Скатерть постелили прямо на траву. Поверхность оказалась на удивление неровной, и это порождало множество неудобств. Чашки и тарелки опрокидывались, в молоко сыпались желуди, едой без приглашения лакомились маленькие черные муравьи, а с деревьев свешивались пушистые гусеницы и с любопытством взирали на пиршество. Из-за ближайшего забора за лагерем Лоренса наблюдали три светловолосые головки, а на другом берегу появилась собака и изо всех сил принялась облаивать веселую компанию.
Лори протянул Джо блюдо с ягодами.
– С чем предпочитаете, с солью или с сахаром? – спросил он.
– Вообще-то я больше люблю с пауками, – ответила Джо, вытаскивая из сливок сразу двух утонувших паучков. – Я бы на вашем месте постыдилась напоминать об этом ужасном обеде. Тем более, что ваш удался на славу.
Тут они весело рассмеялись и, так как посуды на всех не хватало, принялись уплетать ягоды прямо из блюда.
– Был прекрасный званый обед, – продолжал Лори. – Никогда я еще так не веселился за едой. Вот и вспоминаю с удовольствием. А мой обед… Я ведь его не делал. Это, собственно, и не мой обед, а ваш, Мег и Брука. Так что можете благодарить самих себя. Меня волнует, что мы будем делать, когда больше не сможем есть? – спросил Лори.
Теперь, когда ленч подходил к концу, а день еще был в самом разгаре, Лори вдруг сообразил, что не удосужился придумать никаких развлечений, кроме крокета и трапезы на лоне природы.
– Пока не спадет жара, будем играть в какие-нибудь спокойные игры. Я кое-что знаю, но, может быть, мисс Кэт научит нас какой-нибудь новой игре? Подойдите к ней и спросите. Она ведь гостья, нам следовало бы уделять ей побольше внимания.
– А вы разве не гостья? Я-то думал, что ее будет развлекать мистер Брук, но он не отходит от Мег. Кэт только и остается, что наводить на них свой лорнет. Я и сам собирался к ней подойти, и нечего меня учить правилам хорошего тона. Тем более, что вы в них не сильны.
Оказалось, что мисс Кэт действительно было чем поделиться по части игр, и, когда все насытились, общество удалилось, чтобы сыграть в "чепуху".
Кэт с важным видом принялась объяснять правила:
– Кто-нибудь начинает рассказывать историю. Первое, что придет в голову. На самом интересном месте он останавливается, а продолжать должен другой. Потом он тоже останавливается, подхватывает третий, и так далее. Если хорошо играть, может получиться очень смешно. Прошу вас, мистер Брук, начинайте, – приказала она.
Тон Кэт очень удивил Мег, сама она относилась к учителю с большим почтением, как, впрочем, к любому джентльмену. Однако мистер Брук, примостившийся на траве подле девушек, воспринял такое обращение совершенно нормально. Бросив взгляд на реку, блестевшую под солнцем, он покорно начал рассказ:
– Жил-был рыцарь. У него не было ничего, кроме щита и меча, и вот отправился он бродить по свету. "Вдруг, – думает, – счастье найду?" Он странствовал целых двадцать восемь лет, но счастье так ни разу и не улыбнулось ему. Добрел он до королевства, где правил старый добрый король. Король обещал награду тому, кто объездит великолепного, но непослушного молодого коня, которого сам он очень любил. Рыцарь вызвался это сделать. Человек он был отчаянный и постепенно сумел приручить норовистого скакуна. Несмотря на вольный нрав, конь вскоре привык к новому хозяину. Объезжая его, рыцарь каждый день скакал через весь город и внимательно глядел по сторонам в надежде увидеть прелестное лицо, которое множество раз являлось ему во сне. И вот однажды, проезжая мимо развалин древнего замка, он увидел в окне то самое прекрасное лицо. Рыцарь очень обрадовался и стал расспрашивать, кто живет в этом замке. Вскоре выяснилось, что тут держат пленных принцесс. Их заколдовали, и теперь они целыми днями прядут пряжу, чтобы накопить денег и заплатить выкуп за свободу. Рыцарю захотелось освободить несчастных девушек. Но у него не было денег, чтобы заплатить выкуп колдуну. Он мог себе позволить только вновь и вновь проезжать мимо окна замка, чтобы увидеть прекрасную девушку. Наконец он решил, что войдет в замок и спросит у девушки, чем может помочь ей. Он подошел к двери, постучался и, когда ему открыли, увидел…
– Очаровательную особу, – подхватила Кэт, обожавшая французские романы. – Едва завидев рыцаря, она всплеснула руками: "Наконец-то!" "Это она!" – вглядевшись в ее лицо, воскликнул граф Густав и в восторге преклонил пред ней колени. "Встаньте", – взмолилась она. "Нет! – твердо ответствовал он. – Не встану, моя госпожа, до тех пор, пока вы не скажете, что мне делать, чтобы вызволить вас отсюда". "Увы, – вздохнула прелестная особа, – злая судьба повелела сидеть мне в заточении, пока мой тиран не будет повержен". – "Кто ваш тиран и где он?" – "В сиреневом зале. Ступайте туда, отважный рыцарь, и спасите меня". – "Слушаюсь и повинуюсь, дама моего сердца. Я умру или вернусь с победой!" – с этими словами он ринулся вперед. Распахнув дверь в сиреневый зал, он собирался войти, как вдруг…
– Страшный удар по голове едва не свалил его с ног, – продолжил Нед. – Какой-то старик в черном треснул его изо всех сил толстым греческим словарем. Но отважный сэр – забыл, как его звали – тут же оправился, бросился на тирана и выкинул его вместе с греческим словарем в окно. Дверь наружу оказалась заперта. Тогда наш смельчак сорвал с окна занавеску и изготовил из нее веревочную лестницу. Стал он спускаться, а лестница лопнула, и наш смельчак полетел с огромной высоты вниз головой и плюхнулся в ров, наполненный водой. Но он не утонул, потому что плавал не хуже утки. Он плыл, пока не увидел маленькую дверцу. Ее охраняли двое здоровенных детин. Смельчак схватил их за головы и стукнул лбами так сильно, что раздался треск, будто кололи орехи. Потом разломал дверь, за которой оказались покрытые пылью ступени. На ступенях сидели жабы, каждая величиной с кулак, и пауки, такие противные, что вы, мисс Марч, наверняка бы лишились чувств от ужаса. А когда наш доблестный рыцарь поднялся по этой жуткой лестнице, он столкнулся с таким, что у него перехватило дыхание и кровь застыла в жилах…
– Он столкнулся, – вступила в игру Мег, – с каким-то высоким существом. Все в белом, лицо укрыто густой вуалью. В иссохшей руке оно держало лампу. Существо поманило доблестного рыцаря и двинулось по длинному и темному коридору. Оно скользило совершенно бесшумно, словно не ступало по полу. По сторонам стояли статуи в латах, царило мертвое молчание. От лампы в руках струился синий свет, а сам призрак то и дело оборачивался к рыцарю, пугая его потусторонним блеском глаз, которые виднелись даже через вуаль. Они дошли до двери с занавеской, из-за которой слышалась музыка. Рыцарь хотел войти туда, но призрак подскочил к нему, оттащил назад и угрожающе взмахнул…
– Табакеркой! – так мрачно произнесла Джо, что все покатились со смеху. – "Очень кстати", – сказал рыцарь и взял из табакерки щепотку табаку. Он понюхал и семь раз подряд так громко чихнул, что голова его отвалилась. Призрак дико захохотал. Потом глянул в щелку двери на принцесс, которые пряли не переставая, и удовлетворенно потер руки. Исполнив все это, он уложил поверженного рыцаря в ящик, где уже лежали одиннадцать рыцарей без голов. Они были уложены очень аккуратно, словно сардины в банке. Когда там оказался наш рыцарь, остальные встали на ноги и принялись…
– Танцевать под волынку, – тут же нашелся Фред, – и пока они танцевали, полуразрушенный замок превратился в военный корабль и поплыл на всех парусах. "Орудия к бою!" – скомандовал капитан, потому что на горизонте показался португальский пиратский корабль с огромным черным флагом на мачте. "Вперед, мои герои, мы победим!" – воскликнул капитан. И разразилась жестокая битва. Конечно же, британцы, как всегда, победили – взяли в плен главаря пиратов. Они поднялись на борт корабля и нашли там одни мертвые тела, а весь корабль был доверху залит кровью. "А ну, боцман, возьми кусок мачты и врежь этому негодяю, если он не покается в своих грехах!" – приказал капитан. Португалец был нем, как рыба. Потом он пошел по планке, а опьяненные победой матросы улюлюкали ему вслед. Но этот продувной португалец вдруг нырнул под военный корабль, продырявил его, и он на всех парусах пошел ко дну…
– Святые угодники! Что же мне говорить? – воскликнула Салли, когда Фред прервал рассказ, в котором обильно использовал морские истории из своих любимых книг. – Ну ладно, – решилась Салли. – Они пошли ко дну, но там их встретила добрая русалка. Ее очень огорчило, когда она обнаружила ящик с рыцарями без голов. По доброте душевной, она окунула их в рассол, надеясь хоть таким образом узнать их тайну. Скоро на дно вернулся ныряльщик, и добрая русалка сказала: "Вот ящик, там жемчуг. Можете поднять его наверх, если у вас хватит сил". Дело в том, что она очень хотела вернуть бедных рыцарей к жизни, но сама не могла это сделать, потому что ящик был слишком тяжел. Ныряльщик потащил ящик на поверхность, а когда выплыл, был очень разочарован, так как жемчуга там не оказалось. А ящик он оставил на большом пустыре, где его нашла…
– Маленькая пастушка, которая выгнала туда пастись сто жирных гусей, – сказала Эми. – Девочка пожалела безголовых рыцарей и принялась расспрашивать одну старушку, как помочь им. "Спроси у гусей, – ответила старушка. – Гуси все знают". Девочка спросила у гусей, чем заменить рыцарям головы, которые куда-то потерялись. Сто гусей разинули сто своих клювов и крикнули…
– "Кочанами капусты!" – быстро ответил Лори. – "Ну, конечно, – обрадовалась девочка, – это как раз то, что надо". И она побежала в огород, чтобы сорвать самые хорошие кочаны. Принесла их, приставила к шеям. Рыцари тут же ожили и принялись благодарить девочку. Рыцарь, который нас интересует, пожелал немедленно отправиться на поиски прелестной принцессы. Вскоре он узнал, что принцессы уже обрели себе свободу и даже вышли замуж. Все, кроме одной. Это известие очень расстроило рыцаря и, вскочив на коня, который никогда не покидал его ни в бою, ни в беде, ринулся к замку, чтобы как можно скорее выяснить, какая из принцесс осталась в заточении. Доскакав до замка и заглянув в сад, он узрел королеву своего сердца, которая собирала цветы. "Дайте мне розу", – попросил он. "Подойдите и возьмите сами, – сладким голосом ответила принцесса. – Я не могу выйти к вам, это не принято". Рыцарь попробовал перелезть через живую изгородь, но она вдруг начала расти и становилась все выше и выше. Тогда он попытался пролезть сквозь нее, но она все утолщалась, и он в отчаянии оставил эту попытку. Рыцарь принялся терпеливо изучать ветку за веткой. И тут заметил небольшую брешь. Он заглянул сквозь дыру в сад и принялся умолять жалобным голосом: "Пожалуйста, впустите меня! Впустите же". Но прелестная принцесса словно не слышала его и спокойно продолжала рвать цветы. Понял рыцарь, что ему не на кого рассчитывать, кроме самого себя. Удалось ему проникнуть в сад или нет, вам расскажет Фрэнк.
– Не могу! Я не играю! Я никогда не играю! – протестующе завопил Фрэнк.
Он считал вопиющей несправедливостью, что рассказ ему достался на таком сложном месте, и совершенно не представлял себе, как вывести влюбленных из безвыходного положения, в которое их завел Лори.
Бет укрылась за спиной Джо, а Грейс уснула.
– Значит, бедному рыцарю уготовано вечно торчать у этой изгороди? – спросил мистер Брук, задумчиво глядя на реку.
– Думаю, принцесса немного погодя все-таки откроет ему калитку и даже подарит букетик, – едва сдерживая смех, сказал Лори.
– Ну и славную чепуху мы сочинили! Наверное, если заниматься этим постоянно, будет выходить просто отлично, – сказала Салли после того, как они вдоволь посмеялись над только что сочиненной абракадаброй. – Ну, а "Истину" кто-нибудь из вас знает?
– Надеюсь, – отозвалась Мег.
– Да нет, – засмеялась Салли, – я имею в виду игру.
– Какую еще игру? – спросил Фред.
– Это когда каждый выбирает себе какой-нибудь номер, а потом все тянут жребий, и чей номер выпадет, тот должен правдиво ответить на любой вопрос, который ему зададут. Очень веселая игра.
– Давайте попробуем, – тут же подхватила Джо, которая загоралась от любой новой идеи.
Мисс Кэт, мистер Брук, Мег и Нед наотрез отказались. А Фрэд, Салли, Джо и Лори решили сыграть. Кинули жребий. Отвечать выпало Лори.
– Кто ваш кумир? – спросила Джо.
– Мой дедушка и еще – Наполеон.
– Кто из девочек вам кажется самой красивой? – задала вопрос Салли.
– Маргарет.
– А кто вам больше всех нравится? – полюбопытствовал Фред.
– Ну конечно же Джо.
Столь категоричный ответ рассмешил всех, кроме Джо.
– Глупые у вас какие-то вопросы, – заметила она и дернула плечом.
– Давайте играть дальше, – сказал Фред. – По-моему, получается неплохо.
– Для кого как, – тихо проворчала Джо.
Следующей отвечать пришлось ей.
– Какой у вас самый большой недостаток? – начал Фред, надеясь вывести ее из себя.
– Вспыльчивость.
– А чего вам больше всего хочется? – спросил Лори.
Джо угадала его замысел и поспешила помешать его осуществлению.
– Шнурки для ботинок, – ответила она.
– Ответ не принят. Вы ведь должны сказать правду.
– Стать талантливой. Наверное, вы хотели поделиться со мной своими способностями, Лори? – сказала Джо и, видя, как он разочарован, лукаво улыбнулась.
– Какие качества вы больше всего цените в мужчинах? – спросила Салли.
– Смелость и честность.
– Теперь я, – сказал Фред, вытянув жребий.
– Спроси его, – шепнул Лори на ухо Джо.
Утвердительно кивнув, Джо спросила:
– Вы сжульничали в крокет?
– Да, немного…
– Отлично. А история, которую вы рассказали в "Чепухе"… Она из "Морского льва"? – спросил Лори.
– Пожалуй, да.
– Англичане вам кажутся совершенными во всех отношениях? – спросила Салли.
– Если бы я считал иначе, я бы стыдился самого себя.
– Ну вылитый Джон Булль. Теперь ваша очередь, мисс Салли. Жребий можно не тянуть, ведь все остальные уже отвечали. Надеюсь, я не задену вас за живое, если спрошу, не считаете ли вы себя в некотором роде кокеткой? – спросил Лори, в то время как Джо, стараясь показать, что больше не сердится, дружески подмигнула Фреду.
– Как вы могли подумать такое, дерзкий мальчишка! – воскликнула Салли, вид которой, однако, красноречиво свидетельствовал о неискренности ответа.
– А что вы ненавидите больше всего на свете? – спросил Фред.
– Пауков и рисовый пудинг.
– А что вы больше всего любите? – спросила Джо.
– Танцы и французские перчатки.
– Не знаю, как другим, но мне показалось, что "Истина" не очень умная игра. Предлагаю сыграть в "Авторов". Это, по крайней мере, заставит нас чуть-чуть пораскинуть мозгами, – сказала Джо.
В этой игре должны были принимать участие все. Старшие кликнули Неда, Фрэнка и младших девочек, игравших поодаль. Пока они шли, мисс Кэт снова достала альбом для рисования. Маргарет принялась наблюдать за ней, а мистер Брук разлегся на траве с книгой, на которой, однако, никак не мог сосредоточиться.
– Как хорошо у вас получается, – похвалила Мег рисунок Кэт. – Жаль, что я совсем не умею рисовать.
– А отчего бы вам не поучиться? Уверена, у вас хватит и способностей и вкуса, – чрезвычайно любезным тоном ответила Кэт.
– К сожалению, у меня не хватает времени.
– Верно, ваша мама предпочитает, чтобы вы обучались другим предметам? Моя тоже. Но я уговорила ее и, после того как позанималась немного с учителем, доказала, что у меня есть способности. Тогда она согласилась на мои дальнейшие занятия. Советую сделать то же самое. Попросите гувернантку позаниматься с вами рисованием.
– У меня нет гувернантки.
– Ой, я и забыла. Американских девушек гораздо чаще отдают в школу, чем наших. Папа мне рассказывал. Он говорит, что у вас совсем неплохие школы. Вы, наверное, учитесь в частной?
– Я вообще не учусь. Я сама работаю гувернанткой.
– Вот как! – произнесла Кэт таким тоном, что с тем же успехом могла просто сказать: "Какой кошмар!"
Мег покраснела, она уже раскаивалась в своей откровенности. Мистер Брук поднял голову и, взглянув на Мег, поспешил вмешаться:
– В Америке, знаете ли, молодые леди стремятся к самостоятельности. Чем раньше они начинают зарабатывать себе на жизнь, тем большим уважением пользуются в обществе.
– Конечно, конечно, – покровительственно отозвалась Кэт. – Это прекрасно с их стороны. У нас тоже найдется немало превосходных и очень достойных женщин, которые, представьте себе, поступают точно так же. Они нанимаются на службу в знатные семейства. Сами они – дочери джентльменов и получили отличное воспитание и образование.
Услышав это, Мег смутилась еще больше. Теперь ее работа казалась ей не только неприятной, но и унизительной.
– Совсем забыл у вас спросить, мисс Марч, – перевел разговор мистер Брук. – Подошла вам моя немецкая песенка?
– Да. Песенка чудная. Я очень благодарна тому, кто ее перевел для меня, – ответила Мег, и лицо ее озарила улыбка.
– Как, вы не читаете по-немецки? – удивилась Кэт.
– Читаю, но плохо. Меня учил немецкому отец. Он ушел на войну, а одна я не могу. Мне надо, чтобы меня кто-нибудь проверял.
– Может, попробуем немного? – предложил мистер Брук. – У меня как раз с собой "Мария Стюарт" Шиллера.
И, улыбнувшись, он придвинул к ней книгу.
– Боюсь, для меня это слишком трудный текст. Я, наверное, ничего не пойму, – ответила Мег.
Ей было приятно, что мистер Брук предложил свою помощь. Она тут же начала бы разговор, если бы не присутствие надменной мисс Кэт.
– Пожалуй, я почитаю немного, – вдруг заявила мисс Кэт. – Надеюсь, это придаст вам смелости.
Взяв книгу, она прочитала один из самых прекрасных фрагментов; произношение у нее было замечательное, но читала она невыразительно.
Мистер Брук ничего не сказал по поводу ее декламации, и несколько разочарованная Кэт закрыла книгу.
– А я думала, это написано в стихах, – простодушно заметила Мег.
– Некоторые места да, – ответил мистер Брук. – Например, вот это, – загадочно улыбнувшись, добавил он и открыл книгу на монологе Марии.
Учитель взял в руки травинку и повел ее, словно указку, по строке. После этого Мег ничего не оставалось, как начать чтение.
Она читала медленно, неуверенно произнося слова. Однако безошибочное чувство прекрасного открывало ей поэтическую суть малознакомого языка, и в медленном ее чтении проявлялось все больше выразительности.
Постепенно увлекшись трагической сценой, Мег забыла об окружающих и читала как бы для себя. Голос ее окреп, звучал все уверенней. Заметь Мег хоть на мгновение, с каким восторгом смотрит на нее мистер Брук, она наверняка бы сбилась от смущения. Но Мег ничего не видела, кроме прекрасных стихов.
– Чудесно! – воскликнул мистер Брук, когда она наконец сделала паузу.
Мисс Кэт его похвалы явно не воодушевили. Она поднесла к глазам лорнет и внимательно рассмотрела свой рисунок. Потом, захлопнув альбом, еще более покровительственным тоном сказала: