В сгущающихся сумерках острые глаза Бектера заметили вдалеке на равнине какую-то точку. Он тут же вскочил на ноги, вынул сигнальный рог из складок халата. Но к губам поднес не сразу, а сначала обшарил равнину глазами в поисках иной угрозы, кроме одинокого всадника. С высоты, на которой он сидел, все было хорошо видно. Кем бы ни являлся всадник, но он ехал один. Бектер нахмурился. Он надеялся, что это не кто-нибудь из его дурней братцев, удравших без предупреждения. Если оторвать воинов от трапезы без причины, положение Бектера в племени не укрепится.
Он решил подождать. Всадник явно не торопился. Бектер видел, что конь бредет по своей воле, словно всаднику было все равно куда ехать. При этой мысли мальчик нахмурился. По степи скитались люди, не принадлежавшие ни к какому племени. Они нанимались на поденную работу за еду или привозили какие-нибудь товары. Их недолюбливали: боялись, что стащат что-нибудь, а потом ищи ветра в поле. Человеку без роду-племени нельзя верить, это Бектер знал хорошо. Не из таких ли этот всадник?
Солнце опускалось за холмы, день быстро угасал. Бектер подумал, что ему надо затрубить в рог, пока всадник не растворится в темноте. Он поднес рог к губам, но его опять охватили сомнения. Что-то странное было в далекой фигуре. Поэтому Бектер не спешил поднимать тревогу. Разве Есугэй возвращался бы так? Отец никогда так плохо не сидел в седле.
Бектер тянул до последнего, но наконец затрубил тревогу. Долгий печальный звук эхом прокатился по холмам. Отозвались рога других часовых вокруг лагеря, и он с удовлетворением засунул рог в халат. Он предупредил всех, теперь можно поехать и посмотреть, кто этот всадник. Бектер оседлал кобылку, проверил, чтобы кинжал и лук были под рукой. Он уже слышал перекличку других воинов в вечерней тишине, звуки рогов. Мужчины выбегали из юрт. Бектер ударил кобылку пятками и пустил вниз по склону в надежде добраться до чужака прежде Илака и старших. Ведь он первым заметил всадника. Спустившись на равнину, он послал кобылку вскачь. Мысли об олхунутах и невесте мигом выветрились из головы, сердце забилось чаще. Бектеру очень хотелось всем показать, что он достоин стать их вождем.
Волки вылетели из лагеря под предводительством Илака. Солнце еще дарило людям последние лучи. Воины сразу увидели Бектера и бросились за ним. Однако причины, по которой он поднял тревогу, они пока не замечали.
Илак отослал по дюжине воинов направо и налево - прикрыть лагерь на случай неожиданного нападения со стороны. Нельзя оставлять юрты без защиты, ведь мужчин племени, вполне вероятно, просто выманивают. Враги хитры: отвлекают наблюдателей, а потом нападают, ведь последние светлые мгновения перед наступлением ночи - лучшее время устроить суматоху. Илаку было непривычно мчаться вперед одному, без Есугэя по левую руку, но и приятно, так как все подчинялись ему как предводителю. Он резким голосом отдал приказ, и воины построились в боевой порядок во главе с ним, и все помчались следом за Бектером.
Снова прозвучал рог, и Илак прищурился, пытаясь рассмотреть, что там, впереди. Но в такой темноте почти ничего не видел. Скакать галопом во мраке было опасно и для его кобылы, и для него самого, но он все равно погонял лошадь, зная, что Бектер просто так трубить не стал бы. Илак выхватил лук и привычным движением, на ощупь, наложил стрелу на тетиву. Остальные сделали то же самое. Кто бы ни осмелился напасть на Волков, он получит ливень стрел раньше, чем сумеет подобраться ближе. Закаленные воины мчались в угрюмом молчании, стоя в стременах, в совершенстве держа строй. Илак осклабился на ветру, ощущая радость предстоящего сражения. Пусть услышат топот наших лошадей, думал Илак. Пусть дрожат от страха.
В темноте воины чуть не столкнулись с двумя конями, одиноко стоящими на открытой равнине. Илак подъехал поближе, готовый выпустить стрелу, но услышал крик Бектера, заставил себя снова опуститься в седло и ослабил тетиву. Кровь бурлила в нем, хотелось биться с неведомым врагом, он кипел от ярости: сын Есугэя попусту потревожил их. Бросив лук в чехол, Илак легко соскочил на землю и обнажил меч. Вокруг было темно, и он еще не понимал, что случилось.
- Илак, помоги его поднять, - звенящим голосом попросил Бектер.
Илак приблизился и увидел, что мальчик поддерживает лежащего на земле Есугэя. Сердце воина болезненно сжалось, и вся его ярость улетучилась. Он упал на колени рядом с Бектером.
- Он ранен? - спросил Илак, протянув руку к своему хану.
Воин почти ничего не видел, но потер пальцы и понюхал их. Живот Есугэя был туго перевязан, кровь сочилась сквозь повязку.
- Он упал, Илак. Рухнул прямо мне на руки, - сказал Бектер дрожащим голосом. - Я не смог его удержать.
Илак положил руку на плечо Бектера, чтобы тот успокоился, потом встал и свистнул остальным. Воины подъехали ближе. Илак схватил под уздцы лошадь одного из них.
- Басан, поезжай к олхунутам и выясни, что случилось.
- Значит, война? - откликнулся всадник.
- Может быть. Скажи, что если ты не вернешься, то приедем мы. И тогда их юрты сгорят дотла.
Воин кивнул и ускакал прочь. Топот быстро затих в ночи. Есугэй застонал и открыл глаза, испугавшись движущихся вокруг него теней.
- Илак? - прошептал он.
Илак присел рядом.
- Я здесь, мой хан.
Все ждали, что Есугэй скажет что-нибудь еще, но он снова потерял сознание. Илак поморщился.
- Надо скорее отвезти его домой. Там займутся его ранами. Посторонись, парень, ты ему уже не поможешь.
Бектер поднялся, не в силах осознать, что отец умирает у его ног.
- Он упал, - словно в бреду, повторил мальчик. - Он умирает?
Илак посмотрел на неподвижно лежащего человека, за которым следовал всю жизнь. Он подхватил Есугэя под мышки и взвалил на плечо. Хан был могучим человеком, а в кольчуге весил еще больше. Илак был силен, и по нему не было видно, как ему тяжело.
- Помоги мне сесть в седло, Бектер. Он еще не умер, надо отвезти его в тепло. Если он проведет ночь здесь, холод его погубит. - Илак уложил Есугэя на спину коня, так что длинные руки хана почти коснулись земли. Вдруг ему в голову пришла мысль: - Где его меч? Не видно?
- Нет, наверное, упал вместе с ним.
Илак вздохнул, садясь в седло. Он не успел еще обдумать произошедшее. На груди он почувствовал теплую кровь Есугэя. Наклонившись вперед, Илак обратился к Бектеру:
- Отметь место, утром найдем меч. Отец твой не обрадуется, если меч его предков пропадет.
Бектер, не раздумывая, повернулся к стоявшему рядом воину. Тот был потрясен случившемся.
- Ты останешься здесь, Унэген. Я должен вернуться вместе с отцом. Как только начнет светать, ищи меч. Найдешь - привези мне.
- Сделаю, как ты сказал, - донеслось из темноты.
Бектер отправился к кобыле, вскочил в седло. Он не видел выражения лица Илака, очень внимательно слушавшего его разговор с Унэгеном. С этой минуты мир сильно изменился, и никто не мог сказать, что принесет новый день. Илак тоже этого не знал.
Оэлун вытерла слезы и встретила воинов мужа с сухими глазами. Мужчины и женщины Волков пришли к ее юрте, с тревогой ожидая новостей. Они уже знали о ранении хана. Ей и хотелось бы что-нибудь им сказать, но Есугэй еще не пришел в себя. Он метался в жару. Верные люди стояли у юрты, где лежал Есугэй, и не расходились, хотя уже начался день и солнце стало припекать.
- Он жив, - сообщила она. - Я промыла раны, но он еще не пришел в себя.
Илак кивнул. Оэлун заметила, как смотрят на него остальные воины. Хачиун, Тэмуге, Хасар, бедные мальчики, не сводили глаз с беспомощного отца. Казалось, что Есугэй стал меньше ростом. Его слабость пугала сыновей больше всего на свете. Он всегда был могучим воином, все боялись его, шли за ним. А сейчас он никак не может прийти в себя. Оэлун смотрела на Есугэя и думала о детях. Кто теперь защитит их, если отца не будет рядом? Она сама не сможет - слабая женщина! Оэлун замечала жадный блеск в глазах мужчин, когда они на нее смотрели. А Илак! Когда он обращался к ней, то казалось, что он прячет усмешку, хотя на словах был подчеркнуто вежлив.
- Я дам знать, когда он очнется, - сказала Оэлун воинам и вернулась в юрту, подальше от любопытных холодных глаз.
В люльке лежала Тэмулун. Тряпки, в которые она была завернута, намокли, и девочка расплакалась. Душа Оэлун тоже плакала и кричала, и этот крик она едва удерживала в груди. Нельзя поддаваться отчаянию, когда она так нужна сыновьям.
Тэмуге зашел в юрту вместе с ней. Его маленький рот дрожал от горя. Оэлун обняла мальчика и вытерла его слезы, хотя у самой они полились градом. Мать и сын вместе поплакали, сидя рядом с Есугэем. Оэлун знала, что хан не услышит их.
- Что с нами будет, если отец умрет? - всхлипывая, спросил Тэмуге.
Она хотела утешить его, но тут скрипнула дверь и вошел Илак. Оэлун покраснела от гнева, досадуя, что ее застали плачущей. Резким движением вытерла глаза.
- Я на денек отослал твоих сыновей, кроме Тэмуге, к стадам, чтобы они отвлеклись немного, - сказал Илак.
Может быть, Оэлун только показалось, но в глазах воина мелькнуло удовлетворение, когда он посмотрел на неподвижное тело Есугэя.
- Ты всегда был сильным, когда это требовалось племени, Илак, - заявила она. - Муж мой будет благодарен тебе, когда очнется.
Илак небрежно кивнул, как будто и не слушал ее, и подошел к Есугэю. Положил руку на ханский лоб и тихо присвистнул, ощутив сильный жар. Понюхал рану, и Оэлун поняла, что он знает про сжигавшую плоть Есугэя заразу.
- Я промыла рану кипящим араком, - произнесла Оэлун. - У меня есть травы для снятия жара.
Она говорила это, чтобы хоть как-то нарушить странное напряженное молчание, воцарившееся в юрте. Илак изменился с тех пор, как вернулся Есугэй. Он стал ходить с важным видом, и каждый раз, когда Оэлун обращалась к нему, смотрел на нее с вызовом. В разговорах с ним ей постоянно приходилось напоминать о Есугэе, словно только его имя могло утихомирить надменного воина. Мысли о том, что может случиться с детьми и ею самой, если произойдет самое худшее, сильно пугали Оэлун. Она не осмеливалась заглядывать в будущее. Есугэй обязан выжить.
- Моя семья с рождения связана клятвой с Есугэем, - тихо проговорил Илак. - И я всегда был ему верен.
- Он знает это. Я уверена: сейчас он слышит нас и знает, что ты первый среди его людей.
- Если он не умрет, - почти шепотом сказал Илак, поворачиваясь к ней. - Если умрет - клятве моей конец.
Оэлун в ужасе посмотрела на него. Пока эти слова не были сказаны, мир оставался прежним и она могла справляться со своими страхами. Она боялась, что он снова заговорит и вероломным своим голосом погубит ее.
- Он выживет, Илак, - возразила она, но голос дрогнул, выдав ее. - Жар спадет, и он узнает, что ты был верен ему и тогда, когда это было важнее всего.
Казалось, что-то теплое вдруг коснулось души первого воина, и он встряхнулся, настороженный взгляд исчез.
- Да. Еще слишком рано говорить, - произнес он, глядя на бледное лицо и грудь Есугэя. Сквозь повязки сочилась темная кровь. Он прикоснулся к ним, и на пальцах его остались следы крови. - Но у меня есть еще долг перед семьями нашего племени. Они должны оставаться сильными. Я должен думать о Волках и их будущем, - сказал он словно бы самому себе.
Оэлун едва удержалась от отчаянного крика, понимая, что в эти мгновения рушится ее жизнь. Она подумала о сыновьях, не в силах перенести выражение холодного расчета на лице этого человека. Сыновья, ее любимые мальчики, ни в чем не виноваты, но они пострадают.
Не сказав больше ни слова, Илак ушел, словно теперь в этой юрте можно было не соблюдать правил вежливости. Может, так оно и было. Оэлун увидела в его лице неприкрытую жажду власти. Даже если бы прямо сейчас Есугэй встал с постели здоровым, то вряд ли все стало бы как прежде. Илак почувствовал вкус власти и теперь не откажется от нее.
Услышав всхлипывания Тэмуге, Оэлун прижала малыша к себе, черпая утешение в его отчаянной хватке. В люльке заплакала дочка, которой так и не положили сухих тряпок.
- Что же будет с нами? - прошептал, всхлипывая, мальчик.
Оэлун лишь покачала головой, обняв его еще крепче. Она не знала.
Бектер заметил воина, которого отправил искать отцовский меч. Тот быстро шел между юртами, задумчиво потупив голову. Бектер окликнул его, но воин словно бы не услышал. Бектер бросился за ним и схватил его за локоть.
- Почему ты не подошел ко мне, Унэген? - сердито спросил он. - Ты нашел меч моего отца?
Но взгляд Унэгена устремился на человека, стоявшего за спиной Бектера. Юноша обернулся и увидел наблюдавшего за ними Илака. Унэген не посмел встретиться взглядом с Бектером.
- Нет, я не нашел его. Прости, - пробормотал Унэген, вырвал руку и зашагал прочь.
ГЛАВА 9
Лежа на траве под звездным небом, Тэмучжин чутко прислушивался к ночным звукам. Не так уж трудно было улизнуть из юрты Шолоя. Его жена и дочь громко храпели во сне, а сам старик только что вылезал наружу помочиться. Тэмучжин понимал, что у него совсем немного времени до того, как его отсутствие обнаружат, но к конским загонам подходить не осмеливался. Олхунуты хорошо стерегли своих скакунов, к тому же в такой темноте найти Белоногого среди прочих было почти невозможно. Но это и не важно. Сегодня Тэмучжин охотился на двуногого зверя.
Степь была залита серебряным светом. Тэмучжин бесшумно ступал, старался не наткнуться на камень и не вспугнуть свою жертву - мальчика постарше, шедшего впереди. Тэмучжин не знал, куда направляется Коке, да это и не волновало его. Заметив двигающуюся среди юрт фигуру, Тэмучжин застыл, боясь, что его заметят. Проведя семь дней среди олхунутов, он запомнил походку Коке. Узнав его, Тэмучжин скользнул за ним. Все его чувства обострились как на охоте. Он не собирался мстить именно этой ночью, но упускать такую возможность не хотел. Весь мир спал. Лишь две фигурки двигались в бледном сумраке по морю травы.
Тэмучжин следил за Коке, готовый в любую минуту припасть к земле, если тот почует его. Лунный свет все делал волшебным, и мальчик воображал, будто идет за призраком, заманивающим его в страшное место, где темные духи выпьют его жизнь. Отец рассказывал, что в степи находили замерзших соплеменников с застывшими глазами, словно они успели увидеть что-то ужасное перед тем, как зима сжала их сердца в ледяном кулаке. Тэмучжин задрожал от этих воспоминаний. Ночь была холодной, но злость согревала его. Он лелеял ее, прятал при свете дня, смиренно трудился под градом насмешек и ударов. А теперь… Руки жаждали схватиться за кинжал, но Тэмучжин считал, что достаточно силен и вполне может избить Коке и голыми руками. Сердце его гулко колотилось, он ощущал одновременно и страх, и восторг. Вот что значит быть живым, думал Тэмучжин, следуя за жертвой.
Но Коке шел не просто так. Он направился к густой тени у подножия холма. Сколько бы часовых ни выставляли олхунуты, они высматривали врагов в другой стороне. Они не заметят подростков. Однако Тэмучжин забеспокоился, что упустит жертву. Он ускорил шаг, когда Коке словно бы растворился в темноте. Дыхание Тэмучжина участилось, но двигался он осторожно, как учили в детстве, практически бесшумно, если не считать легкого шуршания мягких сапог. На его пути встретилась груда камней, сложенная у тропы в честь духов. Не задумываясь, Тэмучжин взял один камень, размером с кулак, и с мрачным удовлетворением взвесил его в руке.
Вступив в отбрасываемую холмом тень, Тэмучжин прищурился, высматривая Коке. Худо будет напороться на него, а тем более на целую группу олхунутских подростков с украденным бурдюком арака. Но еще тревожнее была мысль, что Коке нарочно заманивает его, чтобы опять избить. Тэмучжин помотал головой, отгоняя сомнения. Он уже вступил на дорогу и с нее не сойдет.
Услышав впереди тихие голоса, он замер. Прислушался, поднялся на цыпочки, чтобы посмотреть, кто там. Луна спряталась за холмом, и Тэмучжин почти ничего не видел. Струйки пота потекли по спине. Он осторожно подошел поближе. Раздался тихий смех Коке, ему ответил другой голос, повыше. Тэмучжин усмехнулся. Коке нашел-таки девку, которая решила наплевать на гнев родителей. Может, они будут трахаться, и он застанет их врасплох. Но Тэмучжин подавил в себе желание сейчас же броситься на Коке, решив подождать до его возвращения обратно в улус. Можно выиграть сражение не только за счет быстроты и силы, но и с помощью осторожности и долготерпения. Тэмучжин хорошо это знал. Он не видел, где улеглась парочка, но они были очень близко: мальчик слышал, как ритмично покряхтывает Коке. Тэмучжин осклабился, привалился к скале и стал ждать удобного для нападения момента.
Долго ждать не пришлось. Луна сдвинулась, темная полоса у подножия холма стала длиннее. Тэмучжин снова услышал разговор, затем тихий смех девушки. Интересно, кто она, та, что осмелилась явиться сюда, к Коке. Мальчик поймал себя на том, что думает о женщинах, валявших с ним войлок. Там были две девушки, проворные и черные от солнца. Он чувствовал странное беспокойство, когда они на него смотрели. Тэмучжин считал, что любой мужчина так себя чувствует в присутствии хорошеньких женщин. Жаль, конечно, но Бортэ никак его не волновала. При нем она только злилась да ругалась. Если бы она была стройной, гибкой, с длинными ногами, то он смог бы хоть какое-то удовольствие найти в отцовском выборе.
Вдруг послышались шаги, и Тэмучжин затаил дыхание. Кто-то шел по тропе. Мальчик прижался к скале, чтобы его не заметили. Он слишком поздно сообразил, что надо было спрятаться в высокой траве. Если они идут вдвоем, то остается или напасть на обоих, или пропустить их. Дыхание Тэмучжина участилось, а кровь стучала в ушах, грудь распирало. Незримые враги приближались.
Мучительно сжавшись, Тэмучжин выжидал момент, когда человек пройдет мимо него всего в паре шагов. Мальчик был почти уверен, что это не Коке. Шаг был слишком легок, а силуэт хрупок. Нет, это не его враг. Сердце Тэмучжина бешено заколотилось, когда девушка прошла мимо него, и он медленно перевел дух. Какое-то мгновение его голова закружилась от возбуждения. Затем Тэмучжин вышел на тропу и стал ждать Коке.
Он услышал шаги и дал парню подойти ближе. А потом заговорил, заранее наслаждаясь тем ошеломлением, которое охватит Коке при звуках его голоса.
- Коке! - шепнул Тэмучжин.
Тот подпрыгнул от страха.
- Кто тут? - прошептал Коке дрожащим голосом.
Тэмучжин не дал ему опомниться и бросился на него, взмахнув кулаком с зажатым в нем камнем. Удар пришелся вскользь, но Коке пошатнулся. Тэмучжин получил удар в живот, похоже, локтем, и дал выход своей ярости. Он набросился на Коке и стал молотить его кулаками. В темноте мальчик не видел врага, но это только придавало ему сил. Он бил и бил, пока Коке не упал. Тогда Тэмучжин навалился на него.
Во время драки камень потерялся, поэтому одной рукой мальчик прижимал Коке к земле, а другой шарил в поисках камня. Коке пытался позвать на помощь, но Тэмучжин дважды ударил его по лицу, а потом снова начал искать камень. Наконец он нащупал его. Ощутил прилив гнева и занес камень. Он уже был готов вышибить жизнь из своего мучителя.
- Тэмучжин! - послышался голос из темноты.