Размолвка продолжалась целый день. Мне было очень скверно и не хватало тебя, ведь ты единственная, кто мог бы мне дать совет. Трудность заключается в том, что мы с Лори одинаково гордые, нам трудно заставить себя просить прощения. Все-таки я надеялась, что он уступит, ведь права была я, а не он. Но он так и не пришел, а ночью я вдруг вспомнила наш с тобой разговор в тот день, когда Эми провалилась под лед. И утром побежала к Лори просить у него прощения. Самое интересное, что мы встретились у калитки, он шел ко мне с тем же. Нам стало смешно, мы извинились друг перед другом и тут же забыли об этом глупом происшествии. Вчера, помогая Ханне стирать, я сочинила стихотворение. Я знаю, что папа любит читать ерунду, которую я сочиняю. Потому вкладываю произведение в конверт и посылаю вместе с письмом. Буду рада, если папу это хоть немного развлечет. Обними его от меня покрепче и попроси, чтобы он поцеловал тебя не меньше шести раз от твоей нескладехи Джо.
ПЕСНЬ, РОДИВШАЯСЯ В МЫЛЬНОЙ ПЕНЕ
Я шью, мету и тетю Марч,
Как птаху, опекаю,
И все сильнее становлюсь,
И слезы высыхают!
Над корытом я стою,
Песню тихую пою.
Летит пена высоко,
И стирать мне нелегко.
Замачивать, тереть, крутить
И вешать на веревку,
И на ветру потом сушить…
О, дай мне Бог сноровку!
Над корытом я стою,
Песню тихую пою,
Всю тревогу с наших душ
Состираю и солью.
Тому, кто трудится как вол,
Нет времени стонать.
Беру метлу, иду во двор -
Дорожки подметать.
На дворе я убеждаюсь,
Как душою возвышаюсь.
У меня по горло дел,
И тоска – не мой удел".
"Дорогая Марми!
Единственно, что в моих силах, – послать тебе и папе мою любовь и несколько анютиных глазок. Это с того самого куста, который я держу в доме. Вот цветы и пригодились. Я думаю, папа обрадуется. Я каждое утро читаю что-нибудь из твоей книжки и стараюсь быть хорошей. А вечером пою себе папину колыбельную и сразу засыпаю. Его любимый псалом я теперь совсем не могу петь. Пробовала, но сразу начинаю плакать. Девочки ведут себя очень хорошо и заботятся друг о друге. Все хорошо. Конечно, как только может быть хорошо, когда нам всем так не хватает вас. Я ни разу не забыла застелить постели, завести часы и проветрить комнаты. Так что не волнуйся. Поцелуй папу в ту щеку, которую я называю своей. И возвращайтесь скорее! Ваша Бет ждет вас обоих!
Бет".
"Моя дорогая мама!
Мы живем харашо, я акуратно готовлю уроки и не противоречу по поводу девочек. Мег меня поправляет, говорит что надо написать "не противоречу девочкам". Не знаю, как уш там надо, но сестер я слушаюсь. Мег очень заботится обо мне. Каждый вечир дает желе к чаю. Мне это идет в пользу. Джо говорит: все потому, что у меня характер приводит к улучшению. Лори не так уш уважитилен. Я почти взрослая, а он называет меня "цыпленком". И абижает быстротой разговора по-француски. Так быстро я не понимаю! У моево голубово платья рукава протерлись. Мег отпорола и пришила новые. Но они получились слишком уские и не гармонируют к платью. Мне не понравилось, но я ничего не сказала. Вот так и терплю свалившиеся нивзгоды. Все харашо, но пусть бы Ханна как следует накрахмаливала мои фартуки и пекла слаткое к чаю. Мег говорит что орфография и знаки препинания у меня никуда не годятся. Это очень оскорбительно, но у меня столько дел что не могу задерживаться! Шлю гору приветов папе! Целую!
Твоя любящая дочь Эми Кертис Марч".
"Дорогая миссис Марч!
Пишу парочку-другую строк сказать, что живем мы как надо. Девочки ведут себя умницами и просто летают вокруг, такое проворство. Из мисс Мег выйдет хозяйка с достоинством. Она все перенимает, и с большим вкусом. Джо как хочет, так всех обскочет, но совсем не думает. Тут она на днях целое корыто выстирала. Крахмалить стала, прежде чем выжимать, а розовое платье подсинила, будто белое белье. Я чуть живот не надорвала, так смеялась. Бет самое лучшее существо и мне большая помощница. Она такая надежная и услужливая, всему старается получиться и ходит на рынок, как будто старше своего возраста. Она считает расходы, и, как я ей в этом помогаю, у нее получается просто здорово. Мы пока во всем экономим. Кофе девочкам подаю только раз в неделю. Как было Ваше желание, готовлю им простую и полезную еду. Эми ведет хорошо. В смысле ее капризов напяливать то и дело парадное платье и есть сладкое тоже все в порядке. Что до мистера Лори, он, как прежде, фокусничает. Когда он у нас, весь дом ходуном ходит. Но я и в ус не дую. Девочек это веселит, пусть, думаю, порезвятся, мои бедняжки. Старик все время что-то посылает и просто у меня в печенках сидит со своим вниманием. Но как у него это от доброты, нечего и ругаться. Ну, милая, у меня уже тесто для хлеба подошло, некогда мне больше писать. Передайте мой верный поклон мистеру Марчу. Надеюсь, он оправился от этой пневмонии?
Со всем моим почтением, Ханна Маллет".
"Госпожа главная медсестра!
В нашем лагере все спокойно. Войска в боевом настроении, интендантство работает исправно, части охраны под командованием полковника Тэдди бдительно охраняют город. Главнокомандующий, генерал Лоренс, ежедневно дает смотр войскам, квартирмейстер Маллет поддерживает образцовый порядок в лагере, а майор Лайон несет ночные вахты. В ознаменование радостной вести из Вашингтона был дан залп из двадцати четырех орудий и состоялся парад на площади Генерального штаба.
Главнокомандующий посылает Вам пламенный привет.
Полковник Тэдди присоединяется к приветствию".
"Дорогая моя мадам Марч!
С девочками все обстоит нормально. Бет и мой мальчик каждый день дают мне подробный отчет. Ханна достойна всяких похвал, она прекрасно ведет дом и, как преданный лев, охраняет прелестную Мег. Меня радует, что у Вас стоит хорошая погода. Очень прошу, пользуйтесь услугами мистера Брука настолько, насколько они Вам потребуются. Если Ваши расходы окажутся выше ожидаемого, пожалуйста, скажите мне. Сейчас нельзя ни в чем отказывать мистеру Марчу, ведь он, благодарение Богу, поправляется, и это самое важное.
Ваш покорный слуга и искренний друг Джеймс Лоренс".
Глава XVII
Маленькая праведница
Старый дом семейства Марчей всегда слыл оплотом добродетели, а за неделю отсутствия миссис Марч добродетелей в нем скопилось столько, что впору открывать торговлю излишками. Девочки вели себя просто как ангелы. Они с таким рвением пытались перещеголять друг друга в деле самопожертвования, точно это стало последним криком моды.
Неизвестно, чем бы все кончилось, следуй они и дальше так уверенно по стезе добродетели, но неделю спустя пришли первые вести об улучшении здоровья мистера Марча. Настроение у всех поднялось, и девочки позволили себе расслабиться, спасаясь таким образом от фанатической праведности. Едва души их возрадовались, похвальное поведение стало уступать место обычному. Нет, они не забыли девиза, который мать провозгласила перед отъездом. Они по-прежнему трудились и надеялись, но теперь девочки позволили себе небольшую передышку.
Первое испытание выпало на долю Джо. Забыв, что ее стриженая голова требует несравненно более солидной защиты от холода, Джо надела слишком легкий головной убор и простудилась. Сестры единогласно постановили, что она должна сидеть дома до полного выздоровления. Собственно, Джо и возразить ничего не могла. Тетушка Марч не выносила, когда ей читали гнусавым от насморка голосом, а значит, Джо у нее делать было нечего. И она с радостью покорилась приговору. Джо несколько раз сбегала на чердак и в чулан и, запасясь солидной порцией книг, устроилась на диване лечить насморк с помощью капель и литературных произведений.
Эми вдруг пришла к выводу, что работа по дому иссушает душу художника. Она отрешилась от хозяйственных забот и снова посвятила себя куличикам.
Мег каждый день навещала Кингов, а дома ее ждало шитье. Правда, как-то незаметно получилось, что дома она в основном писала огромные письма матери или перечитывала письма от нее. Вот почему, если она и занималась шитьем, то совсем немного.
Одна Бет не поддавалась общему настроению. Она по-прежнему трудилась не покладая рук, и музыка была единственным развлечением, которое она себе позволяла. Теперь, когда сестры несколько успокоились и стали иногда забывать о своих обязанностях, Бет взвалила их на себя. Никто не спрашивал ее, как она со всем справляется, но она справлялась. Разделавшись со своей работой, она принималась за все, что недоделали сестры, и жизнь в доме шла, как хорошо отлаженные часы.
При первом серьезном испытании Бет оказалась гораздо ответственнее своих старших сестер. Мег и Джо при первых же радостных известиях о здоровье отца настолько успокоились, что сочли испытание оконченным. Они были очень довольны собой, своим поведением и в общем-то были правы. Ошибка их заключалась в одном: они успокоились слишком рано.
И лишь крошка Бет, словно чувствуя, что впереди их ожидает еще немало тревог, старалась держать себя в руках и, насколько могла, не давала забыть старшим о неотложных, по ее мнению, делах.
– Мег, надо бы навестить Хуммелей, – сказала Бет спустя десять дней после отъезда миссис Марч. – Марми просила не забывать о них.
– Только не сегодня, – ответила Мег, устраиваясь поудобнее в качалке, – я очень устала.
– Может, ты сходишь, Джо?
– Но, Бет, сегодня так ветрено. А у меня еще насморк не прошел.
– А мне казалось, ты почти выздоровела.
– Нуда! Именно почти. Я вполне могу гулять с Лори, но еще недостаточно окрепла, чтобы идти к Хуммелям, – со смехом сказала Джо.
– А почему бы тебе самой не пойти? – спросила Мег.
– Я хожу туда каждый день. Но у них заболел малыш, и я просто не знаю, что с ним делать. Миссис Хуммель уходит на работу, а Лотхен ухаживает за ним, но ему становится все хуже и хуже. Мне кажется, тебе или Ханне надо обязательно сходить к ним, – серьезно объяснила Бет.
Мег стало стыдно, и она пообещала завтра же обязательно навестить Хуммелей.
– А сейчас попроси Ханну приготовить им что-нибудь вкусное и сходи сама. Тебе полезно лишний раз побыть на воздухе, – извиняющимся тоном добавила Джо. – Я бы с тобой пошла, но… мне очень хочется дописать рассказ.
– Я тоже устала, и голова побаливает, – призналась Бет. – Вот я и подумала, может, кто-нибудь из вас сходит.
– Придет Эми, она и сходит, – тут же решила Мег.
– Ну, тогда я прилягу, пока она не пришла.
С этими словами Бет легла на диван, Мег занялась шитьем, а Джо продолжила писать рассказ.
Прошел еще час. Эми все не возвращалась. Мег поднялась наверх примерить новое платье, о Хуммелях она уже забыла. Джо настолько увлеклась рассказом, что вообще не замечала ничего вокруг. Ханна задремала у кухонной плиты.
Бет встала, тихо прошла в переднюю, оделась, собрала в корзину еду и кое-какие мелочи для детей и вышла на улицу. Голова у нее по-прежнему болела, но идти было некому, и, превозмогая себя, она отправилась к Хуммелям.
Домой она вернулась поздно и так тихо поднялась наверх в комнату матери, что никто не заметил ее прихода. Лишь полчаса спустя Джо что-то понадобилось в мамином шкафу, и она поднялась в комнату матери. Там она застала Бет. Девочка с растерянным видом сидела на сундуке с лекарствами. Глаза у нее были красные, а в руке она сжимала пузырек с камфорой.
– Силы небесные! Что случилось? – крикнула Джо.
Бет быстро вытянула руку, словно просила Джо не подходить ближе.
– У тебя была скарлатина? – спросила она.
– Ну да! Давно. Мы болели вместе с Мег. А что?
– Тогда я могу сказать тебе… Джо, маленький-то умер!
– Какой маленький?
– Ребенок миссис Хуммель, – всхлипнула Бет. – Он умер у меня на руках еще до того, как миссис Хуммель вернулась домой.
– Бедная! Ну и досталось тебе. Конечно, мне надо было пойти самой, – сказала Джо и, опустившись в большое кресло миссис Марч, посадила сестру к себе на колени.
– Знаешь, Джо, я совсем не испугалась, но это было так грустно. Я сразу поняла, что маленькому стало хуже. Лотхен сказала, что ее мама пошла за доктором. Я решила дать Лотхен хоть немного передохнуть и взяла у нее ребенка. Он сначала вроде бы спал, а потом крикнул, вздрогнул и затих. Я пыталась согреть его, а Лотхен пробовала напоить его молоком. Но он ни на что не реагировал, и я поняла, что он умер.
– Да не плачь ты так, Бет. И что же дальше?
– Я сидела и держала его, пока не вернулась миссис Хуммель с доктором. Он тоже сказал, что ребенок умер, а потом начал осматривать Мину и Генриха, потому что они сказали, что у них болит горло. Он сказал: "Это скарлатина, мэм, вам надо было позвать меня раньше". А она ему сказала, что у них нет денег на врача, вот она и лечила маленького сама, а теперь просит вылечить хоть остальных детей, хотя заплатить ей все равно нечем. Одна надежда на благотворительное общество. Тут он как-то по-доброму улыбнулся, и всем стало немного легче. Но все равно было очень грустно, я не удержалась и немного поплакала вместе с Хуммелями. Но тут доктор повернулся ко мне и велел немедленно идти домой и выпить лекарство, иначе я тоже заболею.
– Нет, ты не заболеешь! – испуганно закричала Джо, прижимая к себе сестру. – Не надо, Бет. Если ты заболеешь, я никогда не прощу себе! Что же нам делать?
– Не тревожься. Я думаю, у меня болезнь пройдет в легкой форме. Я посмотрела в мамином справочнике. Там написано, что все начинается с головной боли. Болит голова, больно глотать и вообще чувствуешь себя плохо. Все как у меня. Но я приняла лекарство, и мне уже лучше, – сказала Бет, пытаясь выглядеть как можно бодрее, хотя голова у нее просто раскалывалась от боли, и она не отнимала холодной руки от пылающего лба.
– Если бы мама была дома! – воскликнула Джо.
Джо взялась было за книгу, но, прочитав страницу, снова внимательно поглядела на Бет. Она поднесла руку ко лбу девочки и поняла, что у Бет жар.
– Ты же больше недели ухаживала за ребенком, – испуганно сказала Джо. – И с другими детьми миссис Хуммель возилась, а они ведь тоже, наверное, заразились. Боюсь, Бет, ты заразилась от них. Сейчас я позову Ханну. Она лучше меня понимает в болезнях.
– Только не пускай сюда Эми. У нее не было скарлатины.
Я боюсь ее заразить. А у тебя и у Мег она не может повториться? – забеспокоилась Бет.
– Думаю, нет. Но мне все равно. Пусть повторится. Так мне и надо! Это я послала тебя туда. Мне, видите ли, хотелось дописать свою чушь! – в сердцах сказала Джо и побежала на кухню посоветоваться с Ханной.
Услышав о болезни своей любимицы, добрая служанка мигом стряхнула с себя остатки сна и принялась успокаивать Джо.
Она твердила, что нечего волноваться, все дети болеют скарлатиной, от нее только надо верно лечить, и тогда их дорогая Бет обязательно поправится. Она говорила так убежденно, что Джо в конце концов успокоилась и, облегченно вздохнув, пошла рассказывать обо всем Мег.
Ханна тем временем направилась к больной. Внимательно расспросив Бет о самочувствии, она приняла решение:
– Вот что мы сделаем – вызовем доктора Бенгса. Пусть осмотрит тебя и скажет, правильно ли мы тебя лечим. Эми пока отправим к тетушке Марч, так будет безопаснее. Джо или Мег отведут ее, а другая останется с Бет.
– Я останусь, я ведь старшая, – сказала Мег, которая не знала куда себя девать от беспокойства и угрызений совести.
– Нет, останусь я, – твердо заявила Джо. – Это я виновата, что она заболела. Я обещала маме выполнять все ее поручения, а в результате все делала Бет.
– А ты, Бет, что скажешь? Выбирай, кого нам с тобой оставить? – спросила Ханна.
– Джо, останься, пожалуйста. – И Бет положила голову на плечо сестре.
– Пойду скажу Эми, чтобы одевалась, – обиженным голосом произнесла Мег.
Впрочем, она скорее испытала облегчение: ухаживать за больными она не любила и делала это куда хуже Джо.
Уговорить Эми оказалось не так-то просто. Она заявила, что лучше заболеет скарлатиной, чем пойдет к тетушке Марч. Сколько Мег ни просила сестру, ничего не помогало. Отчаявшись, Мег отправилась за помощью к Ханне. Не успела она вернуться, как в гостиную, тихонько посвистывая на ходу, вошел Лори. Увидев Эми, которая рыдала, уткнувшись в диванные подушки, он очень удивился. Эми обрадовалась его приходу и, уверенная, что обрела наконец защитника, все ему рассказала. Но ее ждало разочарование.
Не выказав ровно никакого сочувствия оскорбленной до глубины души Эми, он прошелся с задумчивым видом по гостиной, потом сел рядом с ней и сказал мягким, но очень серьезным тоном:
– Выслушайте меня внимательно, Эми. Если вы и впрямь разумное существо, то поступите, как вас просят… Нет-нет, не надо плакать. Лучше послушайте, что я придумал. Вы отправляетесь к тетушке Марч, а я буду каждый день заезжать за вами и брать вас кататься. Мне кажется, вам будет гораздо веселее, чем торчать тут.
– Меня отсылают, будто я им мешаю, – обиженно буркнула Эми.
– Да опомнитесь, крошка! Они это делают потому, что заботятся о вас! Не хотите же вы заболеть скарлатиной?
– Конечно, не хочу. Но, наверное, я все равно заболею. Ведь мы все это время были вместе с Бет.
– Вот потому-то вам и надо скорее уехать. Иначе вы уж точно заразитесь. А если переменить обстановку, вы или вообще не заболеете или перенесете болезнь в легкой форме. Советую вам как можно скорее перебираться к тете. Учтите, скарлатина – очень тяжелая болезнь.
– Но у тетушки Марч скучно, и она такая сердитая, – с испуганным видом сказала Эми.
– Но я же буду каждый день заезжать к вам. Вам не будет скучно. Мы станем кататься, гулять, и я вам буду все рассказывать про Бет. Ваша тетушка любит меня. Я постараюсь похитрее с ней обращаться, и тогда она позволит нам делать все, что мы захотим.
– А вы прокатите меня в пролетке?
– Даю честное слово.
– И ни одного дня не пропустите? Будете каждый день приезжать?
– Каждый день. Я буду точен, как морской хронометр.
– А как только Бет поправится, привезете меня назад?
– В тот же миг, как она почувствует себя здоровой.
– И мы тогда пойдем в театр?
– Хоть в дюжину театров.
– Ну, тогда я согласна, – шепотом сказала Эми.
– Молодец, – похвалил Лори. – А теперь позовите Мег и скажите, что сдаетесь.
Слово "сдаетесь" возмутило Эми, но предложение Лори звучало так соблазнительно, что пришлось подавить в себе негодование. Когда на ее зов в гостиную прибежали Мег и Джо, она, к их величайшему изумлению, как ни в чем не бывало заявила, что, пожалуй, поедет к тетушке Марч:
– Если, конечно, доктор подтвердит, что Бет больна, – добавила она.
– А как там наша тихоня? – спросил Лори.
К Бет он относился с особенной нежностью и, не показывая вида, в глубине души очень встревожился, когда узнал о ее болезни.
– Мы ее уложили на мамину постель, и сейчас она чувствует себя получше. Бет горевала, когда умер малыш Хуммелей. Мы еще надеемся, может, она просто простудилась? Ханна на это надеется, но она так встревожена, что меня это пугает, – сказала Мег.