– Не знаю, – пожал плечами Яницкий. – Может, она и "ваверовский граммофон", но, во всяком случае, у меня с ней честная договоренность, поскольку цветочную лавочку в предместье я ей обеспечил.
– Ну что ж, пожалуй, правильно, – согласился Чеботарев и, начав раздеваться, предложил: – Давай-ка, Шура, и мы искупаемся.
– Согласен, – рассмеялся Яницкий и спросил: – Да, а как называлась та речка, в которой мы вместе плавали?
– Пачихеза… – рассмеялся Чеботарев и, пробежав мелководье, плюхнулся в воду поближе к радостно завизжавшей Зи-Зи.
Купанье проходило весело. Зи-Зи, притворяясь маленькой девочкой, шалила и барахталась, Шурка, нырнув к самому дну, подцепил рака и пугал им подружку, а Чеботарев, развеселившись не хуже Яницкого, то изображал моржа, то, отфыркиваясь, рычал и колотил себя в грудь, как орангутанг.
Веселиться кончили только тогда, когда тарахтевшая где-то неподалеку подвода остановилась возле самого пляжа и пожилой усатый мужик в темной жилетке поверх синей рубахи, спросил:
– Панове! Лежаки сгружать или как?
Чеботарев, выбравшись на песок и разглядев на подводе сложенные лонгшезы, сердито фыркнул:
– А назад я, что, их на себе поволоку?
– Как можно, пане полковнику, как можно? – засуетился мужик. – Пани Зарицкая приказали, я сам и отвезу…
– Тогда сгружай, – смилостивился Чеботарев.
Мужик сноровисто, как видно не в первый раз, сгрузил лонгшезы, расставил их прямо на солнцепеке и, беспрестанно кланяясь, с извинениями укатил восвояси.
Тем временем Зи-Зи, проверив еще разок нехитрую сервировку, позвала к столу:
– Господа офицеры! Пожалте завтракать!
Господа упрашивать себя не заставили и для начала, как водится, пропустили по стопке. Потом, привалившись на бок, Шурка вплотную занялся бужениной, а Чеботарев, усевшись по-турецки, принялся методично пробовать все по очереди.
Зи-Зи, став на коленки, изображала заботливую хозяйку и подкладывала мужчинам то одно, то другое, странным образом отдавая предпочтение полковнику. Сразу заметивший это Чеботарев только усмехался, подмигивал Шурке, на что Яницкий, подыгрывая ему, притворно вздыхал и шутливо разводил руками.
Зи-Зи, которой водка натощак слегка ударила в голову, весело щебетала и как-то между делом заметила:
– Ну почему это русские офицеры так отличаются от наших, польских?
– Это чем же? – благодушно поинтересовался Чеботарев и в очередной раз подмигнул Шурке.
– Ну вот у нас, там, где я была… – Зи-Зи показала пальчиками куда-то себе за спину, имея в виду то ли Львов, то ли другое место. – Однажды полк своих офицеров чествовал. В зале даже пан посол был.
– Это что, в борделе? – насмешливо фыркнул Шурка.
– Ну почему там? – ни капельки не смутилась Зи-Зи. – Мы в том же доме этажом выше жили. Там и зал наш был, и номера, а внизу ресторан, очень хороший…
– Ясно, – Чеботарев, ухмыляясь, снова наполнил стопки. – Конечно же паны офицеры на радостях выкупали вас в шампанском…
– И вовсе нет, – радостно захлопала в ладоши Зи-Зи. – Они сами в нем купались!
– Как это? – недоверчиво покачал головой Шурка.
– А вот так! У нас в зале, мы туда из ресторана перешли, поставили ванну из номера, налили шампанского, а потом те, которых наградили, разделись и полезли туда.
– Что, совсем догола разделись? – уточнил полковник.
– Нет, – засмеялась Зи-Зи. – На них были фуражки, сабли с поясом и золотые шпоры! Вот так!
– Ну, у нас тоже нечто похожее случалось, – заметил Шурка.
– Вот именно, – неожиданно зло высказался Чеботарев. – Потому мы теперь тут рыбку и ловим…
Разговор прервался, Зи-Зи, почувствовав, что что-то не так, принялась собирать скатерть, а полковник, сердито крякнув, завалился на едва выдержавший его тяжесть лонгшез. Шурка тоже устроился рядом, а Зи-Зи, не желая лежать в мокром купальнике, вознамерилась загорать нагишом, и тогда Чеботарев, ругнувшись в полголоса, отправил ее вместе с лонгшезом за ближайшие кусты.
Какое-то время над пляжем слышался только едва различимый плеск воды, шуршание стрекоз да долетавший из леса птичий гомон. И Шурка просто неспособный вот так валяться без всякого дела не выдержал первым.
– И все же я не пойму, господин полковник, – Яницкий повернулся к Чеботареву. – Если все так безнадежно, то на кой черт вы меня сосватали Ваверу. Для заработка, или как?
– Или как, Шура, или как… – Чеботарев шевельнулся, и хлипкий лонгшез жалобно скрипнул. – Здесь кордон, нужна информация…
– Теперь ясно, – кивнул головой Шурка. – Значит, вы в Париже, там РОВС и все такое прочее, а я здесь…
– Да никаких ровсов, Шура, на кой они… – Чеботарев неожиданно рассмеялся. – Ты помнишь хозяйку забегаловки в Харбине?
– Помню, конечно… А что?
– А то, что я ее к себе в Париж выписал.
Шурка удивленно приподнялся. В его голове никак не укладывалось, что Чеботарев решил спрятаться в некую тихую обитель, и он спросил напрямую:
– И что вы там будете делать?
– То же, что и ты, – коротко отрубил Чеботарев. – Ждать!
– Чего от большевиков ждать? – Шурка выругался.
– А вот тут ты не прав… – Полковник снова завозился на своем скрипучем лонгшезе. – Запомни, Шура, в мире ценятся только две вещи: сила и богатство. Причем сила дает власть и деньги, а деньги – силу и власть. В первом случае это диктатура, во втором – демократия.
– И что же в России будет? – насмешливо фыркнул Шурка.
– Надеюсь, монархия. Эдакая диктатура, постепенно переходящая к более мягкой форме правления, но только чтоб сверху кто-то один и обязательно с передачей власти по наследству…
– Это что, как в Англии?
– Именно так, – согласился Чеботарев. – Тогда, понимаешь, драка за верхнюю ступеньку исключается. Будь у нас император, наши генералы не тянули бы одеяло каждый на себя.
– А-а-а, – махнул рукой Шурка. – Это все ушло…
– Не скажи… Сам говорил, худо-бедно, но мужики землю взяли. Да и военный коммунизм провалился с треском. НЭП начался. А это значит, деньги возьмут свое…
– Вы что, надеетесь, большевики сами власть отдадут?
– А почему бы и нет? – усмехнулся Чеботарев. – Вожди их уже сейчас между собой перегрызлись. Больше того, я знаю, они валюту за кордон на секретные счета переводят. Человеческую природу не переделаешь, и нового в нашем мире ничего нет… Вот так-то!
Чеботарев посмотрел на Шурку, улыбнулся и, опустившись на лонгшез, прикрыл глаза…
Примечания
1
Кан – глинобитная лежанка с дымоходом внутри.
2
Манза – китаец.
3
Банковка – притон с опиумом и рулеткой.
4
Ханшин – китайская водка.
5
Импань – деревенская усадьба.
6
Улы – китайская обувь, чувяки на толстой подошве.
7
Ломовик – перевозчик грузов.
8
Битюг – лошадь-тяжеловоз.
9
Пиджин – китайская манера говорить по-русски.
10
Дзянь-дунь – китайский губернатор провинции.
11
Ребята! Вперед! Быстрее!
12
Это большевик! Руки вверх!
13
"Хорватия" – территория КВЖД под управлением генерала Хорвата.
14
Марка – денежная единица Польши в переходный период.
15
"Ходя" – пренебрежительное обращение к китайцу.
16
МЖК – Международный железнодорожный комитет.
17
Обывательские – гужевая повинность населения.
18
"Шош" – марка пулемета.
19
"Биф" – говядина, мясные консервы.
20
Дощаник – сколоченная из досок лодка.
21
Хибати – горшок с углями для обогрева японского дома.
22
Саке – японская рисовая водка.
23
Бат – верткая, выдолбленая из бревна лодка.
24
Чалдон – прозвище сибирского жителя.
25
Наробраз – отдел народного образования.
26
Стрежень – середина речного течения.
27
"Американка" – деревянная эстакада для промывки песка.
28
Шайка – банный тазик.
29
Шаньга – сибирский пирог.
30
Сибчека – Сибирская чрезвычайная комиссия.
31
"Спец" – царский офицер, мобилизованный в Красную армию.
32
Привислинский край – часть Польши, отошедшая к России.
33
"Краскомы" – командиры Красной армии.
34
Эсеры – социалисты-революционеры.
35
Черта оседлости – места, где разрешалось жить евреям.
36
"Разговоры" – прозвище накладных петель "под старину".
37
Тустеп – модный танец.
38
"Рикардо" – трофейный английский тяжелый танк.
39
Неглинка – речка Неглинная, переделанная в подземный сток.
40
"Пересыльный" – трактир на Хитровке (Хитровом рынке).
41
"Политические" – враги самодержавия, "политики".
42
Веска – белорусская лесная деревня.
43
Сябер – товарищ (бел.).
44
Гмина – здесь: сельская территориальная управа.
45
Солтыс – сельский староста.
46
Лайдак – лодырь.
47
Муха-Михальский – командир повстанческого отряда.
48
"Ванька" – здесь: городской извозчик.
49
Все офицеры, сдавшиеся в Крыму советской власти, были расстреляны.
50
Альвейер – портативный насос для перекачки бензина.
51
Голубец – придорожный крест с крышей шалашиком.
52
Холодная – арестное помещение.
53
Каталажка – арестное помещение.
54
"Пистончик" – брючный карман для часов.
55
Лежник – покрывало из крашеной овечьей шерсти.
56
Баретки – легкие туфли без каблуков с ремешком-застежкой.
57
Пасмы – длинные, не срезанные концы шерсти.
58
Не вем – не знаю (польск.).
59
Ходзь ту – идите сюда (польск.).
60
Шпалер – жаргонное наименование нагана.
61
"Максим" – товарно-пассажирский поезд местного сообщения.
62
Столыпин П.А. – министр, проводивший земельную реформу.
63
Диадема – женское головное украшение типа венца.
64
Лафитник – специальный графин для водки.
65
"Салятерка" – специальная тарелочка для салата (польск.).
66
Кукан – шнурок, на который цепляют пойманную рыбу.
67
Посол – депутат польского сейма.
68
РОВС – белогвардейский Российский общевоинский союз.