- Раб, я дарую тебе охранную грамоту.
Исфинис выпрямился и бросил взгляд на человека, сидевшего на троне его отцов и праотцев, и тут же обнаружил его сходство со статуей в саду. В то же время юноша догадался по красному лицу, взгляду и сосуду с вином, стоявшему перед царем, что тот пьян. Царица сидела справа от него, принцесса Аменридис - слева. В царских одеждах она показалась Исфинису мерцающей звездой. Принцесса смотрела на него спокойно и гордо.
Царь бросил на юношу пронзительный взгляд и остался доволен тем, что увидел. Он чуть улыбнулся и произнес охрипшим голосом:
- Клянусь Господом, лицом он не хуже наших вельмож!
Исфинис наклонил голову и ответил:
- Богу было угодно наградить таким лицом одного из рабов фараона.
Царь грубо расхохотался и сказал:
- Я вижу, ты говоришь хорошо. Именно сладкими речами твой народ пытается извлечь наше сочувствие и деньги. Мудрый Сет наградил мечом сильного, а бойким языком слабого раба. Но какое это имеет отношение к тебе? Наш друг Ханзар говорил мне, что ты привез нам подарок из земли Нубии. Покажи нам свой подарок.
Юноша склонил голову и отошел в сторону. Он дал знак своим людям. Двое из них приблизились, неся ларец из слоновой кости, и поставили его перед троном. Юноша подошел, открыл ларец и достал из него двойную корону фараона из чистого золота, усыпанную рубинами, изумрудами, жемчугом и кораллами. Юноша поднял корону, которая ослепила гостей, вызвала возгласы удивления и восторга. Апофис уставился на нее алчным взглядом выпученных глаз. Он снял свою корону, взял новую крупными руками и увенчал ею лысую голову. Казалось, он обрел новое величие. Царь ликовал, его лицо светилось от удовольствия. Он изрек:
- Торговец, я принимаю твой подарок.
Исфинис почтительно поклонился. Затем повернулся к своим людям, подал им особый знак, после чего те отодвинули занавес на паланкине - все увидели трех пигмеев, которые сидели, прижавшись друг к другу. Их неожиданное появление вызвало огромное удивление среди гостей. Многие встали и вытянули шеи. По приказу Исфиниса они спрыгнули на пол, встали в шеренгу, приблизились к трону твердыми осторожными шагами и трижды поклонились фараону, затем безмолвно застыли с каменным выражением лиц.
- Торговец, что это за существа? - спросил царь.
- Это люди, мой повелитель, чьи племена обитают в глубинах Южной Нубии. Они верят, что в мире нет других народов, кроме них. Когда эти люди видят нас, удивление сковывает их языки, и они недоуменно обмениваются возгласами. Я вырастил и хорошо обучил этих трех. Мой повелитель найдет в них образец повиновения, в их обществе можно развлечься и отдохнуть.
Царь трясся от безудержного смеха.
- Глупец тот, кто утверждает, будто знает все, - изрек он. - Ты, молодой человек, внес радость в наши сердца, поэтому я дарю тебе свою благосклонность.
Исфинис наклонил голову и, не поворачиваясь к царю спиной, стал удаляться от трона. Дойдя до центра зала, он почувствовал, что кто-то преградил ему путь и схватил его за руку. Исфинис обернулся, чтобы узнать, кому принадлежит эта толстая рука, и увидел человека в изящной военной форме с красивой бородой, густыми усами. У того от злости пульсировали вены. Раскрасневшееся лицо и безумный блеск глаз говорили о том, что он изрядно пьян. Он приветствовал своего повелителя словами:
- Я не сомневаюсь, что на этом празднике вашему величеству придется по вкусу славный поединок, как того требуют наши традиции. Я приберег для священного лица нашего повелителя кровавый поединок, который приведет зрителей в восторг.
Приблизив сосуд к губам, царь сказал:
- Просто замечательно, когда кровь воинов проливается на полу этого зала. Это развеет скуку! Однако, командир Рух, кто же тот счастливец, на которого пал твой выбор?
Пьяный командир указал на Исфиниса и произнес:
- Вот этот, мой повелитель, станет моим противником.
Царь и его окружение удивились. Апофис спросил:
- Каким образом этот нубийский торговец вызвал у тебя гнев?
- Он спас крестьянку, у которой хватило наглости оскорбить меня, от наказания, заплатив выкуп в пятьдесят кусков золота.
Царь громко и звонко рассмеялся и спросил командира:
- Ты выбрал своим противником крестьянина?
- Мой повелитель, я вижу, что он хорошо сложен и у него крепкие мускулы. Если он не трус, я закрою глаза на его низкое происхождение, чтобы доставить приятное царю и внести свою лепту в этот радостный праздник.
Однако губернатор Ханзар не хотел допустить этого поединка и с упреком взглянул на своего брата, судью Самнута, догадавшись, что тот сообщил командиру о присутствии Исфиниса. Он думал о том, какой потерей обернется для него победа Руха. Он подошел к командиру Руху и властным голосом сказал:
- Командир, непостижимо, как можно осквернить награды, которые ты носишь, в поединке с торговцем.
Но Рух не дал ему договорить:
- Раз позорно сражаться с торговцем, тогда не менее позорно допустить, чтобы раб бросил мне вызов и не получил за это заслуженного наказания. Но когда я увидел, что фараон даровал торговцу свою благосклонность, я решил обойтись с ним по справедливости и дать возможность защитить себя.
Те, кто расслышал слова командира, подумали, что он говорит здраво и справедливо. Они очень надеялись, что торговец согласится на поединок, чтобы можно было поглазеть на противоборство и довести праздничный день до кульминации. Исфинис совсем растерялся и не мог придумать, как выйти из этого положения. Он чувствовал, с каким напряжением люди ждут его ответа, и видел вызывающий и презрительный взгляд, который устремил на него командир. У Исфиниса кровь закипела в жилах. Но тут он вспомнил совет Тетишери и Лату. Если этот грубый командир убьет его, то все пойдет прахом и столь благоприятная возможность восстановить справедливость больше не представится его семье. Кровь Исфиниса остыла, а решимость угасла. Великий Бог! Как ему поступить, чтобы избежать всеобщего презрения? Тут он услышал голос командира:
- Крестьянин, ты бросил мне вызов. Ты готов сразиться со мной?
Исфинис молчал, он был подавлен и ничего не чувствовал. Тут он услышал другой голос: "Оставь этого мальчика в покое! Он ничего не понимает в оружии". Другой голос вторил первому: "Оставь его в покое! Воин сражается душой, а не телом". В этот миг Исфиниса охватил гнев. Он почувствовал, что на его плечо легла рука, и чей-то голос произнес:
- Ты не воин и не будет ничего постыдного, если ты откажешься от поединка.
Исфинис увидел перед собой Ханзара и почувствовал, как дрожь пробежала по его телу от прикосновения руки, которая убила его дедушку. В этот страшный миг он взглянул на трон и заметил, что принцесса Аменридис с интересом разглядывает его. Гнев взял верх и, не отдавая отчета своим действиям, он ясно произнес:
- Я благодарю командира за то, что он снизошел до поединка со мной, и принимаю руку, которую он мне протянул.
Людей охватила неописуемая радость, царь рассмеялся и выпил еще одну чашу вина. Все устремили взгляды на соперников. Командир успокоился и мстительно улыбнулся. Он спросил Исфиниса:
- Ты умеешь обращаться с мечом?
Исфинис поклонился в знак согласия, и противник протянул ему меч. Исфинис снял накидку, и все увидели его верхнюю одежду и шаровары. Его высокое, сильное и стройное тело, прямая осанка и красивое лицо привлекли взгляды. Ему дали щит. Он взял меч правой рукой, щит надел на левую и встал на расстоянии протянутой руки от командира, словно одна из статуй, перед которыми закрылись двери храма.
Царь дал команду начать поединок, и противники обнажили мечи. Разгневанный командир первым ринулся вперед и нанес противнику страшный удар, который считал роковым, однако юноша с удивительной ловкостью уклонился от него, и меч соперника пронзил пустой воздух, командир не дал Исфинису передышки и быстро, точно молния, нанес ему удар, целясь в голову. Однако Исфинис быстрым движением отразил его своим щитом. Со всех сторон раздались восторженные крики, и Рух догадался, что сражается с человеком, который хорошо умеет парировать и наносить удары. Он насторожился, и поединок разгорелся с новой силой. Командир прибег к другой тактике. Противники наносили удары, сходились и расходились, делали ложные выпады и снова сходились. Рух был взбешен, юноша поразительно хладнокровен. Исфинис ловко и уверенно отбивал удары противника. Каждый раз, когда Исфинис с поразительным умением отбивал удар противника, тот еще больше приходил в ярость. Всем стало ясно, что Исфинис умеет хорошо защищаться. Он атаковал лишь для того, чтобы отразить удар и не дать противнику развернуться. Ловкость юноши так поразила зрителей, что они громко восторгались поединком и забыли, что в этой борьбе сошлись представители разных народов. Рух обезумел, атаковал напористо и не жалел сил. Не уставая и не замедляя темпа, он наносил удар за ударом. Одни удары Исфинис отражал щитом, от других ловко уклонялся, оставаясь невредимым, невозмутимым и безгранично уверенным в себе, он не терял бдительности и напоминал неприступную крепость. Рух в отчаянии поднял меч, собрался с силами, чтобы нанести смертельный удар, уверенный, что его противник только о том и думает, как защитить себя. Однако, к удивлению Руха, Исфинис нанес блестящий удар в рукоятку его меча и ранил врага в ладонь. Рука командира ослабла, и юноша нанес еще один удар по его мечу. Меч вылетел из руки Руха и приземлился рядом с троном фараона. Рух остался беззащитным. Кровь текла из его руки. Он не мог сдержать гнева. Зрители громко выражали свой восторг, восхищались смелостью торговца и тем, что он великодушно не воспользовался своим преимуществом.
- Почему бы тебе не прикончить меня и тем завершить поединок? - заорал командир.
- У меня для этого нет причин, - спокойно ответил Исфинис.
Командир стиснул зубы, поклонился царю в приветствии, обернулся и покинул зал. Царь смеялся до упаду, затем дал знак Исфинису. Тот передал меч и щит гофмейстеру и, приблизившись к трону, поклонился царю.
- Твоя манера вести поединок столь же странна, что и твои пигмеи, - заметил царь. - Где ты научился сражаться?
- Божественный царь, в Нубии торговец не может ручаться за сохранность своего каравана, если не умеет защищать себя и своих спутников.
Царь сказал:
- Вот это страна! Мы, мужчины и женщины, тоже умели сражаться, когда совершали переходы по северной части пустыни, но когда мы стали жить во дворцах, пользоваться богатствами и достатком, начали пить вино вместо воды, мир показался нам приятным, и теперь я вынужден смотреть, как командир моей армии терпит поражение в поединке с крестьянином-торговцем.
Пока царь говорил, его лицо сияло, уста улыбались. Губернатор Ханзар приблизился к трону и, поклонившись в приветствии, сказал:
- Мой повелитель, этот юноша храбр и достоин охранной грамоты.
Подвыпивший фараон кивнул и сказал:
- Ты прав, Ханзар. Поединок был справедливым, и я даю ему охранную грамоту.
Губернатор подумал, что наступил удобный случай, и произнес:
- Мой повелитель, юноша готов делать особые услуги для трона, в том числе привозить из Нубии удивительные сокровища в обмен на египетское зерно.
Царь какое-то время смотрел на губернатора, думая о короне, которая украшала его голову. Затем твердо сказал:
- Он имеет на то наше позволение.
Ханзар поклонился в знак благодарности, а Исфинис пал ниц перед фараоном и поцеловал край царских одежд. Затем он покорно встал, еле удерживаясь от соблазна взглянуть на левую сторону трона, и стал пятиться назад, пока не скрылся за дверью большого зала. Он был вне себя от радости, но тут же задался вопросом: "Интересно, что скажет Лату, если узнает о поединке?"
В полночь Исфинис и рабы взошли на корабль и обнаружили, что Лату не спит и дожидается их возвращения. Старик с волнением подошел к юноше, желая услышать последние новости. Исфинис рассказал ему об успехах и испытаниях, которые выпали на его долю во дворце. Лату сказал:
- Вознесем хвалу богу Амону за успех, который он нам даровал! Однако я пренебрег бы своим долгом, если бы откровенно не сказал, что ты сделал грубую ошибку, поддавшись гневу и гордости. Ты не должен был подвергать риску наши великие надежды из-за внезапной вспышки гнева. Разве этот командир не мог убить тебя? Разве царь не мог сразить тебя? Ты не должен ни на миг забывать, что здесь мы рабы, а они хозяева. Мы прибыли сюда просить то, что у них есть. Никогда не забывай, что ты должен казаться им благодарным и преданным, и прежде всего губернатору, который нанес роковой удар твоему дедушке и всему Египту. Сделай это ради Египта, ради тех, кого мы оставили позади себя. Они тревожатся и молятся в Напате!
Старик не сдержался и разразился слезами, затем пошел к себе и начал горячо молиться.
Следующим утром оба отправились к Эбане, как обещали ранее своим товарищам. Эбана, ее сын Яхмос и друзья, включая Сенеба, Хама, Диба и Кома, встретили их. Всем не терпелось узнать новости. Хам сказал:
- Наши сердца томятся от нетерпения, их гложет страх, однако в них горит пламя надежды. В хижинах позади нас остались сотни друзей, которые прошлую ночь не сомкнули глаз.
Исфинис улыбнулся и ответил:
- Друзья, я принес хорошие вести! Царь разрешил нам вести торговлю между Египтом и Нубией.
На лицах друзей отразилась радость, в глазах горела надежда. Лату решительно сказал:
- Настала пора браться за работу. Нельзя терять время попусту! Не забывайте, что впереди долгий путь, так что надо собрать столько людей, сколько мы сможем. Не уставая, уговаривайте простых людей отправиться в путь вместе с нами. Говорите, что они извлекут большие прибыли, но не доверяйте им истинной цели. О ней мы сообщим, когда пересечем границу. Я не сомневаюсь в верности жителей Фив и всего Египта. Приступайте к делу и собирайте вещи!
Люди повсюду начали действовать скрытно, исполненные радости и веры. Они одевались как рыбаки, спешили к кораблям, занимали все места на палубе и под ней. Перед Исфинисом встала трудная задача. Как переодеть женщин и детей в мужчин и найти им занятие, которое лучше подходит мужчинам и юношам? Или же оставить их, причиняя им и их родственникам страдания? Юноша решил обсудить этот вопрос с ближайшими друзьями. Они долго спорили, пока Яхмос, сын Эбаны, наконец не произнес твердо:
- Господин Исфинис, нам нужна непобедимая армия, состоящая из мужчин. Женщины не должны мешать созданию такой могущественной армии, к тому же ничего плохого не случится, если они останутся в Фивах до тех пор, пока мы не вернемся победителями. Я взываю к нашей воле бороться. Пусть женщины остаются дома, что лучше, чем бросить их в Нубии. Хотя разлука причинит нам боль, пусть каждый потерпит и принесет жертву ради нашей великой цели!
Эбана, находясь под впечатлением этих слов, сказала:
- Какое мудрое решение! Наше место здесь. Мы разделим судьбу с жителями Фив. Если нам суждено умереть, мы умрем, если суждено жить, будем жить.
Все тут же согласились, и женщины смирились с тем, что им придется расстаться с мужьями и сыновьями. Жители южной части Фив проливали горячие слезы в день расставания, неистово молились и не теряли надежд.
В те дни, наполненные великолепными делами и безмолвными жертвами, Исфинис не знал отдыха. Он встречался с мужчинами, навещал семьи, помогал будущим спутникам собраться. Им двигали мечты, думы о настоящем и будущем. Юноша умерял терпением вспышки гнева и желание мести. При этом он был вынужден подавить страстное желание, горевшее в его сердце, преодолевать страсти, одолевавшие его изнутри, что ослабляло ненависть, ведшую битву с любовью. Как много он пережил, сколько вынес за эти несколько дней! Сколько терпения для этого понадобилось, и как он страдал!
Губернатор Юга наконец позволил Исфинису отправиться в путь, выдав ему разрешение пересекать границу, когда он того пожелает. Корабли снялись с якорей и отчалили на рассвете, пока стояла прохлада. Исфинис, Лату и Яхмос, сын Эбаны, заняли места в каюте головного корабля. Их сердца полнились тоской. После прощания с матерью в глазах Яхмоса все еще стояли слезы. Исфинис предался своим мечтам: он думал о Фивах и их жителях. Фивы - самый крупный город на земле, город сотни ворот, обелисков, устремившихся в небо до созвездия Близнецов, великолепных храмов и высоких дворцов, длинных аллей и огромных площадей, рынков, не знающих передышки ни днем, ни ночью.
Славные Фивы, Фивы Амона, который велел закрыть двери своего храма перед верующими на десять лет, пока будет длиться плен. Фивы захватили варвары и заняли положение министров, судей, командиров, знати. Они поработили жителей Фив. Судьба измазала лица жителей грязью тех, кто еще вчера был у них рабами. Из глубин раненой груди юноши вырвался вздох. Затем он мысленно вернулся к тем, кто притаился в трюмах его кораблей. Всеми двигала одна надежда - непоколебимая любовь к Египту, передававшаяся из поколения в поколение. Как они страдали, оставив позади на милость врагу жен, дочерей и сыновей! Возможно, они все столь же храбры, как юный Яхмос, скрывший свою тоску. Среди этих мыслей, набегавших одна на другую, перед мысленным взором Исфиниса возник образ, и он отвернулся от пристального взгляда Лату. Тот снова разозлился бы, узнав, о чем он думает. Исфинис удивлялся, почему его мысли вращаются вокруг ее образа, пребывая в смятении, он подумал: "Разве возможно, чтобы один человек стал предметом любви и ненависти?" Глаза юноши стали печальными, и он сказал про себя: "Как бы там ни было, я больше не увижу ее, так что нет причин для беспокойства. Разве в мире есть сила, способная победить забвение?" Лату прервал его мечтания, заговорив тоном, в котором звучало беспокойство:
- Взгляни на север! Я вижу, что к нам стремительно приближается конвой.
Исфинис и Яхмос оглянулись и увидели конвой из пяти кораблей, на большой скорости разрезавших гребни волн. Было трудно определить, кто находился на них. Расстояние между конвоем и кораблями Исфиниса быстро сокращалось. Вскоре можно было различить людей на палубах кораблей. Исфинис заметил человека, стоявшего на палубе головного корабля, и узнал того.
- Это командир Рух, - сказал он с тревогой в голосе.
Лицо Лату побледнело, и он с растущим волнением спросил:
- Думаешь, они хотят догнать нас?
Исфинис не знал, что ответить. Все с тревогой и опасением следили за конвоем. Лату в голове уже перебрал ряд неблагоприятных возможностей и гневно спросил:
- Этот глупец собирается задержать нас?
Тут Исфинис догадался, что ему придется расплачиваться за свою ошибку, а его кораблям грозит опасность как раз в то время, когда они подходили к надежным берегам. Следя за Рухом, он убедился, что конвой командира быстро сокращает расстояние и уже настигает его корабли. Конвой состоял из пяти кораблей, на палубах которых расположились отряды гвардейцев. Их присутствие явно не сулило ничего хорошего. Головной корабль близился к судну, на котором находился Исфинис, и поравнялся с ним. Юноша заметил, что командир смотрит на него жестким взглядом, и услышал, как тот резким голосом приказал:
- Поставить судна на якоря!