Некоторые детали ярко выделялись из общего туманного пятна. Мельком виденное лицо Жюльетты, покрасневшее и несчастное, когда она сходила к автомобилю с лестницы Гвен, шурша белым шелком подвенечного платья. Поездка во втором автомобиле с Гвен, которая держала Криса за руку и взволнованно и бессвязно говорила ему что-то, а он, не слушая ее, не сводил неподвижного взгляда с безрадостных улиц. Мрачная лестница, ведущая в зал регистрации, где дожидался с несколькими друзьями Джеральд.
Снова и снова лицо Жюльетты, становившееся все бледнее и бледнее, в то время как Крис, в судорожном бессильном кошмаре, силился сказать то "она сейчас лишится чувств", то "остановись, Жюли, остановись, пока еще не поздно!" и не мог вымолвить ни слова.
Внутренняя борьба с чувствительностью, охватившей женщин, как облако невидимого слезоточивого газа.
Подпись в метрической книге и безмолвное "так вот оно что…" при известии, что Джеральд был уже женат и разведен.
Уверенность, что смертельно бледная Жюли упадет в обморок, когда она споткнулась на лестнице.
Возвращение с родителями и Гвен под аккомпанемент истерических рыданий.
Ненависть к тупым и самоуверенным лицам сопровождающих Джеральда друзей-мужчин, готовых до последней капли крови отстаивать систему, которая, в свою очередь, отстаивает и гарантирует их доходы; к ярким и шикарным женщинам, возбужденно обсуждавшим, что предпримут "Джерри и Жюли", когда "вернутся назад".
Лицо Жюльетты, когда она поцеловала его на прощание, Жюльетта, возбужденная и раскрасневшаяся от шампанского, когда она болтала с небольшой группой друзей, столпившихся вокруг автомобиля.
Затем жужжание мотора, идиотское "ура" друзей-спортсменов, когда автомобиль тронулся в путь к Дувру и Монако, и руки Жюльетты над головой, руки новой Иокасты, обреченной на заклание.
Все это очень просто и обыденно, повседневное происшествие, одним Стрефоном и одной Хлоей больше. И однако… бесповоротные решения, моральные последствия, социальные обязательства…
Крис быстро вошел в дом, чтобы взять пальто и шляпу, ему хотелось хоть немного пройтись после всего этого. Выходя, он столкнулся с Фрэнком.
- Привет, в чем дело? Куда ты? - весело сказал Фрэнк. - Выпей-ка еще бокал шампанского.
- Благодарю, с меня довольно, - сказал Крис с поклоном. - Но разрешите мне поздравить вас, сэр. Вы действительно спасли ваше состояние самым достойным образом.
На следующее утро Крис встал рано и после завтрака стал неторопливо укладываться. Он намеревался в этот же день переселиться в небольшую комнату, возможно, не без клопов, которую он снял в Сохо, на полпути между работой для денег в Мэйфере и работой "для души" в библиотеке Британского музея.
Он даже удивлялся, с каким спокойствием и бесчувствием расстается с родителями, но решил раз и навсегда, что ему с ними больше не по пути и что единственный правильный выход - уйти от них без лишних разговоров и взаимных обвинений. Единственное, что беспокоило его, как быть с Гвен? Он отдавал себе отчет в трудности создавшегося положения. Невозможно было уйти из дома, даже не поблагодарив Гвен за ее благорасположение к нему. С другой стороны, было в равной степени невозможно с невозмутимым видом явиться к ней в комнату и сказать:
- Очень благодарен вам за гостеприимство. Оно доставило мне массу удовольствия…
Мало того что это было бы грубостью: это неизбежно вызвало бы сцену. И потом, у него не было ни малейшего желания порывать с Гвен. Напротив: было бы крайне приятно продолжать видеться с ней, и притом как можно чаще. Как же поступить? Может быть, стоило бы оставить ей свой адрес? Почему бы и нет?
Он решил, что проще всего объяснить ей все в письме и назначить свидание…
Крис как раз заканчивал это довольно трудное дело, когда раздался осторожный стук в дверь и вошел Фрэнк; вид у него был крайне озабоченный.
- Я хочу серьезно поговорить с тобой, - внушительно сказал он.
- Пожалуйста, - вежливо сказал Крис, надеясь выдержать назревавшую семейную сцену насколько возможно в дружеском тоне. - Что ты хочешь сказать?
Фрэнк сразу смутился. Удивительно, как теряются "прямодушные" северяне, когда их собеседник также проявляет прямоту и решительность.
С нежной заботливостью поддерживая свою руку на черной перевязи, Фрэнк опустился в кресло.
- Сейчас не время быть легкомысленным, - объявил он. - Перестань возиться с чемоданом и послушай меня.
- Пожалуйста, - согласился Крис. - Ничего, если я закурю?
- Во-первых… - Фрэнк откашлялся; казалось, он старается что-то припомнить. - Ах да, объясни, пожалуйста, почему ты скрылся, когда я рассказывал о нашем финансовом положении?
- Когда? Ах, ты хочешь сказать, позавчера вечером? Я не хотел слушать разговоры о делах, которые меня не касаются.
- Как это не касаются? Ты, как я вижу, собираешь вещи, чтобы вернуться домой. Раньше, чем я допущу это, я хочу, чтобы ты объяснил мне свое поведение в этом доме.
Крис покраснел, но попытался сдержать себя.
- Что ты хочешь узнать от меня?
И на этот раз простота и прямота, по-видимому, привели в замешательство Фрэнка. Он замялся.
- Я хочу знать… то есть мы с твоей матерью хотим знать, каковы твои намерения в отношении твоей… твоей… ну, словом, хозяйки этого дома?
- Ответить на это нетрудно, - сказал Крис, улыбаясь и взглядывая на часы. - Я покину ее дом после того, как попрощаюсь с ней, примерно через полчаса.
Фрэнк засопел.
- Ты что же думаешь, что можешь так просто улизнуть, и все тут? - с усмешкой спросил он. - Пользуясь нашим покровительством?
- Нет, зачем же, - сказал Крис. - Я уйду отсюда сам по себе и сделаю это самым открытым образом.
- Я тебе сказал, что не желаю терпеть этого дерзкого легкомыслия и не буду! - сказал Фрэнк, хлопая себя по коленке. - Знаешь ли ты, что скомпрометировал репутацию порядочной женщины? И мало того, женщины, репутация которой должна была быть для тебя священной, потому что она близкий друг твоей матери и твоей сестры.
Крис сразу решил не отрицать ничего и не вступать с Фрэнком в философские споры.
- Ну и что же? - спросил он.
- Раз уж тебе приходится напоминать о подобных элементарных истинах, - Фрэнк попытался придать своим словам джентльменски саркастический тон, - разреши мне указать тебе, что ты поставил себя в такое положение, когда единственный выход для тебя как для джентльмена - это жениться на миссис Мильфесс. Вот и все.
- А если я этого не сделаю?
- Здесь не может быть никакого "если", - грубо сказал Фрэнк. - Говорю тебе чистосердечно, Крис, ты сделаешь то, что ты должен сделать, или ты не вернешься домой.
- Хорошо.
- Что хорошо?
- Я не вернусь.
Фрэнк был так ошеломлен, что Крису пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку. Крис ожидал гневной филиппики, но в эту минуту вошла Нелл; своевременность ее появления наводила на мысль, что она подслушивала у двери. Крис встал, чтобы в соответствии с требованиями этикета предложить ей стул, и приготовился к дальнейшим военным действиям против этого нового, более грозного противника.
- Ну как, все уладилось?
- Я не понимаю даже, какую чепуху он несет! - возмущенно заявил Фрэнк. - Я не могу добиться от него ни одного разумного слова. По-видимому, он думает, что может остаться здесь.
- Милый мальчик! - с материнским сочувствием промурлыкала Нелл. - Еще бы ему не хотеть остаться! Ты забыл, что значит быть влюбленным, Фрэнк?
Фрэнк пробормотал что-то невнятное, видимо, ни мало не польщенный этим комплиментом.
- А теперь, Крис, голубчик, послушай меня и попробуй рассуждать разумно ради нас всех, - сказала Нелл сладким голосом, но с холодным и воинственным видом. - У нас не такие устарелые понятия, чтобы ругать тебя за то, что ты полюбил Гвен. Мы знаем, как бурлит молодая кровь, и, по правде сказать, мы наполовину догадывались, что тут произошло. Но, видишь ли, милый, если ты будешь продолжать жить здесь, пойдут сплетни, а ты знаешь, что это такое, и как это будет неприятно Гвен и всем нам. Я отлично понимаю твое нежелание расставаться с ней. И, раз уж мы все равно переезжаем, ты мог бы остаться и в Лондоне, это не составит лишнего расхода. Единственное, что ты должен сделать, это перебраться в комнату, которую мы тебе сняли, и оставаться там, пока ты узаконишь свои отношения к милой Гвен. До тех пор ты будешь получать от нас три фунта в неделю и…
- Неплохо придумано, - перебил Крис, стойко выдерживая ее взгляд. - Серия брачных союзов, совсем в стиле Бурбонов. Так вот из-за чего вы не дали мне окончить колледж, для чего вы требовали, чтобы я поехал в Лондон? Серьезно, мама, тебе следовало бы издавать "Брачную газету"…
- Послушай-ка… - сердито начал Фрэнк.
- Оставь его, пусть он оскорбляет свою мать, - язвительно сказала Нелл. - У них считается, что это так и нужно, у этого молодого поколения самодовольных грубиянов.
- Да ты и в самом деле очень неплохо придумала, - Крис по-прежнему сохранял невозмутимость, - и, с твоей точки зрения, с самыми лучшими намерениями.
- А! - Нелл несколько смягчилась и поспешила ухватиться за то, что казалось ей началом капитуляции. - Вот теперь ты уже рассуждаешь гораздо разумнее. Подумай, как это все для тебя удачно складывается, Крис. Это же прямо, как говорится, Бог послал. Что ты можешь сделать для себя сам? Ничего! А тут у тебя рядом очаровательная женщина, которая души в тебе не чает, которая сделает для тебя все на свете, позволит тебе вести спокойную обеспеченную жизнь и заниматься на досуге твоими науками. Чего тебе еще надо?
- Я сказал "с твоей точки зрения". А теперь позволь мне изложить мою точку зрения, - сказал Крис, собирая все силы для боя. - Мне кажется, вы просто помешались на деньгах, у вас какой-то маниакальный страх лишиться их. Покуда мир так устроен, может быть, действительно разумно хватать все, что только возможно, и везде, где только возможно. Я понимаю, как важно иметь деньги, и по своему опыту знаю, что значит испытывать в них недостаток. Но деньги - только средство для достижения каких-то целей, а вы превращаете их в самоцель. Для вас деньги - настоящая религия. У вас какая-то мистическая вера в них, как, впрочем, у большинства представителей вашего поколения - отвечаю комплиментом на комплимент, - они заменяют для вас все, из чего складывается жизнь…
- Мы пришли сюда не за тем, чтобы выслушивать твои дурацкие теории, - резко сказала Нелл, - а за тем, чтобы сказать тебе…
- Нет, простите, - прервал ее Крис. - Вы должны выслушать меня, должны расстаться с вашим милым убеждением, будто я обидчивый дурак, который плетет бог знает что. Вы составили план, который налагает на меня обязательства на всю жизнь. Я надеюсь, что вы постараетесь понять, почему я отклоняю его, мне бы хотелось, чтобы мы расстались без всякой злобы. Видите ли, я сомневаюсь, чтобы даже с общепринятой так называемой практической точки зрения ваши "верные" деньги были такими уж верными. Эпоха или, по крайней мере, эра частной собственности подходит к концу. Мы уже не верим больше, что богатство равноценно добродетели, особенно когда это богатство ничем не заслужено. Мир охвачен паникой, и в особенности мир капитала. Лихорадочное бегство из одной страны в другую при малейших тревожных слухах достаточно показательно само по себе. Что же будет во время следующей мировой войны, к которой, по-видимому, все идет? Что станется тогда с вашими "верными" деньгами?
- Вздор! - сказала Нелл, упорно отказываясь вести какую бы то ни было отвлеченную дискуссию. - Какое отношение имеет международная политика к твоей женитьбе на Гвен? И что бы ни случилось, деньги - всегда деньги.
- Но ведь речь идет о том, чтобы я женился на Гвен ради денег? - сказал Крис. - А деньги имеют тенденцию улетучиваться, это мы все знаем по опыту. Надеюсь, вы не думаете, будто то, что вы двусмысленно называете "деньгами", существует в звонкой монете? Впрочем, вы, может быть, именно так и думаете. Не в этом дело. Я хочу только сказать, что "верность" нетрудового дохода может скоро оказаться иллюзией.
- Благодарю, - фыркнула Нелл. - Я готова пойти на этот риск. Но может быть, ты объяснишь нам, как это ты собираешься жить без денег?
- Погодите минутку, есть еще одна сторона вопроса! - сказал Крис. - Я бы умер от скуки и стыда, если бы мне пришлось всю жизнь жить трутнем при Гвен, находиться на ее содержании - за счет общества. Это было бы интеллектуальным и моральным самоубийством.
- Ах, скажите, - усмехнулся Фрэнк. - Мне кажется, ты сам толком не понимаешь, где твое благо. Ты достаточно ясно показал нам свое недовольство тем, что мы не дали тебе окончить университет. Ну я лично кончил его, а была ли для меня от этого какая-нибудь польза? И тебе никакой пользы не было бы. Да мы и не в состоянии себе этого позволить.
- Это я знаю, - живо сказал Крис. - Но кое-что другое вы в состоянии позволить себе, не так ли? Но не будем говорить о моем недовольстве. По сравнению с детьми бедняков я, можно сказать, просто счастливчик. Но раз уж я получил дополнительное образование, будет очень жаль, если я не смогу его закончить, тем более что у меня есть к этому склонность. Не могу понять, почему вы презираете меня за то, что я хочу работать мозгами, а не жить паразитом на содержании у женщины.
- Но господи боже мой! - с раздражением воскликнул Фрэнк. - Кто же тебе мешает работать твоими замечательными мозгами? Тебе предоставляется возможность работать без всяких помех и вместе с тем выполнить свой долг по отношению к женщине, которую ты скомпрометировал. Если она тебе настолько нравилась, что ты мог соблазнить ее, значит, ты можешь и жениться на ней, тем более что это клонится к твоей же выгоде.
- A-а! Вот мы и подошли к этому, - сказал Крис. - По-видимому, у нас с вами совершенно различное представление о морали. Скажите, а вы в этом не принимали никакого участия? Не приходило ли вам в голову, когда вы против моей воли заставили меня поехать сюда, чем все это может кончиться? Разрешите мне сказать вам откровенно, что подобные сделки, в которых половые отношения - товар, продающийся за деньги, кажутся мне в высшей степени отвратительными.
- Ты, верно, предпочитаешь умирать с голоду? Очень возвышенно с твоей стороны! - насмешливо сказала Нелл.
- Умирать с голоду? Это слишком громко сказано, - сказал Крис. - Но я готов мириться с очень, очень многим, лишь бы избежать унижения. А ваш способ устраивать жизнь кажется мне унизительным. Посмотрите, что вы делаете. Вы убеждаете свою дочь отказаться от очень порядочного, но обыкновенного молодого человека, которого она действительно любила, и заставляете ее выйти замуж за богатое животное, с которым она будет наверняка несчастна. Вы делаете это, в сущности, для того, чтобы спасти свою собственную финансовую шкуру, то, что на вашем языке таинственно называется "состоянием". Точно таким же образом вы хотите отделаться от обязательств, которые у вас, по вашему мнению, есть в отношении меня. Мне кажется это очень гнусным и мерзким: это гнилая мораль разлагающейся касты…
- Как ты смеешь говорить такие вещи! - воскликнула Нелл, теряя всякое самообладание. - Тебя послали сюда, чтобы ты охранял свою сестру, а у тебя, оказывается, такие низкие и грязные нравственные понятия, что ты соблазняешь нашу добрую знакомую, а потом сам же цинично издеваешься над этим.
- Меня послали сюда затем, чтобы ваша добрая знакомая соблазнила меня, - сказал Крис, тоже теряя терпение, - и вы это знаете. Вы…
- Ничего подобного! - пронзительно выкрикнула Нелл. - Тебя послали сюда, чтобы ты вел себя как джентльмен, а не как негодяй…
- Ну-ну! - презрительно сказал Крис. - Уже пошли вход жалкие мещанские ругательства? Сказала бы сразу, что у меня воображение, как помойная яма.
- И скажу!
- И что ты скорее отравишь меня синильной кислотой, чем потерпишь, чтобы я отрекся от ваших предрассудков и лицемерил. В каком мире ханжества и фальши вы живете!
- Довольно! - сказал Фрэнк, тяжело подымаясь на ноги. - Идем, Нелл. Пусть делает по-своему и пусть мучается угрызениями совести за свою неблагодарность!
- Он не останется здесь и не будет позорить нас, - мстительно сказала Нелл, - уж об этом я позабочусь!
Прежде чем Крис успел ответить, дверь с треском захлопнулась за ними. Он сел, стараясь совладать с нервной дрожью. И нужно же было так глупо выйти из себя. Адреналин в крови, вот что. Возмутительно - быть во власти какой-то железы, когда стремишься ни больше ни меньше как властвовать над собой и своей судьбой!
"И вот еще одна попытка рационального объяснения кончилась всего лишь грубым скандалом, вовремя которого было сказано многое такое, чего говорить не следовало. Иметь дело с человеческими существами - предприятие безнадежное. Взывать к Разуму - утопия, фантазия. Вовсе не Разум управляет ими. Для большинства людей Разум - это их личная точка зрения. Попробуй рассуждать о чем бы то ни было с более высокой точки зрения, вдаваться в обобщения - это только приводит их в ярость. Они, как гориллы, панически боятся всего непонятного. Единственный способ общаться с человеческими существами - это умело льстить им, когда ты слабее, и приказывать им, когда ты сильнее их"…
"Почему бы тебе не примкнуть к остальным? Принять участие во всеобщем грабеже? Добывать себе пропитание из любой канавы? Почему бы тебе не жениться на Гвен и спокойно жить у нее на содержании, пользоваться ее деньгами? Чего тебе беспокоиться о какой-то честности по отношению к массам, которых ты никогда не увидишь, к судьбам человечества, о которых ты никогда ничего не узнаешь, к человеческому достоинству, в которое ты не веришь? Зачем обременять себя трудновыполнимыми обязательствами?.."
- Войдите! - сердито крикнул Крис в ответ на робкий стук в дверь. Это была Гвен; глаза у нее были заплаканы, а рот подергивался от досады и огорчения.
- Крис!
Они смотрели друг на друга, и каждый старался угадать скрытые мысли и чувства другого.
- Вам угодно…
- О Крис! Зачем вы поссорились с ними?
- Я бы сказал, что это они поссорились со мной, - угрюмо сказал Крис.
- Но зачем, зачем вы рассказали им о наших отношениях?
- Я не рассказывал. Это сделала милейшая Жюли.
- О! - Пафос в голосе Гвен сменился негодованием. - После всего, что я для нее сделала… Но почему же вы не опровергли их слов?
- Бесполезно. Им хотелось верить, и они не поверили бы моим опровержениям, даже если бы это была правда, в особенности если бы это была правда.
- Вы должны были защищать меня!
- На вас никто не нападал.
- Но они страшно злы на меня, и они расскажут всем, и я…
- Нет, нет, они этого не сделают, - успокоил Крис. - Преступник я, а не вы.
- Не понимаю…
- У них был маленький план, своего рода пятидесятилетка, - сказал Крис, пристально глядя на нее. - Нас с вами свели с определенной целью. Предполагалось, что мы с вами ляжем в постель. Мы это и исполнили, как послушные дети. Затем под несколько устарелым предлогом, что вы скомпрометированы - восхитительное словечко! - я должен был освятить наши отношения браком и поступить к вам на содержание до конца нашей совместной жизни. Мое преступление в том, что я отказываюсь принять участие в этом элегантном шантаже.
- О!