2
Мы не станем вас убеждать, что положение было легким. Оно восхитило бы лорда Икенхема, который не любил монотонного течения жизни, но племянник его задрожал с головы до ног.
В отличие от собратьев по клубу, легко подкупавших стражей порядка, а во время регаты воровавших у них шлемы, Мартышка боялся полисменов. Потому он и вспоминал с такой скорбью собачьи бега, где страж, удивительно похожий на нынешнего, держал его за шкирку и рекомендовал не рыпаться.
Сейчас он слабо улыбнулся и произнес:
- Здравствуйте…
- Здрассь, - холодно ответил Поттер. - Что тут такое?
- Где?
- Тут. Что вы делаете в чужом доме?
- Меня пригласили.
- Хо!
Мартышке показалось, что положение, и так нелегкое, становится все труднее. Поэтому он обрадовался, когда их рандеву нарушила коренастая, решительная девица с голубыми глазами и вздернутым носом, судя по одежде - горничная. Она с интересом посмотрела на эту жанровую сцену.
- Гарольд, - сказала девица, - откуда ты взялся? А это еще кто?
- Неизвестный субъект, - отвечал ей Поттер. - Обнаружен в чужом доме.
Мартышка обиделся.
- Ну что вы заладили: "в чужом", "в чужом"! Меня пригласили. Дорогая… простите, не знаю, как вас зовут…
- Мисс Бин, моя невеста, - сообщил полисмен учтиво, но не радушно.
- Вот как? Поздравляю. Пип-пип!
- Пип-пип! - отвечала девица.
- Желаю счастья. Так вот, меня сюда пригласили. Я приехал на несколько дней. Моя фамилия Твистлтон, я - жених мисс Гермионы. Конечно, вы обо мне слышали.
- Наша мисс, - согласилась девица, - выходит замуж за Твистлтона.
- Ну вот!
- Джейн слышала за обедом, что он приедет погостить. Гарольд, это он и есть.
- Молодец! - похвалил ее Мартышка, она ему вообще понравилась. - Именно. Я - это он. Прочитайте вот тут, на ярлычке: "Р. Г. Твистлтон". Черным по белому, один из самых почтенных портных.
- Может, это чужой пиджак, - не сдался Поттер. Мартышка взглянул на него.
- Не шутите так, мой дорогой, - посоветовал он. - Вот что, позвоните викарию, там хозяева, и спросите, видал меня сэр Эйлмер или нет!
- А вы его видели?
- Конечно. Констебля это убедило.
- Ну, ладно. Простите, служба.
- Ничего, ничего.
- Тогда до свидания. Элзи, чаем не напоишь? Элзи Бин вздернула носик.
- Иди на кухню, бери сам. Там твоя сестрица. У кухарки. Поттер задумался. Жажда и любовь разрывали его на части. С прискорбием сообщим, что победила жажда.
- Пойду, горло промочу, - сказал он и впрямь пошел. Элзи проводила укоризненным взором синюю спину.
- Да уж, сестрица! - заметила она с такой горечью, что Мартышка подумал: "Дева в беде"; и, вытирая лоб, искоса взглянул на нее.
- Вам не нравится его сестра?
- Да уж, прямо скажем.
- Если они похожи, я вас понимаю. А что с ней такое? Несмотря на многократные напоминания, Элзи Бин не обрела той сдержанности, какой отличается вышколенная служанка. Когда надо бы ответить вышестоящим: "Да, сэр" или "Нет, мэм", она изливала душу; а уж теперь к тому же перед ней был гость.
- Вот что, - ответила она. - Из-за нее он никак не уйдет. Точит и точит: "Не уходи", "Не слушай эту Элзи". Никаких сил нету!
Мартышка сосредоточился.
- Сейчас, сейчас, - сказал он. - Я не все понял. Вы хотите, чтобы он ушел со службы?
- Ага.
- А сестра не хочет. Понятно. Чем же плоха его служба? - спросил он. Человек, служивший в суде, умеет задавать вопросы.
Элзи Бин, однако, вопросу удивилась.
- Как это, чем? Да их все терпеть не могут! Если б я дома сказала, они бы так и сели. Брат в сентябре выходит, шутка ли! Мы из Боттлтон-Ист, - пояснила она.
Мартышка вдумчиво кивнул. Он все понял. Дочери Лондона, особенно столь оживленного района, как Боттлтон-Ист, претит союз с человеком, хватающим других за шкирку. Если же учесть несчастье с братом, можно легко представить, что множество дядюшек и кузенов сочтут такой союз пятном на семейном гербе.
- Понятно, - признал он. - А что он тогда будет делать?
Работу найти нелегко.
- Купит кабачок, - объяснила Элзи. - У него есть триста фунтов. Выиграл в футбольное лото.
- Везет же людям!
- Только сестра мешает. Я все говорю: "Ну, Гарольд!", а он усы жует и молчит. Ничего, подождем, - философически прибавила она. - А это что на полу?
- Я тут уронил одну штуку.
- Хозяин знает?
- Как не знать! Поговорили…
- И он вам голову не отъел?
- Вроде бы, собирался, но передумал. Трудный характер, а?
- Одно слово, титан, - сказала Элзи.
Мартышка вошел в холл. Экспонаты ему приелись, он хотел спокойно поразмыслить. Ему было приятно, что мнение о сэре Эйлмере подтвердила девица, хорошо знакомая с ним.
Титан? Не без того. К деспотичным людям Мартышка относился примерно так, как жители Боттлтон-Ист - к служителям закона. Он и боялся их, и недолюбливал. Видимо, союз с Гермионой труднее, чем ему казалось.
- А хозяйка? - поинтересовался он. - Вроде бы не людоед.
- Да, она получше, - согласилась Элзи Бин. - А лучше всех - мистер Уильям.
- Это еще кто?
- Их племянник, мистер Окшот.
- Ах да, забыл! Мы с ним дружили. Такой розовый.
- Красный, как кетчуп. Это он загорел, в Бразилии. Он мне сегодня рассказывал, там стреляют птиц ядовитыми стрелами.
- Ядовитыми?
- Ага. Из таких трубок.
При всей своей вежливости Мартышка молчать не мог. Он помнил "Юных исследователей Амазонки".
- Нет.
- А он говорит, да.
- Шутит. Отравленными стрелами они убивают родственников. Ну, подумайте! Зачем им эти птицы? Для еды. Значит, они сами отравятся. Съел - и крышка. Они, конечно, идиоты, но не такие же! Птиц они стреляют так: делают рогатку, - он вынул носовой платок и завязал петлей, - берут камень, - он взял пресс-папье, - крутят над головой… Ой, Господи!
Раздался треск, и что-то забелело на полу, у другой стены.
- Вот это да! - восхитилась Элзи. - Все переломали. Ну, хозяин вам покажет!
Мартышка в третий раз покрылся липким потом.
- А что это? - робко спросил он.
- Фигура, называется бюст. Любит он ее - у-ух! Как-то я тут прибирала, а он и пристал: "Осторожней! Смотрите, не свалите!". Да-а…
Мартышка вспотел еще больше. Хороший стилист сказал бы, что капельки пота, словно жемчуг, украсили его лоб. Однако он и похолодел, словно воздушный пирог, у которого сверху - горячее суфле, а внутри - мороженое.
- Боже ты мой! - вскричал он. - Ну, я и влип! Скажите, Элзи, что мне делать?
Вероятно, Боттлтон-Ист рождает особенно мудрых женщин, а может - все они такие, но Элзи ответила:
- Значит, так. Тут темно, он близорукий, а очков не носит. Джейн слышала, он говорил: "В очках я глупо выгляжу". Езжайте в Лондон, купите бюст, суньте сюда. Он не заметит.
Мартышка не сразу уследил за ходом ее мысли, но, уследив, восхитился. Вот он, выход! Собственно, и ехать не надо - бюст есть в Икенхеме. Вчера, за обедом, рассказывая о Салли, дядя показал на него, а он, Мартышка, - что за ирония судьбы! - едва взглянул. Сейчас он взглянет будь здоров, это уж точно.
Прикинем: до Икенхема - двенадцать миль, это минуты три с небольшим. Да, до возвращения хозяев обернуться можно.
- И верно! - сказал он, улыбаясь мудрой Элзи. - Пойду, выведу машину.
Элзи это одобрила.
- А вы тут приберите, ладно?
- Ага.
- Молодец. Красота! - совсем развеселился Мартышка, убегая к гаражу.
Когда он отъезжал, Элзи Бин, прибравшая обломки, стояла на ступенях, у входа. Мартышка ощутил укор совести.
- Э-э, - сказал он, - спасибо вам большое. Вы меня прямо спасли. Этот Джек Потрошитель съел бы меня и не поморщился.
Элзи заверила, что рада служить. Мартышка пожал ей руку.
- Спасли и спасли, я б совсем пропал, - пояснил он, и как-то вышло, что после этого оставалось по-братски ее поцеловать. Так он и сделал; а Билл Окшот, огибая угол (он много гулял, чтобы заглушить душевные муки), видел все, с начала до конца.
Мартышка впорхнул в машину. Билл глядел на него.
- Это не мистер Твистлтон? - проверил он у Элзи, хотя люди этого типа меняются мало.
- Он самый, - отвечала она, не ведая о буре в его душе, ибо в Боттлтон-Ист все целуют друг друга, как ранние христиане. - Он говорит, вы шутили.
- Когда?
- Насчет птиц. Они их стреляют из рогатки, а из трубки - родственников.
Но Билл не слышал ее. Он думал о Мартышке. Вот кому, думал он, вручила свою судьбу Гермиона! Распутнику, Дон Жуану, который начал свои бесчинства в танцклассе, а теперь целует горничных. Как прав был Икенхем с этим леопардом! Но тот не может, а этот не хочет избавиться от пятен.
- Куда он поехал? - спросил Билл.
- В Лондон.
- Да он только приехал!
- Ага.
- И уехал?
- Ага.
- А зачем?
Элзи была хорошим, осторожным сообщником.
- Не знаю. Взял и поехал.
Билл глубоко вздохнул, думая о том, что приятель его лишился последнего разума. Раскуривая трубку, он страдал. Здоровый распутник - это плохо, сумасшедший - еще хуже.
Глава четвертая
Ровно без четверти восемь, искупавшись и переодевшись в клубе, лорд Икенхем прибыл в Челси, на Бадж-стрит, чтобы повести в ресторан Салли Пейнтер.
Улица эта, в самом центре артистического квартала, темна, грязна и неприятна. Обитатели ее много читают и часто едят фрукты, ибо у тротуаров трепещут газеты, а в канавах лежат шкурки от бананов, сердцевинки от яблок, косточки от слив и хвостики от ягод. Кошки здесь - жилистые, могучие, и вид у них такой, словно они только что видели, а то и совершили убийство в самом жутком стиле.
Естественно, элегантный граф оживил неприютность этих мест, внеся самый дух фешенебельных бегов, когда разыгрывается кубок. Вскоре он получил подкрепление - из-за угла вынырнула девушка в бежевом, тоже напомнившая о бегах. Даже споря о том, какого оттенка похожий на него кролик, Мартышка не стал бы отрицать, что Салли Пейнтер прелестна, - не только хороша, но так изящна, что и этого бы хватило.
Лорду Икенхему она напомнила легкую душу лета. Увидев, как она остановилась, чтобы погладить кошку, а кошка тут же стала возвышенней и добрее, граф совсем растрогался.
Тем временем Салли, словно Коломбина, бросилась в его объятия.
- Я вас не задержала, дядя Фред? - спросила она. - Пришлось повидаться с одним человеком, насчет бюста. Вы давно ждете?
- Нет, что ты! - отвечал граф, думая о том, что все только и занимаются бюстами.
Салли взяла его под руку и сказала:
- Как я рада вас видеть!
- Да, - согласился он, - видеть меня приятно.
- Спасибо, что пришли. Улизнули, а?
- Странные глаголы ты выбираешь.
- Разве тетя Джейн не говорила, что снимет с вас скальп?
- Припоминаю какую-то шутку, в игривом стиле. Зачем ей нужно, чтоб я уподобился овощу? Однако сейчас твоя названая тетя - на пути в Вест-Индию. Прекрасный случай расширить горизонты. И для нее, и для меня.
- Ах, дядя Фред!
- Что ж, ловим такси. А вот и оно! - заметил граф, когда они свернули за угол. - К Баррибо, пожалуйста, - сказал он шоферу, и Салли закрыла глаза от счастья. При ее обедах чарует самоё имя лучшего ресторана.
- Мы же не одеты! - заметила она, однако.
- Пойдем в гриль. Веч. кост. не обязат.
- А я прилично выгляжу?
- Еще бы! Елена после косметички. Салли совсем расслабилась.
- Мы, графы, метим высоко, - заверил ее лорд Икенхем. - Самое лучшее - вот наш девиз.
- Хорошо быть графом?
- Нет слов. Иногда проснешься - и ахнешь: как только
живут все прочие!
- Но вы знаете, что граф - паразит? Анахронизм, нарост на теле государства. Это Отис сказал. Он теперь вроде коммуниста.
- Вот как? Что ж, передай ему, я себя вешать не дам. Не любит графов?
- Недолюбливает. Говорит, они сосут кровь.
- Какой идиот, однако! А кровь сосем, ничего не попишешь. Для румянца. Правда, я взял свой титул горбом. Люди видят хлыща в короне, с пятью именами; а начинал я снизу. Много лет я был младшим сыном, вот как!
- Что ж вы раньше не сказали?
- Не смел. Подумай сама, в книге пэров есть - но мелким шрифтом!
- Я сейчас заплачу.
- Ничего не могу поделать. Ты знаешь, как живут младшие сыновья? Хуже собак. Они садятся за стол после вице-канцлера Ланкастерского палатината.
- Дядя, миленький, все позади!
- Одно утешение: могут присутствовать в Палате лордов, когда идут дебаты. А я и того не мог - клеймил коров в Аризоне.
- Я не знала, что вы клеймили коров.
- Сотнями. У меня был прекрасный удар - точно, метко, как мул копытом. Кроме того, я торговал газированной водой, служил в газете, где и познакомился с твоим папой, хотел обосноваться в Калифорнии. Но был ли я счастлив? Нет. Глубину души, словно кислота, разъедала мысль о том, что я ниже этого вице-канцлера. В конце концов, упорным трудом я добился нынешней славы. Хотел бы я видеть, как вице-канцлер Ланкастерского палатината полезет впереди меня!
- Прямо Горацио Олджер…
- Да, очень похоже. Но я тебя утомил. Мы, графы, любим вспоминать годы лишений. Расскажи-ка о себе.
- Ну, за стол я все еще сажусь после издательниц модного журнала, а так - ничего.
- Работа есть?
- Бывает.
Машина подкатила к отелю "Баррибо", и они вошли в ресторан. Когда они сели за столик, Салли вздохнула.
- Какая красота! - сказала она.
- Хочешь есть?
- Я всегда хочу.
Лорд Икенхем тревожно посмотрел на нее.
- Ты уверена, - спросил он, - что дела идут неплохо?
- Конечно. Так и пеку эти бюсты. Просто удивительно, сколько народу хочет запечатлеть свои непривлекательные лица.
- Не врешь?
- Нет, правда. Денег хватает.
- Почему же ты послала SOS? Почему подчеркнула "очень"? Какие такие дела?
Салли помолчала, но лишь потому, что сосредоточилась на икре.
- Это, - наконец, сказала она, - насчет Отиса.
- Ой!
- Да. Вы уж простите.
- Опять твой Отис! Почему это у самых милых девушек самые противные братья? Видимо, закон природы. Ну, что с ним?
- Позже объясню. Попросите Мартышку сделать для меня кое-что.
- Мартышку?
- Я сама не могу.
Чуткий граф заметил, что голос ее изменился, и, перегнувшись через стол, погладил ей руку.
- Какое безобразие, а?
Салли кивнула. Они помолчали. Лорду Икенхему казалось, что спутница его заплачет. Дяди редко понимают, как их племянники сумели кого-то очаровать. Не понимал и граф, однако видел, что утрата проделала большую дыру в сердце прелестной девушки. Она так явно страдала, что он обрадовался, когда официант снял напряжение, поскольку принес truite bleu.
- Расскажи, что там с Отисом, - попросил граф. Салли криво улыбнулась.
- Не надо, дядя Фред. Я могу говорить про Мартышку? Во всяком случае… Нет, могу. Вы давно его видели?
- Он у меня был. Вчера приехал, сегодня уехал.
- Как он выглядит?
- Прилично.
- Обо мне вспоминал?
- Да. А когда я стал его ругать, рассказал все.
- Что я хотела ему подсунуть камушки Элис Ванситтер?
- Именно.
- Оказалось, что это не нужно.
. - Божественная Элис решила заплатить пошлину?
- Нет. Я придумала лучший способ. Красота, а не способ! Элис в полном восторге.
Такая дерзновенность понравилась лорду Икенхему. Салли явно не хотела плакать. В глазах ее появился тот блеск, который пугал Мартышку, когда он видел его у дяди.
- В восторге?
- Прыгала от радости.
- Надеюсь, ты знаешь, что нельзя обманывать таможню?
- Да, и очень страдаю.
- Ничего не поделаешь. Значит, вам с Мартышкой незачем было ссориться?
- Конечно, незачем.
- Он слишком серьезно отнесся к твоим словам. Джейн шесть раз ссорилась со мной до свадьбы, а я не отчаивался.
- Надо было помнить, какой Мартышка серьезный.
- Святой человек. Но глуп.
- А теперь он женится на этой Гермионе! Вы с ней знакомы?
- Нет. Фотографию видел.
- Я тоже. В "Тэтлере". Очень красивая.
- Если кто любит этот тип красоты.
- Мартышка любит.
- Вероятно. Можно сказать, сейчас он под парами. Но подожди, он очнется. Горькое пробуждение…
- Откуда вы знаете? Вы же только видели фото.
- И достаточно. Она ему покажет!
- Бедный, бедный! Они опять помолчали.
- О чем же ты хочешь попросить? - осведомился граф. - Сделает он все, что угодно. Он очень любит тебя, Салли.
- Ну, что вы!
- Любит. Сам сказал.
Ее лицо озарилось такой улыбкой, что официант чуть не уронил тушеных цыплят.
- Сказал?
- И заметь, он послал тебе заказчика, сэра Эйлмера.
- Это от Мартышки? Как мило с его стороны. - Салли мягко вздохнула. - Жаль, что из-за этого бюста начались беды у Отиса.
- А что такое?
- Начнем с того, что сэр мне позировал.
- Естественно.
- Мы болтали о том, о сем.
- Блестящие беседы?
- Не очень. Он описывал, насколько лучше его прежний бюст.
- Знаю. Стоит у него в поместье. Вернее, стоял.
- Откуда вы знаете?
- Подожди. Я еще расскажу мою историю. Сейчас - твоя очередь. Итак, вы болтали, но без особого блеска.
- Да. Однако он сказал очень интересную вещь. Он написал мемуары и готов заплатить за издание. А я подумала: "Как раз для Отиса".
- Так, так… Отис взял и все перепутал?
- Именно. Туда вклеили картинки из другой книги, о современном искусстве. Сэру Эйлмеру они не понравились, особенно ню с подписью "Сэр Эйлмер Восток в двадцать лет". Я ничего не знала, и вдруг он вернул мне бюст. Привезла сама леди Восток. А теперь он подает в суд на Отиса. Если он выиграет, издательство просто рухнет. До чего же неприятно!..
- Отис как вылитый.
- Он такой мечтательный.
- Он жуткий. Вероятно, ты дала ему денег, когда он начинал это все?
- Вообще-то, да.
- О, Господи! Ну, Салли, не хочу тебя огорчать, но Восток дело выиграет.
- Если дойдет до суда. Я и хочу попросить Мартышку, чтоб он уговорил сэра Эйлмера.
- Хорошо бы. Но как он относится к Мартышке?
- Я думаю, он его полюбил.