"Вам не кажется, что пришло время попрощаться с задержавшейся, как считают, в девичестве дамой?" - спросила она, и спросила так легко и беспечно, что я, не задумываясь, ответил:
"Ох, любимая, вы глубоко заблуждаетесь, полагая, что от вашего доброго имени хоть что-то осталось. Не может быть, чтобы вы и вправду считали, будто дамы Сибуку не знают о моих ежедневных визитах к вам на протяжении целого месяца. Общее мнение таково, что если мы еще не поженились, то давно пора это сделать. Не кажется ли вам, что неплохо бы объявить им о нашей помолвке?".
"Ну, Марк, не нужно так уж серьезно относиться к нашей помолвке", - возразила она.
Я рассмеялся.
"Как же прикажете мне к ней относиться? Это вполне серьезно".
Она чуть покачала головой:
"Нет. В тот день я была расстроена и не в себе. А вы были со мной очень нежны. Я согласилась, потому что не было сил сказать "нет". Но с тех пор у меня было время прийти в себя. Не считайте меня жестокой. Я ошиблась и очень перед вами виновата. Вы должны меня простить".
"Дорогая, все это вздор. Вам не в чем себя упрекать".
Она пристально на меня посмотрела. Она была совершенно спокойна, в глубине ее глаз даже таилась тень улыбки.
"Я не смогу за вас выйти. Я ни за кого не смогу выйти. С моей стороны глупо было даже подумать об этом".
Я не стал торопиться с ответом. Она была какая-то странная, и я почел за благо не спорить.
"Что ж, не могу же я тащить вас силком к алтарю" - сказал я.
Я протянул ей руку, она вложила в нее свою. Я обнял ее за плечи - она не отстранилась и позволила, как было заведено, поцеловать себя в щеку.
Утром я встречал поезд. В кои веки раз он пришел вовремя. Тим помахал мне из окна, когда его вагон проплыл мимо. Поезд остановился, я подошел; он уже слез и помогал спуститься жене. Он тепло потряс мне руку.
"Где Оливия? - спросил он, скользнув взглядом по перрону. - Познакомьтесь, это Салли".
Я пожал ей руку, одновременно объясняя, почему не приехала Оливия.
"Ей пришлось бы вставать в такую рань, правда?" - сказала миссис Харди.
Я сообщил, что порядок действий таков: они едут ко мне перекусить, а потом отправляются домой.
"Мечтаю о ванне", - сказала миссис Харди.
"Будет вам ванна", - пообещал я.
Она и в самом деле была весьма хорошенькая малышка, очень светлая, с огромными голубыми глазами и прямым очаровательным носиком. У нее была удивительно нежная кожа - розы с молоком. Она, конечно, чуть смахивала по типу на хористку, и ее красота могла бы кое-кому показаться довольно слащавой, но в своем стиле она была обаятельна. Мы поехали ко мне; и он и она приняли ванну, а Тим еще и побрился. Я побыл с ним наедине всего несколько минут. Он спросил, как Оливия отнеслась к его женитьбе. Я ответил, что очень расстроилась.
"Этого я и боялся, - заметил он, нахмурившись, и вздохнул: - Я не мог поступить по-другому".
Я не понял, что он хотел сказать. В эту минуту появилась миссис Харди и взяла мужа под руку. Он взял ее руку в свою, нежно пожал и посмотрел на нее довольным и каким-то насмешливо-любящим взглядом, словно не принимал ее совсем уж всерьез, но получал удовольствие от сознания, что она ему принадлежит, и гордился ее красотой. Она и вправду была миловидной. К тому же отнюдь не робкого десятка и быстро соображала; мы не были знакомы и десяти минут, как она предложила мне звать ее просто Салли. Понятно, они только что приехали, и в ней еще не улеглось возбуждение. Ей не доводилось бывать на Востоке, тут у нее от всего дух захватывало. Было ясно как день, что она по уши влюблена в Тима. Она с него глаз не сводила, ловила каждое его слово. Мы весело позавтракали и распрощались. Они сели в свою машину, чтобы ехать домой, я - в свою, чтобы ехать в Лахад. Оттуда я обещал отправиться прямиком на плантацию, да мне и в самом деле пришлось бы дать большого крюка, чтобы заглянуть к себе. Смену белья я прихватил в машину. Я не видел, почему бы Салли не прийтись Оливии по душе: искренняя, веселая, остроумная, совсем молоденькая - ей было никак не больше девятнадцати, - а ее чудесная миловидность не могла не тронуть Оливию. Я был рад, что подвернулась уважительная причина на целый день предоставить эту троицу самим себе, однако из Лахада я выехал с мыслью о том, что они обрадуются моему приезду. Я подкатил к бунгало и посигналил, ожидая, что кто-нибудь выйдет навстречу. Ни души. Дом был погружен во мрак. Я удивился. Стояла мертвая тишина. Я ничего не понимал. Они же должны быть у себя. Очень странно, подумал я. Я еще чуточку подождал, вылез из машины и поднялся по ступенькам. На верхней я обо что-то споткнулся, похоже, о тело. Выругавшись, я наклонился и пригляделся. Человек вскрикнул. Я увидел, что это ама. Когда я к ней прикоснулся, она отпрянула, скорчившись от ужаса, и разразилась стенаниями.
"Что случилось, черт побери?" - заорал я. Тут я почувствовал, что кто-то трогает меня за плечо, и услышал: "Туан, туан". Я обернулся и различил в темноте старшего слугу Тима. Он заговорил придушенным голосом. Я слушал с нарастающим ужасом. То, что он рассказал, было чудовищно. Я оттолкнул его и бросился в дом. В гостиной царил мрак. Я включил свет. Первое, что я увидел, - это съежившуюся в кресле Салли. Мое внезапное появление испугало ее, она вскрикнула. Я едва мог вымолвить пару слов. Я спросил ее, правда ли это. Она сказала, что да, и комната поплыла у меня перед глазами. Мне пришлось сесть. Когда машина с Тимом и Салли свернула на подъездную дорожку и Тим просигналил, объявляя об их прибытии, а слуги и ама выбежали их встретить, раздался выстрел. Они кинулись в спальню Оливии и увидели ее лежащей перед зеркалом в луже крови. Она застрелилась из револьвера Тима.
"Она умерла?" - спросил я.
"Нет, послали за врачом, он отвез ее в больницу".
Я не соображал, что делаю. Даже не удосужился сообщить Салли, куда еду. Я поднялся и вышел, шатаясь. Усевшись в машину, я велел саису что есть мочи гнать в больницу. Я ворвался в приемный покой и спросил, где она. Меня пытались не пустить, но я всех растолкал. Я знал, где палаты для частных пациентов. Кто-то вцепился мне в руку, я вырвался. До меня смутно дошло, что врач приказал никого к ней не пускать. Мне было не до запретов. У двери дежурил санитар; он загородил вход рукой. Я выругался и велел ему убираться. Вероятно, я устроил скандал, но я уже сам себя не помнил. Дверь отворилась, и появился врач.
"Это кто тут шумит? - спросил он. - А, это вы. Что вы хотели?".
"Она умерла?".
"Нет. Но без сознания. Она так и не приходила в себя. Через час-два все будет кончено".
"Я хочу ее видеть".
"Это невозможно".
"Мы с ней помолвлены".
"Помолвлены?! - воскликнул он и так странно на меня посмотрел, что я заметил это даже в тогдашнем моем состоянии. - Тогда тем более".
Я не понял, что он имел в виду, я отупел от этих страшных событий.
"Вы ведь можете как-то ее спасти", - сказал я умоляюще.
Он покачал головой.
"Видели бы вы ее, так не стали бы об этом просить", - произнес он.
Я в ужасе на него уставился. В наступившей тишине я услышал судорожные всхлипывания какого-то мужчины.
"Кто это?" - спросил я.
"Ее брат".
Тут меня тронули за руку. Я обернулся. Это была миссис Серджисон.
"Бедный вы мой, - сказала она, - как я вам сочувствую".
"Почему, почему она это сделала?" - простонал я.
"Уйдемте, голубчик, - сказала миссис Серджисон. - Здесь вы уже ничем не поможете".
"Нет, я должен остаться", - возразил я.
"Что ж, ступайте посидите у меня", - предложил врач.
Я был совсем оглушен и позволил миссис Серджисон отвести меня за руку в личный кабинет врача. Она заставила меня сесть. Я все никак не мог поверить, что это правда. Я внушал себе, что это какой-то чудовищный кошмар, от которого я должен очнуться. Не знаю, сколько мы там просидели. Три часа. Может быть, четыре. Наконец пришел врач.
"Все кончено", - сообщил он.
Тут я не выдержал и разревелся. Меня мало заботило, что они обо мне подумают. Я был в таком горе.
Мы похоронили ее на другой день.
Миссис Серджисон проводила меня до дома и посидела со мной какое-то время. Она хотела, чтобы я пошел с нею в клуб. У меня не хватило духа. Она была само участие, но я вздохнул с облегчением, когда она ушла. Я попробовал читать, однако не понимал ни слова. Внутри у меня все умерло. Вошел слуга, включил свет. Голова у меня раскалывалась от боли. Снова появился слуга и сказал, что меня хочет видеть дама. Я спросил, кто это. Он ответил, что не уверен, но думает, что это новая жена туана с плантации в Путатане. Я не представлял себе, что ей могло от меня понадобиться. Я встал и вышел. Слуга не ошибся. Это была Салли. Я пригласил ее в дом. Я заметил, что она смертельно бледна. Мне ее было жалко. Для девушки ее лет это было скверное испытание, а для новобрачной - жуткий приезд в дом мужа. Она присела. Она была вся на нервах. Чтобы ее успокоить, я принялся говорить банальности. Я чувствовал себя очень неловко, потому что она уставилась на меня своими огромными голубыми глазами, которые просто омертвели от ужаса. Вдруг она меня перебила.
"Кроме вас, я никого тут не знаю, - заявила она. - Больше мне не к кому было идти. Я хочу, чтобы вы меня увезли отсюда".
Я опешил.
"В каком это смысле - увез?" - спросил я.
"Я не хочу, чтобы вы меня расспрашивали. Я хочу одного - чтобы вы меня увезли. Немедленно. Я хочу вернуться в Англию!".
"Но вы не можете сейчас так вот взять да и бросить Тима, - возразил я. Милая моя, нельзя давать волю нервам. Понимаю, каково вам, но подумайте и о Тиме. То есть для него ваш отъезд будет такое несчастье. Если вы его любите, самое меньшее, что вы можете сделать, - это постараться хоть чуточку облегчить его горе".
"Ох, ничего вы не понимаете, - воскликнула она, - а я не могу объяснить. Это так мерзко. Умоляю - помогите мне. Если есть ночной поезд, посадите меня на поезд. Мне бы только до Пенанга добраться, а там уж я сяду на корабль. Мне не хватит сил провести здесь еще одну ночь. Я сойду с ума".
Я был в полном недоумении.
"Тим знает?" - спросил я.
"Я не видела Тима со вчерашнего вечера. И больше никогда не увижу. Лучше смерть".
Я попытался выиграть время.
"Как вы поедете без вещей? Вы собрали багаж?".
"Какое это имеет значение?! - нетерпеливо возразила на. - Все, что понадобится в дороге, у меня с собой".
"А деньги у вас имеются?".
"Мне хватит. Так есть ночной поезд?".
"Есть, - сказал я. - Приходит в самом начале первого".
"Слава Богу. Вы все уладите? Можно я пока побуду у вас?".
"Вы ставите меня в ужасное положение, - сказал я. - Я не представляю, как тут лучше всего поступить. Вы, знаете ли, делаете крайне серьезный шаг".
"Если б вы все узнали, то сами поняли, что по-другому нельзя".
"Ваш отъезд вызовет здесь грандиозный скандал. Трудно представить, какие пойдут разговоры. Вы подумали о том, каково будет Тиму? - спросил я; мне было тревожно и грустно. - Видит Бог, я не рвусь вмешиваться в то, что меня не касается, но раз вы желаете, чтобы я вам помог, я должен понимать, что к чему, чтобы себя не винить. Вы обязаны мне рассказать, что случилось".
"Не могу. Скажу только, что мне все известно".
Она закрыла лицо руками и вздрогнула. Затем встряхнулась, словно отгоняя от себя нечто непередаваемо мерзкое.
"Не было у него права на мне жениться. Это было чудовищно".
Голос у нее сделался пронзительный и визгливый. Я испугался, что у нее вот-вот начнется истерика. Ее хорошенькое кукольное личико было искажено от ужаса, глаза не мигая уставились в одну точку.
"Вы его больше не любите?" - спросил я.
"После такого?".
"Что вы будете делать, если я не стану вам помогать?".
"Надеюсь, тут есть священник или врач. Уж проводить-то вы меня проводите, не откажетесь".
"Как вы сюда добрались?".
"Привез старший слуга. Он откуда-то раздобыл машину".
"Тим знает, что вы уехали?".
"Я оставила ему записку".
"Он узнает, что вы у меня".
"Он не будет пытаться мне помешать. Это я вам обещаю. Он не посмеет. Ради всего святого, не пытайтесь и вы. Говорю вам, еще одна ночь здесь - и я сойду с ума".
Я вздохнул. В конце концов, она была достаточно взрослая, чтобы распоряжаться собой.
Я, записавший все это, долго молчал.
- Вы поняли, что она имела в виду? - наконец спросил я Фезерстоуна.
Он посмотрел на меня долгим измученным взглядом.
- Она могла иметь в виду только одно, то, о чем нельзя сказать вслух. Да, я понял, можете не сомневаться. Это все объясняло. Бедная Оливия. Бедная моя любимая. Вероятно, я забыл тогда о логике и здравом смысле, но эта хорошенькая белокурая малышка с затравленными глазами в ту минуту вызывала у меня одно отвращение. Я ее ненавидел. Я помолчал, потом сказал, что сделаю все, как она хочет. Она даже не сказала "спасибо". По-моему, она догадалась о моих чувствах. Когда пришло время обедать, я заставил ее поесть. Она спросила, не найдется ли комнаты, где она смогла бы прилечь до того, как нужно будет ехать на станцию. Я отвел ее в свободную спальню и оставил одну. Сам я уселся в гостиной и принялся ждать. Господи, как же медленно тянулось время. Я думал, часы никогда не пробьют двенадцать. Я позвонил на вокзал, мне сказали, что поезд придет около двух ночи. В полночь она пришла в гостиную, мы прождали с ней полтора часа. Говорить нам было не о чем, поэтому мы молчали. Потом я отвез ее на вокзал и посадил на поезд.
- А грандиозный скандал - он был или нет?
Фезерстоун скривился.
- Не знаю. Я уехал в краткосрочный отпуск, а после получил назначение на новое место. До меня дошли слухи, что Тим продал плантацию и купил другую, но я не знал, где именно. Когда я его здесь увидел, я поначалу просто опешил.
Фезерстоун встал, подошел к столу и налил себе виски с содовой. В наступившем молчании я услышал монотонное кваканье лягушачьего хора. И тут с дерева неподалеку от дома подала голос птица, которую в здешних краях прозвали "птичка-лихорадка". Сперва три ноты в понижающейся хроматической гамме, затем пять, затем четыре. Ноты, меняясь, следовали одна за другой с тупым упорством, против воли заставляя прислушиваться и вести им счет. Поскольку же угадать их число было никак невозможно, это было форменной пыткой.
- Будь она проклята, эта птица, - сказал Фезерстоун. - Значит, мне ночью не спать.
Примечания
1
В спортивных кругах это ироническое прозвище дают чересчур осторожному боксеру, который предпочитает увертываться от ударов противника, будучи сам не в состоянии играть жестко. - прим. пер.
2
Пунка (индийск.) - подвешенное опахало.
3
В бумажном издании перевод И. Дорониной.
4
Резидент (от лат. residentis - пребывающий) - в данном случае чиновник, возглавляющий колониальную администрацию в определенном регионе.
5
Язычник - так часто называют верующих, поклоняющихся не одному богу (монотеизм), а многим (политеизм). В церковной литературе язычниками называют поклонников всех дохристианских религий - древних египтян, греков и т. д.
6
Люгер (нем., гол.) - трехмачтовое парусное судно.
7
Буги - одна из малайских народностей, населяющих остров Целебес.
8
Вильгельмина (1880–1962) - королева Нидерландов с 1890 по 1948 гг.
9
Арак - крепкий спиртной напиток, изготовляемый жителями Океании из риса или пальмового сока.
10
Прау - индонезийское судно из дерева.
11
…104 градуса по Фаренгейту - соответствует 40° по Цельсию.
12
…сколь высоко ценил такое состояние святой Павел. - имеется в виду высказывание апостола Павла о предпочтительности девственного состояния, как особо угодного богу: "Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться как я. …Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше" (Коринфянам I, 7; 8, 38). С этим положением связан обет безбрачия служителей католической церкви - целибат.
13
Он был удивлен не менее пророка Валаама - имеется в виду библейская притча об ослице пророка Валаама, которая остановилась на дороге при виде ангела господня, а когда хозяин стал ее бить, отверз господь уста ослицы, и она сказала Валааму: "что я тебе сделала, что ты бьешь меня вот уже третий раз". (Чисел, 22; 38).
14
В бумажном издании перевод В. Скороденко.
15
Издававшийся в 1839–1961 гг. справочник расписания движения на железных дорогах Великобритании - прим. автора.
16
Вещи, багаж (малайск.).
17
Федеративные Малайские Штаты - прим. автора.
18
Национальная одежда, представляющая собой кусок ткани, обернутый вокруг бедер в виде юбки ниже колен - прим. автора.
19
Род пальм - прим. автора.
20
История взаимоотношений Байрона и его сводной сестры Августы Ли изложена в книге "Астарта" (1905) Р. Милбэнка - прим. ред.
21
Закрытая школа-интернат для мальчиков - прим. автора.
22
Блюдо из риса на мясном бульоне с тертым сыром и специями.
23
Комедия У. Шекспира "Двенадцатая ночь, или Что угодно" - прим. ред.
24
То есть относящееся к эпохе правления (1558–1603) английской королевы Елизаветы I - прим. ред.
25
Историческая область на северо-западе Балканского полуострова от среднего течения Дуная до Адриатического моря, населенная иллирийцами- обширной группой индоевропейских племен; незадолго до начала новой эры была завоевана римлянами - прим. ред.
26
Саис (инд.) - конюх, грум; здесь - шофер - прим. автора.
27
Ама (инд.) - кормилица, няня; горничная, камеристка - прим. автора.
28
Господин (малайск.).