
- Нет, это ты - нудист. Нудишь и нудишь. А если я не хочу просыпаться? Если я не хочу
вспоминать, кто я? Если я, с твоих слов, решила покончить с собой, значит, на это есть очень
серьезные причины, и я не хочу их вспоминать и портить окончательно прекрасный вечер.
- Прекрасно. Не хочешь просыпаться? А чего же ты хочешь?
- Тебя.
Рита посмотрела своими ясными, холодными и удивительно прекрасными глазами на Эмобоя,
и он тотчас же потерял контроль. Ее тело, едва прикрытое тонкой простыней, притягивало его, как
Солнце Землю и все, что есть на ней. Это космическое чувство поглотило его, и он не мог с ним
бороться.
- Мне кажется, что я тебя хорошо знаю, хотя не могу вспомнить. К тому же я вижу, что ты
тоже весь дрожишь от желания. Ну а если мне действительно суждено сейчас умереть, я хотела бы,
чтобы это произошло в твоих объятиях. Поцелуй меня. Нет, вижу, ты не ангел - ангелы бесполы.
Рита откинула простыню, обняла замершего и вконец утратившего разум Эгора за шею и
потянула к себе. Вкус ее сладких губ наполнил голову Эмобоя, как веселящий газ, и он покорно
провалился в черную дыру любовного водоворота. Тело Риты плавилось под его руками, одежда
Эмобоя сгорела от соприкосновения с ее пылающей кожей, а все его тощее жилистое и костистое
тело превратилось в единый орган - генератор удовольствия госпожи Ритуал. Он даже не заметил,
как оказался в ней, и айсберг заходил ходуном вместе с кроватью, а балдахин сорвало от
немыслимой амплитуды, и он улетел в океан. Хорошо хоть кровать прочно вплавилась в лед из-за
жара их тел, которые сплелись, как гуттаперчевые плети. Их стоны лились ариями адских опер
страсти, они сливались в поцелуях каждой порой тел. Эгор, о миссии своей подспудно помня,
пытался Риту разбудить могучими ударами о лоно изнутри, но в результате он забылся сам,
опомнившись от страшного рычания, сопровождавшего теперь его оргазм. Конвульсии под ним
вдруг прекратились, он руки расцепил и в ужасе смотрел на бледное и мертвое лицо. "Убил ее, -
подумал он. - И Ритку я не спас, и Кити изменил. Но это ж только сон". И сразу вспомнил, что
кульминация у Риты и раньше завершалась только так. Из глаза Риты побежала по бледному лицу
ее предательская жалкая слеза. "Жива! - возликовал Эгор. - Еще минуток десять есть у нас.
Успею разбудить во что бы то ни стало!"
- Егор, - не открывая глаз, сказала грустно Рита, - спасибо, что пришел. Спасибо за
любовь. Теперь могу уйти от вас спокойно.
- Нет, только не теперь! О чем ты говоришь! Так ты меня узнала, Рита?
- Сразу! Я ждала тебя. Хотела еще раз хотя бы я с тобой побыть. И ты пришел, и, значит, ты
простил! - сказала Рита, все так же не открывая глаз, из которых бежали медленные круглые
слезы. Она положила бледную ладонь на руку Эмобоя и крепко стиснула ее.
- За что тебя прощать мне, что за бред? Рита открыла глаза, села и отвернулась от Эгора, не
отпуская его руки.
- Ты погиб из-за меня! Из-за моей жадности, трусости и похоти. Я давно должна была
сказать Кити про нас. Вы поссорились бы, и ты не пошел бы встречать ее после этого чертова
концерта. Ты был бы жив, а Кити поревела бы немного, но пережила и не превратилась бы в немого
овоща, как сейчас. Мое сердце разрывается, когда я вижу свою веселушку Кити безмолвной
старушкой, оно обливается слезами, когда я вспоминаю тебя, твою дурацкую улыбку и белый ежик.
Я одна во всем виновата, и я себя наказала, свершила правосудие. Я очень сильная, но жить без вас,
с разбитым сердцем и чувством вины не хочу.
- Отлично. А теперь послушай меня. Да, Егора Трушина убили, и его действительно не
вернуть. Но ты передо мной ни в чем не виновата. Вот если б ты меня спалила Кити, я бы тебя
никогда не простил, а она тем более. Уж я-то ее знаю. Я спас ее, и она больше не овощ. И думаю,
сейчас она названивает тебе. Говорить тебе, какую страшную глупость ты совершила, я не буду,
некогда. Ты думаешь, я тебе снюсь?
- Да, конечно, так же как и все. - Рита повернулась к Эгору и покачала головой с жалостью.
- А вот и нет. Я настоящий, просто теперь я в другом мире и по-другому выгляжу, но это я. И
я вытащу тебя отсюда, даю слово. Потому что, если ты умрешь, я никогда себя не прощу.
Веришь? - Эгор с силой сжал ее белые плечи и встряхнул, глядя в глаза.
- Уже почти верю. А что за другой мир? Там хорошо?
- Ага, офигительно. Меня принуждает к сожительству здоровенная бабочка, которая хочет
поработить Вселенную.
- Большая черная бабочка. - Рита встала на колени, в глазах ее проснулся страх. - Я
видела ее сегодня во сне, она так странно посмотрела на меня и что-то говорила, но что - я не могу
вспомнить, а потом я проснулась, взяла таблетки… О господи, я и правда это сделала. - Рита
заревела и прижалась к груди Эмобоя.
- Так просыпайся! - Эгор опять тряхнул ее за плечи.
- Не могу, я не знаю как. Стараюсь, но не получается.
- Чертова лгунья Маргит, играет со мной в свои подлые игры! - Эгор с силой ударил
кулаком по кровати. - Ритка, я вытащу тебя, но ты обещай мне, если и правда хоть чуть-чуть меня
любила, что никогда, никогда не будешь больше сводить счеты с жизнью. Потому что я уже не
смогу тебя спасти. И еще потому, что я отдал бы сто вечных жизней в Эмомире за одну лишь ночь с
любимой в Реале.
- Со мной? - тихо спросила Рита.
- С тобой, - тихо соврал Эгор.
- Обещаю, - твердо сказала Рита, - я хочу жить!
Эгор обнял ее и прямо с кровати головокружительным прыжком нырнул с Ритой в океан.
Пенистая пучина с радостным хлюпом поглотила их. Вода вокруг айсберга была ледяной, и
обнаженные любовники окоченели. Медленно кружась и не расцепляя объятий, они опускались на
дно. Из их легких вырывались пузыри и убегали вверх. Последнее, что увидел Эгор, были
переполненные ужасом глаза Риты.
ГЛАВА 18
Барбекю у барбикенов
Клоун стоял перед кроватью Эгора, слегка наклонившись и приблизив рыжую кудлатую
голову к его лицу. Час, который Маргит отвела Эмобою на спасение подруги, только что истек, но
юноша не возвращался из сна самоубийцы, и это очень пугало Тик-Така. Королева, как только
вышло отпущенное время, тихо взмахнула шерстистыми крылами и беззвучно улетучилась, за ней
бесконечно длинной тенью-шлейфом последовали ее усатые чешуй-чатокрылые фрейлины. У
кровати Эмобоя остались только клоун - по дружбе, Кот - по работе и Мания - по зову
кукольной души. Прошло еще несколько минут тягостного ожидания, и вдруг Эгор так резко сел на
кровати, что бедный Тик, получив серьезный удар лбом в лоб, отлетел, перевернувшись через
голову, на соседнюю кровать. Эмобой, словно не почувствовав удара, сидел, тяжело дыша, с
болезненной тревогой в краснеющем глазу, и смешно, как тюлень ластами, перебирал длинными
руками.
- Я успел. Я успел?! - Эгор с надеждой смотрел на понурых куклу и Кота, которые
предпочли промолчать.
- Успел… чуть не убить меня своей чугунной башкой, - сказал Тик-Так, поднявшись на
коротенькие ножки и потирая здоровенную шишку на лбу. - Не Эмобой, а долбобой какой-то!
- Черт, _да скажите же скорей, я уложился в час? И где эта черная невеста, лгунья Маргит? Я
же видел ее здесь.
- Боюсь, Эгор, что чуда не случилось. Час закончился пару минут назад, - развел лапами
участливый Кот. Мания понуро кивнула головой.