Доктор Харвуд строго посмотрел на него: я уже говорил вам, если хотите враждовать с доктором Рейнолдсом, делайте это в свободное время. Это не имеет отношения к личной вражде, речь идет о правильном лечении пациентов. Доктор Харвуд устроился в кресле поудобнее: хорошо, что на этот раз? Доктор Спенсер изо всех сил пытался успокоиться и взять себя в руки, но с каждым словом ему было все труднее сдерживать свою ярость. Он сделал еще один глубокий вдох: Сара Голдфарб поступила в госпиталь в состоянии полной дезориентации, и доктор Рейнолдс диагностировал параноидальную шизофрению и отправил в отделение психиатрии с рекомендацией применения электрошока, как обычно. Я осмотрел ее и выяснил, что она принимала диетические таблетки и валиум и не ела нормально в течение нескольких месяцев... Он на секунду остановился, пытаясь унять гнев... Я перевел ее в терапевтическое отделение. А сегодня утром я обнаружил, что мои указания были отменены доктором Рей-нолдсом и что пациентка все еще находится в психиатрии, мало того, он еще оставил предыдущие указания в силе, полностью проигнорировав мои распоряжения. Доктор Спенсер покраснел и даже слегка вспотел, сдерживая бурлившие внутри чувства. У него есть авторитет и право поступать так, доктор. Я не обсуждаю правомочность его действий, я говорю о правах пациентов на получение профессионального ухода. То есть вы хотите сказать, что она не получает его в нашем госпитале? Я хочу сказать, что ее проблема медицинского, а не психиатрического свойства. Нужно просто дать ей как следует отдохнуть, поесть, очистить ее организм от стимуляторов и депрессантов, которые она принимала, и она вскоре поправится. Доктор Харвуд посмотрел на него холодным взглядом: это вы так считаете, доктор. Это не просто мое мнение, это доказывает мой опыт. За последние восемь месяцев я принял шесть пациентов с теми же симптомами, направленных ко мне доктором Рейнолдсом, я назначал им обычное лечение, и они поправились полностью менее чем за месяц без применения электрошока и психотропных препаратов. Доктор Хар-вуд посмотрел на него и медленно заговорил: да, я знаю. Именно поэтому он и отдал соответствующие указания. Вы не можете менять распоряжения других врачей, в противном случае... - Даже если эти распоряжения не только некомпетентны, но и опасны для здоровья и душевного состояния пациентов? Доктор Харвуд медленно и с выражением бесконечного терпения моргал, глядя на него: я не считаю, что вы можете судить о компетенции врача, специализирующегося в той области медицины, к которой вы так враждебно настроены, и у которого намного больше опыта, чем у вас. Я с вами не согласен. Причем абсолютно. И этот отчет является доказательством моей правоты. Если кто-то страдает зубной болью, вы не посылаете его к ортопеду. На что это вы намекаете? Это просто означает, что больные с заболеваниями ясной природы не должны попадать в психиатрическое отделение, а с этой женщиной, как и с большинством других, случилось именно это. Доктор Харвуд мягко постукивал кончиками пальцев по столу: и всеже это ваше личное мнение, отличающееся от мнения доктора Рейнолдса. Рей-нолдс - просто тупица. Не смейте высказывать обидные замечания о персонале больницы в моем присутствии, доктор, - взвился доктор Харвуд, глядя прямо в глаза Спенсеру, - а также о решениях, с которыми я полностью согласен. Вы хотите сказать, вы одобрили это? Конечно. Но как вы могли, особенно после того, как прочитали мои замечания в ее карте? Мне не нужно было читать ее карту. Не нужно было читать ее карту? Вы хотите сказать, что обрекли кого-то на электрошок, даже не заглянув в карту? Да ладно вам, доктор. Это просто смешно и глупо, говорить, что я кого-то там "обрек". Но в ее случае нет необходимости в применении электрошока - я уверен, что смогу вылечить ее за пару недель при условии нормального питания и покоя. Доктор Спенсер, мне уже начинает надоедать ваша антирейнолдская речь. Позвольте мне еще раз напомнить вам, что он находится на более высокой должности, чем вы, и хотя бы поэтому вы не можете повлиять на его действия. Вы меня понимаете? Но разве вам наплевать на здоровье пациента? Доктор Харвуд наклонился к доктору Спенсеру, глядя ему в лицо: моя работа заключается в том, чтобы вверенное мне отделение функционировало без проблем, с минимальным количеством конфликтов и неприятностей. Это моя работа и моя задача. Я ответственен за то, чтобы самое большое отделение в одной из самых больших в мире ~ в мире! - больниц функционировало с наибольшей эффективностью. Я отвечаю за тысячи людей, и в этом и заключается моя работа - да-да, не один пациент, а тысячи, да, тысячи людей зависят от моей способности делать свое дело хорошо, а не тратить попусту время на ваши ссоры. Вы уже неоднократно вступали в конфликт с доктором Рейнолдсом без видимых на то причин, и я закрывал на это глаза. Без видимых причин!? Да как вы... - ПОМОЛЧИТЕ! Мне не интересно ваше мнение о компетентности других врачей! Я должен делать свое дело. Но эта женщина... - Я уже сказал вам, мне наплевать на эту женщину. Даже если вы правы в своем диагнозе и выводах, самое худшее, что ее ждет, это несколько ненужных сеансов электрошока. Самое худшее? Доктор Харвуд в упор смотрел на Спенсера, придвинувшись к нему почти вплотную: вот именно. Самое худшее. Даже если вы правы и я пойду у вас на поводу, это вызовет разброд среди персонала и нарушит работу отделения, что вызовет гораздо более серьезные потери, чем несколько месяцев в жизни этой женщины. Доктор Спенсер выглядел оскорбленным и изумленным: мне казалось, вы ответственны прежде всего за здоровье больных. Доктор Харвуд внимательно посмотрел на него: не будьте наивным, доктор. Доктор Спенсер смотрел на него, чувствуя себя опустошенным, ощущая во рту свинцовый привкус. На его глаза наворачивались слезы. Доктор Харвуд продолжал смотреть на него, потом, вздохнув, откинулся в кресле. Конечно же, если вас не устраивает положение вещей в нашей больнице, вы всегда можете найти другое место работы. Это ваше право. Доктор Спенсер смотрел прямо перед собой, доктор Харвуд и вся остальная комната превратились в размытое пятно. Его тело обмякло и стало ватным. Его мозг словно разбух. Внутри была пустота. Он закрыл на секунду глаза, затем покачал головой. Доктор Харвуд продолжал постукивать кончиками пальцев по столу: я уверен, у вас будет и так много работы в отделении, доктор. Доктор Спенсер кивнул и встал, чтобы уйти. И позвольте мне напомнить вам кое о чем, доктор... Гармония - мать успеха. Всего доброго.
Радиаторы продолжали щелкать, но им все равно было холодно. Паника продолжалась, и они снова вернулись к прочесыванию улиц, доставая героина лишь на то, чтобы продержаться. Мэрион держала в доме солидный запас снотворного, которое доставала через знакомых врачей, но, несмотря на это, почти постоянно находилась в истеричном состоянии. Каждое утро, когда они просыпались и у них ничего не было на поправку, поскольку они истратили все ночью, поддавшись предательским мыслям о том, что все будет нормально и утром их не будет ломать, она становилась истеричной и тряслась, делая укол растертой в порошок и смешанной с водой таблеткой снотворного, часто промахиваясь и сжигая кожу, и рука распухала и краснела, и она кричала, что это Гарри виноват в том, что у них нечем поправиться утром. Да что ты несешь, дура? Это ты не мог вчера удержаться и решил догнаться. Ну, одного чека маловато. Это не моя вина, что героин такой слабый. Мне нужен был второй укол. Не пори чушь. Ты мог продержаться до утра на одном чеке. Ты бы нормально залип и нормально уснул. Ты знаешь, что я не залипаю с чека. И вообще, раз я мог бы протянуть на чеке до утра, то почему же ты не смогла? Да ты достал своими уговорами поставиться на все. Ну да, а почему нет-то? А что мне оставалось? Сидеть и смотреть, как ты ставишься, и не ставиться самой? Не фига сваливать все на меня, вот так. И оставь меня в покое. Я из-за тебя вчера задула под кожу, и теперь вот вся рука распухла, и я не знаю, куда мне теперь ставить. Это еще почему? И вообще, кому сейчас придется переться на холод и искать, где замутить? Ну, это ведь только ты можешь сделать. Если бы я могла, я бы сама пошла. Меня совсем не радует сидеть здесь и ждать. На хер всё. Просто дай мне поставиться, и я пойду посмотрю, что там происходит. Гарри сварил остававшиеся ватки и, делая укол, представлял, будто это целый чек, пытаясь убедить себя в том, что его прет сильнее, чем на самом деле, и хотя он в этом не преуспел, его все же слегка поправило, и он смог влить в себя чашку какао. И когда его разум и тело начали понемногу расправляться, он увидел, как Мэрион пытается сделать укол левой рукой, трясясь при этом так, что наверняка не сможет попасть в вену, и Гарри решил помочь ей. Господи, да ты убьешь себя. Он затянул на ее предплечье жгут и массировал ей руку до тех пор, пока на поверхности не показалась нормальная вена, после чего воткнул в нее иглу, и они оба стали напряженно смотреть за контролем, а когда кровь попала в шприц, Мэрион потянулась к поршню: дай я сама. Гарри пожал плечами и отодвинулся в сторону. Мэрион выдавила содержимое шприца в вену, пару раз прокачала, закрыла глаза, когда горячая волна прокатилась по ее телу, а в голову немедленно ударила волна тошноты. Когда все улеглось, она поставила шприц в стакан с водой. Ты как, в порядке? Мэрион кивнула. Ты лучше приляг. А то сожжешь себе на фиг вены. В случае чего просто выпей пару таблеток, как раньше, и попей какао. Мэрион молча посмотрела на него, и Гарри, пожав плечами, промолчал. Они оба знали, что это предложение абсурдно, что надо не просто глотать таблетки - неважно, насколько от них станет хорошо, - а воткнуть лишний раз иглу в руку. Это было далеко не то же самое. Нужно было уколоться, неважно чем.
Позвонил Тайрон и сказал, что на улице какое-то движение, и Гарри быстренько выскочил из дома. Они объединили свои капиталы, потому что героин доставал Тайрон, но каждый держал при себе на пару-тройку пакетиков, ничего не говоря другому. Это получилось как-то само собой, ни один из друзей не задумывался и даже не планировал этого. Они просто зажимали деньги, говоря друг другу, что это все, что у них есть. Они решили раскошелиться на такси, чтобы побыстрее добраться до места, не желая упускать мазы из-за опоздания. Это было другое место и другая тема, поэтому им пришлось ждать на улице, переминаясь с ноги на ногу, засунув руки в карманы, стараясь стоять спиной к холодному пронизывающему ветру. Им было так холодно, что они не могли даже выкурить сигарету, а в кафе заходить не хотели, боясь упустить человечка. Так что они ждали и молились, чтобы это не оказалось фуфлом. Мэрион сидела за кухонным столом, попивая сначала какао, потом кофе, пытаясь придумать способ отключиться от мыслей, занять чем-нибудь мозги, но все, на что она была способна, это сидеть и стараться не смотреть на часы или смотреть, но не замечать время. Она едва не засмеялась, внезапно вспомнив чью-то фразу: они служат тем, кто сидит и ждет. Ждет! Господи, кажется она всю жизнь провела в ожидании. Но чего???? В ожидании жизни. Да, верно, в ожидании жизни. Кажется, она подумала про это во время очередного курса терапии. "Ожидание жизни". Отношение к жизни как к ее репетиции. Она все это знала. В этом не было ничего нового. Если она правильно помнила - если она вообще что-то правильно делала, - психиатр, которого она посещала, когда ухватила эту мысль, счел ее... проницательным наблюдением... проницательным... Она усмехнулась: наверное, это было до того, как я стала с ним спать... Проницательное наблюдение. Он никогда не слышал о Генри Джеймсе и "Звере в чаще". Скорее всего, не слышал. Но в постели он был не хуже Генри Джеймса. Мэрион уставилась в чашку с кофе. На стенках чашки был налет от частого использования и редкого мытья... Как зверюга из чащи... Он говорил, что с такой проницательностью, умом и талантами я должна на раз справиться со своими проблемами и настроиться продуктивно. Его любимое слово - продуктивно. И еще - сублимация. Это то, чего они все от тебя хотят - чтобы ты сублимировала и была продуктивна. Она усмехнулась: только не проецируй. Очень просто. Еще одно слово! Просто. Просто сделай так. Ты спрашиваешь у них, как тебе быть, а тебе говорят: просто сделай так, и все дела. Теперь, когда ты знаешь, в чем твоя проблема, просто перестань делать то, что ее вызывает. Вот так, просто. Одно и то же. Просто сделай это. Просто! Она посмотрела в свою пустую чашку, думая о том, что ей ужасно хочется еще кофе, но не могла себя заставить сдвинуться с места, чтобы взять кофейник, долить кофе, потом еще насыпать сахар и налить сливки, и она попыталась сделать это усилием воли - да-да, именно так. Теперь картинка была полной. Просто заставь себя, усилием воли. Она смотрела в пустую чашку...
В конце концов она встала, чтобы налить кофе, но кофейник оказался пустым, и она просто посмотрела на него и пошла в гостиную, включила телевизор и постаралась, чтобы он полностью занял ее мысли, однако по-прежнему посматривая на часы, думая, удалось ли Гарри купить "лекарство" и хватит ли у него терпения донести все до дома, чтобы у них было достаточно кайфа для поправки, а потом до нее постепенно начало доходить, насколько тупым был сериал, но она продолжала его смотреть, удивляясь, как, черт побери, им не стыдно показывать что-то настолько абсурдно-инфантильное, интеллектуально и эстетически оскорбительное по телевидению, но продолжала смотреть, покачивая головой и все больше погружаясь в этот телевизионный бред, потом внезапно откинулась назад, когда в перерыве пошла не менее бредовая реклама, но продолжала смотреть, думая, какой кретин может смотреть на это дерьмо и вестись и на самом деле идти и покупать это барахло, - и она качала головой: невероятно, это просто невероятно, каким образом им удается запускать столько наглой рекламы, одну за другой, это просто нереально, - а потом снова пошел сериал, и она наклонялась вперед с мрачным лицом, следя за предсказуемыми событиями, и время шло, и она ждала, когда что-нибудь наконец произойдет...
Тайрон и Гарри уже отморозили себе задницы. Ко всему прочему на улицах было стремно. Полицейские были на каждом углу. Если у тебя есть что-то при себе, лучше валить с улицы подальше, старый, потому что мусора сегодня работают по-серьезному. Они переговорили со множеством торчков, пытаясь узнать, где могут происходить движения, но старались тратить на трепло поменьше времени - вдруг у кого-нибудь с собой шприцы или еще какое палево, чтобы их не замели за сговор. Они много ходили, но старались поменьше светиться. Им не хотелось упустить барыгу Тай-ро-на, но и примерзать к земле тоже не хотелось. Они узнали про чувачка, у которого был неплохой кайф. Причем никто не знал, сколько именно. Одни говорили грамм, другие - что чуть ли не грузовик, однако он ничего не продавал. Он давал только за пизду, чувак. У этого гондона одна зависимость - девочки. Он просто помешан на бабах. Причем толькло на самых клевых. Ну, типа, просто моделях, нах. Я ему говорю, мол, дам тебе че хочешь, а он сказал, что я ему не подхожу. Гарри и Тайрон хохотнули, но из-за холода на их лицах отразились лишь какие-то убогие улыбки. Наконец человек Тайрона пританцовывая прошагал мимо них по улице, и через пару минут Тайрон последовал за ним. Вскоре Гарри увидел его дальше по улице и пошел следом. А когда Тайрон стал ловить такси, его сердце забилось быстрее, в глотке появился знакомый привкус, а кишки будто связались в узел от предвкушения. Он запрыгнул в машину и закрыл дверь. Тайрон улыбался. Телевизор все еще работал, но Мэрион уже не сидела на диване. Она была в ванной и поливала руки горячей водой, отчаянно растирая и накачивая их в попытках найти вену, чтобы уколоться раствором из дважды кипяченых ваток. Она тряслась, плакала и проклинала Гарри за то, что его до сих пор нет, пыталась перетянуть левую руку жгутом, но не могла сделать этого как надо и в конце концов схватилась за голову, о-оооооооо, потом стала бить себя по голове, села на край ванны, соскользнула с нее на пол и начала стучать кулаками по полу, всхлипывая от ярости. Она не слышала, как вошел Гарри. Что ты делаешь? Она непонимающе посмотрела на него, потом выпрямилась: ты где был? Я жду тебя целый день - А где ты, черт возьми, думаешь? - Я не могу больше так - Ты не можешь больше, - Мэрион трясло, она не могла говорить: ты слышишь меня? Я хочу, чтобы у меня всегда было на утро - Да что за херня с тобой? - Ты меня слышишь? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? Глаза Мэрион широко раскрылись, и она схватила Гарри за пальто, тряся его: я не усну, если у меня не будет укола на утро, я больше так не могу, я больше не могу терпеть ломку и ждать тебя сто лет - Ты что, думаешь, я в игры с тобой играю? Он схватил ее за руки и держал, пока ее не отпустило, - ты хочешь поправки на утро, а у нас появился чувак, у которого есть кайф, но он не продает его. Мэрион уставилась на Гарри таким же взглядом, с каким смотрела телевизор - широко открыв глаза, не веря своим ушам, но желая слушать дальше. Дикая истерика не давала ей упасть в обморок, ей еще хватало сил стоять прямо. Ее рот открылся. Он тащится от девок. Мэрион продолжала смотреть на него. Если тебе так хочется, могу свести тебя с ним. Ее рот закрылся. Тогда тебе не придется ждать так долго... а мне морозить задницу на этих сраных улицах, - Гарри вырвался из ее рук, стал медленно стягивать с себя пальто и свитер, швырнул их на диван, сел за стол и развернул пакетики с героином. Несколько секунд Мэрион смотрела на него, потом моргнула и пошла к нему, потом остановилась, увидев, что он встает, и вернулась в ванную. Думаешь, ты сможешь найти вену? Она кивнула и начала перетягивать руку жгутом. Гарри покачал головой: охренеть можно, - потом сам затянул ей жгут и потер ее руку как следует, пока не показалась пара подходящих вен, - есть. Он набрал раствор в шприц и поставил ее и себя. Мэрион не осознавала, насколько мышцы ее лица и тела были напряжены, пока наркотик не начал согревать ее и она наконец начала расслабляться. Они побросали свои шприцы в стаканы с водой и некоторое время просто сидели на краю ванны: Гарри ждал, пока героин смоет воспоминания о холодных улицах, а Мэрион почувствовала, как к ней возвращается чувство защищенности, которого ей так не хватало. Она прижалась к Гарри: я не понимаю, что со мной, просто все становится хуже и хуже, я не знаю, что происходит, но мне кажется, я схожу с ума. Да, я знаю. Это тяжело. Ну что я могу сказать, рано или поздно все наладится. Так просто не может продолжаться вечно. Она смотрела прямо перед собой, кивая: все, я так больше не могу. Но тебе же не настолько плохо. Мы с тобой ставим одинаково, и я... - Для тебя это по-другому. Мэрион покачала головой: я... я... Я не знаю почему, но это так. Я больше не могу без утреннего укола, просто не могу, - ее голос смягчился, хотя в нем еще слышались истерические нотки. Гарри поглаживал ей шею. Она шевельнулась, все еще смотря перед собой, и встала: пойдем. Гарри спрятал героин, и они сели за стол. Сколько у нас есть? На пару дней хватит. Почему мы не можем просто оставить все себе? Господи, Мэрион, мы с тобой сто раз об этом говорили. Мы должны скидывать какое-то количество. Таким образом у нас будут деньги, чтобы купить еще. Мэрион кивала, ее паника прошла, однако страх остался. Она посмотрела на свой стакан с содовой, потом на Гарри, без всякого выражения: я понимаю, Гарри. Просто я... Просто... Она пожала плечами и смотрела на него несколько секунд, потом, опустив взгляд, снова уставилась в стакан. Это паника, что еще можно сказать.