- Знаете, это ужасно глупо, хотя… ужасно было хорошо!.. Я, знаете, тогда прочитал один роман… "Борьба за правду"… Эмиля Францоза сочинение, знаете…
- Не читал!
- Это, знаете, о том, как один мужик, гуцул, - Тарасом звали, - не мог найти справедливости ни у пана, ни у начальства, ни у суда, ни, знаете, у самого императора в Вене… ну и, знаете, сделался разбойником в Карпатах, чтобы водворить в своей земле справедливость… Наивно, конечно, знаете, но ужасно, ужасно хорошо… Я именно к нему и ушел, к Тарасу…
- Разбойничать? - захохотал режиссер.
- Да, знаете, все… как он там прикажет… мне он, знаете, ужасно как нравился, и я его ужасно уважал.
- Ну а язык? ведь вы же мальчишка были! Как же вы ушли без языка?
- Нет, отчего же без языка? Я же в Малороссии вырос: одна и та же мова, и народ один… Да, я и по-польски говорю с детства… и на еврейском жаргоне с грехом пополам объясниться могу… В киевских местечках, знаете, это - как-то само собою приходит: смешанная жизнь, знаете… Нельзя без этого…
- И долго - хо-хо-хо-хо! - вы разбойничали у вашего Тараса?
- Нет, знаете, ведь - когда я пришел и стал расспрашивать - оказалось, что его пятьдесят лет тому назад повесили… Я очень жалел… Если бы знал, так не пошел бы, знаете…
- Полагаю! Хо-хо-хо-хо!
- Песни у них там чудесные, - задумчиво сказал Нордман, - я там поразительной красоты мелодию слышал… Или тоже, знаете, когда другие пастухи - которые из стариков - на жилейках играют… удивительно!.. Я ведь целое лето стадо пас…
- Хо-хо-хо-хо! Час от часа не легче! Нет, отец родной, вы простите меня, старика, вы - антик! Я вас интервьюировать не гожусь. Пусть сам Аухфиш… Хо-хо-хо-хо! Вы для него клад! прямо клад! Фельетон на тысячу строк! Полтораста целковых построчного гонорара!
- Другого занятия не было, - ну и пас… Это, знаете, очень тяжело, но и прекрасно… Я, знаете, понимаю, почему поэзия родилась у пастушеских народов… И вот тоже, - почему народ пастухов, знаете, колдунами считает… Ничто, знаете, не развивает так созерцательных привычек и чутья к природе, как пастушеская жизнь… И слушать выучивает… Вы слушали когда-нибудь, то есть - что я! конечно, слушали, кто не слушал? - но любите ли слушать и умеете ли слушать тишину? Ах, - кто умеет слушать, она, знаете, ужасно какая полифоническая!..
- Ну Бог с нею, Эдгар Константинович, с тишиною: это мы с вами в другой раз на свободе пофилософствуем о тишине… Как вы музыкою стали заниматься?
- А это, знаете, ксендз Ксаверий и шинкарь… еврей-шинкарь - Хаим Абрумович… Он подметил, что я самоучкою на скрипке играю - ну и сочиняю… Потому что, знаете, - оправдался Нордман, - как же бы я не сочинял? Если бы я не сочинял, мне бы нечего было играть: ведь я чужого ничего не знал, да и нотам только потом уже в Лейпциге выучился… Я должен был сочинять, чтобы играть!.. Знаете, - воодушевился он, - отличные они были люди, шинкарь Хаим и ксендз Ксаверий… Они оба были старые, как лес, и имели много несчастья в жизни… И их обоих согнуло дугою к земле… И они были враги… Но они оба, знаете, любили музыку и любили меня… Они приходили ко мне в горы и сидели на камнях, покуда я играл… Бывало, знаете, сыграю я им, - ксендз Ксаверий спрашивает: "Хлопец, что ты играл?.." А я - как отвечу? Ведь не нотное что-нибудь, свое играл, что в голову приходило: почем же я знаю, что играл?.. Ну, знаете, отвечаю, что шум лесной играл… или там про утреннюю звезду… про горный ручей, как над ним качаются в вешнем ветре цветы, и в небе плывет белое облако… Они переглянутся, покачают головами: ну играй, играй!.. Еще им очень нравилось, знаете, песня о потерянной овце… Абрумович всегда плакал, когда слушал… Знаете, у меня в "Крестьянской войне" во втором акте хор "апостольских братьев"? Ну вот она самая, знаете.
- Да, батенька, от этого вашего хора действительно мороз по коже подирает… Волчье что-то…
- Да ведь, знаете, как же иначе? Где потерянная овца, там и волки…
- Это они, что ли, в Лейпциг-то вас отправили? ксендз и шинкарь этот?
- Да… Слушали, слушали, переглядывались, переглядывались, а потом в один прекрасный день, осенью ксендз зовет меня к себе и говорит: "Вот тебе хорошее платье, одевайся, мы сейчас едем в Лейпциг, - будешь там учиться музыке…" Я говорю: "А деньги?.." - "Не бойся, пан Абрумович обеспечил тебя на весь курс… будешь его стипендиатом". Я вам говорю: чудесные, знаете, были люди!.. Умерли теперь оба… Жаль: не дождались, чтобы я поставил свою первую оперу… И мне, знаете, тем грустнее, что я потом огорчал их очень…
- Кутили, что ли, в Лейпциге-то?
- Нет, я не могу пить: у меня болит голова…
- А по женской части? - подмигнул Мешканов.
Композитор отвечал очень серьезно.
- Я всегда должен быть влюблен, - знаете, это - как гигиена души: без этого я не могу хорошо писать и думать. Но долго любить я, знаете, не могу: скучно. И к разврату тоже не склонен: погано. Нет, я просто учился очень скверно в Лейпциге, вот что было с моей стороны совсем не-благодарно и нехорошо… А с другой стороны, знаете, что же делать? Мне сочинять очень хотелось, а классицизм этот, знаете… сушь ведь ужасная… гимнастика… формы… Откровенно говоря, я в консерваторию-то редко заглядывал… больше со студентами по кнейпам о политике разговаривал… читал тоже ужасно много… Шопенгауэра Толстого… Ницше… Вот и "Крестьянскую войну" свою тогда вычитал… У Каутского. Знаете, есть такой социолог Каутский?..
- Нет, не знаю, - спокойно возразил Мешканов, - и, по званию своему, не обязан знать. Хо-хо-хо-хо! Это уж будет черт знает что, ежели от оперных режиссеров знакомства с социологами начнут требовать… И без того с нашим Кереметевым, да с Андрюшею Берлогой у нас, обыкновенных смертных, мозги в яичницу обращаются. Намедни, как "Юдифь" возобновляли, - хо-хо-хо-хо! - такого Лэйарда и Бругша заставили развести, что просто не голова у меня теперь, но ассиро-вавилонское отделение восточного факультета. Хо-хо-хо-хо! Я вот, сударь вы мой, Эдгар Константинович, никогда ни в Риме, ни в Помпее не бывал, а между тем по римским древностям - хоть сейчас лекции читать готов, - хо-хо-хо-хо! - потому что сценировал с Кереметевым "Нерона"… Ставили "Лакме" - не угодно ли вам изучить индийскую флору и фауну? Хо-хо-хо-хо! Из этнографии - в археологию, сегодня тебе экзамен по естественной истории, завтра - по обычному праву… Ну а если еще из-за вашей оперы придется обучаться политической экономии, - хо-хо-хо-хо! - это прямо - гроб! ложись и помирай! Ну и времена! Хо-хо-хо-хо! Ну и композитор ныне пошел! Написал, говорит, оперу по Каутскому. А нет ли у вас увертюры "О богатстве народов" по Адаму Смиту? Тоже вот хорошо положить на музыку примечания Чернышевского к Джону Стюарту Миллю… Хо-хо-хо-хо!
- Да нет же, - смеясь и конфузясь, защищался композитор. - Вы перевернули мои слова. При чем политическая экономия? Я, знаете, читал книгу Каутского "Из истории общественных движений" и в ней нашел этот сюжет - о Маргарите Трентской и Фра Дольчино… больше ничего! Если вам что и придется теперь изучить, то не более, знаете, как итальянское искусство XIII–XIV века…
- Это для нас уже азбука! Прерафаэлизм!
- И природу Пьемонтских Альп.
- Эх, жаль, опера ваша идет слишком скоро, а то испросил бы я командировочку в Турин для изучения обстановки на месте! У нас это быстро: денег не жалеют… Хо-хо-хо-хо!.. Там есть такой Restaurant de Paris: пальчики оближешь!.. Но - шутки в сторону. Благо вы сами заговорили о сюжете вашей "Крестьянской войны", - приступим к делу номер второй. Садитесь-ка, батенька, в уголок да послушайте предисловие к вашей опере, которое Кереметев намерен напечатать в программах… Вы ведь знаете это наше обыкновение: предлагать публике руководящие статьи к спектаклю? Кереметев мастак по этой части и очень гордится своим мастерством, хо-хо-хо-хо!.. Но старик самолюбив, как черт, и - ошибок боится, а замечаний не выносит. Один я умею кое-как его облаживать. Так вот и послушайте, кормилец вы мой. Если наш энциклопедист великий - хо-хо-хо-хо! - что-нибудь напутал или наврал, так уж вы лучше меня предупредите, а я его наведу… А то - напрямик-то с ним вам нельзя: задарма поссоритесь… А Кереметев - не на сегодня только вам пригодится… и напредки человек, хо-хо-хо-хо! - нужный. Ох, нужный молодому композитору человек главный режиссер!.. Нужный!.. Хо-хо-хо-хо!
- Но, Мартын Еремеич, - робко напомнил Нордман, - вы же говорили, что меня ждет Поджио?
Мешканов отмахнулся рукою.
- Он свои полотнища три часа развешивать будет… Пусть один посмакует! Он vis-a-vis со своею мазнею во сто лет не соскучится… Успеем к Поджио! Вы кереметевского творчества послушайте…
Фра Дольчино и дольчинисты
Вступление
к новой опере Э.К. Нордмана "Крестьянская война"
Очерк главного режиссера N - ской городской оперы "Дирекция Е.С. Савицкой" Захара Венедиктовича Кереметева
Действие оперы Э.К. Нордмана переносит нас к концу XIII и к первым годам XIV века, в эпоху, когда рост пролетариата и мистическое настроение народа в Италии и Провансе вызывали к жизни коммуны нищенствующих монашеских орденов и как дальнейшее их развитие и необходимую идейную поправку к ним - еретические учения, отрицавшие собственность. Среди сект, возникших именно на таких началах, примечательна коммуна так называемых "патаренов" или "апостольских братьев". Слово "патарен" - производное от pates, старое полотно, лохмотья обозначает - "тряпичник", и уже с XI века термин "патария" употребляется в итальянских летописях для характеристики брожений в низшем сословии…
- Хо-хо-хо-хо… Тут Захар козыря пустил - филологией блеснул: понимаете?
...В XII веке патаренами называли в Италии валденсов и других еретиков… В XIII веке название это перешло на апостольских братьев, Основателем секты явился около 1260 года некто Герардо Сегарелли из деревни Альзано, близ Пармы…
- Позвольте, однако, - я что-то не помню такого в опере!.. Кто у нас его поет?
- Да его нету у меня… Это был, знаете, учитель Дольчино…
- Ага! Учитель!
...Последователи Сегарелли, подобно первым христианам, называли друг друга братьями и сестрами; они жили в строгой бедности и не должны были иметь ни собственных домов, ни запасов на другой день, ни чего-либо, служащего для удобства или наслаждения. Когда у них пробуждался голод, они просили первого встречного о пище и ели все, что бы им ни дали Богатые люди, вступая в секту, должны были отказаться от своего имения и предоставить его в общее пользование братства…
- Вот бы Силе Кузьмичу Хлебенному предложить… Хо-хо-хо!
...Брак им воспрещался. Братья, идущие в мир для проповеди покаяния, имели право водить с собою сестру, по примеру апостолов; но спутница должна была служить им помощницею, а не женою. Они называли таких спутниц своими сестрами во Христе и упорно отрицали обвинение, будто находятся с этими женщинами в брачном или нечистом сожительстве, хотя, презирая соблазны страсти, даже спали вместе, на одной постели…
- Хо-хо-хо-хо… Ну наша Машка Юлович такого экзамена не выдержала бы!..
...Сегарелли в 1294 году был арестован, и в 1300 году его сожгли. Место его занял Дольчино…
- Primo baritono assoluto… сиречь - подымай выше! - сам Андрей Викторович Берлога!
...Дольчино из Брато, близ Верчелли, сын священника Джулио Торпиелли…
- "Священника" мы зачеркнем, а поставим "патера"… хо-хо-хо-хо!.. Не правда ли? А то у нас цензура- крюк: к словам так и цепляется… Все равно, что поп, что батька, но нужен "патер", священник не годится!
...Отец готовил Дольчино к духовному званию, и в ранней юности мы видим Дольчино послушником в францисканском монастыре в Тренто. Здесь он примкнул к крайней аскетической группе францисканцев, к "фратичеллам", чрез них ознакомился с учением апостольских братьев и в 1291 году примкнул к этой секте, отдав ей весь юный пыл своей пламенной души. Он отказался от пострижения и вышел из монастыря. Именно в это время он познакомился с Маргаритою Трентскою…
- Очаровательная директриса, пред портретом коей вы, maestro, изволили сейчас мечтать…
...С Маргаритою Трентскою, тоже монахинею в монастыре св. Екатерины. Все летописцы единогласно восхваляют мощную красоту Маргариты и Дольчино, красоту, у обоих соединенную с высоким умом, бескорыстным энтузиазмом, смелостью и решительностью. Чтобы сблизиться с Маргаритою, Дольчино поступил работником в ее монастырь, склонил ее к своим взглядам и наконец убедил бежать с ним…
- Действие первое!
...С тех пор они до самой смерти вместе боролись за общее дело. Противники утверждали, что они были связаны браком, хотя и незаконным, но сам Дольчино говорит; что они всегда оставались лишь братом и сестрою…
- Для Андрюши такая выдержка характера маловероятна, ибо бабник - черт, но для почтеннейшей Елены Сергеевны - идеал!
...Дольчино вывел апостольских братьев из статического состояния мирной проповеди и перевел в динамическое: провозглашая необходимость вновь ввести повсюду быт и образ жизни первых апостольских общин, он вступил в союз с обнищалыми, доведенными до отчаяния, безземельными крестьянами Пьемонта и в 1303 году поднял знамя вооруженного восстания против церкви, государства и общества. Он овладел крепостью Гаттинара близ Верчелли и оказался главою пятитысячной армии фанатиков.
Женщины, под предводительством Маргариты, также взялись за оружие и сражались, как львицы…
- Финал второго действия… "Бог свободы! освяти наши мечи!" Ах, Эдгар Константинович! Не люблю говорить комплиментов в глаза, а уж больно здорово у вас вышло… "Вильгельм Телль", "Гугеноты" - все это, в сравнении с вашим финалом, просто писку подобно! Страсть!
...Епископ Райнери Верчелльский…
- Бас, - ибо главный злодей… Ромуальд Фюрст!.. И отчего это, право, все оперные злодеи басами бывают? Знаете: он, Ромка, ведь самый кроткий и почтенный человек на свете, но столько мерзавцев изображал на своем веку, что у него теперь даже и глаза навсегда скосились по-злодейски, на обе стороны. Хо-хо-хо-хо!
...И епископ Наваррский…
- Злодей характером пожиже, а потому только тенор - Карапет Самирагов…