Летом 1515 года Томас Мор отправился во Фландрию с важным дипломатическим поручением от короля. Его ожидал Эразм Роттердамский, давний друг, посвятивший Мору свою знаменитую "Похвалу глупости" (1509), в которой сатирически высмеивалась нелепость господствующих порядков и доставалось даже самому папе. Эразм восхищался Мором, в одном из писем он риторически вопрошал: "Создавала ли природа когда-либо что-нибудь более светлое, достойное любви, чем гений Томаса Мора? Мор стал желанным гостем кружка местных гуманистов, наступило время осуществить давно задуманное.
Мор пишет на латинском языке "Утопию", вышедшую в 1516 году в Лувене.
Беседа между персонажами "Утопии" лишь по внешности напоминает платоновские диалоги. Платона носителем абсолютной мудрости сделал Сократ, разящий противников силой логики. (Между Мором и Гитлодеем обязанности разделены по-иному: один рассказывает, другой сомневается, и убедить последнего может только факт. Мор как участник диалога осторожен: его-то не удастся упрекнуть в легковерии, он знает цену человеческой косности. "Ведь нельзя, - говорит он, - чтобы все было хорошо, раз не хороши все люди, а я пе ожидаю, что это случится всего через несколько лет в будущем". Сам Мор будто бы и ни при чем, он благонамерен и не покушается иа права и прерогативы власти. Но весь внутренний смысл его сомнений и вопросов в том, чтобы подтолкнуть вымышленного Гитлодея к критике существующих порядков и обоснованию нового справедливого общества.
"Утопия" состоит из двух частей. Они резко антиномичны, и динамика повествования (а диалог в "Утопии" постоянно переходит в повествование) развертывается через противопоставление господствующих порядков и идеального общественного устройств.
В первой части речь идет не о каком-нибудь абстрактном государстве: перед нами Англия начала XVI века и ее жизненные проблемы "огораживания", сгон несчастных арендаторов с земли, которую обрабатывали их отцы и деды, бесконечные лишения и нищета! Кроткие овцы, не догадываясь о содеянном, поистине "поедают людей", зверские законы против бродяг, не повинных в своем бродяжничестве, смертная казнь. Но "ни одно наказание не является настолько сильным, чтобы удержать от разбоев тех, у кого нет никакого другого способа снискать пропитание". C другой стороны, как проявление резкого социального контраста, неуместные излишества в еде и чрезмерная прихотливость в одежде лордов и высшего дворянства, священников и монахов, войска и челяди. Множатся притоны, игорные и публичные дома, эти язвы общественной жизни, свидетельствующие о глубоком моральном упадке. Чего хорошего можно ждать от порядков, порождающих воровство н бродяжничество, чтобы потом жестоко и беззастенчиво карать их?
Что делать? Мору неведома неотвратимость процесса, протекающего на ею глазах. Ему кажется, что все можно направить но иному руслу, но не средствами обычной политики, вызывающей отвращение. Нельзя ли стать советником какого-либо великого государя и внушать ему "надлежащие честные мысли"? Нельзя ли самого цезаря превратить в философа на манер мудрого правителя Платона? Идеальный монарх должен выгнать вон льстивых и корыстных советников, поднять благосостояние народа, а не заботиться только о собственной казне. Мор попросту ругает королей нищетой народа ибо: "Кто интенсивнее стремится к перевороту, как не тот, кому отнюдь не нравится существующий строп жизни?". Гитлодей сурово и небезосновательно замечает своему собеседнику, что "государи с гораздо большим удовольствием, гораздо больше заботятся о том, как бы законными и незаконными путями приобрести себе новые царства, нежели о том, как надлежаще управлять приобретенным".
На последних страницах первой части "Утопии" Мор приходит к подготовленному всем ходом раздумий решению: преградой на пути к справедливости и счастью стоит частная собственность. Он ссылается на авторитет Платона и провозглашает, "что один-единственный путь к благополучию общества заключается в объявлении имущественного равенства, а вряд ли это когда-либо можно выполнить там, где у каждого есть своя собственность". Речь идет не о поравнении граждан, не об ограничении имущественного неравенства и злоупотреблений, с ним связанных, а именно о совершенном уничтожении частной собственности. С мнимой наивностью Мор так перекраивает аристократическую утопию Платона, что се и не узнать. У последнего философская элита регулирует все стороны общественной жизни и в конечном итоге - собственность. В идеальном государстве Мора люди равны во всех отношениях, не исключая ни экономического, ни политического"?)
Теперь Мор готов нарисовать конкретную картину идеального, социалистического общества. (Термины "социализм" и "коммунизм" будут введены в обиход гораздо позже, французскими утопистами 30-х годов XIX века, но у Мора речь идет именно о социализме.) Последние сомнения… "Никогда нельзя жить богато там, где все общее. Каким образом может получиться изобилие продуктов, если каждый будет уклоняться от работы, так как его не вынуждает к пей расчет на личную прибыль, а, с другой стороны, твердая надежда на чужой труд дает возможность лениться?" Это не моровские сомнения, они чуждые, пошлые, и как напоминают они все наветы всех критиков социализма и коммунизма во все последующие века! Но Томас Мор должен быть добросовестным, не утаивать никаких "против", чтобы убедительно опровергнуть их.
Итак, остров Утопия, не известный никому из европейцев. Образ нового общества предстает как противоположность старого, разъедаемого язвами собственности?
Утопия это не анархия, это организованное государство, учрежденное легендарным королем Утопом, идеальным монархом, в стародавние времена и достигшее высокой степени культуры и образованности. На острове пятьдесят четыре города, в главном из которых, Амауроте, собирается нечто вроде парламента старейшин для обсуждения текущих дел. Постоянных сельских поселений нет, граждане поочередно занимаются земледельческим трудом. Семья не отменена, как у Платона, напротив, семейная патриархальная община есть основа государства, которое организуется по иерархическому принципу и возглавляется пожизненно избираемым князем. Однако "кто путем происков добивается получить какую-либо должность, лишается надежды на достижение всех". Нравственные ограничения, налагаемые существованием семьи, весьма строги, но не бесчеловечны: при определенных условиях брак может быть расторгнут. По существу, все основано на доверии: общественные рынки, где семьи получают все необходимое без денег, открытые двери домов без запоров. Отсутствует частная собственность, и нечего охранять… Нет надобности перечислять подробности жизни Утопии, читатель познакомится с ними сам.
Отмена частной собственности в Утопии, вообще-то говоря, не новость. Самое главное в фантазии Мора, где он пошел дальше требований плебейских масс, это организация производства. Для того чтобы все получили всё необходимое, оно должно быть произведено. Мор рисует картину трудового общества, где от физического труда освобождены только занятые государственной деятельностью и люди науки, мыслители, и то на определенное время. Производство - и ремесленное и земледельческое - организовано по плановому принципу. Но производство материальных благ не самоцель. Физическому труду в соответствии со склонностями человека отдано лишь шесть часов в сутки. Остальное время посвящено наукам, образованию, духовному совершенствованию.
Ныне, с высот научного коммунизма, нетрудно подметить многие наивности и несообразности утопии Мора. Изобилие материальных благ на основе простого физического труда, к тому же столь ограниченного временем, вещь крайне сомнительная. Мор взывает к науке и от нее ждет помощи труду, но его воображение ограничено: он предвидел только инкубатор для домашней птицы, изобретенный в конце будущего, XVII столетия. Поэтому он не знает, что делать, например, с неприятными, унижающими достоинство человека работами. Для Роберта Оуэна в начале XIX века это не проблема: уборные в коммунах очищаются механически, без прикосновения человеческих рук. А Мор вынужден ввести в своей утопии институт общественных рабов - преступников, иноземцев, - что никак не вяжется с общими основами утопийской жизни и нашло бы законное место в аристократическом государстве Платона. Мор и сам сомневается в возможности постоянного изобилия, он призывает к разумному ограничению потребностей, к скромности, а значит, к единообразию. "Кто узнает хотя бы один город, тот узнает все города Утопии", - пишет Мор. Можно добавить: кто узнает одного утопийского гражданина, то узнает всех. Единообразие одежд и единообразие регламента жизни являются внешним проявлением унификации личности. Мор только прокламирует богатство интересов, но не знает, как его достичь, и это не единственная неясность его утопических фантазий. Но, следует еще раз подчеркнуть, Мор первым в истории человечества провозгласил возможность организации общественного производства на началах равенства, без частной собственности, а следовательно, возможность трудового преобразования, трудового перевоспитания человека?
Большое место, - и в этом дань историческим условиям, - занимают в "Утопии" вопросы религии. Мор, как уже было замечено, противник Реформации. Но странный это католик: его рассуждения о ценности жизненных благ и иллюзорности небесных, о бесплодии аскетизма, о возможности и законности различных вариантов веры в бога вплоть до пантеизма и т. д. и т. п. сближают его скорее с вольнодумцами XVII–XVIII веков - непосредственными предшественниками атеизма, чем с отцами церкви. Католическая церковь, объявившая Томаса Мора святым (1935 г.), проявила крайнюю снисходительность к его высказываниям о религии!
Утопия - это будущее Англии, каким хотел бы видеть его Томас Мор, сын своего века. Неосуществимое в то время будущее, но вовсе не прихотливая игра ума фантаста. Мор отошел от интересов своей социальной группы и осознал необходимость освобождения народных масс, прежде всего крестьянства и ремесленников, как представителей пред-пролетариата. Он борется против всякой собственности, он хочет устранить старых эксплуататоров-феодалов, заодно устранив и новых заправил денежного мешка. Его взгляды утопичны и выражают незрелость экономических и политических устремлений масс того времени. Но во всемирно-историческом смысле его книга - предвозвестие классовой борьбы пролетариата. Томас Мор в родстве с ним: на гербе его Утопии, как и на гербе первого в мире социалистического государства, - символы плодотворного труда: серп, молот, колосья.
При чтении "Утопии" возникает ощущение того, что идеальное общество есть законченное совершенство и все жизненные трудности разрешены здесь навсегда. Это нетрудно почувствовать. Труднее понять, что провозглашение науки и производства основой человеческой жизни подводит к понятию прогресса. Идеал "Утопии" ведет вперед, он разрушает застойность средневекового мышления, создает предпосылки исторического взгляда на человеческое общество.
Интернациональный характер латыни, на которой была написана и издана "Утопия", обеспечил распространение ее идей среди образованных современников. Всходы этих идей обнаруживаются уже в 30-е годы XVI века, в "Гаргантюа и Пантагрюэле" Рабле: идейный стержень книги составляют размышления о воспитании человека и разумном социальном устройстве. Проникнутая ненавистью к рабству и насилию, мечтаниями о свободе, равенстве и братстве людей, сатира Рабле - это чисто художественный вариант утопии, где все показало в картинах веселых похождений и дерзких предприятий, и чисто французский вариант, где принцип умеренности Мора заменен эпикурейским отношением к жизни. Несомненно, что сатира Рабле, выдержавшая в XVI веке многие десятки изданий, сыграла колоссальную роль в распространении утопических идей вширь - не только среди образованной элиты, но и в народной среде.
Более четырехсот лет прошло с того момента, как в Тауэре был казнен великий Томас Мор. Наконец-то очередное правительство Англии решилось водрузить в Вестминстерском аббатстве мемориальную доску в его честь. Но приговор суда 1535 года "за государственную измену" не отменен, и в этом есть своя логика, ибо "Утопия" Томаса Мора явилась первым ударом, нанесенным формирующемуся буржуазному государству его собственным лордом-канцлером.
Дальнейшее распространение утопического социализма в Европе связано с именем Джованни Доменико Кампанеллы, автора "Города Солнца", известного итальянского философа, социолога и литератора. Он родился в 1568 году на юге Италии, в Калабрии, которая находилась под гнетом испанской короны. Пятнадцати лет, вопреки воле отца, который мечтал видеть его дипломированным юристом, он постригся в монастырь доминиканцев под именем Томмазо (Фома). Начинаются упорные занятия философией и теологией, изучение работ Аристотеля и Фомы Аквинского. Но пытливый и глубокий ум Кампанеллы рвется из тенет церковной учености. На полках монастырских библиотек он находит труды Демокрита и Платона, по-своему осмысливает их. Наибольший его интерес вызвала натуралистическая философия итальянца Бернардино Телезио (1509–1588), яростного противника аристотелевской схоластики, работы которого были включены католической церковью в список запрещенных книг. Кампанелла открыто защищает идеи Гелезио, публикует философские сочинения, где развивает их в направлении пантеистического одухотворения природы. Такая дерзость не могла пройти безнаказанной, и инквизиция заинтересовалась Кампапеллой. Но до поры до времени все сошло благополучно: Кампанелла проявил себя как противник Реформации и сторонник не только церковной, но и светской власти папы, что заставило инквизицию закрыть глаза на многие его прегрешения.
Воззрения Кампанеллы весьма противоречивы. Он всерьез занимался астрологией, что сыграло неожиданно значительную роль в его жизни и деятельности. В 1597 году он вернулся на родину и, основываясь на положении звезд, предсказал победоносное восстание против власти испанских Габсбургов. Впрочем, возмущение произволом иноземцев охватило тогда все слои Калабрии, и Кампанелла возглавил заговор, к которому примкнули и дворяне, и монахи, и крестьяне, и разбойники; ожидалась помощь турецкого флота. День выступления назначили на 10 сентября 1599 года. Но испанцев предупредили, и верхушка заговора была схвачена. Попал в неаполитанскую тюрьму и Кампанелла. Политического преступника спасло от немедленного смертного приговора только то обстоятельство, что его объявили еретиком, и посему он подлежал юрисдикции папы.
Начался крестный путь Кампанеллы. Жесточайшие пытки, которым его подвергли, не вырвали нужных инквизиторам признаний. В 1602 году Кампанеллу осудили всего только на пожизненное заключение, и он провел в различных тюрьмах свыше двадцати семи лет. Постоянная работа и самодисциплина, каждодневное напряжение творческой мысли помогли ему выстоять. В 1616 году Кампанелла написал книгу в защиту Галилея (издана в 1622 г.), где обосновал принцип свободы науки. И это в тюрьме, в полной зависимости от палачей! Все попытки устроить побег, предпринятые его друзьями, окончились неудачей. Только в 1626 году папа Урбан VIII, известный своей антииспанской ориентацией, переводит Кампанеллу в Рим, и отнюдь не бескорыстно. Папу крайне интересовали астрологические предсказания, а Кампанелла был якобы известен "секрет", как избежать подвластной звездам судьбы. На этот раз астрология не подвела, и вскоре он был выпущен на свободу. Но положение его оставалось неустойчивым, наветы продолжались, а когда в 1632 году начался процесс Галилея и Кампанелла снова выступил в его защиту, неустойчивость эта еще более усугубилась. Кампанелла переехал в Венецию, а оттуда бежал во Францию, где среди друзей, - одним из них был известный философ-материалист Гассенди, - получил наконец возможность свободно заняться научной деятельностью. Не закончив подготовки к печати собрания своих сочинений, он умер в 1639 году.
Утопия "Город Солнца, или Идеальная Республика. Поэтический диалог" была написана на латыни в тюрьме, в 1602 году, а опубликована впервые в 1623 году. II на этой утопии лежит отпечаток своего времени, его мучений и проблем.
В жизни Англии начала XVI и Италии начала XVII веков были существенные черты сходства. После бурного развития мануфактур-кого производства, когда Италия являлась самой передовой страной Европы, и передовой не только в экономическом отношении, наступило время упадка. Ориентация на внешний рынок оказалась роковой: великие географические открытия и господство турок на востоке Средиземного моря привели к перемещению главных торговых путей и жестокому экономическому кризису. Как в Англии во времена "огораживаний", хотя и по другой причине, тысячи людей - ремесленников, мелких торговцев, работников мануфактур - не знали, куда приложить свои руки. Крестьянство страдало от самых варварских форм феодальной эксплуатации, от иноземного владычества. Техническое развитие зашло в тупик, а между тем творческая деятельность людей науки продолжалась, и это приводило к оппозиционности интеллигенции. Но в тогдашней Италии, экономически разобщенной и политически раздробленной, не могло сложиться революционной ситуации. Народный протест выражался в стихийных формах, - тот, кто не хотел нищенствовать и умирать от голода, шел в бандиты, в разбойники и мстил за попранное достоинство. В этих условиях утопизм, как мечтание о разрубленном гордиевом узле гибельных обстоятельств, был, по существу, неизбежен.
На мрачном горизонте драматической жизни тогдашней Италии Государство Солнца появляется как светлое видение. Где-то в Индийском океане, в некоей неизвестной земле возвышается гора, на которой построен прекрасный лучезарный город. Стены его украшены чудесной и в то же время поучительной живописью, здания светлы и вместительны. Там воплотились заветные мечты о человеческом счастье, ибо там нет частной собственности и все построено на основе естественных законов природы.
Город Солнца - теократическая республика, организованная по образцу монашеского Ордена и отдаленно напоминающая иерархическую структуру государства древних инков. Во главе его стоит мудрейший и всезнающий первосвященник Солнце (он же Метафизик), которому подчинены три соправителя: Мощь, ведающий военным делом, Мудрость - познанием, науками, и Любовь - продовольствием, одеждой, деторождением и воспитанием. Они выбирают низших должностных лиц, носителей истинного знания, презирающих схоластику - "мертвые знаки вещей". В Городе Солнца, пишет Кампанелла, "того почитают за достойнейшего, кто изучил больше искусств и ремесел и кто умеет применять их с большим знанием дела. Поэтому они издеваются над нами за то, что мы называем мастеров неблагородными, а благородными считаем тех, кто не знаком ни с каким мастерством, живет праздно и держит множество слуг для своей праздности и распутства, отчего, как из школы пороков, и выходит на погибель государства столько бездельников и злодеев", (Как напоминает эта филиппика "Утопию" Мора!). Каждый месяц для обсуждения действий должностных лиц собирается Совет и недостойные "сменяются по воле народа". Только четыре высших правителя несменяемы.