Брачный катехизис
XXVII. Брак есть наука.
XXVIII. Мужчина не имеет права жениться, не изучив предварительно анатомии и не сделав вскрытия хотя бы одной женщины.
XXIX. Судьба супружеской пары решается в первую брачную ночь.
XXX. Лишая женщину свободы воли, вы лишаете ее и возможности приносить жертвы.
XXXI. В любви тело женщины, не говоря уже о ее душе, подобно лире, открывающей свои тайны лишь тому, кто умеет на ней играть.
XXXII. Даже если женщина не питает к мужчине отвращения, в душе ее непременно дремлет чувство, которое рано или поздно прикажет ей отвергнуть удовольствия, не освященные страстью.
XXXIII. Не только чести, но и корысти ради муж никогда не должен доставлять себе такого удовольствия, которое он не сумел сделать желанным для своей жены.
XXXIV. Поскольку удовольствие проистекает из согласия ощущений и чувства, можно осмелиться утверждать, что удовольствия суть своего рода материальные идеи.
XXXV. Поскольку сочетания идей неисчислимы, так же должно обстоять дело и с удовольствиями.
XXXVI. Как на одном дереве не найти двух одинаковых листков, так в жизни человека не сыскать двух одинаковых наслаждений.
XXXVII. Если наслаждение всякий раз ощущается по-иному, мужчина может быть всю жизнь счастлив с одной и той же женщиной.
XXXVIII. Уметь улавливать малейшие оттенки наслаждения, углублять, обновлять и разнообразить их - вот в чем состоит гений мужа.
XXXIX. Если муж и жена не любят друг друга, гений этот - не что иное, как распутство, ласкам же, вдохновленным любовью, похотливость чужда.
XL. Самая целомудренная из замужних женщин может быть самой сладострастной.
XLI. Самой добродетельной женщине случается невольно согрешить против пристойности.
XLII. Когда двоих связуют узы наслаждения, общественные условности умолкают. Об этот риф разбилось не одно судно. Муж, который хотя бы однажды забудет, что обязан уважать целомудрие и без покровов, - человек пропащий. Супружеская любовь должна открывать и закрывать глаза лишь в нужные мгновения.
XLIII. Главное - не в силе или частоте, но в меткости.
XLIV. Заронить желание, взрастить его, взлелеять, развить, раздразнить и наконец удовлетворить - это целая поэма.
XLV. В наслаждениях следует переходить от двустишия к четверостишию, от четверостишия к сонету, от сонета к балладе, от баллады к оде, от оды к кантате, от кантаты к дифирамбу. Муж, начинающий прямо с дифирамба, - глупец.
XLVI. Каждой ночи потребно особое меню.
XLVII. Брак обязан неустанно сражаться с ненасытным чудовищем - привычкой.
XLVIII. Если мужчина не умеет отличить наслаждения вчерашней ночи от наслаждений сегодняшней, значит, он женился слишком рано.
XLIX. Легче быть любовником, чем мужем, ибо труднее быть остроумным каждый день, чем шутить от случая к случаю.
L. Мужу ни за что не следует засыпать первым и просыпаться последним.
LI. Мужчина, входящий в туалетную комнату женщины, - либо философ, либо болван.
LII. Безупречный муж - человек конченый.
LIII. Замужняя женщина - раб, которому следует воздавать царские почести.
LIV. Мужчина может льстить себя надеждой, что знает свою жену и приносит ей счастье, лишь если она часто сидит у него на коленях.
Именно всей невежественной компании обреченных мужей, всем этим подагрикам, курильщикам, нюхальщикам табака, старикам, ворчунам и проч. адресовано письмо, которое стерновский Готье Шенди послал своему брату Тоби, когда тот задумал жениться на вдове Водмен.
Поскольку почти все советы, которые самобытнейший из английских сочинителей включил в это прославленное письмо, достойны пополнить наши замечания касательно наилучшего обращения мужей с женами, мы приводим его целиком, умоляя обреченных отнестись к нему как к одному из содержательнейших творений человеческого ума.
Письмо г-на Шенди капитану Тоби Шенди
"Дорогой брат Тоби. Я собираюсь сказать тебе кое-что о природе женщин и о том, как за ними ухаживать; и счастье, может быть, для тебя - хотя и не такое уж счастье для меня, - что ты имеешь возможность получить наставительное письмо по этому предмету, а я в состоянии его написать.
Если бы так угодно было распорядителю наших судеб - и твои познания достались тебе не слишком дорогой ценой, я бы предпочел, чтобы ты вместо меня макал в эту минуту перо в чернила; но так как вышло иначе - пока миссис Шенди здесь рядом готовится лечь в постель, - я набросаю тебе в беспорядке, как они пришли мне на ум, ряд полезных для тебя, на мой взгляд, советов и наставлений, которые я привожу в знак любви к тебе, не сомневаясь, дорогой Тоби, в том, как они будут тобою приняты.
Во-первых, в отношении всего, что касается в этом деле религии - хотя жар на щеке моей свидетельствует, что я покраснел, заговорив с тобой об этом предмете, несмотря на нелицеприятное старание твое держать такие вещи в тайне, мне хорошо известно, как мало ты пренебрегаешь исполнением ее предписаний, - но я все-таки желал бы отметить одно из ее правил в особенности, о котором (в продолжение твоего ухаживания) ты забывать не должен, а именно: никогда не выступай в поход, будь то утром или после полудня, не поручив себя сначала покровительству всевышнего, дабы он охранял тебя от лукавого.
Гладко брей себе голову по меньшей мере раз в каждые четыре или пять дней, и даже чаще, для того чтобы, если по рассеянности случится тебе снять перед ней парик, она не в состоянии была приметить, сколько волос снято у тебя Временем - и сколько Тримом.
- Еще лучше удалить из ее воображения всякую мысль о плешивости.
Всегда держи в уме, Тоби, и действуй в согласии с твердо установленной истиной - что женщины робки. И слава богу, что они такие, - иначе с ними житья бы не было.
Смотри, чтобы штаны твои были не слишком узкие, но не давай им также чересчур свободно висеть на бедрах, подобно шароварам наших предков.
- Золотая середина предотвращает всякие выводы.
Что ты бы ни собирался сказать, много или мало, не забывай, что всегда надо говорить тихим, мягким тоном. Молчание и все, что к нему приближается, вселяет в мозг мечты о полуночных тайнах. Поэтому, если можешь, никогда не бросай щипцов и кочерги.
Избегай всяких шуток и балагурства в разговоре с ней и в то же время принимай все доступные для тебя меры, чтобы ей не попадали в руки книги и писания, проникнутые этим духом; существуют книги душеспасительные, и хорошо, если бы тебе удалось приохотить ее к ним; но ни в коем случае не позволяй ей заглядывать ни в Рабле, ни в Скаррона, ни в "Дон Кихота".
- Все эти книги возбуждают смех, а ты знаешь, дорогой Тоби, нет страсти серьезнее плотского наслаждения.
Втыкай булавку в грудь твоей рубашки, перед тем как войти в ее комнату.
Если тебе дозволяется сесть рядом с ней на диван и она дает тебе случай положить твою руку на свою - остерегайся им воспользоваться, - ты не можешь это сделать так, чтобы она не узнала состояния твоих чувств. Оставляй ее на этот счет и на счет как можно большего числа других вещей в полном неведении: поступая таким образом, ты привлечешь на свою сторону ее любопытство; но если она все-таки не сдастся, а осел твой по-прежнему будет становиться на дыбы, как есть все основания предположить... Тебе следует первым делом выпустить несколько унций крови из-под ушей, как было в обычае у древних скифов, которые вылечивались таким способом от самых бурных приступов вожделения.
Авиценна, далее, стоит за то, чтобы смазывать соответственное место настоем чемерицы, производя надлежащие опорожнения и прочищения желудка, - и я считаю, что он прав. Но ты должен есть поменьше или вовсе не есть козлятины или оленины - не говоря уже о мясе ослят или жеребят - и тщательно воздерживаться - поскольку, разумеется, ты в силах - от павлинов, журавлей, лысух, нырков и болотных курочек.
Что же касается напитков - мне нет надобности рекомендовать тебе настой из вербены и травы ганеа, замечательное действие которого описывает Элиан, - но если ты потерял к нему вкус - оставь его на время и замени огурцами, дынями, портулаком, водяными лилиями, жимолостью и латуком.
Сейчас мне больше не приходит в голову ничего полезного для тебя, кроме разве... объявления новой войны. - Итак, пожелав тебе, дорогой Тоби, всего наилучшего, остаюсь твоим любящим братом,
Вальтером Шенди".
В нынешних обстоятельствах Стерн, без сомнения, вычеркнул бы из письма мистера Шенди пассаж относительно осла и не только не стал бы советовать обреченному выпускать несколько унций крови из-под ушей, но и заменил бы огурцы и латук на кушанья куда более основательные. Если он рекомендовал быть как можно более сдержанным перед боем, то лишь для того, чтобы обрести чудесную мощь в бою, по примеру английского правительства, которое в мирное время располагает всего двумя сотнями кораблей, но готово выстроить на своих верфях вдвое больше, лишь только представится возможность ринуться в бой за владычество над всеми морями и флотами.
Если мужчина принадлежит к узкому кругу тех избранников, которые в полной мере вкусили достижений человеческой мысли, ему следовало бы перед тем, как жениться, взвесить свои нравственные и физические силы. Дабы успешно бороться против всех тех бурь, которые многочисленные соблазны постоянно грозят поднять в сердце жены, муж должен быть не только сведущ в науке наслаждения и располагать состоянием, которое позволит ему не войти ни в один из разрядов обреченных, но и обладать отменным здоровьем, безупречной чуткостью, острым умом, здравомыслием, достаточным, чтобы выказывать свое превосходство лишь в подобающих обстоятельствах, и, наконец, исключительно тонкими слухом и зрением.
Пусть супруг даже хорош собой, строен и мужествен, однако если он не удовлетворяет всем перечисленным выше требованиям, быть ему среди обреченных. Поэтому муж, которого природа наградила лицом некрасивым, но выразительным, скорее сумеет противостоять злу, нежели глупый красавец, - лишь бы жена хоть однажды забыла о его уродстве.
Исправим упущение Стерна и предупредим, что умный муж не должен источать никаких запахов, дабы не вызвать у жены отвращения. Поэтому он будет с превеликой осторожностью прибегать к духам, - ведь злоупотребление ими может навеять окружающим самые оскорбительные подозрения.
Умный муж обязан следить за своими манерами и в разговорах с женой так тщательно выбирать слова, как если бы он ухаживал за самой ветреной красавицей. Именно к нему обращена мысль философа:
"Есть женщины, которые, погубив и опозорив себя ради мужчины, разлюбили его за то, что он без должного изящества сбросил сюртук, дурно остриг ноготь, надел чулок наизнанку или неловко расстегнул пуговицу".
Одна из первостепенных обязанностей настоящего мужчины - скрывать от жены истинные размеры своего состояния, дабы иметь возможность удовлетворять любые ее прихоти не хуже самого щедрого холостяка.
Наконец, - вещь самая трудная и требующая сверхчеловеческого самообладания - он обязан безраздельно властвовать над тем ослом, о котором говорит Стерн. Осел этот должен повиноваться ему, как крестьянин XIII века повиновался своему господину; он должен слушаться и замолкать, пробуждаться и застывать по первому приказанию.
Однако все перечисленные достоинства отнюдь не гарантируют мужу успеха. Даже наделенный этими совершенствами, он, равно как и все прочие мужчины, рискует стать для своей жены тем же, чем является для газеты подставной редактор, отвечающий за ее материалы перед законом, но не оказывающий на них ни малейшего влияния.
Как! - воскликнут недалекие людишки, не видящие дальше собственного носа, - неужели нужно потратить столько сил на то, чтобы завоевать любовь собственной жены; неужели нельзя быть счастливым в семейной жизни, не усвоив предварительно всей вашей премудрости? Чего доброго, правительство откроет для нас кафедру любви, как открыло недавно кафедру общественного права?
Вот наш ответ:
эти многочисленные правила, до которых так трудно дойти своим умом, эти дотошные замечания, эти понятия, изменяющиеся в зависимости от темперамента, таятся в сердце людей, рожденных для любви, как чувство вкуса и некое неизъяснимое умение без труда сочетать идеи живут в душе поэта, художника или музыканта. Люди, которые затрудняются исполнить наши предписания, суть обреченные, точно так же как люди, которые не в силах уловить связь двух разных идей, - болваны. У любви есть свои неведомые гении, как у войны - свои Наполеоны, у поэзии - свои Андре Шенье, а у философии - свои Декарты.
Это наблюдение поможет нам дать ответ на вопрос, мучающий человечество с очень давних пор: отчего так редки счастливые браки?
Счастливые браки исключительно редки оттого, что на свете мало людей гениальных. Долговечная страсть - величественная драма, разыгранная актерами равного таланта, драма, где катастрофами служат чувства, а событиями - желания и где еле заметное душевное движение производит перемену декораций. Так вот, разве часто встречаются в том стаде двуруких, что зовется нацией, мужчина и женщина, в равной мере одаренные гением любви, если талантливые люди так редки даже в науках, требующих от ученого лишь согласия с самим собой?
Мы обрисовали - причем лишь в самых общих чертах - те, можно сказать, физические затруднения, которые предстоит преодолеть супругам на пути к счастью, но что сказали бы вы, разверни мы перед вами устрашающую картину нравственных обязательств, рождающихся из разности характеров?.. Впрочем, в этом нет нужды: человек, умеющий обуздывать темпераменты, будет повелевать и душами.
Предположим, что наш образцовый супруг обладает теми изначальными достоинствами, которые позволят ему успешно оборонять свою супругу от холостяцких покушений. Допустим, что он не входит ни в один из многочисленных разрядов обреченных, перечисленных нами выше. Вообразим, наконец, что он усвоил все наши максимы, что он владеет той восхитительной наукой, в азы которой мы вас только что посвятили, что он женился, преисполненный учености, что он знает свою жену и любим ею; итак, вообразив все это, мы продолжим перечисление основных причин, способных отягчить и без того сложное положение, в которое мы поставим его, дабы на его примере преподать урок всему роду человеческому.
Размышление VI
Пансионы
Если вы женились на девице, воспитывавшейся в пансионе, ваши шансы пополнить разряд вышеперечисленных мужей, упускающих свое семейное счастье, возрастают не менее чем в тридцать раз; с таким же успехом вы могли бы сунуть руку в осиное гнездо.
Если вам все-таки выпал этот жребий, тогда тотчас после венчания, не обольщаясь невинной внешностью, прелестным простодушием, целомудренными манерами вашей супруги, обратитесь ко второй части нашего сочинения, вдумайтесь в содержащиеся там аксиомы и последуйте данным там советам. Больше того, примените на практике строгости, о которых говорится в третьей части нашей книги, немедля приступите к неусыпному наблюдению и окружите жену неослабной отеческой заботой; все это необходимо потому, что, можете не сомневаться, наутро после вашей свадьбы, а может быть, и накануне вечером, в доме вашем уже будет неблагополучно.
В самом деле, вспомните те секретные и глубокие познания, которые приобретают о природе вещей - de natura rerum - школьники. Лаперуз, Кук или капитан Парри не так упорно прокладывали себе дорогу к полюсам, как лицеисты отыскивают путь к запретным лагунам океана наслаждения.