* * *
Честно вам скажу бабы мне не давали очень долго. Целую вечность.
Аж до двадцати лет. Несмотря на все глобальные старания и тот факт, что учился я уже больше года в инязе, где юбок было этак процентов девяносто. Не давали и все. Пойми их!
Так что к двадцатому дню рождения я уже почти потерял всякую надежду и укрепился в мысли, что со мной не все так, и я совершенно не в женском вкусе, когда это вдруг свершилось.
Сбылись мечты долгих мокрых ночей на моем девственном диванчике в кабинете отца, когда книги с четырех сторон с немым укором наблюдали мои простынные судороги.
У маминой подруги тети Раи была дочь Вика. С детства Вике не отказывали никогда и ни в чем, особенный же переполох поднимался если ребенок хотел кушать.
Поэтому годам к восьми Вика была шире меня раза в четыре, хотя и на целых три года младше. Когда мы ходили с мамой в гости к тете Рае, она всегда приветствовала меня одной и той же кодовой фразой
- Ну, иди, кавалер! Барышни заждались уже!
После чего я покорно плелся в викину комнату. Предстоял вечер в гостях. А жили они черт-те знает где - это место почему-то называли ТУРКВО.
Вика обычно возлежала на кушетке и непременно что-нибудь жевала. Так мы и росли вдвоем.
Играли в географическое лото, шашки и подкидного дурака. Иногда Вика исполняла для меня полонез Огинского или собачий вальс на темно-ореховом пианино Беларусь. Пока она играла, я смотрел сквозь гардины на унылые пейзажи Туркво.
Я никогда не видел в Вике особи противоположного пола. Даже когда у нее выросли гиганские дынеобразные груди. Даже когда один раз лежа на полу я случайно заглянул ей под юбку и наблюдал некоторое время ее затянутую в парашютные труселя жопу, плавно летящую надо мной.
Мысль выласкать Вику просто не могла родиться в голове, так же как, скажем мысль выласкать Викину маму. Импосибль.
Да и в гости с мамой я давненько уже не ходил. Отпала обязанность. Все свершилось когда после моего дня рождения тетя Рая настоятельно попросила маму доставить меня к ним и проэкзаменовать Вику по английскому.
Викуся поступает в нархоз! - гордо сообщила мне мама - Райка кучу денег отвалила на репетиторов, представляешь?.
С большим душевным скрипом я отправился с ней к Вике в далекое Туркво.
Краем уха я слышал страшную сплетню будто бы Вика с полгода гуляла с каким-то чеченом, лет на пятнадцать ее старше, и избавиться от чечена тете Рае стоило неимоверных трудов.
Личная жизнь Вики меня не интересовала напрочь, просто заинтересовал ее экзотический избранник - я никогда в жизни не видел настоящих живых чеченов.
Теперь я сижу на полу спиной к Вике и уныло объясняю разницу между простым и совершенным настоящим временем современного английского языка. И тут она вдруг капризно и одновременно требовательно шепчет:
- Поцелуй меня пожалуйста, Сашка!
От неожиданности я так и похолодел. Вика лежит на кушетке, подперев дебелую щеку рукой и смотрит на меня. В глазах у нее какая-то сонная поволока. Как у удава.
Я скольжу взглядом ниже, на ее грудь. Каждая грудина размером минимум с мою голову.
Не похоже что под свитером у Вики лифчик. Груди волнуются как миницунами. Их дребезжащее волнение быстро передается и мне.
Свитер у Викуси длинный, доходит до середины бескрайних бедер. Ее ноги затянуты в черные облегающие патанталоны, которые тогда назывались почему-то лосины. Лосины Островского.
В следующую секунду, не веря еще в свою неожиданную удачу, я уже слюняво целую Вику, проталкивая ей в рот свой быстрый язык, а она засунула мою правую руку себе между ног и сжимает ее.
Из-за неуемного количества мяса кажется, что мою руку почти по-локоть засосало в трясину.
Викины губы пахнут какой-то детской молочной кашей, апельсиновым бублегумом и косметикой.
Когда она привычным жестом усталой стриптизерши рвет с себя свитер, в лицо от ее грудей устремляется многослойный запах женского пота.
В этой вони есть что-то отталкивающее и парализующее волю одновременно. Она вжала мою голову между грудей, как ласковая горилла кормящая непослушного детеныша.
Почувствовав с ужасом, что я сейчас извергнусь в свои же джинсы, я быстро стягиваю лосины с ее огромных белых бедер и млею на грани между потерей сознания и полным бесповоротным сумасшествием.
Пепиську девчонок до этого я конечно много изучал на определенного рода фотографиях, а еще пару раз наблюдал в детском саду, когда юная эксгибиционистка Светка всем в группе показывала как девочки писиют.
Все это совершенно не шло в сравнение с тем, что мне открылось.
Это была настоящая живая****а.
****а имела гиганские округлые размеры, безобразно дышала, и была покрыта таким снопом густых, толстых как леска пахучих рыжеватых волос, что любой мужик после сорока отдал бы полжизни, чтобы увидеть это великолепие на своей голове.
Волосы устремлялись в промежность и частично покрывали низ Викиной телевизорообразной задницы.
Регулярно перечитывая многочисленные путеводители по анатомии и размножению, я давал себе слово при первой возможности по-внимательнее рассмотреть разницу между большими и малыми половыми губами, а так же найти этот самый мистический клитор.
Но сейчас я от волнения я все позабыл. Мокрая жесткость волосяного покрова викиной****ы лишила меня всего человеческого.
Я очень боялся, что облажаюсь и не попаду в нее с первого раза.
Какой там! Только слепой человек без пола мог бы тут промахнуться! Я по-угриному скользнул в нее, и Вика шумно вздохнула.
К своему ужасу я не почувствовал абсолютно НИЧЕГО.
Просто показалось, что я погружаюсь в теплый вазелин. И все. Какие там пестики-тычинки! Скорее пестики в гиганском помойном ведре.
****аа Вики оказалась необъятной как Вселенная Леонардо. Не думаю, что мне потребовалось много усилий, чтобы погрузиться в нее с головой, как это проделывал знаменитый подводник Кусто.
Спешно вызвав в оперативной памяти всю просмотренную недавно порнуху, я интенсивно задергался, как это делают самцы кроликов, и вскоре в каком-то униженном, оплеванном экстазе выделился весь в ее черную дыру.
Потом просто лежал на ней, как на пропахшем потом тюфяке, слушал ее хрипловатую мольбу продолжать "ласки", и мечтал поскорее убраться. Вот только предлог пока не приходил в голову.
Такая вот была моя первая Виктория на этом поприще.
Оставлю это на ваше усмотрение - но попытку оплодотворить Вику я все же не засчитываю. И уж точно к ней сейчас не поеду.
Хотя если ее не растерзала еще по кругу вся чеченская диаспора, думаю даст она мне без лишних разговоров.
1. 7
Сегодня придется идти ночевать к отцу.
Мой отец когда-то был большим человеком маленького роста. За ним приезжала черная "Волга", и иногда нас пускали в маленький потаённый полуподвальный магазин, где продавали экзотические бананы и красную икру.
Бананы кончилось вместе с союзом. Отец стал рядовым преподом истории в универе. Черная волга нас сразу бросила. Повезло, правда, что отец успел купить маме жигуль и мы еще беззаботно катались какое-то время.
Вскоре выяснялось, что мой отец совершенно не знаком с конструкцией двигателей внутреннего сгорания, и тут нас сразу бросила мама.
Мама ушла жить к Татарину.
Татарин был огромным мужчиной с крепкими мышцами живота. В отличии от отца, он произносил не больше двух-трех десятков слов в сутки. Зато он мог с завязанными глазами разобрать и промыть карбюратор легендарной копейки. На время, с секундомером. У отца просто не было шансов. Мама с ним развелась. Развал страны теперь четко ассоциируется у меня с мелочными переговорами о разделе совместного имущества.
Кандидатские и докторские диссертации в Узбекистане почему-то до сих пор положено защищать на русском языке. Русский теперь что-то вроде латыни наверное. Язык науки. Виват академиа!
Моей отец превратил это в источник легкой наживы. Теперь он пишет и продает диссертации молодым узбекским ученым. Строчит диссертации, как сапожник шьет сапоги, а маляр красит. Ремесленным способом.
Это сохранило возможность завтракать с красной икрой.
Увы, развод с матерью, спорный факт, что Тамерлан теперь не средневековый захватчик, а великий дедушка узбекского народа, а также что Россия это - колонизатор-империалист, окончательно доконали моего отца.
Теперь все чаще и чаще на завтрак вместо кофе у него коньяк. Быстро побагровев, отец бьет себя в грудь, поросшую кустиками седых волос, и ревёт: Да я сто семьдесят два раза кандидат наук, я шестидесяти девять раз доктор. Меня в член-коры уже давно пора! Не ценят ведь бабуины, чертовы бабуины…
Я знаю, что длинной лекции отца о том как правильно жить мне сегодня не избежать. Но я очень хочу жрать и еще надеюсь выкружить у отца немного денег.
Поэтому, дотопав до универа всего за каких два с половиной часа(на трамвай не было денег), я терпеливо караулю его у входа.
* * *
Ожидал услышать кучу упреков, но отец страшно мне обрадовался.
- Сейчас купим чего-нибудь вкусненького. Мне бутылку хорошего коньяка презентовали, уже два дня вокруг нее хожу - вот и повод теперь есть! Отличный повод.
На отце несвежая рубашка с грязноватым воротничком и брюки с тремя, по меньшей мере, стрелками. После второй рюмки действительно классного коньяка отец начинает свой спич.
- Все учебники по истории изъяли, новых и не думают печатать. Не знают что писать. Не устаканилась еще идеология. Сделали из истории - проститутку. Всех таджиков в Бухаре и Самарканде узбеками переписали.
А Рашидова сначала в центре схоронили, потом выкопали - не то символизирует, увезли в родной город, ночью, как собаку. Там скверик ему отвели. А теперь опять в центре города ему памятник отгрохали, рядом с резиденцией Романовых. Смутные времена.
А казахи - пожалуйста вам - кономический подъем, даже зачатки демократии какой-то. Я вот думаю, может у кочевых народов больше тенденции к самоуправлению, народовластию, чем у оседлых и послушных?
Я молча киваю, боюсь, что дискуссия затянется. Видел бы он, что творят с такими вот теоретиками в тюремных подвалах, может бы его и не стала так заботить судьба трупа бывшего Первого секретаря узбекской компартии.
- А ты, кстати, зачем из тюрьмы сбежал, слушай? Дурак совсем? Внимание отца с глобальных проблем преподавания новейшей истории джамахирии сдвигается на меня.
- Никто не охранял, вот и сбежал.
- Вечно ты ерундой какой-то занимаешься. А паспорт теперь как? Прописка? Военкомат?
Папа, логика тут железная. Ты сидишь в тюрьме - тебя охраняют. Собаки лают, автоматчики на вышках покуривают. Чуть дернешься и подстрелят. А тут вдруг - представь, все это исчезло разом.
Тюрьма осталось, а охраны нет. Что дальше будешь делать - сидеть или бежать? Бежать конечно же, пап. Бежать в ту же секунду. Бежать! Или я не прав?
- Логика, говоришь? Отец цепляет вилкой упругий скользкий грибочек.
Знаешь, в семидесятые в Америке один психолог, Стэнли Милгрэм, провел эксперимент. Интересный, хотя и провокационный конечно.
Отец судорожно вливает в горло стопку коньяку. Раньше я не замечал, как ловко он это проделывает - вдохнул будто.
- Одним словом. Брали двух подопытных. Одного называли учитель, другого ученик. Учитель зачитывал словосочетания и неожиданно остановившись, просил ученика повторить. Если ученик ошибался, учитель включал реостат и ученика било током, через подсоединенные к голове электроды.
Учитель видит как ученика привязывают к стулу и соединяют электроды.
Перед учителем пульт с надписями "Слабый ток", "Средний ток", и "Внимание, опасный для жизни ток". Там же большой вольтметр такой, со стрелкой. Перед опытом и самого учителя бьют током, чувствительно так, вольт сорок пять, чтобы понимал какой у него инструмент в руках.
- Бухенвальд, блин, какой-то! А в чем суть опыта-то? Таким макаром что, запоминать быстрее?
- Вся хитрость в том, что опыт ставят не над учеником, а над учителем. Роль ученика исполняет актер или студент. Тока-то в машине во время эксперимента на самом деле нет, однако учитель не подозревает об этом! А ученик стонет и орет, как будто его и правда бьет ток.
- Ах вот оно что! А в зоне это называется проверка на вшивость. И что, пап? Вывод-то какой? Курвится учитель?
- Тебе надо бы избавляться от этих лагерных словечек. Всегда старайся пользоваться языком собеседника, а не собственным. Ты же переводчик, в конце-то концов.
А что дальше? Дальше - Милгрэм заставляет учителя увеличивать силу тока с каждой ошибкой ученика. Обычно на 120 вольтах, учитель переспрашивает
- А стоит ли продолжать?
Когда доходит до 250, учитель отказывается бить ученика током.
Тогда Милгрэм настаивает. Надо бить током до тех пор, пока ученик не запомнит всех словосочетаний!
А учитель уже боится:
- Но у него слабое сердце, он же сам вам говорил!
- Заверяю вас, ток больно бьет, но совсем не опасен. Вы не отвечаете не за что. Пожалуйста, продолжайте. Нужно довести эксперимент до конца.
Короче говоря, из сорока человек "учителей" - двадцать пять довели напряжение до 450 вольт, не думая о логике и подчиняясь целиком власти Милгрэма. Он орал на них или обманывал или сулил какие-то выгоды подопытному. И учитель выполнял все требования. Ведь Милгрэм говорил им - "я несу ответственность за последствия". Понимаешь?
- Да вроде понимаю. Типа мы приказ выполняли. Прокатить бы этого Милгрэма твоего по лохмачевским хатам в спецподвале МВД. На парочку рефератов насобирал бы впечатлений.
- Я тебе не об этом твержу. Спецподвал - посмотрите герой какой! Был бы ты как Шаламов, ну ладно, как Солженицын, на худой конец - тогда мог бы кичиться своими подвалами, бестолочь несчастный!
Вывод Милгрэма в чем?
Само существование любого общества подразумевает наличие власти - это норма. А власть, в свою очередь, требует подчинения. И подчинение власти является настолько мощной тенденцией поведения человека, что порой задвигает на задний план такие важные элементы как мораль, этика и человеколюбие. Лишь бы остаться послушным, "нормальным" членом общества. В рамках существующего законодательства.
Поэтому и нельзя убегать из тюрьмы, пока не отпустят. Даже если нет охраны! Пойми, не смотря на несовершенство любого общества, тебе придется жить по его законам. Даже если законы иногда противоречат логике.
И будешь сидеть в тюрьме без замков, если это нужно для блага этого общества.
Последнюю фразу отец уже кричит во весь голос, как на трибуне какого нибудь съезда. Не хватало только, чтобы соседи участкового вызвали. Четвертый этаж все-таки - когти рвать можно только через шахту.
- Ладно, ладно, пап, ты меня убедил. Убедил! Давай я лучше тебе рассказ свой первый почитаю, а?
- Читай, послушаем. Вот это - другое дело. Творчество - оно над властью, оно над обществом и всеми условностями этими.
Я читаю вслух какой-то нелепый рассказ, написанный еще в тюрьме, и дойдя до кульминации, потихоньку смотрю на отца, в надежде на реакцию.
Поджав ноги в большом кресле и слегка приоткрыв рот, мой отец давно уже спит сном праведника.
* * *
Утром провожаю его до работы.
- Вернулся бы ты уже на свою колонку, мягко просит отец.
- Угу, обещаю я.
Мне становится стыдно, за мои разглагольствования об обществе и морали, когда вот - родной и близкий мне человек тихо спивается в одиночестве, и не кому погладить ему брюки.
Отвернувшись, я быстро ухожу.
Авторы Произведения Рецензии Поиск О портале Вход для авторов
1. 8
Просто иду по улице. Никуда. Да и не куда.
В кинотеатре "Бегущий от правосудия" с Гаррисоном Фордом.
Видел миллион раз, но тема сейчас важная, может и почерпну что нибудь от доктора Кимбла, как выходить сухим из воды и давать ноги от ментовской погони.
Заодно и время убью в темном уюте кинотеатра.
Кроме меня в кинотеатре еще два человека: явно сбежавший с утренних лекций студент, с таким же как у меня рюкзачком, и опрятного вида дедушка со слуховым аппаратом. Наверное тоже неотступно следит за творчеством Гаррисона Форда.
За стенами кинотеатра едут машины, спешат на работу люди, а мы выброшены из социального процесса, отторгнуты обществом. Сидим в отстое кинотеатра, ждем отстойный фильм. Нам некуда спешить.
Пустота кинотеатра опустошает мою душу.
На нас всем плевать, в моем случае даже ментам, меня ищущим. Я для этих ментов просто повседневщина, как деталь выточенная станочником широкого профиля, и тут же забытая. Рутина.
Прожру, наверное, славкино бабло и сразу сдамся. Звездюлей огребу!
По любому. Не-а, не сдамся. Боюсь. А может прямо на зону махнуть? Минуя колонку - двинуть в Папский район Наманганской области. Родной Папский район где я прожил почти пять лет и ничего, кроме колючки не видел.
К хозяину в кабинет:
- Драсти, возьмите меня назад, на колонке работать заставляют, не кормят, помилуйте вашевысокобродь.
Начинаю постигать, почему колонку не охраняют. Куда бежать?
У нас ведь без документов строго воспрещается. На работу не устроиться. Не вписаться никуда толком. Даже в библиотеку. На улице просто так могут аусвайс спросить. Границу джамахирии нашей перейти - тоже проблематично. Направление деятельности остается одно, буду бандитом.
Повергну эту страну в хаос. Я - новый Ленька Пантелеев, Дилленджер из Олтын Водия, крестный отец харыпов. Принятое решение воодушевляет. Самое главное сфокусироваться и не чесать репу в стиле доморощенного Чернышевского. Делать что должно.
Хэппи энд фильма тоже бодрит. Добро победило, Карлсон вернулся.
Бодро выгребаю к выходу. За спиной голос:
- А ты что, с пар сбежал што-ли, студент?
- Не не совсем, так и подмывает сказать - я беглый зык, в будущем беспощадный бандит.
- А ты? Ты с лекций рванул?
- Да какие там лекции! в его глазах мелькает похожая на мою загнанность,
- В бегах я…
Выясняется, что Артем, такой же студент как и я.
Он отсидел срок, потом устроился на работу в полу-бандитскую фирму. Поняв, довольно быстро, что регулярная офисная рутина это не то, чего ради стоит освобождаться из тюрьмы, Артем увел бандитские деньги, довольно быстро их спустил их, и вот теперь его ловят и бандиты и менты.
Бегущий от правосудия - 2.