Это мы с ней так шутим. Ну, вроде прикалываемся над Коробком. Чтобы было весело.
- Нет, вы точно дебилы, - говорит Коробок. - Хорошо, я повторяю еще раз. В последний раз. Вы - два дебила. Это не пакет с таблетками. И не слоник. Говорю по слогам: ЭТО МОЕ О-ДЕ-Я-ЛО.
Ага. Все понятно. Мы два дебила.
Вокруг собираются какие-то люди.
Это, наверное, гости. У Коробка вечеринка. Значит, мы тоже пришли к нему на вечеринку.
Я говорю:
- Коробок, у тебя что, вечеринка?
- Да, - говорит Коробок. - У меня вечеринка.
- А почему ты снаружи? Это твой дом или не твой?
- Это мой дом. А это дверь в мою квартиру. Я пошел открыть дверь гостям, а тут - вы. В коридоре. На лестничной клетке. Под моим одеялом. А это гости. Наверное, пришли посмотреть, что здесь такое, - говорит Коробок.
Э... Сейчас бы таблеточку...
- Коробок, слушай, а можно нам по таблеточке?
- Да, Коробок. - Звездочка говорит: - Можно нам по таблеточке? Раз у тебя вечеринка, значит, надо как следует загрузиться, чтобы вообще унесло.
Коробок говорит:
- Вы и так уже оба загружены по самое не хочу.
- Да, Звездочка, - говорю. - Мы загружены по самое не хочу.
- Да, и нас унесло в коридор. - Звездочка говорит: - Из квартиры.
- Ага, - говорю, - под пакет с таблетками. А давай заберемся в пакет и съедим все таблетки.
- Нет, Ствол, все не надо. - Звездочка качает головой. - Их там миллион и еще миллион. Если съесть столько таблеток, мозги точно завянут, а ты же не хочешь, чтобы мы остались совсем без мозгов.
Коробок говорит:
- Так, еще раз. Вы потеряли таблетки или вы их не теряли? Если вы их потеряли, я вам дам пару колесиков. Я остался вам должен еще с того раза, когда посылал вас в Дуркчестер, на прошлые выходные.
Я вообще без понятия, о чем это он говорит.
- Я не знаю, какой там Дуркчестер, - говорю я. - Но зато знаю, чего мне хочется прямо сейчас. Прямо сейчас мне хочется таблеток.
Коробок лезет в передний карман своей юбки и достает прозрачный пакетик с таблетками. Такой небольшой, но с таблетками. Коробок говорит:
- Вот. Тут две ешки и сорок стразов. Теперь, надеюсь, все счастливы и довольны. И это... большая к вам просьба... верните мое одеяло обратно на кровать, пока оно совсем не испачкалось.
Я говорю:
- Спасибо, большой и черный.
- Ствол. Я тебе не большой и черный. Я большой страшный и злой. А это мое одеяло, - говорит Коробок. - Ладно, вставайте уже. Загружайтесь своими колесами хоть до полного помрачения мозгов. Все равно хуже не будет. Вам, дебилам. Вы итак уже не различаете, что есть что.
Да, наверное, не различаем. Но мы знаем, что на что похоже, а если что-то на что-то похоже, значит, это оно и есть. А если оно не похоже, значит, это не то. Если есть что-то белое, как таблетки, и большое, как большой пакет, значит, это пакет с таблетками, как ни крути. А Коробок - он не такой. Он сразу знает, что это - это, а вот то вовсе даже не это, а то. Поэтому он и хорош в своем деле. Ну, в том, чем он занимается.
Прости, Коробок. Ну, что я назвал тебя черным.
Просто пакет с таблетками такой белый, и на его фоне ты смотришься особенно черным. Черный на белом. Ты говоришь нам со Звездочкой, что у тебя вечеринка. И что мы - два дебила с зелеными слониками, хотя слоники не бывают зелеными. Говоришь, что это одеяло, отбираешь у нас наш пакет, под которым мы были под, и теперь нам уже нечем укрыться, нет, я совсем на тебя не злюсь, я люблю тебя, Коробок, и тебя, Звездочка, вы мои самые близкие люди, ближе уже не бывает.
- Я люблю тебя, Коробок. И тебя, Звездочка. Дайте я вас обниму.
Звездочка говорит:
- Да, и займемся чем-нибудь нехорошим.
- Нет, - говорю. - Мы просто обнимемся. Я поэтому и говорю, что и с Коробком тоже.
Мы выходим на улицу из подъезда, прямо в ночь, потому что на улице уже ночь, такая вся тихая и синяя с оранжевым. Звездочка выходит первой. Я - сразу за ней. Мы спускаемся по ступенькам. Их ровно восемь. Они металлические, из металла. Ступеньки от двери подъезда в доме Коробка - прямо на дорогу. То есть не на дорогу, а на тротуар. Где ходят люди, которые пешеходы, а не где ездят машины, которые на дороге. Мы не пойдем по дороге, потому что это опасно, мы пойдем по тротуару, где нет машин...
- Звездочка, Звездочка, Звездочка.
Звездочка говорит:
- Что?
- Присмотри за мной, Звездочка.
- Присмотрю, да.
- Потому что здесь небезопасно, - говорю. - Очень небезопасно.
Звездочка говорит:
- Нет, Ствол. Здесь вполне безопасно. Этих, которые с ананасами на головах... их тут нет.
- Да, я вижу. Только тут все равно опасно, потому что здесь место такое - опасное.
Звездочка говорит:
- Никакое оно не опасное.
- Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Я все понял, еще даже раньше, чем ты сказала, ну, то, что сказала, и я знаю, что ты хотела сказать, я всегда знаю, что ты хочешь сказать, а вот ты вообще ни во что не въезжаешь и даже не знаешь, о чем я тебе говорю и что я пытаюсь сказать. - Она вообще ни во что не въезжает и даже не знает, о чем я ей говорю и что пытаюсь сказать. Мы сначала шли по тротуару, где безопасно, и я понял все только потом, когда мы сошли с тротуара прямо на дорогу. - Слушай, Звездочка, - говорю. - А почему мы идем по дороге? Нельзя ходить по дороге. Нас тут задавят. Давай скорее уйдем с дороги, мы же все-таки не дебилы, хотя Коробок говорил, что дебилы. Ну, помнишь, когда он сказал, чтобы мы вылезали из-под его зеленого слоника, то есть из-под пакета с таблетками.
Мы со Звездочкой уходим с дороги, хотя там нет ни одной машины, потому что на улице ночь. А я все думаю про зеленых слонов. Хотя откуда тут взяться слонам, это же не зоопарк, так что им неоткуда тут взяться, и особенно - зеленым, потому что зеленых слонов не бывает, зеленые бывают только у Коробка, ну, он про них говорил, про зеленых. В общем, я думаю про зеленых слонов. И мне больше не страшно. Ни капельки.
- Слушай, Звездочка, - говорю. - А почему Коробок говорил про зеленых слонов?
- Без понятия.
- Он что-то такое сказал про зеленых слонов. Но ведь зеленых слонов не бывает. У него что, есть зеленые?
- Не знаю. - Звездочка пожимает плечами. - У Коробка есть столько много всего. Может быть, у него есть и слоны. Даже зеленые. Или люди, одетые в зеленых слонов. У Коробка есть все. Все, что хочешь.
- А почему тут на улице нет слонов?
- Потому что слоны по улицам не ходят, - отвечает мне Звездочка. - И вообще они в городе не живут. Я бы, если бы была слоном, точно не стала бы здесь жить. Я бы жила где-нибудь в другом месте. Подальше отсюда.
- А где в другом месте подальше отсюда? Слоны вообще где живут?
- Где-нибудь на природе. За городом.
- А почему на природе за городом?
- Потому что в городе страшно. Они боятся, слоны.
- Чего боятся?
Звездочка отвечает, немного подумав:
- Автобусов. И чернокожих людей.
- Ага, - говорю. - А почему они боятся чернокожих людей?
Звездочка говорит:
- Не знаю. Наверное, потому что считают, что все чернокожие - негры.
- У Коробка тоже были чернокожие, у него дома. Они что, все негры?
Звездочка говорит:
- Коробок сам чернокожий, и поэтому к нему всегда ходят такие же чернокожие. К нему домой. Все чернокожие так делают. Ну, в смысле, ходят друг к другу в гости. У них так принято. А вот негры они или нет, я не знаю.
Она замечательно все объяснила. Она вообще хорошо объясняет. Мне всегда все понятно. И мне больше не страшно. Ни капельки.
Хотя нет. Опять страшно.
- Звездочка, - говорю. - Мне опять страшно.
- А теперь-то с чего? - Звездочка хмурится и говорит; - Знаешь, Ствол, меня это уже достает. Ну, что тебе вечно страшно. Вот как тебя достает, что меня вечно тянет заняться глупостями.
- Но мне страшно.
- Я знаю, что страшно, потому что ты только об этом и говоришь.
- Ты ведь присмотришь за мной, правда, Звездочка?
- Присмотрю, Ствол, не бойся. Все хорошо.
- Правда все хорошо? Но если все хорошо, тогда зачем ты за мной присматриваешь?
Звездочка говорит:
- Потому что ты просишь, чтобы я за тобой присмотрела. Вот я и присматриваю. Потому что тебе страшно. А вовсе не потому, что с тобой все хорошо.
- Ага.
Она хорошая, Звездочка. Она всегда обо мне заботится. И присматривает за мной, когда нужно за мной присмотреть. Она идет рядом и держит меня за руку, вот как сейчас, как будто мы с ней - две бабочки, которые идут, держась за руки, и машут крылышками, вот так; вверх-вниз, вверх-вниз. Вот так они машут. Бабочки. А Коробок - он не бабочка, он мотылек, или да, тоже бабочка, но ночная, потому что он черный, и не присматривает за мной, потому что делать ему больше нечего, что ли, у него столько дел, ну, которые ему надо делать, вот он их и делает, свои дела. А не свои - нет, не делает. Потому что он очень занятой человек.
- Звездочка, слушай. Ведь ты меня держишь за руку?
- Держу, видишь. Вот так. Прямо за руку. Как будто мы двое влюбленных, гуляем по городу ночью. Только мы не "как будто", а прямо всамделишные влюбленные.
- Но я...
- Что?
- Я не чувствую, как ты меня держишь.
Звездочка говорит:
- Это все из-за стразов, Ствол. Ты же знаешь.
- Да, я забыл.
- А вот я не забыла. Я все помню. Всегда.
- Тогда почему...
Она пожимает плечами.
- Да, почему, - говорю я. - Обними меня, Звездочка.
- Да.
Она обнимает меня. Крепко-крепко. Двумя руками. Тут, на улице, ночью. Мы стоим, прижимаясь друг к другу, почти касаясь друг друга носами. Я вижу ее, мою девушку. Близко-близко. Вижу, что она меня обнимает. Но вообще ничего не чувствую.
Звездочка говорит:
- Я тебя обнимаю. - Она уже долго меня обнимает, - Чувствуешь, как я тебя обнимаю?
- Нет, - говорю. - Я вообще ничего не чувствую.
- А ты попробуй. Попробуй почувствовать. Потрогай мою грудь.
- Нет, - говорю. - Не буду я ее трогать на улице, а то тебе снова захочется всяких глупостей.
- Ну, просто потрогай меня.
- Я тебя трогаю.
- А теперь попробуй почувствовать.
- Нет, - говорю я. - Не чувствую. Я вообще ничего не чувствую. Звездочка. Как-то мне непонятно. Я люблю тебя, сильно-сильно люблю, но я совершенно тебя не чувствую. Я вообще ничего не чувствую.
- Тогда тебе надо есть ешки, а стразы - не надо.
- Э... слушай, может, пойдем?
Звездочка говорит:
- Мы никуда не пойдем, пока ты меня не почувствуешь. Ты меня очень давно не чувствовал. И не трогал. Это я не о глупостях. Это я о тебе забочусь.
- А ты попробуй сдавить мне ребра. Обычно я что-то чувствую, если мне сдавить ребра.
Она вздыхает, и отпускает меня, и больше уже не обнимает.
- Как-то оно все неправильно. - Звездочка говорит: - Когда я пихаю тебя под ребра, ты должен чувствовать, что тебя пихают под ребра. А когда я тебя обнимаю, ты должен чувствовать, что тебя обнимают. А ты чувствуешь, как будто тебя обнимают, когда я пихаю тебя под ребра, а когда я тебя обнимаю, ты не чувствуешь вообще ничего. У тебя все неправильно. Так не должно быть.
- И все же попробуй сдавить мне ребра, - говорю я. - Наверняка я почувствую все правильно. То, что есть, то и почувствую. Но даже если я вдруг почувствую что-то другое, все равно это лучше, чем не чувствовать вообще ничего. Я не люблю, когда я вообще ничего не чувствую.
Она кивает. Обнимает меня крепко-крепко и пытается сдавить.
- Теперь нормально, Ствол?
- Да, - говорю. - Нет, не нормально. Я все равно ничего не чувствую.
- Знаешь, Ствол, по-моему, это все-таки лучше, чем если бы ты чувствовал, что я давлю слишком сильно или пихаю тебя под ребра.
- Да мне все равно, что почувствовать, - говорю. - Мне просто хочется что-то почувствовать. Не важно что. Главное, чтобы вообще почувствовать, - Звездочка давит сильнее. Кажется, я что-то чувствую, - Ой, я, кажется, чувствую, Звездочка, я что-то чувствую. Дави сильнее.
- Сильнее не могу. Я тебе ребра сломаю. Слушай, Ствол, сделаешь для меня одну вещь?
- Нет, Звездочка, я...
Я вдруг ору благим матом:
- Звездочка. Смотри, Там какой-то мужик. Зашел в подъезд к Коробку.
Она смеется.
- Нет, Ствол, Это не его подъезд, не Коробка. Это чей-то чужой подъезд.
- Нет, это его подъезд. Точно его. Туда кто-то вошел, я видел. Зачем он идет к Коробку? Его надо перехватить. - Это чужой подъезд, не Коробка.
- А по-моему, это его подъезд. Да.
Звездочка говорит:
- Это даже не его улица.
- Но она точно такая же, как у него.
- Нет, Ствол, это другая улица. У Коробка одна улица, а это - другая. Это разные улицы.
- Ладно, пусть разные, - говорю. - А куда мы идем? Звездочка улыбается:
- Ко мне. Ко мне в комнату.
- А где твоя комната?
- У меня дома. Тут идти пять минут.
- Пять минут от дома Коробка.
- Нет, Ствол. Не от Коробка, а отсюда Дом Коробка - он не здесь.
- Как не здесь? Это ведь его улица?
Звездочка говорит:
- Нет, не его. Мы уже далеко. От его улицы.
- Тогда как мы...
Ага.
- Звездочка, - говорю. - Тогда как мы здесь оказались? Мы же были у Коробка.
- Мы у него были, да. А потом мы ушли. Дошли ют досюда. А отсюда уже - пять минут до меня.
Я говорю:
- Так мы только что вышли от Коробка?
- Нет, не только что. Мы уже долго идем по улице.
- По его улице? Коробка?
- Нет. - Звездочка качает головой. - По ней мы уже прошли раньше. А сейчас идем по другой. Не по той, а по этой.
- Тогда где она, это улица?
- Она здесь, вокруг. Посмотри. Она у тебя под ногами. Попробуй почувствовать ее под ногами.
Но я же...
Э...
- Я же в ботинках. И ты в ботинках. Разве можно почувствовать улицу под ногами, когда ты в ботинках?
Звездочка берет меня под руку.
- Ну, давай снимем ботинки. Тогда мы почувствуем. - Она держит меня, чтобы я не упал, и помогает мне снять правый ботинок. С правой ноги. Я уже собираюсь поставить ногу на землю, ну, не на землю, а на асфальт, но тут Звездочка говорит: - И носки тоже. Чтобы почувствовать улицу по-настоящему. Босиком. Как будто это песок. Ну, на пляже.
- Ты тоже снимай ботинки.
Она меня вроде как и не слышит. Помогает мне снять второй ботинок. Левый. И носки тоже. Оба носка.
- Теперь вставай.
Я стою босиком на асфальте и чувствую улицу под ногами. Я ее чувствую, как... улицу. Да, как улицу. Под ногами шершаво, тепло и приятно.
- Как классно, Звездочка.
- Это все из-за стразов, Ствол. Ты же знаешь. С ними все классно.
- Да, я забыл.
- Ты уж запомни.
- Что мне надо запомнить? Я даже не помню, о чем мы сейчас вспоминали. И что пытались запомнить.
- Мы пытались запомнить улицу.
- Не помню. Какую улицу?
- Вот эту улицу, - говорит Звездочка и показывает. - Вот посмотри. Это просто. Просто посмотри вокруг.
И мы смотрим вокруг. Стоим со Звездочкой на улице и смотрим вокруг. Смотрим на улицу, на которой стоим. Я вижу улицу, как в первый раз. Как будто я никогда раньше не видел улиц. А теперь вижу. Я ее вижу, как... улицу. Она такая, какая есть. Синяя. Все синее.
- Звездочка, - говорю. - Оно синее.
- Что, Ствол? Небо?
- Нет, - говорю. - Улица. Вообще все. Почему все синее, Звездочка? Из-за стразов?
- Нет, стразы не делают что-то таким, какое оно уже есть. Улица синяя, потому что сейчас ночь.
- Ух ты, классно. Правда красиво?
- Да. Очень красиво. Она еще и оранжевая, посмотри. Посмотри на фонарь. Под фонарем ночь оранжевая. Везде синяя, а под фонарями оранжевая.
- Звездочка, ты посмотри, как красиво. Нам не нужны никакие стразы. Зачем нам какие-то стразы, когда все такое красивое само по себе.
Звездочка качает головой.
- Нет, Ствол. Все не так. Все по-другому. Все очень красивое, да. Только мы этого не замечаем. Потому что мы люди, а люди - они все придурки. Так вот. А потом мы закидываемся колесиками. Стразами, ешками. Кислотой. Они что-то там переключают у нас в мозгах, и мы вдруг видим, какое оно все красивое. Раньше не видели, а теперь - раз - и видим. И поэтому люди, которые вообще ничего не потребляют, они даже понятия не имеют, какое все на самом деле красивое.
- А эта улица? Она красивая?
- Да. Она очень красивая. Посмотри. Посмотри, какая она красивая.
- Да, - говорю я. - Красивая. Ой, смотри. Это дом Коробка.
- Нет, Ствол. Это не его дом. Я же тебе говорила раньше. Это совсем другой дом.
- Ну как же? Видишь. Вон Коробок.
Звездочка смеется.
- Нет, это не Коробок. Это какой-то другой черный парень. Если он черный, это еще не значит, что он Коробок. Их тут много, ну, черных. Ты же знаешь.
- Да, знаю. Только забыл. Это как раз из тех сложных вещей, которые очень легко забываются. И потом, если тут много черных, это еще не значит, что вон тот черный парень - это не наш Коробок. Коробок - он один черный парень. Его не два и не три. Он один.
Звездочка снова смеется.
- Ствол, какой ты смешной. У тебя все в мозгах перепуталось. Я вообще не о том говорю. Я просто сказала, что это не Коробок. Потому что это не Коробок.
- Как же не Коробок, если он вышел из дома Коробка. Значит, это Коробок. А если это Коробок, значит, это его дом. Видишь, все очень просто. Проще простого.
Звездочка говорит:
- Может, и просто, но только неправильно. Понимаешь, Ствол, это не важно, просто оно или сложно. Главное чтобы было правильно. А у тебя все неправильно. А то, что неправильно, оно неправильно. Потому что такое правило.
- Нет, у меня как раз правильно. А неправильно - у тебя. Если это не Коробок, тогда почему он заходит в дом Коробка? - Я ведь все правильно рассуждаю. - И что получается? Или он входит в неправильный дом, или ты говоришь все неправильно. Правильно?
Звездочка снова смеется.
- Нет, правда, Ствол. Ты смешной. Мы с тобой когда вышли от Коробка? Уже час назад. Идем по улице. Видишь улицу? Уже час, как идем. Целый час.
- Ну хорошо, - говорю. - Мы с тобой вышли от Коробка. Идем по улице. Все как ты говоришь. Но ведь это его улица, Коробка. Мы идем от него. И если сейчас мы оглянемся, дом Коробка будет видно.
Звездочка говорит:
- Нет, нет, нет. Опять все неправильно. Вот если заняться чем-нибудь нехорошим, у тебя замечательно все получается, зато смотреть ты не умеешь. Вот совсем не умеешь. Отсюда дом Коробка не видно. Это вообще не его улица. Это другая улица, совсем не та.
- Тогда надо вернуться и не пустить этого парня в дом Коробка. - Я останавливаюсь и стою. На оранжевом кусочке синей ночной улицы. Стою и показываю за спину. - Звездочка, надо вернуться. Если мы не вернемся, тогда я вообще ничего уже не понимаю. Какой-то парень идет к Коробку посреди ночи. А мы его даже не остановим. И кто мы тогда после этого?
Звездочка говорит:
- Ствол, послушай меня. Ты меня слушаешь?
- Ага.
- Слушаешь?