Коробок живет в доме, где на заднем дворе разбит сад. Такой уютный и круглый. Там только трава, цветов нет. Ни цветов, ни деревьев. Но он все равно называется садом. И там светит солнце. Забавно, правда? Когда мы выходили на улицу раньше, там, у подъезда, не было никакого солнца. Только тучи и ветер. Но в саду нет ни ветра, ни туч. Только солнце. Которое светит. Там стоит круглый стол, а вокруг стола - стулья. И на них светит солнце. Стол стоит посреди круглого бассейна, который мелкий и маленький, чуть-чуть больше стола. Стулья стоят на траве вокруг маленького бассейна. Мы сидим на стульях вокруг стола, опустив ноги в бассейн. А в бассейне - вода.
Коробка еще нет. Мы сидим вчетвером: мы со Звездочкой, папа Коробка и Далек. Все молчат, не говорят ничего.
Коробок подходит к столу с подносом. На подносе - еда, угощение. Коробок ставит поднос с угощением на стол. Это малиновые динозавры, вырезанные из вареной свеклы. Коробок говорит:
- Свекольный салат.
Папа Коробка, который большой, чернокожий и лысый, говорит:
- Обожаю свекольный салат.
Далек морщит нос. Он, наверное, не любит свеклу.
Звездочка берет салфетку, и салфетка разворачивается в гирлянду из человечков, держащихся за руки. На лице у Звездочки написано: это что за фигня? Но вслух она не говорит вообще ничего. Прячется под своей шляпкой.
Коробок говорит:
- Бумажные пещерные люди.
Папа Коробка говорит:
- Видно, что ты хорошо подготовился к встрече гостей. И тематику выбрал удачную. Далек, тебе нравятся динозавры?
- Да, динозавры прикольные. - Далек говорит: - Но я не люблю свеклу.
- Ну, один раз можно себя пересилить. - Папа Коробка говорит: - А ты, Коробок, сядешь с нами?
Коробок снимает передник и садится за стол, такой элегантный в своем черном смокинге. Мы все сидим за столом. Мы со Звездочкой, Далек, папа Коробка и сам Коробок. Сидим в кружок, потому что стол круглый.
Папа Коробка говорит:
- Так вы тоже учитесь в театральной школе?
Звездочка молча кивает. Ест свеклу.
Я тоже киваю. Потом улыбаюсь и говорю:
- Да, с Коробком.
Папа Коробка говорит:
- На одном курсе?
Я пожимаю плечами. Сую руки в карманы своего смокинга, который синий.
Коробок говорит:
- Да, мы все с одного курса.
- Все вместе. - Папа Коробка говорит: - Вам нравится, Ствол?
Я киваю. Мне нравится.
- И Звездочка. Настоящие театральные имена. Звездочка, а вам нравится там учиться?
Звездочка молча кивает.
- Вы мечтаете стать актрисой?
Звездочка молча кивает. Думает о... сами знаете, о чем.
- Вы еще очень молоды. - Папа Коробка говорит: - Хорошо начинать молодым.
Звездочка молчит, держит рот на замке. И правильно делает. Потому что ей лучше молчать. Если она что-то скажет, это будет про таблетки.
- Это похвально, когда молодежь к чему-то стремится. Расскажите о ваших стремлениях, Звездочка. Как вам видится ваше будущее?
Звездочка пожимает плечами. Она не хочет ничего рассказывать. Это все - очень личное.
- Папа. - Коробок поправляет свой галстук-бабочку. - Понимаешь, Звездочка немая. То есть не то чтобы совсем немая. Это временное явление. У нее была операция на горле. И сейчас ей нельзя говорить. И будет нельзя еще несколько лет.
Папа Коробка говорит:
- А...
- Так обидно. - Коробок говорит: - У нее очень красивый голос.
Звездочка хмурится. Потом открывает рот. И высовывает язык. Показывает на него пальцем. Язык весь малиновый от свеклы.
- А, ну... да. - Папа Коробка явно смущается и говорит: - Ствол, может быть, вы... э... сможете перевести.
Я сердито смотрю на Коробка. Он меня в это втянул, а мне теперь отдуваться.
Ну ладно. Сейчас я что-нибудь придумаю. Я поправляю свой галстук-бабочку, который синий. Надо что-то придумать. Причем выступить в лучшем виде. А что еще остается? Я постараюсь сделать все как надо. Очень постараюсь. Я говорю:
- Звездочка хочет стать актрисой. Играть в театре всякие женские роли в красивых костюмах. Произносить речи и все такое. Ну, после ужина. - Я пожимаю плечами. Не знаю, что еще сказать.
- Великолепно. - Папа Коробка говорит: - А вы, Ствол?
- Ну... - Я улыбаюсь и поправляю свой галстук-бабочку. Он похож на цветок. На пышный синий весенний цветок. Сейчас весна. - Ну... - говорю. - И я тоже.
- Ага. - Папа Коробка улыбается. Он очень крупный мужчина. Большой-пребольшой. - Игры с переодеваниями, мужчины на женских ролях. Театр на этом всегда и стоял. Ну а ты, Коробок? Расскажи нам о своих стремлениях, чтобы уже завершить эту тему.
Коробок молчит, не говорит ничего. Смотрит на динозавров из свеклы у себя на тарелке.
- Папа, ты же все знаешь.
- Ты хочешь открыть свой собственный концептуальный театр.
- Ну вот, ты и сам знаешь. - Коробок говорит: - И зачем спрашиваешь, если знаешь?
- Я просто надеялся, что ты, может быть, передумал.
- Папа. - Коробок говорит: - Если я брошу школу...
- Через три года. Когда получишь диплом. Тогда можешь делать, что хочешь.
- Если я брошу ее сейчас...
Папа Коробка хмурится.
- Через три года, когда ты получишь диплом, у тебя будет место в Новом Викторианском.
Коробок поправляет свой галстук-бабочку.
- Папа, я знаю, что делаю.
- Ничего ты не знаешь и ничего ты не делаешь. - Папа Коробка говорит: - Вот где этот твой театр? Где это хваленое новое шоу? Почему я его не видел?
- У нас нет времени. - Коробок говорит: - Вот если бы я бросил школу...
Они ругаются, спорят.
- Если бы я бросил школу...
- Если ты бросишь школу, ты ничего не добьешься в жизни.
- Я создам что-то новое, что-то свое.
- Ты ничего не создашь. Что-то не делается из ничего, Коробок. Всегда нужна база. - Папа Коробка говорит: - Тебе нужно образование.
- А когда ты чернокожий - это как вообще? В смысле, как ощущения?
Папа Коробка смотрит на меня и говорит:
- Что?
Я пожимаю плечами.
Папа Коробка говорит:
- Что ты сказал, Ствол?
Я пожимаю плечами.
- Ничего, - говорю. - Просто спросил.
Папа Коробка смотрит на меня странно. Одна половина его лица улыбается, а другая совсем даже не улыбается.
- Как ощущения, когда ты черный? Я что-то не понимаю, о чем ты.
Все смотрят на меня. Мой галстук-бабочка вянет и умирает. Ну, как цветок, который завял и умер.
- Да не знаю. Я просто хотел сменить тему.
Папа Коробка говорит:
- А мы не хотим менять тему.
Коробок говорит:
- Нет, папа. Хотим.
Папа Коробка смотрит на меня. Качает головой. Одна половина его лица улыбается, а другая совсем даже нет.
- Говоришь, чернокожий. А при чем тут цвет кожи?
Я говорю:
- Я совсем не хотел вас обидеть. Я спросил чисто из любопытства. Просто я никогда не был черным. И мне интересно, как это бывает.
- А, понятно. - Папа Коробка говорит: - Это ваши актерские приемы. Как вжиться в роль и все прочее.
- Нет, - говорю. - Просто мне интересно, как это, если ты черный. В смысле, вообще.
Папа Коробка качает головой и говорит:
- Да точно так же, как если ты белый. Что за болезненный интерес к цвету кожи? Мы здесь вообще не о том говорим. Да, Коробок?
Коробок качает головой.
- Да, - говорю. - Вы говорили про театр.
Папа Коробка улыбается и говорит:
- Правильно. - Он улыбается и говорит. - А вот скажи мне, Ствол, если бы мы не говорили о театре, о чем бы мы говорили, по-твоему?
- О том, как это бывает, когда ты черный.
Папа Коробка качает головой. Трет рукой шею. Она, наверное, болит, потому что он часто качает головой. Он смотрит на Коробка и говорит:
- Он, кажется, не понимает. Ствол, ты должен понять, что для нас это вообще никакая не тема для разговора.
- Для меня тоже, - говорю. - Если кто-то вдруг черный, я отношусь к этому очень даже нормально. Да, Звездочка?
Звездочка быстро кивает.
- Мы любим черных, - говорю.
Звездочка не говорит ничего. Просто кивает.
Папа Коробка говорит:
- Нам не нужно, чтобы нас любили только из-за цвета кожи.
Я говорю:
- Мы любим вас, потому что вы черные, и вовсе не потому.
Звездочка кивает. Ее оранжевая шляпка ходит вверх- вниз.
- Правда, Звездочка? - говорю. - Это круто, если черный. Так же круто, как если ты гомосек. Нет, правда.
Папа Коробка говорит:
- Кто?
- Гомосек, - говорю. - Ну, гей.
Далек кусает губу. Ему смешно. Но он пытается не рассмеяться.
Папа Коробка кладет вилку на стол. Похоже, ему надоело. Есть свеклу. Которая в форме малиновых динозавров.
- Да, Коробок, если у вас все такие... там у вас в театральной школе... тогда ты, наверное, прав, и тебе надо оттуда уйти.
Коробок улыбается и говорит:
- Да, у нас все такие.
- Может, нам стоит подумать о том, чтобы ты перевелся в другую школу.
- Да школы все одинаковые.
- Ты не прав, Коробок. Одни школы лучше, другие - хуже.
- Наша школа - одна из лучших. И теперь ты понимаешь, почему я не могу там учиться. Чем скорее я оттуда уйду...
Папа Коробка хмурится. Он кладет руки на стол. У него очень большие руки. Большие и черные. Сразу видно, что, если они за что схватятся, эти руки, они уже этого не упустят. Папа Коробка говорит:
- Ты уверен, что эти двое учатся с тобой в Пиккадилли?
Я улыбаюсь.
Звездочка сидит, запустив руку под юбку.
- Только если они не какие-нибудь самозванцы. - Коробок смеется и говорит: - Папа, как ты не понимаешь, сейчас все самое лучшее рождается из андеграунда. Времена изменились. Сейчас все по-другому. Не так, как было, когда ты учился.
Звездочка поднимает руку. Рука вся в крови.
Папа Коробка поднимается из-за стола.
- О господи...
- Звездочка.
Звездочка смотрит на меня и говорит:
- У меня месячные, так что ты лучше заткнись.
Папа Коробка говорит:
- Может, закончим уже со свекольным салатом и приступим к горячему?
- Звездочка. - Я качаю голову. - Как не стыдно?!
Звездочка говорит:
- Что естественно, то не стыдно.
Папа Коробка говорит:
- Наверное, ей надо в ванную. Да, Коробок? - Он садится на место. Опускает ноги в бассейн, и из бассейна летят брызги. Ноги большие, и брызг очень много.
Коробок говорит:
- Звездочка, тебе, наверное, надо в ванную?
Звездочка говорит:
- Да, я туда и иду.
- Завтра же позвоню в Пиккадилли, прямо с утра. - Папа Коробка смотрит на Коробка и говорит: - Ты, кажется, говорил, что она немая.
Коробок качает головой.
- Я говорил, что ей нельзя разговаривать. Нельзя напрягать голосовые связки.
Звездочка поднимается из-за стола. Идет по зеленой траве под сияющим солнцем, которое светит вовсю. На ходу задирает платье, спускает трусики.
Я говорю ей:
- Звездочка, веди себя прилично. Здесь тебе не автобусная остановка.
Коробок смотрит на меня и говорит:
- Ствол, ты бы сходил вместе с ней. Чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
- Я тут вообще ни при чем.
Далек говорит:
- А что с ней не так?
Папа Коробка смотрит на своего второго сына, который даже не черный.
- Далек. Иди поиграй. И Ствола тоже возьми, поиграйте с ним вместе.
Далек улыбается и говорит:
- Ага, мы пойдем поиграем. - Он встает и берет свою сумку, которая в виде космического корабля. - И ты тоже потом приходи, Коробок.
Коробок бьет себя пальцем по кончику носа и говорит:
- Ствол, не забудь, что я тебе говорил.
Я поднимаюсь из-за стола. Держа руки в карманах своего синего смокинга. В воде в бассейне - кровь. Не то чтобы много, но есть. Мы в саду.
А вся штука в том...
Нет. Я лучше не буду ничего говорить. Это не тема для разговоров.
Хотя ладно, скажу. Вся штука в том, что, если ты черный, на самом деле ты никакой не черный. Ты коричневый, как шоколадка. И в этом нет ничего плохого.
Далек вытирает ноги серебряным полотенцем, оно все такое блестящее, потому что все в блестках, и блестки липнут к ногам Далека, и хотя ноги сухие, они кажутся мокрыми из-за блесток. Мы с Далеком сидим в гостиной. Он дает мне полотенце. Я вытираю ноги. К ногам липнут блестки. У меня все ноги в серебряных блестках. Далек держит свою сумку, которая в виде космического корабля. Держит ее двумя руками, прижимая к себе. Как будто собрался с ней целоваться. Мы с Далеком сидим на полу, на прозрачном ковре. Далек открывает сумку и высыпает на ковер игрушки. Мы с Далеком сидим на прозрачном ковре вместе с рассыпанными игрушками. Далек говорит:
- Убойные Мурашки.
- Что? - говорю.
- Русский отряд космических амеб. - Далек говорит: - Ты что, не знаешь?
- Э...
- Ствол, это мультик такой. - Далек говорит: - Неужели не знаешь?
- Знаю, конечно. Это мультик такой. По телику.
- Ты что, не смотрел?
Я пожимаю плечами.
- Обязательно посмотри. Замечательный мульт. Его все смотрят. - Далек говорит: - И ты обязательно посмотри.
- Посмотрю.
Далек показывает мне игрушки. Это фигурки героев. Очень хорошие, правда? Далек мне их показывает. Говорит, кого как зовут. И немножко рассказывает о каждом. Я знаю, как их зовут. Про них есть книжка. Далек показывает мне книжку. Там написано: "В мире загнивающей органической материи, где все формы жизни погибли, выживет только Русский отряд космических амеб™". Они питаются бактериями и боятся только инцистирования. Русский отряд космических амеб ™. Так написано в книжке. И еще там написано, что надо собрать всю серию фигурок. Их там миллион, в этой серии. И у Далека все они есть.
Далек показывает мне игрушки. Вот Протей Слава. Он самый лучший. У него восемь рук, и в каждой руке - по космическому пистолету. Они все очень хорошие, пистолеты. Но один - самый лучший. Который стреляет лазерными лучами. Лазерный луч бьет прямо через окно, прямо в лысую голову папы Коробка, который сидит там, в саду. За окном. Папа этого не замечает. Такой глупый папа. Сидит, ест горячее и даже не знает, что ему в голову бьет лазерный луч.
А это Дискоидальный Голодный. Далек говорит, что он самый лучший. Он совсем голый, ну, без одежды. У него на животе открывается дверца, и там внутри - что-то липкое и противное. Оно вываливается наружу и пачкает руки. Далек раздвигает его двумя пальцами, ну, это липкое и противное, и там внутри лежит шарик из пластика. Далек объясняет, что это - пищеварительная вакуоль. Далек говорит, что ее кладут внутрь, прямо в живот этого Дискоидального, который голодный, и эта липкая штука, которая внутри, постепенно ее переваривает. А через неделю, когда вакуоль переваривается уже вся, ты идешь и покупаешь новую. Круто.
А это Тубзик Сортир. Он умеет ходить по-большому. Какашки - это по-настоящему круто. Их в наборе четыре штуки. Они сделаны из твердой аммиачной смеси и бывают квадратными, треугольными и цилиндрическими. Это такие кристаллы. Фигурка Тубзика Сортира покрыта резиновой кожей, которая липнет к рукам. Можно сделать, чтобы он покакал. Вот как это делается. Берешь кристаллическую какашку, прикладываешь ее к липкой резиновой коже и давишь пальцем. Она проникает под кожу, и ее больше не видно. Потому что она внутри. А потом, через час или сколько там нужно времени, какашка выталкивается через дырочку в попе, и получается, как будто он какает, Тубзик Сортир. Обычно какашка теряется. Она потому что совсем-совсем маленькая, и ее очень легко потерять. А потом мама делает уборку, и пылесосит квартиру, и какашку затягивает в пылесос. А ты идешь и покупаешь новый набор.
А это Барышня Катя. Единственная девушка в отряде, в которую влюблены все парни. Она тоже покрыта резиновой кожей, которая называется плазменной оболочкой. Если за нее потянуть, она легко сходит. Сама фигурка - из пластика, и если стянуть с нее кожу, то получаются уже две Барышни Кати. Одна - из пластика, и вторая - резиновая. Эта вторая, она называется дочкой-амебой. Далек мне все объясняет. Сначала Барышня Катя как бы одна, а потом их становится две. Одна отделяется от другой. Они так размножаются - амебы.
- А что ты с ними делаешь? - говорю. - Со всем миллионом?
- Я с ними играю. - Далек смотрит на меня как на идиота. Ну, как будто я сказал глупость. - Играю в разные игры. В сражения.
- Ага, - говорю. - Но зачем тебе столько?
Далек качает головой.
- Надо собрать весь космический флот. Иначе вообще нет смысла.
- Но ведь они стоят денег.
- Так я же их не покупаю. Мне папа их покупает. И Коробок.
- Ага, - говорю. - А почему ты не можешь сам подниматься по лестницам?
- Ствол. У меня ноги больные, я - инвалид. А ты очень невежливый человек. - Далек говорит: - Хочешь посмотреть на мои укрепители? Называются "внешние кости". Ну, для поддержки. - Далек снимает брюки. Снимает их очень медленно и осторожно, и там, под брюками, - какие-то железяки. Такие металлические полоски, которые оплетают все его ноги сверху донизу, как у роботов. - Они регулируемые. И будут стоять, пока я расту. А когда я уже совсем вырасту и не буду расти дальше, мне их снимут и поставят другие, внутри. Вот такое научное достижение. Иначе я бы не смог ходить, а так я могу.
- Ага.
- Папа говорит, что я особенный.
- Ну и что? - Я пожимаю плечами. - Я тоже особенный. Каждый человек - он особенный. Не такой, как другие.
Далек усмехается.
- Ты просто не понимаешь. Мне вообще повезло, что я жив.
- Всем повезло. Жизнь - хорошая штука.
- Господи. - Далек качает головой и говорит: - Ты такой глупый.
- Вот поэтому я и особенный, - говорю. - Как ты - особенный из-за своих смешных ног.
Далек качает головой.
- Нет, ты точно дебил. Безнадежный.
- А это что у тебя на брюках?
- А что это, по-твоему, может быть? Конечно, Убойные Мурашки. - Далек встает, расправляет брюки. Брюки слегка выпирают спереди, это из-за его безобразника, только он маленький, безобразник, потому что Далек - еще ребенок, и его безобразник почти даже не выпирает, ну, разве что самую капельку. Я смотрю на картинку у него на брюках. Это цветная картинка с изображением солдата-амебы. Точно такой же солдат есть у Далека в игрушках. У него есть они все. Все, которые есть. Под картинкой написано: "Убойные Мурашки". Русский отряд космических амеб ™".