"...А вслед за армией северян пришла другая армия. Эти люди приходили сотнями, хотя каждый их них путешествовал в одиночку. Приходили пешком, приезжали на мулах, верхом на лошадях, в скрипучих фургонах и красивых фаэтонах. Люди были самые разные по виду и национальности. Они носили темные костюмы, обычно покрытые дорожной пылью, широкополые шляпы, защищавшие их белые лица от жаркого, чужого солнца. За спинами у них через седла или на крышах фургонов обязательно были приторочены разноцветные сумки, сшитые из потрепанных, изодранных лоскутков покрывал, в которых помещались их пожитки. От этих сумок и пришло к ним название "саквояжники". И они брели по пыльным дорогам и улицам измученного Юга, плотно сжав рты, рыская повсюду глазами, оценивая и подсчитывая стоимость имущества, брошенного и погибшего в огне войны. Но не все из них были негодяями, так как вообще не все люди негодяи. Некоторые из них даже научились любить землю, которую они пришли грабить, осели на ней и превратились в уважаемых граждан..."
Содержание:
Предисловие 1
Книга первая - Джонас - 1925 1
Книга вторая - История Невады Смита 10
Книга третья - Джонас - 1930 29
Книга четвертая - История Рины Марлоу 39
Книга пятая - Джонас - 1935 66
Книга шестая - История Дэвида Вулфа 76
Книга седьмая - Джонас - 1940 96
Книга восьмая - История Дженни Дентон 105
Книга девятая - Джонас - 1945 125
Примечания 134
Гарольд Роббинс
Саквояжники (Охотники за удачей)
Моей жене Лилиан, без чьего воодушевления, поддержки и понимания эта книга никогда не была бы написана
Предисловие
...А вслед за армией северян пришла другая армия. Эти люди приходили сотнями, хотя каждый их них путешествовал в одиночку. Приходили пешком, приезжали на мулах, верхом на лошадях, в скрипучих фургонах и красивых фаэтонах. Люди были самые разные по виду и национальности. Они носили темные костюмы, обычно покрытые дорожной пылью, широкополые шляпы, защищавшие их белые лица от жаркого, чужого солнца. За спинами у них через седла или на крышах фургонов обязательно были приторочены разноцветные сумки, сшитые из потрепанных, изодранных лоскутков покрывал, в которых помещались их пожитки. От этих сумок и пришло к ним название "саквояжники" .
И они брели по пыльным дорогам и улицам измученного Юга, плотно сжав рты, рыская повсюду глазами, оценивая и подсчитывая стоимость имущества, брошенного и погибшего в огне войны.
Но не все из них были негодяями, так как вообще не все люди негодяи. Некоторые из них даже научились любить землю, которую они пришли грабить, осели на ней и превратились в уважаемых граждан...
Книга первая
Джонас - 1925
1
Солнце только начало опускаться с небосклона в белую пустыню Невада, как подо мной показался город Рино. Я слегка накренил "Вэйко" и направил его прямо на восток. Услышав свист ветра между стойками шасси, я усмехнулся про себя. Старик действительно сойдет с ума, когда увидит биплан, но у него не будет повода для недовольства. Этот самолет ничего не стоил ему, так как я выиграл его в кости.
Я отжал ручку управления, и биплан снизился до высоты тысяча пятьсот футов. Теперь я находился над дорогой 32, и пустыня по обе стороны дороги представляла собой сплошное пятно песка. Я направил нос биплана на горизонт и выглянул через борт. Это находилось примерно в восьми милях впереди, похожее на сидящую в пустыне мерзкую жабу, - фабрика "КОРД ЭКСПЛОУЗИВЗ".
Я снова отжал ручку управления и через некоторое время пролетел над фабрикой. Теперь биплан находился на высоте около ста футов. Начиная выполнять бочку Иммельмана, я оглянулся.
Из окон фабрики за мной уже наблюдали смуглые мексиканские и индейские девушки в ярких цветных платьях и мужчины в выцветших голубых рабочих комбинезонах. Я почти рассмотрел белки их испуганных глаз, следивших за мной, и снова усмехнулся. Их жизнь достаточно уныла, пусть подрожат от страха.
Я выровнял самолет и поднялся до двух с половиной тысяч футов, затем рванул ручку управления и спикировал прямо на залитую гудроном крышу.
Шум мощного двигателя фирмы "Пратт энд Уитни" усилился и оглушил меня, а ветер резко хлестнул по лицу. Я прищурился и прижал губы к зубам, чувствуя, как кровь пульсирует в венах, а сердце прыгает. Все нутро ощутило прилив жизненных сил.
Сила, сила, сила! Подо мной находился мир, похожий на игрушку. Я буквально вцепился в ручку управления. Рядом со мной не было никого - даже моего отца, - кто мог бы сказать мне "нет"!
Черная крыша фабрики на фоне белого песка выглядела как девушка на белых простынях, темное пятно лобка приглашало в сумрак ночи. У меня перехватило дыхание. Мама. Я не хотел возвращаться, я хотел домой.
Щелчок! Лопнула одна из тонких проволок стойки шасси. Я закрыл глаза и облизнул губы. Язык ощутил соленый привкус слез. Теперь можно было разглядеть слабые очертания серого гравия в черном гудроне крыши. Я потянул ручку управления на себя и начал выходить из пике. На высоте восемьсот футов машина выровнялась и начала выполнять широкий разворот для захода на поле позади фабрики. Развернув машину по ветру, я четко посадил ее на три колеса. Внезапно ощутил огромную усталость. Это был долгий перелет из Лос-Анджелеса.
Как только биплан остановился, Невада Смит направился ко мне через поле. Я выключил зажигание, двигатель замер, выплюнув последнюю каплю топлива из легких карбюратора. Я оглядел Неваду.
Он совсем не изменился с тех пор, когда я в пятилетнем возрасте впервые увидел его, идущего к переднему крыльцу нашего дома. Упругая, подвижная, косолапая походка, как будто он никогда не слезал с лошади, мелкие белые морщины в уголках глаз. Это было шестнадцать лет назад. В 1909 году.
Я играл около крыльца, а отец, расположившись в кресле-качалке рядом с дверью, читал еженедельник, издающийся в Рино. Было около восьми утра, и солнце уже светило высоко в небе. Я услышал цокот копыт и, обогнув крыльцо, вышел посмотреть.
Незнакомый мужчина спрыгнул с лошади, в его походке чувствовались обманчивая медлительность и изящество. Он накинул поводья на столб и направился к дому. В шаге от ступенек остановился.
Отец положил газету и поднялся. Он был крупным мужчиной, ростом шесть футов два дюйма, тучный, с красным лицом, опаленным солнцем. Взгляд его уперся в землю.
Незнакомец оглядел его.
- Джонас Корд?
Отец утвердительно кивнул.
Мужчина сдвинул на затылок широкополую ковбойскую шляпу, обнажив волосы цвета воронова крыла.
- Я слышал, что вы вроде бы ищете помощника?
Отец, ни по какому поводу не отвечавший ни "да" ни "нет", спросил:
- Что ты умеешь делать?
Незнакомец бесстрастно улыбнулся, быстрым взглядом окинул дом и пустыню позади него, а затем снова посмотрел на отца.
- Я могу пасти стадо, но у вас нет коров. Я могу починить ограду, но у вас ее нет.
Отец немного помолчал.
- Ты хорошо умеешь обращаться с этой штукой? - спросил он.
В этот момент я заметил у мужчины на бедре револьвер. Рукоятка была черная и потертая, а курок и металлические части поблескивали смазкой.
- Как видите, я до сих пор живой, - ответил он.
- Как тебя зовут?
- Невада.
- Невада, а дальше?
Ответ последовал без колебаний.
- Смит. Невада Смит.
Отец снова замолчал. На этот раз мужчина не стал дожидаться, пока с ним заговорят.
- Это ваш малыш? - показал он на меня. Отец кивнул.
- А где его мать?
Посмотрев на мужчину, отец взял меня на руки. Я с удобством устроился у него на руках. Голос отца прозвучал бесстрастно.
- Она умерла несколько месяцев назад.
Пристально посмотрев на нас, мужчина ответил:
- Да, я слышал об этом.
Отец, в свою очередь, внимательно посмотрел на него. Вдруг я почувствовал, как напряглись мускулы его рук, и не успел я перевести дыхание, как очутился в воздухе и перелетел через перила.
Мужчина поймал меня на одну руку, опустился на колено, смягчив мое падение, и прижал к себе. Из меня почти вылетел дух, но прежде чем я заплакал, отец снова заговорил с легкой усмешкой.
- Научи его скакать на лошади, - сказал он. Затем поднял свою газету и, не оглядываясь, ушел в дом.
Все еще держа меня на руке, человек, которого звали Невада, поднялся. Я посмотрел вниз. Револьвер в другой его руке был похож на живую черную змею, нацелившуюся на моего отца. Потом револьвер исчез в кобуре. Я взглянул на Неваду.
На его лице появилась теплая, нежная улыбка. Он осторожно опустил меня на землю.
- Ну, малыш, - сказал он. - Ты слышал, что сказал папа? Пошли.
Я посмотрел на дом, но отец уже скрылся внутри. Тогда я еще не знал, что это был последний раз, когда отец держал меня на руках. С этого момента все было так, как будто я был сыном Невады.
* * *
Когда Невада подошел, я как раз вылезал из кабины. Он взглянул на меня:
- Хорошенькое дело.
Я спрыгнул на землю рядом с ним и посмотрел на него сверху вниз. Я никогда не делал этого, хотя мой рост, как и рост моего отца, был шесть футов два дюйма, а рост Невады пять футов девять дюймов.
- Хорошенькое, - согласился я.
Невада приподнялся и заглянул в кабину.
- Приличная штука, - сказал он, - как она тебе досталась?
- Я выиграл ее в кости, - улыбнулся я.
Невада вопросительно посмотрел на меня.
- Не волнуйся, - поспешно добавился. - Я позволил ему отыграть пять сотен.
Невада удовлетворенно кивнул. Это был один из его принципов, который он мну внушил. Никогда не выходи из-за стола, после того, как выиграл лошадь, пока не позволишь ее хозяину отыграть денег хотя бы на одну завтрашнюю ставку. Это не намного уменьшит твой выигрыш, зато простофиля уйдет с таким чувством, что тоже кое-что приобрел.
Я залез в кабину и достал колодки. Одну из них бросил Неваде, обошел биплан и установил колодку под колесо. Невада сделал то же самое с другой стороны.
- Твоему, папочке это не понравится. Ты сорвал сегодня работу.
Я выпрямился и, обойдя стойку, подошел к Неваде.
- Я не предполагал, что произведу такой эффект. Как ему удалось узнать так быстро?
Губы Невады сложились в знакомую грустную улыбку.
- Ты отвез девушку в больницу, а они послали за ее родственниками. Она им все рассказала перед смертью.
- Сколько они хотят?
- Двадцать тысяч.
- Ты можешь купить их и за пять.
Он не ответил и вместо этого посмотрел на мои ноги.
- Надень ботинки и пойдем, - сказал он. - Отец ждет тебя.
Он двинулся через поле, а я посмотрел на свои ноги. Босые подошвы ощущали приятное тепло земли. На минутку я погрузил их в песок, затем вернулся к кабине и достал мексиканские сандалеты. Сунув в них ноги, я отправился через поле вслед за Невадой.
Я ненавидел ботинки. Они не позволяют дышать.
2
Переходя поле по направлению к фабрике, я взбивал сандалетами фонтанчики песка. Нос ощутил слабый больничный запах серы, которая использовалась для производства пороха. Этот же запах был в больнице в ту ночь, когда я привез ее туда. И совсем другой запах был в ту ночь, когда мы зачали ребенка.
То была холодная и ясная ночь. Запах океана и прибоя проникал в маленький коттедж через открытое окно. Я находился в Малибу, и в комнате не было ничего, кроме запаха океана, и запаха девушки, и ощущения ее присутствия.
Мы вошли в спальню и начали раздеваться, ощущая непреодолимое желание. Она была быстрей меня и уже лежала в постели, наблюдая за тем, как я доставал из ящика презервативы.
Ее голос шептал в ночи:
- Нет, Джони. Не надо сегодня.
Я посмотрел на нее. Яркая тихоокеанская луна светила в окно, и только ее лицо находилось в тени. От ее слов меня бросило в дрожь.
Она, должно быть, почувствовала это, приблизилась ко мне и поцеловала.
- Я ненавижу эти чертовы штуки, Джони. Я хочу чувствовать тебя в себе.
Я засомневался. Она потянула меня на себя и прошептала в ухо:
- Ничего не случится, Джони. Я буду осторожна.
Сдерживаться больше не было сил. Ее шепот превратился во внезапный крик боли. У меня не хватало дыхания, а она кричала мне в ухо:
- Я люблю тебя, Джони. Я люблю тебя, Джони.
Она любила меня. Она любила меня так сильно, что спустя пять недель заявила, что мы должны пожениться. Мы сидели на переднем сидении моей машины, возвращаясь домой с футбольного матча.
Я посмотрел на нее.
- Зачем?
Она подняла глаза. В них не было испуга, она была слишком уверена в себе. Голос был почти дерзким.
- Обычная причина. По каким же еще другим причинам женятся парень и девушка?
Мой голос стал жестче. Я знал, что надо предпринять.
- Иногда это происходит потому, что они хотят пожениться.
- Ну, я хочу выйти замуж, - она придвинулась ко мне.
Я отстранил ее.
- А я нет.
Тогда она заплакала.
- Но ты же говорил, что любишь меня.
Я не смотрел на нее.
- Мужчина много чего говорит, когда кончает.
Отъехав на обочину, я остановил машину и повернулся к ней.
- Мне казалось, ты говорила, что будешь осторожной.
Она утирала слезы маленьким, бесполезным носовым платком.
- Я люблю тебя, Джони. Я хотела от тебя ребенка.
После того, как она сказала мне это, я почувствовал себя лучше. Случилась лишь одна из тех неприятностей, которые доставляло имя Джонас Корд-младший. Слишком много девушек и их матерей считали, что это имя означает деньги. Большие деньги. Со времен войны, когда мой отец основал пороховую империю.
Я посмотрел на нее.
- Это очень просто. Хочешь иметь ребенка - имей.
Настроение ее мгновенно изменилось, она снова придвинулась ко мне.
- Это... это значит, что мы поженимся?
Слабый отблеск торжества в ее глазах сразу исчез, когда я отрицательно покачал головой.
- Это значит, что ты можешь иметь ребенка, если хочешь.
Она снова отодвинулась. Внезапно ее лицо приняло печальное и холодное выражение, в голосе прозвучала невозмутимость и практичность:
- Нет, так я не хочу. Не хочу иметь ребенка, не имея на пальце обручального кольца. Я освобожусь от него.
Я ухмыльнулся и протянул ей сигарету.
- Ну а теперь говори по делу, девочка.
Взяв сигарету, она прикурила от моей зажигалки.
- Но это будет дорого стоить.
- Сколько?
Глубоко затянувшись, она проговорила:
- В мексиканском районе есть доктор, девушки хорошо отзывались о нем, - она вопросительно взглянула на меня. - Как насчет двух сотен?
- Хорошо, ты получишь их, - быстро согласился я. Цена меня вполне устраивала, так как последняя подружка стоила мне три с половиной сотни. Я выкинул сигарету в окно, завел мотор, вывел машину на трассу и направился в сторону Малибу.
- Эй, куда мы едем?
- В пляжный домик, - ответил я. - Мы должны извлечь как можно больше пользы из этой ситуации.
Она расхохоталась, прижалась ко мне и заглянула в лицо.
- Интересно, что сказала бы мама, узнай она, на что я пошла, чтобы заполучить тебя. Она советовала мне испробовать все уловки.
- И ты их испробовала, - рассмеялся я.
Она покачала головой.
- Бедная мама. Она уже все приготовила к помолвке.
Бедная мама. Если бы эта старая сука держала свой рот на замке, то ее дочь, возможно, была бы жива и по сей день.
Затем была эта ночь. Около половины первого зазвонил телефон. Я уже почти заснул и поэтому выругался, протягивая руку к трубке.
Ее голос переходил в панический шепот:
- Джони, я истекаю кровью.
Сон мгновенно слетел с меня.
- В чем дело?
- Я поехала в мексиканский район сегодня после полудня, и что-то не так, у меня не останавливается кровь и я боюсь.
Я сел на кровать.
- Где ты?
- В полдень я сняла комнату в отеле "Вествуд", комната девятьсот один.
- Ложись в постель, я сейчас буду.
- Пожалуйста, поторопись, Джони. Пожалуйста.
Отель "Вествуд" располагался на окраине Лос-Анджелеса. Никто даже не успел моргнуть, как я, не назвав себя, пронесся мимо конторки портье к лифту. Остановился у номера 901 и толкнул дверь. Она не была заперта, и я вошел в номер.
В своей жизни я никогда не видел так много крови. Кровь была повсюду: на дешевом коврике на полу, в кресле, в котором она сидела, когда звонила мне, на белых простынях.
Она лежала на кровати, и лицо ее было такого же белого цвета, как и подушка под головой. При моем приближении глаза ее приоткрылись. Губы шевелились, но из них не вырвалось ни звука.
Я присел рядом.
- Не пытайся говорить, девочка. Я пошлю за доктором. Все будет хорошо.
Она закрыла глаза, а я направился к телефону. Однако в звонке доктору не было никакого смысла. Мой отец явно не обрадовался бы, если из-за меня наша фамилия снова попала бы на страницы газет. Я позвонил адвокату Макаллистеру, который вел дела компании в Калифорнии.
Дворецкий позвал его к телефону. Я постарался говорить спокойно:
- Мне срочно нужен доктор и карета скорой помощи.
Менее чем через секунду я понял, почему мой отец пользуется услугами Макаллистера. Он не стал тратить время на бесполезные вопросы, а только поинтересовался: где, когда и кто. И никаких почему. Его голос прозвучал отчетливо:
- Доктор и скорая помощь будут там через десять минут. А тебе я советую сейчас уйти. Больше ты уже ничего сделать не сможешь.
Я поблагодарил его, опустил трубку и взглянул на кровать. Глаза ее были закрыты, и казалось, что она спит. Когда я направился к двери, она открыла глаза.
- Не уходи, Джони. Я боюсь.
Я вернулся к кровати, сел рядом с ней и взял ее руку. При этом глаза ее снова закрылись. Скорая помощь прибыла через десять минут, и она не отпускала мою руку, пока мы не приехали в больницу.