304
Мы нередко относимся снисходительно к тем, кто тяготит нас, но никогда не бываем снисходительны к тем, кто тяготится нами.
305
Своекорыстие винят во всех наших преступлениях, забывая при этом, что оно нередко заслуживает похвалы за наши добрые дела.
306
Пока человек в состоянии творить добро, ему не грозит опасность столкнуться с неблагодарностью.
307
Воздавать должное своим достоинствам наедине с собою столь же разумно, сколь смехотворно превозносить их в присутствии других.
308
Умеренность провозгласили добродетелью для того, чтобы обуздать честолюбие великих людей и утешить людей незначительных, обладающих лишь скромным достоянием и скромными достоинствами.
309
Есть люди, которым на роду написано быть глупцами: они делают глупости не только по собственному желанию, но и по воле судьбы.
310
Бывают в жизни положения, выпутаться из которых можно только с помощью изрядной доли безрассудства.
311
Если и есть на свете люди, которые никогда не казались смешными, то это значит лишь, что никто не старался отыскать в них смешные черты.
312
Любовники только потому никогда не скучают друг с другом, что они все время говорят о себе.
313
Почему мы запоминаем во всех подробностях то, что с нами случилось, но неспособны запомнить, сколько раз мы рассказывали об этом одному и тому же лицу?
314
Необычайное удовольствие, с которым мы говорим о себе, должно было бы внушить нам подозрение, что наши собеседники его отнюдь не разделяют.
315
Нашей полной откровенности с друзьями мешает обычно не столько недоверие к ним, сколько недоверие к самим себе.
316
Люди слабохарактерные не способны быть искренними.
317
Невелика беда – услужить неблагодарному, но большое несчастье – принять услугу от подлеца.
318
Можно излечить от безрассудства, но нельзя выпрямить кривой ум.
319
Нам ненадолго хватило бы добрых чувств, которые мы должны питать к нашим друзьям и благодетелям, если бы мы позволяли себе вволю говорить об их недостатках.
320
Восхвалять государей за достоинства, которыми они не обладают, значит безнаказанно наносить им оскорбление.
321
Нам легче полюбить тех, кто нас ненавидит, нежели тех, кто любит сильнее, чем нам желательно.
322
Боится презрения лишь тот, кто его заслуживает.
323
Наше здравомыслие так же подвластно случаю, как и богатство.
324
В ревности больше самолюбия, чем любви.
325
Слабость характера нередко утешает нас в таких несчастьях, в каких бессилен утешить разум.
326
Смешное наносит чести больший ущерб, чем само бесчестие.
327
Признаваясь в маленьких недостатках, мы тем самым стараемся убедить окружающих в том, что у нас нет крупных.
328
Зависть еще непримиримее, чем ненависть.
329
Иногда людям кажется, что они ненавидят лесть, в то время как им ненавистна лишь та или иная ее форма.
330
Пока люди любят, они прощают.
331
Труднее хранить верность той женщине, которая дарит счастье, нежели той, которая причиняет мучения.
332
Женщины не сознают всей беспредельности своего кокетства.
333
Непреклонная строгость поведения противна женской натуре.
334
Женщине легче преодолеть свою страсть, нежели свое кокетство.
335
В любви обман почти всегда заходит дальше недоверия.
336
Бывает такая любовь, которая в высшем своем проявлении не оставляет места для ревности.
337
Иные достоинства подобны зрению или слуху: люди, лишенные этих достоинств, не способны увидеть и оценить их в окружающих.
338
Слишком лютая ненависть ставит нас ниже тех, кого мы ненавидим.
339
Счастье и несчастье мы переживаем соразмерно нашему самолюбию.
340
Ум у большинства женщин служит не столько для укрепления их благоразумия, сколько для оправдания их безрассудств.
341
Равнодушие старости не более способствует спасению души, чем пылкость юности.
342
Ум и сердце человека, так же как и его речь, хранят отпечаток страны, в которой он родился.[16]
343
Чтобы стать великим человеком, нужно уметь искусно пользоваться всем, что предлагает судьба.
344
Многие люди, подобно растениям, наделены скрытыми свойствами; обнаружить их может только случай.
345
Только стечение обстоятельств открывает нашу сущность окружающим и, главное, нам самим.
346
Не может быть порядка в уме и сердце женщины, если ее темперамент с ними не в ладу.
347
Мы считаем здравомыслящими лишь тех людей, которые во всем с нами согласны.
348
Когда человек любит, он часто сомневается в том, во что больше всего верит.
349
Величайшее чудо любви в том, что она излечивает от кокетства.
350
Мы потому возмущаемся людьми, которые с нами лукавят, что они считают себя умнее нас.
351
Когда люди уже не любят друг друга, им трудно найти повод для того, чтобы разойтись.
352
Нам почти всегда скучно с теми людьми, с которыми не полагается скучать.
353
Человек истинно достойный может быть влюблен как безумец, но не как глупец.
354
Иные недостатки, если ими умело пользоваться, сверкают ярче любых достоинств.
355
Мы иногда теряем людей, о которых не столько жалеем, сколько печалимся; однако бывает и так, что мы нисколько не печалимся, хотя и жалеем об утрате.
356
Чистосердечной похвалой мы обычно награждаем лишь тех, кто нами восхищается.
357
Люди мелкого ума чувствительны к мелким обидам; люди большого ума все замечают и ни на что не обижаются.
358
Истинный признак христианских добродетелей – это смирение; если его нет, все наши недостатки остаются при нас, а гордость только скрывает их от окружающих и нередко от нас самих.
359
Неверность должна была бы убивать любовь, и не следовало бы ревновать тогда, когда к этому есть основания: ревности достоин лишь тот, кто старается ее не вызывать.
360
Мельчайшую неверность в отношении нас мы судим куда суровее, чем самую коварную измену в отношении других.
361
Ревность всегда рождается вместе с любовью, но не всегда вместе с нею умирает.
362
Когда женщина оплакивает своего возлюбленного, это чаще всего говорит не о том, что она его любила, а о том, что она хочет казаться достойной любви.
363
Иной раз нам не так мучительно покориться принуждению окружающих, как самим к чему-то себя принудить.
364
Всем достаточно известно, что не подобает человеку говорить о своей жене, но недостаточно известно, что еще меньше ему подобает говорить о себе.
365
Иные достоинства вырождаются в недостатки, если они присущи нам от рождения, а другие никогда не достигают совершенства, если, они благоприобретенные; так, например, бережливость и осмотрительность нам должен внушить разум, но доброту и доблесть должна подарить природа.
366
Как бы мало мы ни доверяли нашим собеседникам, нам все же кажется, что с нами они искреннее, чем с кем бы то ни было.
367
На свете мало порядочных женщин, которым не опостылела бы их добродетель.
368
Почти все порядочные женщины – это нетронутые сокровища, которые потому и в неприкосновенности, что их никто не ищет.
369
Усилия, которые мы прилагаем, чтобы не влюбиться, порою причиняют нам больше мучений, чем жестокость тех, в кого мы уже влюбились.
370
Трусы обычно не сознают всей силы своего страха.
371
Тот, кого разлюбили, обычно сам виноват, что вовремя этого не заметил.
372
Юношам часто кажется, что они естественны, тогда как на самом деле они просто невоспитанны и грубы.
373
Иной раз, проливая слезы, мы ими обманываем не только других, но и самих себя.
374
Весьма заблуждается тот, кто думает, будто он любит свою любовницу только за ее любовь к нему.
375
Люди недалекие обычно осуждают все, что выходит за пределы их понимания.
376
Настоящая дружба не знает зависти, а настоящая любовь – кокетства.
377
Лишены прозорливости не те люди, которые не достигают цели, а те, которые прошли мимо нее.
378
Можно дать другому разумный совет, но нельзя научить его разумному поведению.
379
Все, что перестает удаваться, перестает и привлекать.
380
Как все предметы лучше всего видны на свету, так наши добродетели и пороки отчетливее всего выступают в лучах удачи.
381
Верность, которую удается сохранить только ценой больших усилий, ничуть не лучше измены.
382
Наши поступки подобны строчкам буриме:[17] каждый связывает их с чем ему заблагорассудится.
383
Наша искренность в немалой доле вызвана желанием поговорить о себе и выставить свои недостатки в благоприятном свете.
384
Нам следовало бы удивляться только нашей способности чему-нибудь еще удивляться.
385
Одинаково трудно угодить и тому, кто любит очень сильно, и тому, кто уже совсем не любит.
386
Как раз те люди, которые во что бы то ни стало хотят всегда быть правыми, чаще всего бывают неправы.
387
Глупец не может быть добрым: для этого у него слишком мало мозгов.
388
Если тщеславие и не повергает в прах все наши добродетели, то, во всяком случае, оно их колеблет.
389
Мы потому так нетерпимы к чужому тщеславию, что оно уязвляет наше собственное.
390
Легче пренебречь выгодой, чем отказаться от прихоти.
391
Судьбу считают слепой главным образом те, кому она не дарует удачи.
392
С судьбой следует обходиться, как со здоровьем: когда она нам благоприятствует – наслаждаться ею, а когда начинает капризничать – терпеливо выжидать, не прибегая без особой необходимости к сильнодействующим средствам.
393
Мещанские замашки порою скрадываются в кругу военных, но они всегда заметны при дворе.
394
Можно перехитрить кого-то одного, но нельзя перехитрить всех на свете.
395
Порою легче стерпеть обман того, кого любишь, чем услышать от него всю правду.
396
Женщина долго хранит верность первому своему любовнику, если только она не берет второго.
397
Мы не дерзаем огульно утверждать, что у нас совсем нет пороков, а у наших врагов совсем нет добродетелей, но в каждом отдельном случае мы почти готовы этому поверить.
398
Мы охотнее признаемся в лености, чем в других наших недостатках; мы внушили себе, что она проистекает из наших миролюбивых добродетелей и, не нанося большого ущерба прочим достоинствам, лишь умеряет их проявление.
399
Людям иной раз присуща величавость, которая не зависит от благосклонности судьбы: она проявляется в манере держать себя, которая выделяет человека и словно пророчит ему блистательное будущее, а также в той оценке, которую он невольно себе дает. Именно это качество привлекает к нам уважение окружающих и возвышает над ними так, как не могли бы возвысить ни происхождение, ни сан, ни даже добродетели.
400
Достоинствам не всегда присуща величавость, но величавости всегда присущи хоть какие-нибудь достоинства.
401
Величавость так же к лицу добродетели, как драгоценный убор к лицу красивой женщине.
402
В волокитстве есть все что угодно, кроме любви.
403
Чтобы возвысить нас, судьба порой пользуется нашими недостатками; так, например, иные беспокойные люди были вознаграждены по заслугам только потому, что все старались любой ценой отделаться от них.[18]
404
По-видимому, природа скрывает в глубинах нашей души способности и дарования, о которых мы и сами не подозреваем; только страсти пробуждают их к жизни и порою сообщают нам такую проницательность и твердость, каких при обычных условиях мы никогда не могли бы достичь.
405
Мы вступаем в различные возрасты нашей жизни точно новорожденные, не имея за плечами никакого опыта, сколько бы нам ни было лет.
406
Кокетки притворяются, будто ревнуют своих любовников, желая скрыть, что они просто завидуют другим женщинам.
407
Когда нам удается надуть других, они редко кажутся нам такими дураками, какими кажемся мы самим себе, когда другим удается надуть нас.
408
В особенно смешное положение ставят себя те старые женщины, которые помнят, что когда-то были привлекательны, но забыли, что давно уже утратили былое очарование.
409
Нередко нам пришлось бы стыдиться своих самых благородных поступков, если бы окружающим были известны наши побуждения.
410
Величайший подвиг дружбы не в том, чтобы показать другу наши недостатки, а в том, чтобы открыть ему глаза на его собственные.
411
Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идем, чтобы его скрыть.
412
Каким бы тяжелым позором мы себя ни покрыли, у нас почти всегда остается возможность восстановить свое доброе имя.
413
Не может долго нравиться тот, кто умен всегда на один лад.
414
Дуракам и безумцам весь мир представляется в свете их сумасбродства.
415
Ум служит нам порою лишь для того, чтобы смело делать глупости.
416
Горячность, которая с годами все возрастает, уже граничит с глупостью.
417
Тот, кто излечивается от любви первым, – всегда излечивается полнее.
418
Молодым женщинам, не желающим прослыть кокетками, и пожилым мужчинам, не желающим казаться смешными, следует говорить о любви так, словно они к ней не причастны.
419
Мы можем казаться значительными, занимая положение, которое ниже наших достоинств, но мы нередко кажемся ничтожными, занимая положение, слишком для нас высокое.
420
Нам часто представляется, что мы стойки в несчастии, хотя на самом деле мы только угнетены; мы переносим его, не смея на него взглянуть, как трусы, которым так страшно защищаться, что они готовы дать себя убить.
421
Больше всего оживляет беседу не ум, а взаимное доверие.
422
Любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь.
423
Как мало на свете стариков, владеющих искусством быть стариками!
424
Нам нравится наделять себя недостатками, противоположными тем, которые присущи нам на самом деле: слабохарактерные люди, например, любят хвастаться упрямством.
425
Проницательность придает нам такой всезнающий вид, что она льстит нашему тщеславию больше, чем все прочие качества ума.
426
Прелесть новизны и долгая привычка, при всей их противоположности, одинаково мешают нам видеть недостатки наших друзей.
427
Большинство друзей внушает отвращение к дружбе, а большинство людей благочестивых – к благочестию.
428
Мы охотно прощаем нашим друзьям недостатки, которые нас не задевают.
429
Влюбленная женщина скорее простит большую нескромность, нежели маленькую неверность.
430
На старости любви, как и на старости лет, люди еще живут для скорбей, но уже не живут для наслаждений.
431
Ничто так не мешает естественности, как желание казаться естественным.
432
Чистосердечно хвалить добрые дела – значит до некоторой степени принимать в них участие.
433
Вернейший признак высоких добродетелей – от самого рождения не знать зависти.
434
Будучи обмануты друзьями, мы можем равнодушно принимать проявления их дружбы, но должны сочувствовать им в их несчастьях.
435
Миром правят судьба и прихоть.
436
Легче познать людей вообще, чем одного человека в частности.
437
О достоинствах человека нужно судить не по его хорошим качествам, а по тому, как он ими пользуется.