"Новая Земля" - новый роман Арифа Алиева - известного журналиста и киносценариста, одного из создателей таких знаменитых фильмов, как "Кавказский пленник", "Мама", "Монгол", "1612". За свои киносценарии он удостоен множества наград: Государственной премии РФ, премий "Феликс" Европейской киноакадемии, премии "Ника".
2013 год. Во всем мире отменена смертная казнь, тюрьмы переполнены, все больше средств требуется для содержания осужденных на пожизненное заключение. Международные организации принимают решение о проведении эксперимента, и Россия предоставляет территорию в недоступном месте, на архипелаге Новая Земля, где обустраивается небольшое поселение со всем необходимым для самостоятельной жизни. На остров вывозят первую группу заключенных из России. Через 20 лет, в 2033 году, каждый может подать прошение о помиловании. Но в первый же день начинается резня, в силу вступает закон: "Последний - мертвый".
Ариф Алиев
Новая Земля
1
По продолу надвинулись шаги.
1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й, 6-й. Ключи. 7-й. Встряхивает. Замок. Решетка. 8-й. Замок. Решетка. Ключи. 9-й, 10-й, 11-й, 12-й. В 4-ю? Вчера из 4-й труп вынесли. 13-й, 14-й. Нет, не в 4-ю. 15-й, 16-й, 17-й, 18-й, 19-й. Обход к досмотру? 20-й, 21-й, 22-й, 23-й, 24-й. Нет, молча идет. 25-й, 26-й, 27-й. В 12-ю? 28-й, 29-й. Нет, не в 12-ю. 30-й, 31-й, 32-й, 33-й, 34-й, 35-й, 36-й, 37-й, 38-й, 39-й, 40-й, 41-й, 42-й, 43-й, 44-й, 45-й, 46-й, 47-й. Ключи. 48-й. Трясет ключами.
Не встряхивает, а трясет - звук громче, дольше, ближе. Встряхивают у этажной решетки, ключ от нее длинный, самый заметный, его берут за широкие бородки, встряхивая, освобождают из связки и вставляют на 4 прокрута. А трясут у камер, чтобы подать знак.
На 47-м шаге взял цепочку нарастяг, подработал на палец, выдернул, карман облегчил, связка легла на ладонь, выбрал ощупью нужный ключ, проверил глазом. На 48-м шаге потряс ключами, подал знак другим дежурным, что дошел, куда хотел. Когда дежурный идет по продолу, ключи на цепочке в кармане, в ласковом сатине, цепочка взята из дома от пробки в ванне, прицеплена карабинчиком к брючной шлевке, карабинчик взят с подсумка из караулки, ключи если и звякают в кармане, мне не слышно, сатин глушит. Сперва шаги по желтому кафелю, потом шаги по коричневым половицам, этажная решетка, ключи от виска к виску через больную голову.
Еще шаг, 49-й. Остановился, сейчас сунет ключ в замок.
Ну суй, входи.
Входи же, хватит трясти.
Чтоб тебя черти в аду этими ключами мучили - встряхивали, трясли и в замки совали. Чтоб ты о ключах думал и о замках и других мыслей не имел. И никаких сковородок и серы для тебя не хочу, только чтоб трясли ключами черти, а ты бы слушал и не оглох никогда и не успокоился.
Я знал, войдет Витамин, он трясет хоть и громко, но лениво, и оттого связка у него звякает глуше, чем у других дежурных, и ходит он не торопится, на продол делает от 109 до 112 шагов, левым ботинком косолапит, на кафеле косолапость слышна, а на половицах уже нет. Витамин брезгливый, прошлым летом вымыл ключи с мылом, и замок в этажной решетке стал заедать, и многими хуями Витамин обменялся со сменой, обвинили, зря вымыл, нельзя мыть, не смогли вспомнить, кто раньше мыл, не было таких косяков, не мыли, но всегда найдется урод вроде Витамина, пора каждому свои ключи иметь, сдавать после смены вместе с дубинкой и наручниками, дубинка и наручники у каждого свои, номерные, почему бы и ключи не сделать каждому по связке, по номерной. Они орали, в телефон звали слесаря, Витамин предлагал смазать солидолом, Витамину предлагали смазать тупыми мозгами, слесарь не пришел, замок сам собой починился. День был нескучный, быстро кончился, вот и через год вспоминаю тот день.
Витамин открыл первую дверь, деревянную. На ней саморезами прикручена фанерная табличка в фанерной рамке, вклеен лист формата А4 с пятнами от баланды, с фотографией 9×12, шрифтом № 14 Verdana полужирным рассказано про меня, когда и по какой статье осужден, сколько эпизодов в деле, сколько трупов, какие статьи поглощены пожизненным сроком, год рождения, характер, особенности поведения. "Отличается повышенной внушаемостью" - мимо. "На болевые раздражители реагирует вяло" - опять вранье, мимо. "Обладает лидерскими качествами" - попадание. "Очень опасен" - страйк, кегли сброшены. Ты в боулинг играл, Витамин? Читай полужирный Verdana на табличке, читай всякий раз, когда ключ ко мне суешь, вникай в слова, Витамин, не привыкай, бойся, а то голову оторву и буду катать. Сделаю кранк с силовым вращением кистью, голова сорвется с моей опасной лидерской руки, прочертит кровавый пунктир.
Вот так выглядел кегельный треугольник, пока в него не ударилась твоя голова, Витамин.
Чтобы гарантированно упали все кегли, надо попасть в карман между 1-й кеглей и 3-й. При таком попадании голова ударит 1-ю кеглю, 1-я кегля собьет 2-ю, 4-ю и 7-ю, отразившись от 1-й, голова ударит 3-ю, 3-я собьет 6-ю и 10-ю, отразившись от 3-й, голова попадет в 5-ю, 5-я собьет 8-ю, отразившись от 5-й, голова попадет в 9-ю, получится, Витамин, твоя голова собьет только 4 кегли, но упадут все 10, это классический удар для тех, кто ценит стабильность в игре.
Я метнулся к стене, расставил ноги шире плеч, согнулся в позе прыгуна с лыжного трамплина, голова ниже пупка, руки назад и вверх, ладони наружу, с размаху - чтобы стук был слышен дежурному - ткнул лбом корявую штукатурку, до дрожи широко открыл рот, закрыл глаза, скривил шею, прижался щекой, представил, что прижался к девушке в колючей шубе, так я придумал, так мне легче. Шуба шершавая и холодная, в щеку впиваются песчинки, кварцевые камешки, цементные бугорки, девушка грязная, вокзальная, пахнет пылью и гнилым салом, но я привык к ней, пусть голову мою тяжелую подержит, пусть утешит, молчаливая и покорная, и успокоит, тогда ноги не подкосятся, не дернусь, простою, сколько надо, и ты не ударишь меня, Витамин, твоя дубинка не заставит выть от боли и кровью ссать.
Витамин - потому что витамины любит сосать, у него жена медсестрой на больнице, всегда в кармане пластиковая баночка Ирбитского химфармзавода, изо рта воняет аптекой.
Одет я в черную саржевую робу без подкладки, такие же брюки без ремня и без карманов, на голове котелком неглубоким шапка напялена без полей, без козырька, без резинки, на брючинах светло-серые полосы, на рукавах полосы, на спине полосы и на шапке. Еще брезентовые тапки безразмерные, овальная подошва из ломкой черной резины. Если работу не приносят, а ее не приносят, хожу 3 шага туда, 3 обратно, на шконке поправляю одеяло, чтобы добиться идеально ровной поверхности, надо 2 часа подтягивать его, оглаживать подушечками пальцев, ласкать, ладонями касаясь едва, пол мою и дальняк 4 раза в день, шапку по сальному ободку перебираю, как четки перебирают, руками машу, как сигнальщик на военном корабле, перетаптываюсь или кручусь, но не быстро и не в ритм, если задать ритм, усталость потянет вниз, ноги прилипнут к бетонному полу, увижу кровавые пятна, переползающих из одного глаза в другой крабов увижу, циклопов и дафний, время замедлится, ничем его не подстегнешь, да и нельзя его подстегивать, оно обидится и остановится.
Садиться на шконку и на пол запрещено, увидят - дубинка, изолятор. На скамье сижу минут 40 в день, в основном во время приема пищи, это разрешено. Шлепок перловки с комбижиром, гречка, борщ переваренный пустой, уха-могила, рыбкин капустник, рискоррида, черный хлеб кислый, не привыкнуть никогда к вони и вкусу, от любой еды понос, в Индии люди всю жизнь с поносом и не жалуются, думают, так и должно быть, и удивляются, если увидят твердое говно европейского человека, я представляю себя индусом, так мне легче. Скамья узкая и высокая, или сидишь заднице больно или сползаешь ноги в пол. Прогулка 1 час 30 минут, двор - та же камера, но над головой сетка, над сеткой небо Соликамска, откуда слетел на заплеванную землю Белый Лебедь.
Ноги отекают.
С отбоем валюсь, но и на шконке нет покоя, кости ноют, стоны вытягивают из груди, голову в подушку затираю, снится, в пилораму сунулся и совсем без ног живу, так мне легче. Пятками упираюсь в стену, колгочусь, колгочусь. Холодная духота, бред.
И ночью всегда сердце болит.
В Белом Лебеде этажные решетки называют тормозами, первую дверь в камеру называют шлюзом, вторую ступором, стол дубаком, чайник чанычем, миски шлёмками, посылки дашками, шапки шайками. Язык тюрьмы изменчив, слова рождаются, меняются, живут недолгое очень время. Когда меня привезли в Белый Лебедь 1108 дней назад, чайник называли фанычем, миску шлёнкой, стол дубком, посылки дачками, шапки пидорками. Почему вдруг фаныч стал чанычем, а не чайнычем, не чайником, в конце концов? Думаю, дьявол нам свои слова нашептывает, он Белый Лебедь опекает, нравится ему ИК-2 ОИУ-2 ГУФСИН Пермской области. Но я взял у дьявола не все слова, лишний раз не хочу на его языке разговаривать и думать на его языке не хочу. Я использую слова точные и удобные или открывающие новый смысл знакомых вещей, например, про окно я, как и все, говорю решка, потому что косую зарешеченную амбразуру невозможно назвать окном, миску зову шлёмкой, потому что она старая, мятая и щербатая, как найденный археологами древний шлем, а в щербины въелась не вымываемая ничем грязь, койку зову шконкой, туалет дальняком, зэка, который приносит еду, баландером, коридор у камер продолом. Но ложку я не хочу называть веслом. Это дьявол детскими играми забавляется: руки - грабли, задница - корма, голова - балда, спички - чиркалки, ложка - весло. Это по-детски, а я не люблю вспоминать свое детство.
Витамин отодвинул засов кормушки, скрипнул петлей, отвалил крашенный зеленой краской железный прямоугольник 25×15.
По инструкции нельзя к нам поодиночке входить, Витамин сегодня нарушает. К нам - потому что на двери еще одна табличка прикручена.
У меня есть сокамерник, его зовут Костя Ганшин, он псих, на двери написано, что убийства он совершает путем имитации генитального проникновения в тело жертвы, при котором отрезает гениталии, надрывает естественные отверстия тела, пенетрирует в них гениталиями, разрезает грудь, горло, живот и в разрезы тоже пенетрирует, затем расчленяет тело, стараясь, чтобы жертва оставалась жива как можно дольше, вырезает печень и съедает сырой, а из кишок выкладывает на земле правильные многоугольники.
Читай, Витамин. Задумайся, почему глаголы в настоящем времени. Специалисты для тебя старались. Знают специалисты, опытного надзирателя простыми словами не испугаешь, придумали для тебя "пенетрирует гениталиями". Пусть текст с противоречиями, не понятно, то ли Костя Ганшин проникает гениталиями, то ли не проникает, а имитирует проникновение, то ли своими гениталиями пенетрирует, то ли чужими отрезанными, но оба варианта, согласись, страшные. Приди домой, Витамин, и жене процитируй табличку, чтобы не ругала, когда ванну водой наполняет, не спрашивала, куда цепочку дел, а ждала со смены, готовила ужин, отстирывала замызганные на досмотрах брюки, волновалась за тебя и жалела. Ты жене хвалишься, какой ты бесстрашный герой? Хвались, Витамин, пока жив.
Ну входи.
2
С Костей Ганшиным мы почти не разговариваем. У него мечта заразиться СПИДом, достать иглы от шприца, кровавить их своей заразной кровью и плевать в надзирателей, чтоб посдыхали. Другой бы придумал такое и рассмеялся. Но Костя Ганшин никогда не смеется.
Напомню принятое в 1962 году экспертами Всемирной организации здравоохранения определение психического заболевания: "Выраженное расстройство психической деятельности, достаточно специфическое по характеру, чтобы его можно было распознать и сравнить с типичным симптомокомплексом, а также достаточно тяжелое, чтобы вызвать потерю работоспособности, длительное отсутствие на работе или необходимость предпринять юридические или другие социальные действия". Типичный симптомокомплекс у Кости Ганшина не отыщет самый заслуженный психиатр. Никаких синдромов у него нет - ни параноидного, ни галлюцинаторного, ни эпикритической гиперестезии, ни даже бредового. И работоспособность он не потерял, не инвалид. Не псих он в медико-социально-юридическом смысле. Но мне от этого не легче.
Зимой была работа, мы шили асбестовые рукавицы для металлургов. Нам принесли иглы № 2 шорные длиной 6 см Колюбакинского игольного завода ТУ 8–2252–90, катушки с асбестовыми нитками 0,4 мм ТУ 51512-84 Барнаульского КПТ, раскроенную асботкань и линейку портновскую зеленую fiber-glass Japan butterfly 1,5 м, и я сумел измерить отверстие кормушки, оно оказалось 25 см в длину и 15 см в высоту. Я узнал точные размеры самого важного отверстия в камере, оно поважнее будет, чем обе двери или решка, дыра на дальняке или дыра в раковине. В кормушку мы 3 раза в день суем пустые шлёмки и кружки, баландер возвращает их полными; не менее 6 раз в день суем в кормушку руки, чтобы нам надели наручники к выводу для досмотра или на прогулку, а после возвращения суем, чтобы сняли. По субботам специальный шнырь подает через кормушку по 2 книги каждому, книги разрешено заказывать в библиотеке, а если не заказал, книги добавочно перемещаются от камеры к камере, можешь взять наобум любую, в прошлую субботу мне досталось практическое руководство по игре в боулинг. Раз в 10 дней из кормушки забираем четвертку мыла и половинку вафельного полотенца стандартного перед выводом в душ. Раз в месяц через То же отверстие проникает в камеру письмо, раз в год - посылка, мне никто не пишет и посылок никто не присылает, но едва измерил кормушку, появилась надежда, глупо, понимаю, но нет моей власти над надеждой, она появляется и исчезает по неведомым причинам, бывает так, измеришь прикрытую куском крашеного железа дыру площадью 375 см и с той самой секунды ждешь письмо, хотя все, кто мог написать, умерли, я им могу письмо написать, они мне нет, а получить письмо не могут ни они, ни я.
Еще я измерил стол: 100×50 см, высота 110 см. И скамью: 100×15 см, высота 70 см - не для людей сделана, для бесов, для барабашек узкозадых длиннолапых, для людей сделали бы шириной 25 см хотя бы, а высотой максимум 60 см.
Костя Ганшин ничего не измерял, он заначил сломанную иглу, я не знаю, где он ее заначил, на досмотре предъявил ушко, сказал, остальное отскочило хер в никуда, ищите. Искать не стали, дубинками вдубасили, чтоб в другой раз ничего не отскакивало.
Полгода Костя Ганшин тренировался выплевывать обломок иглы в цель. Маньячина он основательный. Начал с изучения боли, истыкал себя всего и узнал, что не очень больно, если игла втыкается в кожу под углом меньше 30°, самая нечувствительная кожа на затылке и между лопаток, а если ткнуть иглой под левую лопатку ближе к позвоночнику, покажется, не игла воткнулась, а сердце кольнуло. Если человек сидит или стоит спокойно и расслабился, укол будет больнее, а если занят работой или мыслями, в точности такой же укол человек может и не заметить. Меньше болят спина, поясница, затылок и любое другое место, которое человек у себя не видит. Для проверки этой гипотезы Костя Ганшин жестоко изгибался и вертел шеей и выяснил, что свой зад человек все-таки может увидеть, а поясницу никогда. Попутно он выяснил, что самая чувствительная кожа именно в нижней части задницы и решил никогда в задницу не метиться. Еще он учел, что в присутствии надзирателей мы находимся в самых неудобных позах. И в камере, и в продоле если стоим, то упершись лбом в стену. А ходим нагнувшись, руки за спину, голова вниз и ногами семеним быстро-быстро. Когда мы ходим, мы похожи не на прыгунов с трамплина, а на пингвинов, которые поели тухлой рыбы и нагнулись проблеваться. Поэтому Костя Ганшин плевал из трудных, но типичных наших стоек, и научился выплевывать иглу метко и под углом меньше 30°. Он талантлив, Костя Ганшин, но не повезло, не там родился, ведь мог плевать из охотничьей трубки в татуированных врагов и быть у людоедов Новой Гвинеи уважаемым воином, мог пить пальмовое вино и закусывать сырой печенью пленного вождя и пенетрировал бы своими и чужими гениталиями куда вздумается.
Позавчера Костя Ганшин объявил, что с тренировками покончено, пора начинать.
Я подумал, он для начала в меня иглу плюнет, ну и пусть, положить на него и на его плевки, лишь бы не в глаз.
Но сегодня утром нехорошая мысль пробила: в меня плевать ему незачем.
И в надзирателей он плевать не будет. Без толку в них плевать сломанной шорной иглой, СПИДом он пока что не заразился.
Нет, теперь ему необходимо достать иглу от шприца и СПИДом заразиться. Последовательно рассуждая, если он СПИДом заразится, говно вопрос, где СПИД, там шприцы и ампулы с глюкозой, спидоносцев другими лекарствами не лечат, ждут, когда высохнут до костей и сдохнут, но глюкозы не жалеют.
Где он СПИДом заразится и от кого? Первая мысль - на больнице. Если он голову разобьет о скамью или о стену или со стола спрыгнет и ногу сломает - да, его на больницу поднимут, но там тоже камеры, разница небольшая: разрешено на шконке лежать, когда захочешь, еда пожирнее, дают дешевые таблетки, раны йодом мажут, колют хлористый кальций. Главное препятствие - все больничные камеры одиночки. А от кого заразишься, если лежишь в одиночке? От врача, медсестры, уборщика? Нет, они незаразные. Больница отпадает, не нужна Косте Ганшину больница.
Тогда от кого он собрался заражаться?
Я СПИДом не болею. Значит, что? Значит, как говорит Витамин, "достали, гаденыши, песец в засаде, ландыши". Витамин любит рифмовать. Еще пример: "подохла макака, как собака, из жопы вытекла кровяка". Это он сказал, когда Макарский из камеры № 17 умер от геморроя, иногда он со смыслом рифмует, иногда, как шиз пробитый.
Косте Ганшину нужен другой сокамерник.
Меня или самого Костю Ганшина по ходу срока могут перевести в другую камеру, но когда это произойдет, неизвестно. Может быть, завтра, может быть, через год. На какой цветок сядет порхающая на лугу бабочка? Она сама не знает, не задумывается, ей лишь бы яйца отложить. Надзиратели, как бабочки порхающие безмозглые, тасуют нас по камерам лишь бы когда, лишь бы куда.
Какие все-таки есть варианты?