- Действительно! Как только у него хватает смелости оскорблять нас, если учесть нравы пастухов? Лату, он действительно очень смелый молодой человек. Его поведение говорит о том, что десяти лет удушающего гнета пастухов оказалось мало, чтобы вытравить гнев из душ этих благородных людей.
Оба продолжили путь, и вдруг их внимание привлек шум. Повернув головы направо, оба увидели большое здание с маленькой лестничной площадкой и с узкими проходами в верхней стене, через которые люди то входили, то выходили. Исфинис обратился к спутнику:
- Что это за здание?
Лату ответил:
- Это корчма.
- Давай взглянем на нее.
Лату улыбнулся и ответил:
- Пусть будет так.
5
Оба спутника вместе вошли в корчму и очутились в большом пространстве, огороженном высокими стенами. На потолке висела запыленная лампа. В центре стояли кувшины, окруженные одной перегородкой высотой в два локтя и другой, широкой, на которой рядами располагались глиняные чаши. Возле них сидели люди и пили. Внутри огороженного пространства стоял хозяин корчмы и наполнял чаши людей, сидевших вокруг него, или передавал их мальчику-слуге, который относил их посетителям, расположившимся по углам на полу. Едва хозяин отрывал глаза от своих чаш, как кто-то из пьющей братии отпускал в его адрес шутку или колкость, но тут же нарывался на грубость и оскорбление. Спутники огляделись вокруг себя, и юноша решил пробиться к хозяину. Он взял Лату за руку и начал проталкиваться к стене. И это ему удалось, но посетители смотрели на него с удивлением и раздражением. Чувствуя усталость, Исфинис дружелюбно обратился к хозяину корчмы:
- Добрый человек, ты не принесешь нам пару стульев?
Голос молодого человека и его необычная просьба вызвали новую волну раздражения. Не удостоив его взгляда, хозяин корчмы ответил:
- Извини, принц. Завсегдатаи моего заведения родом из тех, кому сиденьем служит матушка-земля!
Пьяницы стали смеяться над Исфинисом и его спутником. Один из них подошел к ним. Это был коротышка с грубым лицом и шеей и огромным животом. Он насмешливо поклонился и заплетающимся языком произнес:
- Господа, позвольте вместо стульев предложить вам свой живот!
Исфинис понял, что его ошибка навредила и ему и спутнику. Чтобы исправить положение, он сказал:
- Мы с благодарностью принимаем твое предложение, но как же ты будешь пить вино, если твой живот окажется занят?
Пьяницы по достоинству оценили ответ юноши, и один из них крикнул толстяку:
- Отвечай, Туна. Отвечай! Как же ты сможешь пить, если предоставишь свой живот в распоряжение этих господ?
Коротышка нахмурился и задумался. Он изумленно чесал в затылке, нижняя губа у него отвисла, словно кровавый кусок печени. Тут его налитые кровью глаза загорелись, точно он нашел удачный ответ.
- Я буду довольствоваться уже переваренным вином!
Все рассмеялись, и Исфинис, которому ответ понравился, примирительно сказал:
- Я отказываюсь от любезного приглашения и не стану злоупотреблять твоим великолепным животом, который создан не для сиденья, а для наполнения вином.
Затем Исфинис посмотрел на хозяина корчмы и сказал:
- Добрый человек, наполни три чаши, две для нас и одну для нашего остроумного друга Туны!
Хозяин наполнил чаши и подал их Исфинису. Туна схватил одну чашу и, не веря своему счастью, залпом осушил ее. Вытерев рот ладонью, он сказал Исфинису:
- Ты точно богач, благородный господин!
Улыбнувшись, Исфинис ответил:
- Благослови Бога за его дары!
Туна воскликнул:
- Судя по внешности, вы ведь египтяне!
- У тебя зоркий глаз! Разве египтянин не может быть богачом?
- Конечно, не может, если только он не пользуется милостью правителей.
В разговор вступил другой человек:
- Эти люди подражают своим хозяевам и не общаются с такими, как мы!
Лицо Исфиниса помрачнело, и он вспомнил мальчика, совсем недавно сердито крикнувшего "Раб пастухов!".
- Мы египтяне из Нубии и совсем недавно прибыли в Египет, - ответил он.
Воцарилась тишина.
Слово "Нубия" как-то странно отдалось в ушах этих людей. Они уже изрядно набрались, пьяный разговор перескакивал то на одну, то на другую тему. Собеседники никак не могли собраться с мыслями. Один из них взглянул на чаши гостей, к которым те не прикоснулись, и заплетающимся языком спросил:
- Почему вы не пьете? Да благословит вас Бог с райским вином!
- Мы пьем редко, - ответил Лату. - Но если пьем, то не спешим.
- Это правильно! - откликнулся Туна.
- К чему расставаться со счастливой жизнью? Что же до меня, то я сыт по горло работой. Я даже устал от семьи и детей. Но больше всего я устал сам от себя. Так что я ни за что не желаю отрывать чашу вина от этих губ!
Один пьяница громко захлопал Туне и восторженно потряс головой:
- Эта корчма стала убежищем для тех, кто лишился надежды, для тех, кто разносит подносы с едой, а сам остается голодным, для тех, кто ткет роскошные одежды, а сам остается голым. Для тех убитых горем и павших духом, кто играет роль шутов на пиршествах владык.
- Послушайте меня, гости из Нубии! - в разговор вступил новый собеседник. - Пьяница счастлив лишь тогда, когда его не держат ноги. Он хочет только одного - забыть обо всем. Вот меня, к примеру, каждый вечер относят в мою лачугу!
Исфинис собрался с духом. Он догадался, что находится среди самых несчастных людей на свете.
- Вы рыбаки? - спросил он.
Туна ответил:
- Мы все рыбаки.
Хозяин корчмы надменно пожал плечами и сказал, не отрываясь от своей работы:
- Кроме меня, господин. Я хозяин корчмы!
Туна грубо расхохотался, затем толстым пальцем указал на короткого, худого, слабого мужчину с широко раскрытыми блестевшими глазами:
- Ради точности скажу, что этот мужчина вор.
Исфинис с любопытством взглянул на этого человека.
Тот почувствовал себя неловко и успокоил его:
- Не волнуйтесь, господин! Я никогда не ворую в этом квартале!
- Он хочет сказать, что в этом квартале нечего красть, - пояснил Туна. - Поэтому он составляет нам компанию, как любой другой, но занимается своим искусством в пригородах Фив, где всюду водятся деньги и всем хорошо живется.
Вор уже изрядно выпил и виновато сказал:
- Я не вор, господин. Я из тех, кого ноги носят повсюду. Меня можно встретить и на востоке, и на западе. И если на моем пути окажется отбившийся от стаи гусь или цыпленок, я отнесу его в безопасное место, обычно в свою лачугу!
- И ты съедаешь его?
- Боже упаси, господин! От хорошей еды у меня возникает пищевое отравление! Я продаю его тому, кто купит.
- Разве ты не боишься стражей порядка?
- Очень боюсь, господин, ибо в этой стране воровать позволено богачам и правителям!
Туна дополнил слова вора:
- В Египте богатые обкрадывают бедных, но бедным запрещено воровать у богачей.
Говоря, Туна все время посматривал на обе чаши, наполненные вином. Он переменил тему разговора и с упреком спросил:
- Почему ваши чаши еще полны? Своей неторопливостью вы сеете смуту в головах пьющих.
Исфинис улыбнулся и дружелюбно сказал:
- Туна, они твои!
У того слюнки потекли. Туна схватил чаши толстыми руками и грозно посматривал на тех, кто сидел вокруг него. Затем он одну за другой опорожнил чаши и довольно вздохнул. Исфинис догадался, что означает грозный взгляд Туны, и заказал всем столько пива и вина, сколько они хотели. Все пили, пели и смеялись, отовсюду раздавались радостные возгласы, разговоры. Невзгоды и бедность оставили след на их лицах, но сейчас они казались счастливыми, смеялись и не думали о завтрашнем дне. Исфинис легко включился в общее веселье, хотя плохое настроение то и дело посещало его. Исфинис и Лату пробыли в корчме уже довольно долго, как вошел мужчина, на вид один из завсегдатаев, поднял руку в знак приветствия и заказал чашу пива.
Не теряя времени, он обратился ко всем:
- Они задержали госпожу Эбану и увели ее в суд.
Большинство завсегдатаев уже опьянели и не обращали на него никакого внимания. Но кто-то спросил:
- На каком основании?
- Говорят, что офицер пастухов, занимающий высокое положение, встретился Эбану на берегу Нила и захотел взять ее в качестве очередной наложницы. Она начала сопротивляться и оттолкнула его.
Раздались гневные крики.
- А что произойдет с ней на суде? - спросил Исфинис.
Мужчина удивленно взглянул на него и ответил:
- Присудят штраф, который ей не выплатить. Она окажется в безвыходном положении. Суд прикажет выпороть ее и бросить в тюрьму.
Исфинис изменился в лице. Он побледнел и обратился к мужчине:
- Вы покажете нам, как найти этот суд?
Туна непослушным языком сказал:
- Вам лучше выпить, ибо тот, кто посмеет защищать эту женщину, прогневает высокого офицера и навлечет на себя наказание, какое трудно представить!
Мужчина, принесший эту весть, спросил:
- Вы иностранец, господин?
Исфинис ответил:
- Да. И я хочу присутствовать на суде.
- Я провожу вас туда, если таково ваше желание.
Когда они вышли из корчмы, Лату наклонился к уху юноши и шепнул:
- Будь осторожен, не вмешивайся ни во что. Не забывай о благородной цели, ради которой мы прибыли сюда.
Исфинис ничего не ответил, повернулся и пошел следом за мужчиной.
6
Суд был битком набит просителями, судебными приставами и свидетелями. Зал заполнили люди всех сословий. На почетном месте расположились судьи с длинными бородами и белыми лицами. Фигурка Тами, богини правосудия, украшала грудь главного судьи. Вновь пришедшие сели рядом, и Лату шепнул Исфинису:
- Они подражают ритуалу нашей судебной системы.
Оба всматривались в лица тех, кто находился в зале, и убедились, что подавляющее большинство составляют гиксосы. Судьи вызывали обвиняемых, учиняли им короткий допрос и тут же выносили жестокие приговоры. Обнаженные жертвы с медного цвета телами и смуглыми лицами сокрушались по поводу приговоров. Настала очередь госпожи Эбаны, и судебный пристав выкрикнул:
- Госпожа Эбана!
Исфинис и Лату насторожились и увидели женщину, которая размеренным шагом приближалась к помосту. Ее походка говорила о достоинстве и печали, лицо сохранило красоту, несмотря на то что ей было почти сорок лет. За ней шел гиксос в прекрасных одеждах, отвесил почтительный поклон судье и сказал:
- Достопочтенный судья, я доверенное лицо командира Руха, на которого напала эта женщина. Меня зовут Хумм. Я буду представлять командира на этом суде.
Судья согласно кивнул, чем поразил Лату и Исфиниса. Судья задал вопрос:
- В чем твой хозяин обвиняет эту женщину?
Хумм ответил с недовольством и раздражением:
- Мой хозяин говорит, что встретил эту женщину сегодня утром и захотел ввести ее в свой гарем, но она неблагодарно отказалась и нагло отвергла его, что он посчитал оскорблением солдатской чести.
Это заявление вызвало шумное негодование в зале, люди неодобрительно перешептывались. Судья поднял жезл и указал на зал. Наступила тишина. Затем он спросил:
- Женщина, что ты на это скажешь?
Женщина хранила спокойствие, точно неверие в справедливый исход дела избавило ее от ощущения страха. Она спокойно ответила:
- Заявление этого человека ошибочно.
Судья сделал ей гневный выговор:
- Остерегайся произносить слова, которые могут задеть достоинство почтенного истца, ибо тогда твое преступление удвоится в тяжести! Расскажи, что произошло, и оставь решение за нами!
Лицо женщины покраснело от смущения, и она заговорила, не теряя спокойствия:
- Когда я шла в рыбацкий квартал, передо мной остановилась карета. Из нее вышел офицер и, не представившись, велел мне немедленно сесть в нее. Я испугалась и хотела уйти от него, но он схватил меня за руку и заявил, будто оказывает мне честь тем, что введет меня в свой гарем. Я ответила, что отвергаю его предложение, но он рассмеялся мне в лицо и заявил, что женщина обычно выражает согласие, если делает вид, будто возражает.
Судья жестом остановил ее, точно ему неприятно было слушать подробности, которые могут бросить тень на достоинство офицера. Он сказал:
- Отвечай! Ты напала на него или нет?
- Ни в коем случае, ваша честь. Я твердо отказалась от предложения офицера и пыталась вырваться из его рук, однако не оскорбила его ни действием, ни словом. Люди, живущие в том квартале, могут подтвердить мои слова.
- Ты говоришь о рыбаках?
- Да, ваша честь.
- Показания подобных людей не имеют силы в этом священном месте.
Женщина умолкла, ее взгляд говорил о недоумении и смятении. Судья спросил:
- Это все, что ты имеешь сказать?
- Да, ваша честь. И я клянусь, что не причинила ему вреда ни действием, ни словом.
- Тот, кто обвиняет тебя, занимает высокое положение. Он из гвардии фараона, и его слова остаются в силе, пока не доказано обратное.
- Как мне доказать обратное, если суд не желает выслушать показания моих свидетелей?
Судья гневно ответил:
- Рыбаки являются в это место лишь как подозреваемые!
Судья наклонился к своим коллегам, чтобы выслушать их мнение. Затем он снова сел прямо и заговорил, обращаясь к госпоже Эбане:
- Женщина, командир намеревался оказать тебе любезность, а ты ответила ему неблагодарностью. Суд предлагает выбор - либо ты внесешь пятьдесят кусков золота, либо тебе грозит три года тюрьмы с предварительной поркой.
Присутствующие внимательно выслушали приговор, и почти на всех лицах появилось выражение удовлетворения, кроме одного человека, который взволнованно, будто не в силах сдержаться, громко обратился к судье:
- Достопочтенный судья! С этой женщиной обошлись несправедливо, она невиновна! Отпустите ее! Помилуйте ее, ибо с ней поступили несправедливо!
Однако судья вышел из себя, начал сверлить заступника грозным взглядом. Тот умолк. Люди со всех сторон смотрели на него. Исфинис узнал того, кто посмел выступить, и от удивления обратился к своему спутнику:
- Это тот самый юноша, который рассердился, когда я заговорил с ним, и обвинил нас в том, будто мы рабы пастухов.
Исфинис был вне себя от гнева и испытывал боль. Он продолжил:
- Я не позволю глупому судье бросить эту женщину в тюрьму!
Встревоженный Лату сказал:
- Ты прибыл сюда с более важной целью, чем заступничество ради обиженной женщины. Смотри, как бы твои действия не обернулись против нас!
Но Исфинис не обращал внимания на своего спутника. Он ждал, пока судья не спросил женщину:
- Ты заплатишь требуемую сумму?
Тут Исфинис встал и приятным голосом любезно произнес:
- Да, господин судья!
Все повернули головы и внимательно смотрели на смелого и щедрого юношу, который в последний миг вызвался спасти женщину Эбана с удивлением глядела на него, как и юноша, который заступался за нее со слезами на глазах. Доверенное лицо командира бросило на него свирепый и угрожающий взгляд, но высокий и стройный юноша с привлекательным лицом, не обращая на него внимания, подошел к помосту, где сидели судьи, и передал им требуемую сумму штрафа.
Судья недоуменно раздумывал и задавался вопросом: "Где этот крестьянин раздобыл золото и откуда у него такая смелость?" Но ему ничего не оставалось, как обратиться к Эбане:
- Женщина, ты свободна. Пусть судьба, от которой ты едва спаслась, станет тебе уроком!
7
Они покинули суд вместе - Лату, Исфинис, госпожа Эбана и незнакомый юноша. Пока они шли, женщина взглянула на Исфиниса и тихим голосом, который тот едва расслышал, сказала:
- Господин, ваша храбрость спасла меня от подземной темницы. Поэтому я обязана считать себя вашей рабой в благодарность за ваш добрый поступок. Я в неоплатном долгу перед вами.
Юноша взял руку Исфиниса и поцеловал ее. Его глаза наполнились слезами. Он сказал дрожащим голосом:
- Да простит меня Бог за то, что я раньше плохо подумал о вас, и наградит вас лучшей наградой за то, что вы сделали для нас, избавив мою мать от темницы и телесного наказания!
Исфинис был переполнен чувств и тихо ответил:
- Вы мне ничего не должны. Моя госпожа, вам учинили жестокую несправедливость. Если несправедливо обошлись хотя бы с одним человеком, от этого не становится легче. Я не сдержался и дал выход гневу - так что вы мне ничего не должны.
Эти слова не убедили госпожу Эбану, которую переполняли чувства. Она смутилась и, запинаясь, сказала:
- Какой благородный поступок! Он не поддается описанию и выше всяческих похвал!
Ее сын был столь же впечатлен. Видя, что Исфинис смотрит на него, он сказал извиняющимся тоном:
- Когда мы встретились, я принял вас за прихвостней пастухов, ибо вы мне показались очень богатыми. Теперь выяснилось, что вы два щедрых египтянина, явившиеся неизвестно откуда. Клянусь, я не оставлю вас в покое, пока вы не окажете любезность и не посетите нашу лачугу, где мы вместе отведаем пива, дабы отметить знакомство, которое является для нас честью. Что скажете?
Приглашение обрадовало Исфиниса, который горел желанием оказаться среди соотечественников. Юноша привлекал его общительностью и приятной внешностью.
- Мы принимаем твое приглашение с великим удовольствием, - ответил Исфинис.
Юноша и его мать были вне себя от радости. Мать сказала:
- Вы должны извинить нас, ибо вы не найдете нашу лачугу подходящей для своего высокого положения.
Сообразительный Лату ответил:
- С такими хозяевами, как вы, нас все устроит, и к тому же мы торговцы, привычные к неудобствам жизни и трудностям пути.
Они шли дальше, испытывая взаимное расположение, точно были друзьями уже много лет. Пока они шли, Исфинис спросил сына Эбаны:
- Как нам называть тебя, мой друг? Меня зовут Исфинис, а моего спутника Лату.
Юноша почтительно склонил голову и ответил:
- Зовите меня Яхмосом.
Исфинису показалось, точно его назвали по имени, и он с любопытством взглянул на юношу.
Через полчаса они достигли лачуги. Это было простое строение, похожее на хижину рыбака, оно состояло из внешнего дворика и двух крохотных сообщающихся комнат. Несмотря на простоту обстановки и бедность, здесь царили чистота и порядок. Яхмос и оба гостя расположились в дворике, широко открыв дверь, чтобы впустить ветерок, дувший со стороны Нила, и видеть саму реку. Эбана ушла готовить напитки, и все какое-то время сидели молча, поглядывая друг на друга.
Яхмос робко сказал:
- Странно видеть столь почтенных египтян. Как это пастухи позволили вам разбогатеть, если вы не пресмыкаетесь перед ними?
- Мы египтяне из Нубии и только сегодня прибыли в Фивы, - ответил Исфинис.
Юноша от удивления и восторга захлопал в ладоши и сказал:
- Нубия! Много людей бежало туда, когда пастухи вторглись в нашу страну. Вы из тех, кто тогда бежали?
Лату по природе был крайне осторожен, поэтому тут же ответил, опережая Исфиниса:
- Нет. Мы уехали туда раньше, чтобы заняться торговлей.