- Я не думаю, что он ее бросил. Просто они поссорились. Я полагаю, тут оба были виноваты.
- Ну, так или иначе, а он на ней не женился, и, говорят, она с тех пор какая-то странная… Живет совсем одна в своем маленьком каменном домике, который называет Приютом Эха. А Стивен уехал в Штаты, вошел там компаньоном в дело своего дяди и женился на американке. Так с тех пор ни разу и не приезжал домой, хотя его мать, кажется, ездила повидать его. Его жена умерла два года назад, и вот он теперь прислал сынишку к своей матери. Мальчику девять лет, и не знаю, окажется ли он приятным учеником. Никогда не знаешь, чего ждать от этих янки.
Миссис Линд с суровым недоверием смотрела на всех людей, имевших несчастье родиться или воспитываться за пределами острова Принца Эдуарда. Конечно, они могли оказаться хорошими людьми, но безопаснее было брать это под сомнение. С особенным предубеждением относилась она к "этим янки". Дело в том, что однажды ее мужа, работавшего тогда в Бостоне, обманул на десять долларов хозяин-американец, и теперь никакие силы, ни земные, ни небесные, не смогли бы убедить миссис Рейчел, что Соединенные Штаты в целом не несут за это непосредственной ответственности.
- Несколько новичков авонлейской школе не повредят, - сказала Марилла сухо. - А если этот мальчик хоть в чем-то похож на своего отца, он окажется совсем неплох. Стив Ирвинг был самым милым мальчиком, какой когда-либо рос в наших краях, хотя некоторые и называли его гордецом. Миссис Ирвинг, я полагаю, будет рада этому ребенку. Она была очень одинока после смерти мужа.
- О, мальчик, может быть, и хорош, но он будет заметно отличаться от авонлейских детей, - сказала миссис Рейчел, как будто это окончательно решало дело. Суждения миссис Рейчел, касающиеся любого человека, места или события, были гарантированно прочны в носке. - А что это, Аня, я слышала, будто вы собираетесь основать какое-то общество с целью изменить к лучшему нашу деревню?
- Пока еще я только обсуждала этот вопрос с некоторыми девочками и мальчиками на последнем собрании дискуссионного клуба, - отвечала Аня, краснея. - Все согласны, что идея хорошая… Мистер и миссис Аллан того же мнения. Такие общества появились в последнее время во многих деревнях.
- Ну, не расхлебать вам будет кашу, которую заварите! Бросьте вы это дело, Аня, вот что я вам скажу! Люди не любят, чтобы их пытались изменить к лучшему.
- О, наше общество не будет пытаться изменить людей, речь идет о самой деревне. Многое можно сделать, чтобы здесь стало лучше. Например, если бы нам удалось уговорить мистера Бултера снести этот ужасный, совсем развалившийся старый дом, который стоит на его лугах, разве это не оказалось бы заметным улучшением?
- Конечно оказалось бы, - признала миссис Рейчел. - Эта старая развалина уже много лет как бельмо на глазу у всей деревни. Но хотела бы я посмотреть, как это вам, "улучшателям", удастся уломать Леви Бултера, чтобы он бесплатно сделал что-то для блага общества! Не хочу обескураживать тебя, Аня… может быть, это и неплохая идея, хотя, я полагаю, ты выудила ее из какого-нибудь вздорного американского журнала. Но, подумай, у тебя и так будет хлопот полон рот с твоей школой, и я советую тебе как друг, не морочь себе голову этими "улучшениями", так-то… Но что тут говорить! Знаю, раз уж ты решила - не отступишь. Ты всегда умела добиться своей цели.
Что-то в решительных очертаниях Аниных губ говорило, что миссис Рейчел не заблуждалась, высказывая подобную оценку. Аня всей душой стремилась к созданию так называемого Общества Друзей Авонлеи. Гилберт Блайт, хотя ему и предстояло работать учителем в Уайт Сендс, собирался проводить дома, в Авонлее, каждую субботу и воскресенье и с энтузиазмом поддержал Анин проект. Что же до остальной авонлейской молодежи, то большая ее часть была готова принять участие в любом начинании, дававшем удобный предлог для встреч и, следовательно, некоторого "развлечения". Однако ясных представлений о том, какими должны быть "улучшения", не имел никто, кроме Гилберта и Ани. Эти двое разрабатывали и обсуждали свои планы до тех пор, пока - правда, только в их воображении - не возникла прекрасная, идеальная Авонлея.
Была у миссис Линд и еще одна новость.
- Попечительский совет школы в Кармоди взял на должность учительницы какую-то Присиллу Грант. Не твоя ли это подружка по учительской семинарии, Аня?
- Да, конечно! Чудесно! Присилла будет в Кармоди! - воскликнула Аня. Ее серые глаза зажглись словно вечерние звезды, заставив миссис Линд, неизвестно в который раз, задуматься, сможет ли она когда-нибудь разрешить к полному своему удовлетворению вопрос, красивая девочка Аня Ширли или нет.
Глава 2
Продажа "на скорую руку да на долгую муку"
На следующий день Аня отправилась за покупками в Кармоди и взяла с собой Диану Барри. Диана, разумеется, тоже была горячей сторонницей создания Общества Друзей Авонлеи, и всю дорогу девочки не говорили ни о чем другом, кроме как о предстоящих "улучшениях".
- Первое, что следует сделать, как только наше общество начнет действовать, это выкрасить клуб, - сказала Диана, когда они проезжали мимо авонлейского дискуссионного клуба - довольно запущенного на вид здания, стоявшего в лесной долине, где его со всех сторон обступили ели. - Сейчас он выглядит ужасно. Просто позор! И заняться этим мы должны даже прежде, чем попытаемся заставить мистера Бултера снести его старый дом. Папа говорит, что с Леви Бултером нам не договориться, потому что он слишком скуп, чтобы тратить время на работу, за которую ему не заплатят.
- Но может быть, он разрешит мальчикам разобрать эту его развалину, если они пообещают подтащить все оставшиеся доски к его сараю и наколоть их ему на растопку, - сказала Аня с надеждой. - Конечно, мы будем прилагать все усилия, но сначала нам придется довольствоваться небольшими достижениями. Вряд ли мы можем ожидать, что изменим к лучшему все сразу. В первую очередь нам придется заняться формированием гражданского сознания населения.
Диана имела довольно смутное представление о том, что такое "формирование гражданского сознания", но это звучало внушительно, и она испытывала некоторую гордость при мысли о том, что собирается примкнуть к обществу, ставящему перед собой такую высокую цель.
- Знаешь, Аня, вчера вечером я подумала еще кое о чем, что мы могли бы сделать. Помнишь треугольный участок земли, где сходятся дороги из Кармоди, Ньюбриджа и Уайт Сендс? Он весь зарос молоденькими елочками. Не будет ли лучше расчистить этот участок и оставить только две или три березы?
- Замечательно, - согласилась Аня с радостью. - И поставить под березами деревянную скамью… А весной сделаем посередине клумбу и посадим герань.
- Да. Только придется придумать, как заставить старую миссис Слоан держать свою корову подальше от дороги, а то это прожорливое создание живо съест всю нашу герань, - засмеялась Диана. - Я, кажется, начинаю понимать, что означает "формирование гражданского сознания"!.. А вот и старый дом Бултера. Ты когда-нибудь видела другую такую развалюху? Да к тому же торчит прямо возле дороги. Такие старые дома без стекол в окнах всегда напоминают мне мертвеца с выклеванными глазами.
- Старый покинутый дом - такое печальное зрелище, - произнесла Аня задумчиво. - Мне всегда кажется, что он думает о былом и грустит о давно минувших радостях. Марилла говорит, что много лет назад в этом доме жила большая семья и тогда это было очень приятное место с чудесным садом и шпалерами роз. Там было полно детей, звучали смех и песни, а теперь он пуст, и только ветер гуляет в его стенах. Как этому дому, должно быть, одиноко и грустно! А может быть, в лунные ночи все они возвращаются сюда - души этих маленьких детей, и роз, и песен - и, пусть ненадолго, старый дом может увидеть во сне, что он снова молод и весел.
Диана покачала головой:
- Я теперь никогда ничего подобного не воображаю, Аня. Помнишь, как сердились и мама, и Марилла, когда мы вообразили привидения в Лесу Призраков? Я и по сей день в сумерки не могу без страха пройти по этой дороге. А если бы я начала воображать что-нибудь подобное о старом доме Бултеров, я боялась бы и мимо него проходить. Впрочем, эти дети вовсе не умерли. Все они выросли и живут неплохо… Один из них стал мясником. А у цветов и песен нет душ.
Аня подавила легкий вздох. Она горячо любила Диану, и они всегда были близкими подругами. Но Аня уже давно усвоила, что в царстве фантазии она должна путешествовать в одиночестве. Вела туда заколдованная дорога, по которой даже самые близкие Анины друзья не могли следовать за ней.
В Кармоди девочек застал ливень с грозой. Но, к счастью, он оказался недолгим, и поездка домой по влажным дорогам, мимо деревьев и кустов, осыпанных сверкающими каплями дождя, и через неглубокие долины, где пропитанные влагой травы наполняли воздух пряным ароматом, была восхитительна. Но в ту минуту, когда они свернули на тропинку, ведущую к Зеленым Мезонинам, Аня увидела нечто такое, что мгновенно заставило ее забыть о красотах пейзажа.
Справа от тропинки тянулось широкое мокрое серо-зеленое поле поздних овсов мистера Харрисона, а прямо в центре, погрузившись холеными боками в буйную растительность и спокойно глядя на девочек поверх пышных метелок овса, стояла джерсейская телка!
Аня бросила вожжи и встала, сжав губы, что не сулило ничего хорошего четвероногой разбойнице, а затем, не проронив ни слова, проворно вылезла из кабриолета прямо через колеса и перепрыгнула через изгородь, прежде чем Диана поняла, что случилось.
- Аня, вернись! - пронзительно закричала она, как только к ней вернулся дар речи. - Ты испортишь все платье в мокрых овсах… испортишь! Она не слышит… А ведь одной ей ни за что не поймать эту корову. Ничего не поделаешь, придется пойти и помочь ей.
Аня врезалась в овсы как безумная. Диана торопливо выскочила из кабриолета, надежно привязала лошадь к столбу и, завернув на плечи подол своего хорошенького полотняного платья, перелезла через изгородь и последовала за своей неистовой подругой. Она могла бежать быстрее, чем Аня, которой мешала намокшая и липнувшая к ногам юбка, и вскоре догнала ее. За ними по полю тянулся широкий след, вид которого, без сомнения, разбил бы сердце мистера Харрисона.
- Аня, смилуйся, остановись, - пыхтела бедная Диана. - Я совсем выбилась из сил, а ты промокла насквозь.
- Я должна… выгнать… эту корову… пока… мистер Харрисон… ее не видел, - задыхаясь, с трудом вымолвила Аня. - Даже… если бы пришлось… утонуть… лишь бы… выгнать!
Но джерсейская телка, казалось, не видела никаких оснований для своего выдворения с этого великолепного пастбища. Стоило запыхавшимся девочкам подбежать к ней, как она повернулась и стрелой понеслась на противоположный край поля.
- Гони ее! - закричала Аня. - Беги, Диана, беги!
И Диана бежала; Аня тоже пыталась бежать, но противная телка словно одержимая - в глубине души Диана была уверена, что так оно и есть, - носилась по полю из конца в конец. Прошло добрых десять минут, прежде чем они смогли перерезать ей путь и выгнать ее через проход в изгороди на тропинку, принадлежавшую Касбертам.
Нельзя отрицать, что в эту минуту Аня была далеко не в ангельском расположении духа. И, разумеется, отнюдь не умиротворяюще подействовал на нее вид остановившейся на дороге двухместной коляски, в которой сидел мистер Ширер, скототорговец из Кармоди, со своим сыном; оба смотрели на нее, широко улыбаясь.
- Да-а… Думаю, Аня, тебе стоило продать мне эту корову, когда я предлагал тебе на прошлой неделе, - засмеялся мистер Ширер.
- Я продам ее вам сейчас, если хотите, - сказала раскрасневшаяся и растрепанная владелица. - Можете забрать ее сию же минуту.
- Идет. Я дам тебе двадцать долларов, как и предлагал, а Джим сразу же отведет ее в Кармоди, и она отправится в Шарлоттаун вместе со всей партией скота. Мистер Рид из Брайтона заказывал у меня джерсейскую телку.
Через пять минут Джим Ширер и джерсейская корова бодро маршировали по дороге в сторону Кармоди, а запальчивая Аня с двадцатью долларами в кармане ехала в своем кабриолете к Зеленым Мезонинам.
- Что скажет Марилла? - спросила Диана.
- О, ей все равно. Долли была моей коровой… Я не думаю, чтобы на распродаже я смогла бы получить за нее больше двадцати долларов. - Но, Боже мой, когда мистер Харрисон увидит свое поле, он сразу догадается, что она снова там хозяйничала. А ведь я дала ему честное слово, что это больше никогда не повторится. Пусть эта история послужит мне уроком! Нельзя давать честное слово, когда речь идет о коровах! Если корова способна перепрыгнуть через такую изгородь, как изгородь нашего загона, или проломить ее, то как можно за нее ручаться?
Марилла ходила проведать миссис Линд и по возвращении уже знала о продаже Долли и отправке ее в Кармоди, потому что миссис Линд наблюдала из окна за состоявшейся сделкой и легко догадалась об остальном.
- Пожалуй, хорошо, что мы от нее избавились, хотя ты, Аня, слишком уж опрометчиво принимаешь решения… Но я не могу понять, как ей удалось выбраться из загона. Она, должно быть, выломала несколько досок.
- Я совсем забыла посмотреть, - сказала Аня, - но сейчас схожу и взгляну. А Мартин все еще не вернулся. Наверное, у него умерло еще несколько теток. Это напоминает мне историю, которую я слышала на днях. Как-то раз вечером миссис Слоан читала газету и сказала мужу: "Послушай, Питер, здесь пишут, что умер еще один octogenarian. Кто это такие?" А мистер Слоан ответил, что точно не знает, но должно быть, это какие-то ужасно хилые существа, потому что о них ничего не слышно кроме того, что они умирают. То же самое и с тетками Мартина.
- Мартин точно такой же, как все остальные французы, - отозвалась Марилла с раздражением. - На них ни на минуту нельзя положиться.
Марилла разглядывала привезенные Аней покупки, когда со скотного двора донесся пронзительный вопль. Через минуту в кухню, ломая руки, влетела Аня.
- Аня, что стряслось?
- О, Марилла, что мне делать? Какой ужас! И это все по моей собственной вине! О, когда же, наконец, я научусь останавливаться и хоть немного думать, прежде чем совершить очередное безрассудство? Миссис Линд всегда предрекала, что когда-нибудь я непременно сделаю что-нибудь ужасное, - и вот это случилось!
- Аня, да объясни ты толком! Что такое ты сделала?
- Продала джерсейскую корову мистера Харрисона! Ту, которую он купил у мистера Белла… Продала ее мистеру Ширеру! А Долли преспокойно стоит в загоне.
- Аня, ты бредишь?
- О, если бы я бредила! Но это не бред, хотя очень похоже на ночной кошмар. А корова мистера Харрисона сейчас уже в Шарлоттауне. О, Марилла, я надеялась, что все мои беды уже позади, но эта история похуже всех, в какие я попадала в своей жизни. Что же теперь делать?
- Что делать? Не остается ничего другого, детка, кроме как пойти и поговорить с мистером Харрисоном. Если он не захочет взять деньги, мы можем предложить ему нашу Долли. Она ничуть не хуже его коровы.
- О, я уверена, он рассвирепеет! - застонала Аня.
- Да уж, представляю. Он, кажется, очень вспыльчивый человек. Если хочешь, я сама схожу и все ему объясню.
- Нет-нет, это было бы недостойно с моей стороны! - горячо запротестовала Аня. - Я сама во всем виновата и не хочу, чтобы вы понесли наказание вместо меня. Я пойду сама, и пойду сейчас же. Чем скорее покончить с этим делом, тем лучше, потому что это будет ужасно унизительно!
Бедная Аня взяла шляпу и свои двадцать долларов и, уже направляясь к выходу, бросила случайный взгляд в открытую дверь буфетной. На столике стоял ореховый торт, который она испекла в то утро, - необыкновенно аппетитный, покрытый розовой глазурью и украшенный грецкими орехами. Он предназначался для собрания, которое должно было состояться в пятницу вечером в Зеленых Мезонинах и на котором предстояло учредить Общество Друзей Авонлеи. Но что такое собрание молодежи, если сравнивать его с визитом в дом праведно негодующего мистера Харрисона? Аня подумала, что такой торт способен смягчить сердце любого мужчины, а тем более такого, которому приходится готовить самому. Она быстро упаковала торт в коробку: она отнесет его мистеру Харрисону в качестве оливковой ветви.
"Разумеется, если он вообще даст мне сказать хоть слово, - подумала она уныло, когда перелезла через изгородь и зашагала кратчайшим путем через поле, золотившееся в отблесках сонного августовского вечера. - Теперь я знаю, что чувствуют люди, когда их ведут на казнь!"
Глава 3
Мистер Харрисон в своих владениях
Дом мистера Харрисона стоял на опушке густого елового леса и представлял собой старинное выбеленное строение с низкими свесами крыши. На крыльце, в тени вьющегося плюща, сидел, сняв куртку, сам мистер Харрисон и наслаждался своей послеобеденной трубкой. Увидев, кто направляется к нему по тропинке, он резко вскочил, бросился в дом и захлопнул за собой дверь. На самом деле такое поведение было просто следствием удивления, смешанного с изрядной порцией стыда за вчерашнюю вспышку гнева. Но бедную Аню оно почти окончательно лишило последних остатков храбрости.
"Если он так сердит уже сейчас, то что будет, когда он узнает, что я натворила", - подумала несчастная, постучав в дверь.
Но мистер Харрисон открыл и, смущенно улыбаясь, пригласил ее в дом. Тон его был довольно мягким и дружелюбным, хотя и не без нервозности. Он уже был в куртке и без трубки и очень вежливо предложил Ане очень пыльный стул. Встреча прошла бы довольно гладко, если бы не предатель-попугай, таращивший злые золотистые глаза через прутья своей клетки. Не успела Аня сесть, как Джинджер воскликнул:
- Разрази меня гром! Зачем сюда идет эта рыжая свиристелка?!
Трудно сказать, кто покраснел сильнее - мистер Харрисон или Аня.
- Не обращайте внимания на этого попугая, - сказал мистер Харрисон, бросая на Джинджера свирепый взгляд. - Он… он всегда болтает чепуху. Мне подарил его мой брат, который служил матросом. Матросы, как известно, не всегда выражаются самым изысканным языком, а попугаи просто повторяют все, что слышат.
- Да, я знаю, - отозвалась бедная Аня, помня о цели своего визита и стараясь подавить обиду. В сложившихся обстоятельствах она не могла позволить себе осадить мистера Харрисона. Если вы только что, экспромтом, продали чужую корову, не спросив разрешения ее хозяина и даже не поставив его в известность об этом заранее, вы не имеете права выражать негодование, если его попугай повторяет относящиеся к вам нелестные замечания. Тем не менее "рыжая свиристелка" уже не была такой кроткой и смиренной, какой она была несколько минут назад.
- Мистер Харрисон, я пришла, чтобы признаться вам в своей вине, - начала она решительно. - Это… это насчет… джерсейской телки.
- Разрази меня гром! - воскликнул мистер Харрисон с беспокойством. - Она опять забралась в мой овес? Но, не беда… не беда, если и так. Неважно… Ничего… Я… я просто погорячился вчера, это факт. Ничего, ничего, если она и забралась.
- Ох, если бы только это, - вздохнула Аня. - Но все в сто раз хуже… Я не…
- Разрази меня гром! Ты хочешь сказать, что она влезла в мою пшеницу?
- Нет, нет… не в пшеницу… Но…
- Так значит, в капусту! Она влезла в капусту, которую я растил для выставки, да?