Блин, да я наверное, уже отдельную книгу могу накатать о страданиях Вынужденного Лжеца. Как не хочется, как стыдно и больно обманывать…. а надо! "Учись безболезнено обманывать…" Спешл фэнкс, конечно, май диар Л., но пардон, безболезненно для кого? Для того, кому врешь, глядя в глаза. А для себя? Ой, не буду, совсем сейчас сдепреснется. Хотя, ну его на хуй….
Так вот. Если бы я взялась за такую книгу (блин, взяться что ли?) я бы вывела кое-какие правила. Типа, сначала приготовься давиться, не показывая не малейшего вида кровавой блевотиной вранья. Ты ведь в реале, человек чести, и врать - тебе точно не покажется занятием легким. Вот так знаете ли, закурила бы че-нить этакое ароматное, и развалившись в кресле с бокалом бордо, продолжала.
Далее: деточка (тут надо бы глаз прищурить и затянуться) - не ври при этом сама себе. Потому как, надо точно знать, надо ли тебе НА САМОМ ДЕЛЕ то, к чему ты упрямо тянешь ручонки, не гнушаясь вываляться в дерьмовом вранье. Хотя я, старушка по части ЭТОГО САМОГО (вранья) бывалая, могу точно сказать - зачастую, чтобы точно для себя определить, что тебе именно этого и надо было, чтобы укрепиться, так сказать, в своих жизненных позициях, приходится еще подоврать (о, как на подорвать похоже! И очень верно! И подорвать - в смысле блевать), потом потрогать то, что ищешь, и потом только сказать себе как на духу базару - быть иль не быть, честным враньем достигнутому.
Моей главной причиной вранья всегда есть и остается ЛЮБОВЬ. Конечно, а что еще может оправдать, подтолкнуть, не дать отступиться в самый ебаный момент, как если не любовь? Это знамя и оружие..
А главным средством вранья - деньги. Несуществующие, или полученные каким-нибудь не декларированным перед маман способом. Сказала маман - я на работу, а сама … ну, понятно и дебилу.
- Мне все раны, деточка, (еще один ленивый прищур, потом значительный полукивок в сторону, потом прямо в глаза собеседнику) лечит тот факт (о, это ПРАВДА!!!!) что я могу прямо сейчас - О, КАКОВ ПИЗДЕЦ! КТО ЕЩЕ ПОЙМЁТ? - подойти и коснуться Его. Тихонько так, чтоб не разбудить. И тогда весь мир вместе со всем враньем идет лесом. И тогда я знаю, что это все."
Да, это ЛЮБОВЬ!! Та самая, которой я ищу… которой боюсь. Которая нужна мне, чтобы изнасиловать себя и сломать. Чтобы излечиться, наизнанку вывернувшись из шизоидности в реальность! Как я завидую им, как понимаю, и как далек от этого - где ОНА? "Кто еще поймет?" - Я, Жанна, Я понимаю! Возьми меня в друзья!
Все обдумываю, что бы написать ей в гостевой… какую бы такую тему завернуть на форуме, чтобы никто не понял, и не полез ко мне с обсуждением - "чувак, ну ты че такое написал?" Или - "а, чувак, реал, я тя понимаю"… ни хера не понимают! Одна лишь она чтоб поняла, какой-то такой тайный знак… и ответила, только мне!! Все думаю, и не знаю, чувства бродят, а как сказать… да и что именно я хочу от нее? Дружбы? Нафиг, только разбить очарование! Она же реальный человек! Блин, я так привык быть сам с собой, что не могу уже признать других людей за живых и существующих. Лучше бы она была нереальной, лучше бы я ее придумал! И знал бы тогда, что сказать, и что она мне ответит. А так - она отдельна, и не угадать, чего ждать. Трудно очень! Неконтактен я, дрянь эдакая, неконтактен.
Написал только:
Жанна, Вы - Богиня!!
И все. А больше ничего не смог. Чего же боле, еб мать вашу, Жанна, я же не влюблен, но все так по-дурацки выглядит! Еще один фанат ее охрененных писаний! Блядь, что же делать? Ответила через два часа уже:
Спасибо, друг мойJ!
Бля, ДРУГ МОЙ!! Как бы я хотел… и сел катать письмо на чувствах, расслабясь сразу от этого "друг", и будто уже и правда друг, просто поведал ей о себе - кто таков, как ее узнал, как никто другой! И что мне ничего не надо, лишь простое "спасибо" за то, что она есть, и за то, что кто-то в реальности живет ТАК, и до сих пор не в дурдоме! Все эти мои дрочения души одинокие расписал, и что вдруг кто-то пришел и выебал меня, так неожиданно и круто! И кто-то этот - она…
Сказал даже, что и трахать ее не хочу - хотя, хотеть бы ее было самое что ни на есть предсказуемое, потому что кого же еще больше хотеть как не того, кто тащит тебя так?! Но не ее - потому что… вот тут я задумался. А потому что она вся пропитана этим своим ТорКом. Нет, я не таков еще, или не еще, а всегда - чтобы хватать чужое, ну, не в смысле, непонятное, а то, что принадлежит со всеми потрохами другому. Полностью, то есть! А она меня и так ебет в кровь самую, елозит по душе, и не надо секса как такового!
Чёрт, только бы она поняла! - что я говорю ей. Пусть знак подаст, или так и напишет - да, я понимаю. И все!! Не надо больше ничего!! Тогда и подохнуть не жалко - все равно невыносимо искать и путаться свою такую…
ТРАБЛ
Что девушка так сразу не хочет. А у меня стоит! Да и я так сразу не хочу… уже наебался так, что просто сунь-вынь. Хочется какого-то такого общения тел… какого-то диалога.
И я начинаю сдерживаясь аккуратно лизать. Он рвется в бой, но я держусь. Я лижу. Она (любая она) так раскрывается вся, как цветок - из живого мяса, вынужденно-похотливый цветок. Я заставляю истекать похотью. Я горд и рад что она (любая она), так дрожит и стонет. Я говорю с ее пиздой. Чтобы так отзываться на хуй - надо быть наверное или больной нимфоманией, или бешено-влюбленной. Моя девичья душа это понимает. Я их очень хорошо чувствую. Они меня за это и любят, и так легко доверчиво даются.
И вот - я лижу, для диалога. Она дрожит и царапает вокруг как от сильной боли. Я - сдерживаюсь. Пытаюсь переместить центр тяжести переживаний в язык. Иногда получается. Потом - то устанешь, то отвлечешься. Она - бля! - это мгновение чувствует, и замирает в ожидании продолжения - что я буду, трахать ее или ЕЩЕ… потом - она опять кайфует. Радостная что я вылизываю снова. А я все сдерживаюсь. Когда она уже изнемогла, и просит ее наконец трахнуть (а юные вовсе не часто сами просят, в основном постарше кто), то я ХОЧУ, но уже он упал… пока я думал, бля, о диалоге, языке и пизде, центре тяжести и прочих поебенях, он уже упал. Теперь пока я буду дрочить, или просить ее взять в рот, она остынет. Будет понимающе смотреть, сосать - а, кайф! - и думать, что поскорее бы он встал… и также как и я, ждать, когда он встанет и можно будет его внутрь… испытает то же! Вот тебе и диалог! Заебись…
А в пизде ее сырой от слизи возбуждения и моих слюней, наверняка холодно… голодная стынет недовольно…
ЖАННА.
Жан-наааааа…..
Жанна. Я люблю Вас! Я дрочю на вас. Я не могу не думать о вас. Я болею вами. Я кончаю вами, и вашими словами, этими крючочками и загогулинами ваших слов, вы - ВЫ!! - святы!
О, как же стыдно мне, черт, сука, бля… я кончил на вас. Я… я дрочил на Вас. На ВАС!!! Черт, как же стыдно… как я мог?? На вас? Ёлы-палы, я совсем уже охуел… я предал, изгадил своей грязной спермой ваш образ и…
Сел в уголок и корчусь, недоодетый, думая - а, блядь! Ублюдок.
ЖАХНИ
Куда бежать? И я побежал на трамвайную остановку. Мне страшно. Грохот старой кастрюли общественного транспорта накрывает крышкой, и варит в утробе своей. Оказался на сиденье у окна. Покосился на тривиальных старух в вонючих платках, которыми традиционно полнится трамвай, и совершенно стал циничен, успокоившись. Я даже утешился их злыми взглядами.
Мир все тот же. Чего я опять испугался? Опустил глаза, и не поднимал их целую минуту, задумавшись, и радуясь отсутствию потребности паранойи - перманентно искать и следить. А когда поднял глаза снова - увидел её. Не знаю, когда она вошла, но она смотрела на меня. Нагло и в упор. Вызывающе, очень так соответственно своему откровенному "наряду", если это можно так назвать. Выглядела она как чудовище - юбка чудовищно короткая, волосы чудовищно растрепаны, лицо накрашено как у чудовища. Понимаете? Висит на поручне, не садится - хотя вагон почти пуст, мест полно. Сама маленькая и толстая - ну, по правде, не очень, но такая… немного излишне полна. Неферша - не неферша, не знаю. Я уставился на неё в ответ. Что, думает, я застремаюсь и опущу глаза, или сделаю вид, что не заметил вызова? Да пошла она! Буду смотреть. "Чудовища" сама себе кивнула и усмехнулась, вероятно, пьяна. И сразу самому очень захотелось надраться. С ней! Почему-то… она меня не бесит. Странно. Меня бесят все, вообще любой человек! А она нет… хм… Она села напротив, развалилась так, что видно, что она в чулках. А ведь холодно, дура! Ну, её трабл. Так она и сидела, усмехаясь моему взгляду под её юбкой, и гляделки продолжались наверное, три остановки. Потом она встала и буквально выскользнула в открытую дверь, лишь мазнув по мне бесстыжими глазами. Я вскочил и выпрыгнул за ней, в один момент. Она пошла не оглядываясь, я не отставал. Завернула за угол, быстрой походкой, и несусветные каблуки её стучали, она некрасиво держалась на них, и неумело виляла задницей. Но не разу не оглянулась, и потому когда она вдруг остановилась в грязном переулке, и резко повернулась ко мне, я буквально налетел на неё, и она схватила меня, будто всего сразу, целиком. Я задохнулся от чего-то похожего на злость и протест, мне не нравилось быть так вот сразу чьим-то, но… я уже был в ней, терзал её, и она всхлипывала, запрокидывая голову, и… и что ещё? Черт, да не знаю я! Мы просто пошли вместе дальше, потом, когда она уже натянула трусы, вся дрожа, (а я в это время с удивленным отвращением смотрел на неё).
И вот, идем мы молча, вместе (не рядом, а именно вместе) с Чудовищей, и она, до сих пор не проронившая ни одного слова, вдруг говорит хрипло:
- Как ёбаные Мастер и Маргарита, блять! - захихикала, и уткнулась мне лицом в рукав. А я кивнул. Она ужасно права. Если на булгаковских детей выскочила любовь с финкой, то на нас - секс, и поразил обоих одним ударом. Ёбаные Мастер-и-Марго.
- Выпить хочешь? - спросила она. И я снова кивнул.
- Ну скажи "да", что ты такой-то?
- Потому что я садист, - просто сказал я, самым естественным тоном. Она расхохоталась, потом посмотрела на меня, замолчала и кивнула. И мы пошли дальше.
Её звали Жахни.
Она ловко пила спирт, вытащенный из-за пыльного шкафа. А мать её была программистом, чьими реальными детьми были компы, и в свои шестнадцать Жахни-Маша давно уже была реальной сиротой при вполне функционирующих физически родителях. Об отце она не говорила ничего, а мать уехала давно в Москву, на заработки - "и тебя, доченька, заберу, ты только подожди немножко…"
- Целый год уже хата моя полностью, по десятке присылает в месяц, да иногда в школу заглядывает, че я там делаю. А нихуя я там не делаю. В пизду бросила. Щас вот приедет опять, че говорить ей, незнааааю…
- Ебать твою мать, Жахни! - вскипал я: - Как же так??
Но быстро понимал, что не мое дело, и затыкался. В конце - концов я не собирался в нее влюбляться. Пусть живет как живется… "особая честь, всем нам придется в могилку залезть. А мне все равно…"
Тем более, что Жахни жила как черт, как настоящее чудовище.
Ей было наплевать на всё - на контрацепцию, на здоровье, на меня с моим сумасшествием. Она так лихо давала мне отпор, так злобно использовала меня, так была равнодушна и бессердечна, безрассудна, что я не заметил, как прикипел к ней. Злобная сучка, она могла ебаться столько, что я валился с ног.
Она выколачивала из меня душу, неосознанный садист. Она не любила извращений, просто была бессердечна.
- То есть, знаешь, мне не представляется удовольствием жестокость в сексе, мне просто наплевать на чужие ощущения, лишь бы самой получить кайф, - говорила она, сидя голая в растерзанной постели. Она ни капли не стеснялась своего несовершенного тела, и оттого была еще желанней!
- Как и мне! Шикарно! Оттого ты мне не просто любовница, а приятель.
Она согласно кивнула, с сигаретой в зубах, и мы пожали друг другу руки.
ххх
Сидели на набережной, и Жах беззаботно болтала ногой в туфле на тонких пряжках, прямо над водой, и я подумал, что ей надо быть поаккуратней, а то если утопит туфлю, то как тогда мне вести её домой? "Глупая сучка…" - подумал я с нежностью. Текила сделала меня на редкость расслабленным и сентиментальным.
Так вот, я глядел в темную воду, слизывая хмельными глазами отраженье звезд и городских огней, косясь на угрожающе сползающую туфельку, а Жахни тарахтела про свою поездку в Москву, к матери с её новым любовником, с которым та отмечала их полугодие, в кругу так сказать "семьи". Почему "так сказать"? Потому что её мамаша та ещё мразина. Какая нахрен семья, подобные твари вообще не представляют, что это такое!
- Все было так охуенно! - трещала девчонка, и меня все ещё удивляло, что из такого милого ротика вылетают без конца мегатонны грязного мусора слов: - Так вот, я закурила прямо там, а Катерина не пришла, ну ты знаешь, она к папе перебралась, а думала же, что мы с ней жить будем, но она и мать презирает и меня, что с матерью вожусь! - и все это густо приправлено такими матюгами, что воспроизводить я вам не решусь, иначе останется одна лишь ненорматика, и весь смысл улетучится. Вот квинтэссенция:
- Ну, а я-то пошла, мне-то что, тем более на халяву в московский ресторан, круто же! - она пьяно захихикала, и зачем-то затормошила меня. Я кивнул добродушно, и сказал только:
- Угу!
Жахни махнула рукой:
- Да ну тебя! - и совершенно беззлобно продолжила: - И вот, сидим мы там, гламур кругом, мать вся прям шик, стареет правда, и красится как проститутка, густо слишком, я те потом фотки дам зазырить, сам увидишь, как шлюха!
Брови мои удивленно поползли вверх - а кто же она, эта её мать? Что за удивительная гиена! Да на такую только в зоопарке дивиться! Хуже мачехи - во имя блядства бросила здесь в городе девчонку совсем одну, присылает чеки, и думает откупилась! Да я бы такой мамашке в жопу эти чеки засунул и жевать их этой жопой заставил, пока из горла не полезет! Вот двойняшка Жахнина, Катерина - молодец, вызывает уважение!
- А прикинь, ну там, то-сё, принесли водку. Я думаю, мне при маме нельзя будет, а рюмки - три. Оказалась ореховая - вот клёвая шняга, надо с тобой попить её!
Я почувствовал, что начал уставать от подруги, хотя меня тронула её забота. Только кивал и думал - господи, девочка, водки тебе нельзя! Да твоей мамашке похрену, даже если ты полезешь ночью на крышу 16-тиэтажки и будешь там прилюдно ебаться с бомжами на самом краю!
- Я напилась так чуть-чуть. Мать тоже, и они сидят там, сюсю-мусю друг с другом, а я скучаю, начала парнишке одному глазки строить, за соседним столом. Потом встала и пошла в туалет, и того красавчика за собой поманила. Там туалет, короче типа общий, ну в одном помещении тока разные дверки, нарисованы мальчики и девочки, да там-то похуй, я зашла первая, он огляделся, девка какая-то вышла, и больше никого. Ну, я думаю - ага, и мы ввалились в кабинку. Он меня посадил на бачок сливной, руками так за попу взял, ну и вот… - тут она почему-то замолчала, будто задумалась.
- И что? - тупо улыбаясь, спросил я. Будто не знал.
- И поебались, - сказала она уже совсем не весело.
- Что так стрёмно, скучно чтоль? - спросил я сочувственно.
- Ну да, как-то, - пожала она плечами, и посмотрела на меня. В хмельных расширенных её глазах плескалась речная черная текила.
- Только и всего прикола, что при матери почти, пока они жрали там…
Она помолчала, и начала снова:
- Вот скажи, и зачем я так много, со всеми…
- О, боже, нет! - прервал я готовую разразиться драму, и притянул подружку к себе, целовать.
ЭРОТ
- Слушай, Ветер, ты не мог бы со мной сгонять сегодня в аэропорт, у меня сестра прилетает, - позвонила мне Жах с утра.
- Ну ладно, че бы и нет? - согласился я.
- Спасибо, дорогой! - обрадовалась она. - А то так в лом одной в такую даль переться!
- Да мне не трудно! - пожал я плечами, будто она могла это видеть.
И вот, стоим, мерзнем. Ждем у стоянки такси. Я заколебался, и сел на корточки, как "реальный пацанчик". Кэпки и сэмачек не хватает тока, для полноты картины.
- Вон она! - радостно заорала вдруг девчонка, прямо над ухом - я чуть сигарету не проглотил.
- Трахни, Катька, иди сюда! - замахала Жахни руками, как дурацкое пугало. - Мы здесь!
- Кого это трахнуть? - захихикал я, что за тупость?
- Да никого, это её так зовут - я Жахни а она Трахни!
- Сама ты Трахни, привет, Машка! - к нам приблизилась невысокая эффектная готичка, волоча за собой дорожный чемоданчик. Девки обнялись, я стоял и хмурился - мне было очень нехорошо, только что поднявшись с корточек. Всегда так, сосуды инъекциями порчены в гавно.
- А это… - посмотрела на меня вновьприбывшая, отобнимавшись с сестрой.
- Ет Ветер, мой друг постельно-алкоголический! - махнула на меня Жахни.
- А, ясно! - кивнула девица, и протянула мне руку в ажурной перчатке: - Эрот, сестра этой ведьмы, как ты, наверное, знаешь!
- Кто? - сделала огромные глаза Жах.
- Эрот! - гордо посмотрела на неё сестра. - Не все же Трахни ходить, - и вдруг уставилась на меня. - А ты хорошенький!
- Вовсе нет, - пробурчал я, и протянул руку за её чемоданом: - Давай, помогу!
- Всегда пожалуйста! - кивнула она. - Едемте бухать, господа!.. Виски на рейсе был нехорош. Срочно исправить!
- А как это ты Эротом-то стала? - не унималась Жах, уже в такси.
- Ну как это, - удивилась её сестра. - По-смыслу, Эрот вроде то же самое, но куда более высокоэстетичней!
- И по-готски, - добавил я. Она кивнула.
- Это ж с малолетства у нас повелось - она ебаться любила больше, а я бухать, нас и прозвали Жахни и Трахни! - пояснила Жах.
А Трахни - она такая, что по ней видно, когда вырастет, станет самой настоящей женщиной-вамп, а не ерундой какой-нибудь.
- Знаешь, очень органичны тебе эти штучки-дрючки… ну, готические! Хоть я тебя и знаю только полчаса! - отвесил я комплимент. Жахни ревниво хмыкнула.
- Ну да, и на сцену же не выйдешь, как панк какой-то, в таком виде, да и Трахни не поймут! - и она многозначительно покосилась на меня. Хочет, чтоб я спросил о ее сцене… но мне же все равно, девочка. Я уж догадался, что и ты небось с микрофоном нечто о себе воображаешь. Я промолчал. Да мы уже доехали.
- Щас идем в магазинчик, берем бухла - кстати, Ветер, ты что пьешь? - спросила она кокетливо.
- Гашиш, - ответил я. Она рассмеялась:
- Да? А я его как-то не очень, лучше марки…
- Каждому свое, хотя я тоже люблю лизать, - совершенно серьезно кивнул я ей. Девки переглянулись и заржали.
- Это точно! - пихнула меня в бок Жахни.
- Вот и прекрасно, я полагаю, сойдемся на паре бутылочек вискарика! - отсмеявшись, Эрот толкнула дверь магазина.
…По квартире разлетелись черные тряпки Эрот, она искала, во что бы переодеться. Выбрала шорты и плотную милитаревую рубашку с воротничком-стойкой. Долго шарилась в поисках тапочек, эффектно наклоняясь и являя во всей красе симпатичную задницу.