- Не мне это говорить, сэр, - отозвался мистер Сквирс, - но полагаю, что лучше вам ничего не найти.
- Гм! - сказал тот. - Кажется, двадцать фунтов и год, - мистер Сквирс?
- Гиней, - с вкрадчивой улыбкой возразил владелец школы.
- За двоих - фунты, полагаю я, мистер Сквирс. - с важностью сказал мистер Снаули.
- Вряд ли это возможно, сэр, - ответил Сквирс, словно никогда не задумывался над таким предложением. - Позвольте-ка: четырежды пять - двадцать: удвойте эту сумму и вычтите… ну что ж, одним фунтом больше или меньше - это не помешает нам договориться. Вы меня порекомендуете вашим родственникам, сэр и это послужит возмещением.
- Мальчики не очень много едят. - сказал мистер Снаули.
- О, это не имеет ровно никакого значения! - отозвался Сквирс. - Мы в нашем заведении не обращаем внимания на аппетит мальчуганов.
Это была сущая правда: на аппетит внимания не обращали.
- Все полезное для здоровья, что только может дать Йоркшир, сэр,продолжал Сквирс, - все прекрасные нравственные правила, какие может внушить миссис Сквирс, все… короче говоря, все домашние удобства, какие только может пожелать мальчуган, все будет им предоставлено, мистер Снаули.
- Мне бы хотелось, чтобы сугубое внимание было уделено их нравственности, - сказал мистер Снаули.
- Я рад этому, сэр, - приосанившись, отозвался владелец школы. - Они попадут как раз в надлежащее место для усвоения нравственных правил, сэр.
- Вы сами человек высоконравственный, - сказал мистер Снаули.
- Надеюсь, сэр, - ответил Сквирс.
- Я имею удонольстпие знать, что это так, сэр, - сказал мистер Снаули.Я справлялся у одного из тех, кто вас рекомендовал, и он сказал, что вы благочестивы.
- Надеюсь, сэр, я имею к этому некоторую склонность, - ответил Сквирс.
- Надеюсь, что и я имею, - отозвался мистер Снаули. - Мне бы хотелось сказать вам несколько слов в соседнем отделении за перегородкой.
- Разумеется, - осклабился Сквирс. - Милые мои, поболтайте минутку-другую с вашим новым товарищем по играм. Это один из моих воспитанников, сэр. Фамилия его Беллинг; он из Таунтона, сэр.
- Вот как? - отозвался мистер Снаули, воззрившись на бедного мальчугана, словно тот был какой-то диковинкой.
- Он едет со мной завтра, сэр, - сказал Сквирс. - А сейчас он сидит на своих пожитках. Каждому мальчику, сэр, полагается захватить с собой два костюма, шесть рубашек, шесть пар носков, два ночных колпака. два носовых платка, две пары башмаков, две шляпы и бритву.
- Бритву! - воскликнул мистер Спаули, когда они перешли в соседнее отделение. - Зачем?
- Чтобы бриться, - ответил Сквирс, медленно и раздельно.
Ничего особенного не было в этих двух слонах, но тон, каким они были произнесены, должен был привлечь внимание, так как владелец школы и его собеседник пристально смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, а затем обменялись весьма многозначительной улыбкой. Снаули был человек елейного вида, с приплюснутым носом, одетый в темный костюм, а на ногах его были длинные черные гетры; физиономия его выражала величайшее смирение и святость; тем более примечательна была его улыбка без всякой явной причины.
- А до каких лет мальчики могут оставаться у вас в школе? - спросил он наконец.
- До тех пор, пока их друзья будут вносить плату каждые три месяца моему агенту в столице или до той поры, пока они не сбегут, - ответил Сквирс. - Давайте говорить начистоту; я вижу, что мы друг друга поймем. Что это за мальчики? Незаконнорожденные дети?
- Нет, - возразил Снаули, встретив взгляд единственного глаза владельца школы. - Вы ошибаетесь.
- Я думал, что незаконнорожденные, - хладнокровно сказал Сквирс. - У нас таких очень много. Вон и тот мальчик.
- Тот, что в соседнем отделении? - спросил Снау.ш.
Сквирс утвердительно кивнул головой; его собеседник еще раз взглянул на мальчугана, сидящего на сундуке, и, отвернувшись с таким видом, словно был крайне разочарован его сходством с другими мальчиками, заявил, что ему бы это и в голову не пришло.
- Однако это так! - воскликнул Сквирс. - Но вернемся к вашим мальчикам. Вы хотели поговорить со мной?
- Да, - ответил Снаули. - Дело в том, что я им не отец, мистер Сквирс: я всего-навсего отчим.
- Ах, вот оно что! - воскликнул владелец школы. - Теперь сразу все объяснилось. Я удивлялся, какого черта вы хотите отправить их в Йоркшир. Ха-ха! О, теперь я понимаю!
- Я, видите ли, женился на их матери, - продо.пкал Снаули. - Держать мальчиков дома стоит дорого, а так как у нее есть маленькое состояние, находящееся в ее распоряжении, то я опасаюсь (женщины так неразумны. мистер Сквирс), как бы она не растратила деньги на них, что было бы, знаете ли, гибельно для этих детей.
- Понимаю, - отозвался Сквирс, откидываясь на спинку стула и помахивая рукой.
- И это побудило меня, - заключил Снаули, - поместить их в какой-нибудь пансион, подальше, где не бывает никаких каникул - никаких нелепых приездов домой дважды в год, которые так нарушают равновесие детей, - и где они могли бы немножко закалиться, понимаете?
- Плата вносится вовремя, и никаких вопросов не будет, - сказал Сквирс, кивая головой.
- Совершенно верно, - подхватил тот. - Однако серьезное ли внимание уделяется нравственности?
- Серьезное, - сказал Сквирс.
- Полагаю, домой разрешается писать не слишком часто? - не без колебания спросил отчим.
- Вообше не разрешается, если не считать рождественского письма, в котором они сообщают, что никогда еше не были так счастливы, и выражают надежду, что за ними никогда не пришлют, - ответил Скнирс.
- Лучшего и пожелать нельзя, - потирая руки, сказал отчим.
- Теперь, когда мы друг друга поняли, - сказал Скнирс, - разрешите мне вас спросить, почитаете ли вы меня человеком добродетельным, примерным и порядочным в частной жизни и питаете ли глубочайшее доверие к моей неукоснительной честности, прямоте, религиозным принципам и дарованиям, поскольку я являюсь лицом, чей долг - брать на себя заботу о молодежи?
- Несомненно! - сказал отчим, отвечая на усмешку владельца школы.
- Может быть, вы не откажетесь это удостоверить, если я обращусь к вам за рекомендацией.
- Разумеется не откажусь.
- Вот что значит дело делать! Это мне по вкусу, - сказал Сквирс, беря перо.
Записав адрес мистера Снаули, владелец школы приступил к еще более приятному занятию - написал расписку в получении вперед платы за первые три месяца, - и едва успел он с этим покончить, как раздался голос, осведомляющийся, здесь ли мистер Сквирс.
- Здесь, - отозвался владелец школы. - Что нужно?
- Поговорить по делу, сэр, - сказал, входя в комнату, Ральф Никльби, за которым шел по пятам Николас. - Сегодня утром было помещено в газетах ваше объявление?
- Совершенно верно, сзр. Пожалуйста, пройдите сюда, - сказал Сквирс, который к тому времени вернулся в отделение кофейни, где был камин. - Не угодно ли присесть?
- Да, пожалуй, - ответил Ральф, согласуя слово с делом и кладя шляпу на стоявший перед ним стол. - Это мой племянник, сэр, мистер Николас Никльби.
- Как поживаете, сэр? - спросил Сквирс.
Николас поклонился, сказал, что поживает очень хорошо, и, казалось, был весьма поражен наружностью владельца Дотбойс-Холла: так оно и было.
- Вероятно, ны меня узнаете? - сказал Ральф, пристально глядя на владельца школы.
- Кажется, сэр, вы в течение нескольких лет уплачивали мне небольшую сумму каждые полгода, когда я приезжал л город, - ответил Сквирс.
- Уплачивал, - отозвался Ральф.
- Вместо родителей мальчика, по фамилии Доркер, который, к несчастью…
- …к несчастью, умер в Дотбойс-Холле, - закончил фразу Ральф.
- Я это прекрасно помню, сэр, - подхватил Сквирс. - Ах, сэр, миссис Сквирс была привязана к мальчику, как к родному сыну! Сколько внимания уделяли этому мальчугану во время его болезни! Ежедневно, утром и вечером, ему предлагали гренки и теплый чай, когда он уже ничего не мог проглотить, свечу поставили в спальне в ту самую ночь, когда он умер, лучший лексикон принесли, чтобы подложить ему под голову. Впрочем, я об этом не жалею. Утешительно думать, что долг по отношению к нему исполнен.
Ральф улыбнулся так, словно вовсе не хотел улыбаться, и окинул взглядом находившиеся здесь незнакомые лица.
- Это мои воспитанники, - сказал Уэкфорд (Сквирс, указывая на мальчугана, сидящего на сундуке, и двух мальчиков, сидящих на полу, которые молча таращили глаза друг на друга и на все лады вертелись, по обычаю всех мальчуганов, только что завязавших знакомство. - Этот джентльмен, сэр,родитель, оказавший мне любезность похвалить систему воспитания, принятую в Дотбойс-Холле, который находится, сэр, в очаровательной деревне Дотбойс, близ Грета-Бридж в Йоркшире, где мальчиков принимают на пансион, обеспечивают одеждой, книгами, умывают, снабжают карманными деньгами…
- Все это нам известно, сэр, - с раздражением перебил Ральф, - об этом говорится в объявлении.
- Вы совершенно правы, сэр, об этом говорится в объявлении, - подтвердил Сквирс.
- И это верно, - вмешался мистер Снаули. - Я считаю своим долгом заверить вас, сэр, и горжусь возможностью вас заверить, что мистера Сквирса я почитаю джентльменом весьма добродетельным, примерным, порядочным и…
- Я в этом не сомневаюсь, сэр, - перебил Ральф, обрывая поток рекомендаций, - отнюдь не сомневаюсь. Не приступить ли нам к делу?
- От всей души согласен, сэр, - ответил Сквирс. "Никогда не уклоняйтесь от дела!" - вот первое правило, которое мы внушаем нашим ученикам, изучающим коммерцию. Беллинг, дорогой мой, помните о нем всегда. Слышите?
- Да, сэр, - ответил Беллинг.
- Запомнил ли он? - осведомился Ральф.
- Повторите правило джентльмену, - произнес Сквирс.
- Никогда не… - начал юный Беллинг.
- Очень хорошо, - сказал Сквирс, - продолжайте.
- Никогда не… - повторил юный Беллинг.
- Прекрасно! - сказал Сквирс.
- У… - добродушно подсказал Николас.
- Увлекайтесь… делом! - сказал юный Беллинг. Никогда… не увлекайтесь… делом!
- Очень хорошо, сэр! - сказал Сквирс, бросив уничтожающий взгляд на провинившегося. - В ближайшее время мы с вами увлечемся одним делом, нас лично касающимся.
- А сейчас, - сказал Ральф, - не лучше ли приступить к нашему делу?
- Как вам будет угодно, - сказал Сквирс.
- Видите ли, - продолжал Ральф, - дело несложное; изложить его недолго и покончить с ним, надеюсь, легко. Вы напечатали в объявлении, что вам нужен способный помощник, сэр?
- Совершенно верно, - сказал Сквирс.
- И вам он действительно нужен?
- Разумеется, - ответил Сквирс.
- Вот он налицо! - сказал Ральф. - Мой племянник Николас только что со школьной скамьи, голова забита всем, чему его обучали, в карманах пусто - самый подходящий для вас человек.
- Боюсь, - сказал Сквирс, смущенный подобным предложением, исходившим от юноши с такою внешностью, как у Николаса, - боюсь, что этот молодой человек мне не подойдет.
- Нет, подойдет, - сказал Ральф. - Мне лучше знать. Не падайте духом, сэр: не пройдет и недели, как у вас в Дотбойс-Холле будут обучаться все молодые аристократы. разве что этот джентльмен окажется более упрямым, чем я полагаю.
- Боюсь, сэр. - сказал Николас, обращаясь к мистеру Сквирсу, - что для вас препятствием служит мои молодость и то обстоятельство, что я не магистр искусств?
- Отсутствие ученого звания действительно является препятствием,ответил Сквирс, постаравшийся напустить на себя важность и приведенный в замешательство контрастом между простодушием племянника и развязностью дяди, а также непонятным упоминанием о молодых аристократах, находящихся на его попечении.
- Послушайте, сэр, - сказал Ральф, - я вам в две секунды представлю это дело в истинном его свете.
- Будьте любезны, - отозвался Сквирс.
- Перед вами мальчик, или юноша, или подросток, или молодой человек, или недоросль, которому лет восемнадцать - девятнадцать. - сказал Ральф.
- Это я вижу, - заметил владелец школы.
- И я вижу, - сказал мистер Снаули, почитая своим долгом оказывать время от времени поддержку новообретенному другу.
- Отец его умер. Он ни малейшего понятия не имеет о жизни, средств у него нет никаких, и он хочет найти хоть какую-нибудь работу, - сказал Ральф. - Я его рекомендую в ваше превосходное заведение, что открывает ему возможность завоевать себе положение, если он эту возможность использует. Понимаете?
- Как не понять! - воскликнул Сквирс, пытаясь воспроизвести ту усмешку, с какою старый джентльмен смотрел на своего ничего не подозревающего родственника.
- Что до меня, то, конечно, я понимаю, - с жаром сказал Николас.
- Вот видите, он, конечно, понимает, - тем же сухим, жестким тоном сказал Ральф. - Если по капризу ему вздумается отказаться от этой блестящей возможности, прежде чем он хорошенько ею воспользуется, я почитаю себя освобожденным от обязанности оказывать какую бы то ни было поддержку его матери и сестре. Посмотрите на него и подумайте о том, что он может быть вам очень полезен! А теперь возникает вопрос: но послужит ли он вашим целям, во всяком случае на ближайшее время, лучше, чем двадцать человек, которых вы могли бы заполучить при обычных обстоятельствах. Разве подобный вопрос не заслуживает размышлений?
- Заслуживает, - сказал Сквирс, отвечая кивком на кивок Ральфа.
- Прекрасно! - отозвался Ральф. - Разрешите мне сказать вам два слова.
Эти два слова были сказаны наедине. Минуты через две мистер Уэкфорд Сквирс объявил, что мистер Николас Никльби, начиная с этой минуты, окончательно назначен и принят на место первого помощника учителя в Дотбойс-Холле.
- Этим вы обязаны рекомендации вашего дяди, мистер Никльби, - сказал Уэкфорд Сквирс.
Николас, восхищенный удачей, крепко пожал руку дяде и готов был тут же вознести до небес Сквирса.
"Вид у него странный, - думал Николас. - Ну так что же! Странным на вид был Порсон, а также доктор Джонсон. Таковы все книжные черви".
- Мистер Никльби, - сказал Сквирс, - завтра в восемь часов утра отъезжает пассажирская карета. Вы должны явиться сюда на четверть часа раньше, так как мы берем с собой этих мальчуганов.
- Разумеется, сэр, - сказал Николас.
- А за ваш проезд я заплатил, - проворчал Ральф. - Стало быть, вам нужно позаботиться только о том, чтобы одеться потеплее!
Еще один пример великодушия дяди! Николас столь глубоко почувствовал неожиданную его доброту, что с трудом нашел слова благодарности; в сущности, он и половины их еще не нашел, когда они распрощались с владельцем школы и вышли из ворот гостиницы "Голова Сарацина".
- Я буду здесь завтра утром, чтобы отправить ваас в путь, - сказал Ральф. - Не вздумайте пойти на попятный!
- Благодарю вас, сэр, - ответил Николас. - Я никогда не забуду вашей доброты.
- Постарайтесь не забыть, - ответил дядя. - А сейчас ступайте-ка домой и уложите те вещи, какие у вас имеются. Как вы думаете, вы найдете дорогу к Гольдн-скверу?
- Разумеется, - сказал Николас. - Мне ничего не стоит расспросить.
- В таком случае передайте эти бумаги моему клерку, - сказал Ральф, извлекая из кармана маленький сверток, - и скажите ему, чтобы он ждал моего возвращения.
Николас охотно согласился передать сверток и, любезно пожелав всего наилучшего своему достойному дяде, на что добросердечный старый джентльмен ответил ворчанием, отправился в путь выполнять поручение.
Не мешкая, он добрался до Гольдн-сквера. Мистер Ногс, заглянувший на одну-две минуты в трактир, отпирал дверь американским ключом, когда Николас поднялся по ступеням.
- Что это такое? - осведомился Ногс, указывая на сверток.
- Бумаги от моего дяди, - ответил Николас. - А вы будьте так добры подождать, пока он не вернется домой.
- От дяди? - воскликнул Ногс.
- От мистера Никльби, - пояснил Николас.
- Войдите, - сказал Ньюмен.
Не прибавив больше ни слова, он ввел Николаса в коридор, а оттуда в контору-чулан в конце коридора, где подтолкнул его к столу и, взобравшись на свой высокий табурет, уселся, свесив руки по обеим сторонам и глядя пристально на Николаса как бы с наблюдательной вышки.
- Никакого ответа не нужно, - сказал Николас, положив сверток подле него на стол.
Ньюмен ничего не сказал и, сложив руки и вытянув шею, словно желая лучше разглядеть лицо Николаса, продолжал все так же пристально изучать его черты.
- Никакого ответа, - очень громко повторил Николас, полагая, что Ньюмен Ногс глух.
Ньюмен положил руки на колени и, не произнося ни звука, все так же внимательно всматривался в лицо своего собеседника.
Такое поведение совершенно незнакомого человека было столь странно, а наружность его столь своеобразна, что Николас, довольно быстро подмечавший смешные стороны, не мог удержаться от улыбки, когда осведомился, нет ли у мистера Ногса каких-нибудь поручений для него.
Ногс покачал головой и вздохнул, после чего Николас поднялся и, сказав, что не нуждается в отдыхе, пожелал ему всего хорошего.
Со стороны Ньюмена Ногса потребовалось огромное усилие, и никто по сей день не знает, как удалось ему заставить себя задать вопрос, раз он имел дело с человеком совершенно незнакомым; как бы там ни было, по он перевел дух и сказал - сказал громко, ни разу не запнувшись, что, если молодой джентльмен не возражает, ему хотелось бы знать, что намерен для него сделать его дядя.
У Николаса не было решительно никаких возражений - напротив, он как будто обрадовался случаю поговорить на тему, занимавшую его мысли. Итак, он снова уселся и (пылкое его воображение разгоралось, по мере того как он говорил) приступил к пламенному и ослепительному описанию всех тех почестей и преимуществ, какие даст ему назначение в эту ученую обитель Дотбойс-Холл.
- Но что с вами? Вы больны? - воскликнул Николас, внезапно обрывая рассказ, так как его собеседник, принимая разнообразные неуклюжие позы, засунул руки под табурет и затрещал суставами пальцев, как будто ломал себе все кости.
Ньюмен Ногс ничего не ответил и продолжал пожимать плечами и трещать суставами пальцев, все время улыбаясь ужасной улыбкой, и, вытаращив глаза, пристально глядел в пространство самым устрашающим образом.
Сначала Николасу пришло в голову, что с загадочным человеком припадок, но, поразмыслив, он решил, что тот под хмельком, и при таких обстоятельствах счел разумным удалиться немедленно. Распахнув дверь на улицу, он оглянулся. Ньюмен Ногс все еще проделывал те же странные телодвижения, и пальцы трещали громче, чем когда бы то ни было.