Становилось все жарче, бутылка вина была погружена в прибой и загорожена от открытого моря камнями. Никита с Сашей кружили возле валуна, отрывая прилепившиеся к нему раковины. Иногда, сталкиваясь под водой, махали друг другу ручкой. Так они плавали, пока вконец не замерзли. Саша выбежала из воды, дрожа, бросила на камни мешочек с ракушками, расстелила полотенце и легла на спину греться, прикрыв глаза рукой. За ней вышел и Никита. Он вынул из воды запотевшую бутылку, очистил от мелкой гальки и песка и уселся рядом с Сашей.
- Хочешь вина, чтобы согреться? - спросил он.
Саша в ответ только фыркнула, она никак не могла одолеть дрожь и так и лежала, подставив лицо солнцу, с закрытыми глазами. Кожа ее была вся покрыта мурашками, и это придавало облику этой хрупкой обнаженной девушки удивительно трогательный вид. Никите захотелось закутать Сашу в теплое одеяло и прижать к себе. Неожиданно он возбудился и, смутившись, побежал к морю остужаться.
- Эй ты, неугомонный водолаз, иди сюда, попьем винца! - сказала ничего не подозревающая Саша, привстав на локтях, и сделала большой глоток из бутылки.
Никита влюбился в то, как она сказала: "Эй ты, неугомонный водолаз". Даже в то, как она привстала на локотках. Не жеманно и отстраненно, а тепло и естественно. День клонился к вечеру. В бухте, кроме них, не было ни души.
- Ура! - закричал Никита и, сопровождаемый облаком брызг, побежал по волнам.
Саше тоже захотелось подурачиться. Она уже согрелась, вино слегка опьянило ее и придало новых сил. Ее страшно смешило все, что вытворял Никита. Она вскочила на ноги и тоже стала носиться по берегу. Они брызгались, кидались друг в друга медузами, кричали всякие глупости, корчили рожи и хохотали.
- Только смотри не напивайся! - кричала она. - У нас сегодня секретная операция!
Обессилев, они упали в прибой, и волна стала раскачивать их и тереть о дно, как два бревна. Никите страшно хотелось обнять Сашу. Но духа не хватало. Он боялся все испортить.
- Ты просто сумасшедший! - сказала она, смеясь. - Милый сумасшедший спасатель.
- А у меня песок во рту.
- И у меня. И водоросли в волосах. - Она засмеялась, вытягивая из волос какую-то веточку. - Знаешь, - сказала она после паузы, - оказывается, здесь есть море…
- Помнишь, - сказал Никита, - как я впервые встретил тебя? Это было миллион тысяч лет назад. Здесь еще не было моря, а был луг…
- Полевой жимолости.
- Да, жимолости, и кричали пеночки-веснички, и пела мухоловка-пеструшка. А я был на велосипеде с рамой. И я посадил тебя на раму.
- И мы поехали купаться на карьер…
- На песчаный карьер. А с твоих ног сыпались сандалии, и на руль ты повесила венок из одуванчиков.
Пока они болтали, солнце тихонько сползло за горизонт.
- Ну все, - сказала Саша, - надо сосредоточиться. Скоро появится наш объект. Объявляю боевую готовность.
- Какой у нас план действий?
- Действуем по обстоятельствам, - серьезно сказала она.
- То есть просто следуем за ним как тень?
- Вот именно. И еще: найди какой-нибудь хороший камень.
- По башке, что ли, ему дать?
- Если окажет сопротивление.
- Слушай, - сказал Никита, - я с детства твердо решил никого не убивать. Я воспитан на идеалах Достоевского. Понимаешь? У нас в семье все пацифисты, даже на живого карпа из магазина ни у кого рука не поднимается. Мама говорит, что она не в силах это сделать, и папа, хоть и полковник, чуть не плачет. Бабушка приходит, говорит, что мы семья придурков, и одним ударом разделочной доски отправляет рыбу на тот свет. А ты хочешь, чтобы я поднял камень на человека!
- Ну и фифа! - удивилась Саша. - Ты и комаров не убиваешь?
- Тихо, вот же он! - Никита втянул голову в плечи. - Не шевелись!
На пляже показался человек, похожий на того парня из интернет-кафе. Он нес здоровый мешок, из которого торчал черенок какого-то сельскохозяйственного инструмента. Когда парень оказался совсем близко, Никита ни с того ни с сего поцеловал Сашу, крепко обхватив ее руками. От неожиданности Саша оторопела и не сопротивлялась.
- Конспирация! - выпалил Никита, когда парень прошел.
- Знаешь, если ты еще так сделаешь, мы будем с тобой ссориться!
- Прости.
- Ничего.
- Я просто думал…
Саша встала.
- Ой, мы его потеряем! - сказала она.
Никита наскоро завязал шнурки кроссовок, накинул рубашку, и они поспешили вслед за парнем.
Глава 5
Прячась за каменными стенами бухт, Саша и Никита следовали за своим ничего не подозревавшим объектом. Он шел не оглядываясь, насвистывая что-то себе под нос. Еще минут десять им попадались по дороге редкие купальщики и парочки, спрятавшиеся от мира в уединенные уголки любви, где, среди коряг и сухих, как проволока, водорослей можно сорвать не только жаркий поцелуй, но и получить самое безответственное признание в любви, а скромникам - искупаться без трусов. Потом побережье стало совсем безлюдным.
В одну из бухт слетелись чайки, жирные и флегматичные. Они заняли все пространство от линии прибоя до скалы, ворковали, кричали и гадили. Парень из интернет-кафе пересек бухту по самой стеночке, не потревожив ни единой птицы.
- Смотри-ка, гуманист какой! - прошептал Никита.
- Осторожный, сволочь!
Так они шли еще какое-то время, пока парень не исчез из виду.
- Где он? - зашипела Саша.
- В море ушел.
- Ты чего?!
- Ну, значит, в гору!
По старому пересохшему руслу ручья они вскарабкались на ropy. Путь наверх преграждали колючие кустарники. Камешки-голыши предательски ерзали под ногами и шуршали, как самый дрянной полиэтилен. Склонной к безудержным фантазиям Саше казалось, что на них вот-вот набросится ядовитая змея. Саша так вцепилась в рубашку Никиты, что оторвала ему сразу две пуговицы.
- Я горжусь тобой! - прошептал Никита.
- Прости, пожалуйста.
Они поднялись на горку. За деревом сверкнули шлепанцы парня из интернет-кафе.
- Тихо! - скомандовал Никита и присел на корточки.
Щелкнула карабинами веревочная лестница, и парень пропал с поверхности земли.
- Я так и думала, он держит его в яме, - жарко сказала Саша на ухо Никите. Она даже коснулась уха губами.
- Ухо не откуси, оно мне дорого как память!
- Да ну тебя, что делать-то будем?
- Не знаю, надо, наверное, застать его врасплох.
- Точно. Поползли!
Яма оказалась довольно вместительной. А на дне, при свете шахтерского фонарика парень из интернет-кафе просто и буднично копал землю лопатой.
- Убил и закопал! - зловеще сказала Саша.
- Типун тебе на язык!
- Давай кинем душегубу что-нибудь на башку.
- Александра! - Никита повернул ее голову к себе и заглянул в глаза: - Остановись, мы никого не будем убивать!
- Еще скажешь, лучше в милицию позвонить!
- Слушай, - сказал Никита и знаком поманил Сашу к себе, - нам нужен "момент истины".
- Я про это тоже смотрела. Три раза.
- Ну да, - сказал Никита, не обращая внимания на ее ехидный тон. - Если он действительно прячет Пола, он это так просто не расскажет.
- Утюгом пытать предлагаешь?
- Его надо испугать. Я попробую это сделать, а ты будешь мне подыгрывать. Ясно?
- Ясно.
- Тогда пошли, - сказал Никита, - я прыгаю, а ты спускаешься за мной по лестнице и вопишь что есть мочи.
Саша возбужденно закивала. Никита приноровился и спрыгнул в яму, сбив с ног увлеченного работой парня.
- Пол!!! - заорал он, надавив на него коленом. - Где Пол?!!
Тот молча смотрел на Никиту обезумевшими от страха глазами. Никита с искаженным яростью лицом несильно давил ему локтем на горло и громко кричал:
- Что ты с ним сделал?! Что?! Что ты с ним сделал?!
- Н-ничего не д-делал! - хрипел парень.
- Это ты! Если немедленно не скажешь, что ты с ним сделал, прощайся с жизнью!
- Это не я! - Парень судорожно дергал ногами. - Не бейте меня! Пожалуйста!
- Я тебя замочу!
- Отстань от него! - наконец закричала Саша. - Ты дурак! Остановись! Давай лучше сдадим его в милицию. Тебя же посадят!
Саша спустилась в яму и тут же прыгнула на спину Никиты, который занес было над головой парня руку с фонарем.
- Пусти меня! Я с ним сам разберусь! - не унимался он. - Я душу из него вытрясу!
- Отдайте меня в милицию! - в ужасе кричал парень. - Я не знаю никакого Пола!
- Не знаешь?! - еще громче орал Никита. - По глазам вижу: ты врешь мне, гад!
- Не вру я, не вру! Я не понимаю, о ком вы?
- Если хочешь жить, говори, где прячешь Пола!
- Да никого я не прячу! - чуть не плакал парень. - Вы меня с кем-то перепутали! Я просто здесь копаю, ищу тетради Волошина. У меня нет ничего ценного, не трогайте меня!
- А откуда у тебя его бейсболка?
- Какая бейсболка?
- Вот эта! - Никита поднял с земли бейсболку и сунул ее парню под нос. - Говори, а то прибью!!
- Ее кто-то забыл в кафе! Ее просто кто-то забыл!
- Ты врешь!
- Да зачем мне врать-то? Ваши уже побили меня, когда я ходил по горам с лопатой, но, клянусь, ничего ценного я пока не нашел… Я ищу тетради Волошина.
Никита отпустил парня и устало повернулся к Саше:
- Сама видишь, никакой он не террорист. Что я тебе говорил! Только зря человека напугали!
- Ты уверен? - спросила Саша.
- Да посмотри на него…
Парень сидел, вжавшись в угол ямы, закрыв лицо руками, а на голову ему все еще сыпалась земля, оголяя крючковатые коренья плюгавых деревьев восточного Крыма.
- Мы ищем нашего пропавшего друга, - заговорила Саша… - А на тебе его бейсболка.
- Так вы не черные археологи? - робко спросил парень.
- Нет.
Он поднялся, и Саша принялась его отряхивать.
- Не черные археологи? - не веря себе, переспросил тот.
- Да нет, говорю тебе! - уверил его Никита.
- Ну вы и уроды! - потерянно сказал парень.
- Сам хорош! Человек пропал как сквозь землю провалился, а ты носишь его бейсболку…
- Да подавитесь вы своей бейсболкой! - И парень в сердцах бросил ее на землю.
- Ладно, ошибка вышла, извини, брат! - сказал Никита и протянул ему руку.
Парень не ответил, махнул рукой, выплюнул песок и устало полез наверх. За ним понуро поднялись Никита с Сашей. Все трое сели на краю ямы.
- Закуришь? - сказал Никита.
- Да пошел ты!
- Не обижайся! - Никита протянул ему зажженную сигарету.
- Отвали от меня, псих!
- Я тебя про друга спрашиваю, а ты мне про какие-то тетрадки…
- Издеваешься еще…
- Да нет, сочувствую.
- Меня черные археологи уже раз избили… А теперь вы… И кто этот чертов Пол?
- Да ирландец один. Ее жених.
Парень нехотя взял сигарету, глубоко затянулся:
- Ну вы и психи!
- А что это за дурацкие тетрадки? - вяло спросила Саша.
- Волошинцы, говорят, приносили жертвы богам. Девушки бросали всякие там кольца, бусы. А сам Волошин взял и швырнул с горы тетради стихов…
- Кто из нас псих, еще надо разобраться! - ухмыльнулся Никита.
- Да отвалите от меня! Я пошел копать… Кстати, сигарет еще оставьте. Мои-то раздавили, вандалы…
Ребята отсыпали парню сигарет и уныло побрели обратно.
- Удачи тебе! - обернувшись, крикнула Саша.
- Идите в жопу и там умрите! - бодро ответил голос из ямы.
- Готовь свой распрекрасный лобик для щелбанов, - сказал Никита, когда они вернулись в лагерь.
- Только осторожно, у меня там мозг!
На пляже кто-то бренчал на гитаре.
- Потанцуем?
- Чего это я с тобой буду танцевать? Бей свои щелбаны!
- Вместо щелбанов.
Саша засмеялась:
- Если вместо - я согласна.
Они подошли поближе к ребятам с гитарами и стали танцевать. Никита прикасался щекой к Сашиным волосам и с наслаждением вдыхал их морской запах. Потом они сидели на берегу и пускали в багровую полоску на горизонте дым сигарет.
Музыканты об ирландце ничего не слышали, зато оказались большими весельчаками. Они разделись и побежали купаться, а когда выскочили из воды, сложили в кучу гитары и стали водить вокруг них хоровод и орать во все горло:
- Ма-ма, ма-ма, что я буду делать, у ме-ня нет зимнего пальта!
- Какой ваш домен? - закричал один из них, лысенький, с бородкой и прозрачными голубыми глазами.
- Точка ру, - сказал Никита.
- Ненавижу этот домен, - засмеялся парень. - Чуваки, наша палатка сверху, зеленая такая, если будет скучно, заходите вечером пить глинтвейн.
- Хорошо, придем, - пообещал Никита.
У лагеря их нетерпеливо поджидал Скелетон. Наутро он должен был уезжать. Лицо его выражало озабоченность, между бровей залегли складки. Скелетон взял из пакета Никиты ракушки, пообещав, что раскроет, посмотрит и вернет, закинул маску на спину и вприпрыжку побежал к себе.
- Как он трогательно верит, что найдет свою жемчужину! - сказала Саша.
- Не говори!
Уже поздно вечером, когда Никита разогревал похлебку, из города наконец явились Дива с Юрой.
- Что-то вы припозднились, сколько можно мороженое есть! - сказал, размешивая варево в котле, Никита.
Дива ответила ему самой загадочной и обаятельной женской улыбкой из тех, какие он видел за всю свою жизнь. Никита даже ложку уронил.
А Дива, не промолвив ни слова, поманила к себе Юру, и они, положив у палатки пакет с продуктами, снова ушли.
- Что это с ними? - сказала Саша.
- Может, ему удалось протоптать тропинку к ее сердцу?
- Да ну!
- С помощью нескольких убойных научных терминов.
- Не иронизируй над Юриком, он хороший.
- Да я в него почти влюбился!
Саша ничего не ответила, она стояла, уперев руки в боки.
- Так, ты хочешь сказать, что они ушли обниматься-целоваться?
- Люди иногда это делают, - сказал Никита. - Коврик бы захватили.
- А зачем они взяли нож? Единственный…
- У настоящего пацана всегда должен быть нож.
- Странно, странно, - сказала Саша. - Дива и Юра…
Дива с Юрой вернулись в лагерь через час. Они выглядели счастливыми, как школьники на выпускном балу. Тогда вся четверка отправилась к новым друзьям, музыкантам из Донецка, прихватив с собой пермских молодоженов, вина со слойками и пенки, чтобы было на чем сидеть.
Еще через час у костра нарисовались три барышни. Лиц поначалу никто не разглядел, да особенно никто и не вглядывался. Они пришли из ночи, с гитарой. И вдруг запели так, что к скромному костру потянулись все, кто был поблизости. А когда в бархатной тьме раздалась песня "Ходят кони над рекою", разложенная на три голоса и звучавшая удивительно чисто и печально, некоторые из слушателей украдкой смахнули нечаянную слезу.
Девушки оказались из питерской консерватории, где они учились на дирижеров хора. Потом пришел Митяй, принес травы:
- Будете?
- Э, нет! - решительно сказал Никита. - Больше никакой ганжи.
Он разлил всем чаю и достал купленные в городе слойки, украдкой поглядывая на Сашу. Ему все нравилось в ней: как она смеялась, как болтала с донецкими, курила, пила чай, поднося горячую чашку к губам и морщась, опять смеялась, болтала, снова пила чай, смеялась, морщилась… На ней была широкая рубаха с большим вырезом и длиннющая юбка. Когда она наклонялась над костром, чтобы прикурить сигарету от тлеющей веточки, видны были ее небольшие грудки. Разгорающийся время от времени костер позволял ему на какие-то секунды разглядеть выражение ее лица.
"Всего две или три вещи, которые я знаю о ней, - подумал Никита. - Ее зовут Саша, у нее вздернутый носик… Она из Нижнего, хочет учиться на художника, но не смогла с первого захода поступить… С ней легко, она отличная девчонка…"
После хористок гитару взял Митяй. Хриплым пиратским голосом он запел "Крейсер "Аврора". На нем были грязные желтые шорты и зеленая расстегнутая рубаха. Саша начала раскачиваться. Видно было, что она не помнила слов, но ей хотелось петь, и губы ее беззвучно открывались навстречу мелодии. "Или как прежде в черных бушлатах угрюмо шагают твои патрули", - пел, привирая, Митяй. Его светлые, до плеч, волосы как у Курта Кобейна насквозь просвечивались костром. Глаза были полны печали, а губы улыбались. Сначала он пел тихо и медленно, но второй куплет уже голосил во всю мощь своих связок, запрокинув голову и закрыв глаза:
Волны крутые, штормы седые.
Доля такая у кораблей…
Он на секунду прикрыл струны рукой, заставив их замолчать, а потом с новой силой безжалостно по ним ударил:
Судьбы их тоже чем-то похожи,
Чем-то похожи на судьбы людей.
На последних аккордах песни голос его треснул. Завершающие слова:
Что тебе снится, крейсер "Аврора",
В час, когда утро встает над Невой,
- он буквально прошептал. В мертвой тишине. Даже прибой ненадолго затаился, словно дослушивая песню. Казалось, Митяй со своим свистящим, сломанным голосом силился поведать собравшейся вокруг него горстке людей нечто важное. Он как будто постигал какую-то тайну. И все они, сидевшие у костра, благодаря ему были к ней причастны. Митяй положил гитару, чтобы прислушаться к своим новым мыслям.
- Как можно петь песни совков? - сказал вдруг в тишине какой-то белобрысый, появившийся неизвестно откуда.
- Кретин! - бросил ему кто-то, и белобрысый тихо исчез за спинами слушателей. Митяй не обратил ни малейшего внимания на эти слова. Он почти плакал.
Кто знает, может быть, он вспоминал свое детство, вкус мороженого в вафельном стаканчике, запах политого водой асфальта, маму, идущую по улице в простеньком платье с тяжелыми сумками, или военную форму деда с кортиком и орденскими планками. Кто знает. А может, он был просто сентиментальным алкоголиком, настолько растравившим свой больной мозг, что готов был заплакать после первой кружки пива просто от жалости к себе.
Покурившие ганжу отвалились на свои пенки и лежали пузом кверху, глядя в звездное небо. Митяй безмолвно созерцал море, светлевшее ближе к горизонту. Усталые от дневных гуляний Дива с Юрой дремали, подпирая друг друга спинами. Только Никита с Сашей и хористками активно бодрствовали. Они пели все, что только могли вспомнить, большей частью песенки из мультиков или старых фильмов. Они вообще не собирались ложиться, им хотелось застать утро врасплох.
Всех разбудил вопль Скелетона. Было часов семь утра. Мальчик стоял на берегу, мокрый, со всклокоченными, как обычно, волосами, и плакал навзрыд. Он звал бабушку, пытался что-то сказать, но понять его было невозможно. Вокруг скоро собралась толпа обитателей пляжа, которые спросонок никак не могли взять в толк, что случилось.
- Кто обидел Скелетона?! - кричал на бегу Митяй, разбуженный бестолковым шумом. Протиснувшись сквозь толпу недоумевающего народа, он бросился к мальчику:
- Скелетон, чувак!!!
И Скелетон, сотрясаясь всем телом, раскрыл кулак и показал ему то, что лежало у него на ладони. Это была жемчужина.
- Ура!!! - заорал во всю глотку Митяй. - Скелетон нашел свою жемчужину!