* * *
Вернувшись с полей, которые он возделывал, Хелувай увидел, что Азува уже погрузила на волов плуг, серпы, оставшиеся мешки с зерном от прошлогоднего урожая. Сверху было уложено все их имущество. Меше велели следить за небольшим стадом коз, которые обеспечивали семью молоком и мясом.
Хелувай заметил маленький деревянный ларец, привязанный к телеге сбоку.
- Что это? - спросил он жену, хотя все прекрасно понял.
- Не можем же мы оставить здесь наших домашних богов.
Он отвязал ларец.
- Ты что же, так ничему и не научилась за последнее время? - Не обращая внимания на ее крик, он с силой швырнул ларец в стену их пустой хижины. От удара сундучок открылся, глиняные фигурки высыпались на землю и разбились. Азува дернулась, собравшись бежать собирать остатки, по Хелувай схватил ее за руку. - От них нет никакой пользы, женщина! Даже хуже! - Он взял прут из рук Меши и стал подгонять волов. - Ну, поехали. Нам повезет, если мы доберемся в Гесем к сумеркам.
В Гесем направлялись и другие семьи, среди них были даже египтяне. Они несли свое имущество на спинах или везли в маленьких тележках. Убогие лагеря переселенцев разрастались, как чертополох, вокруг скромных еврейских поселений. Но Хелувай на окраинах не останавливался, а заходил прямо в селения в поисках племени Иуды. Как выяснилось, племя располагалось в стороне от остальных.
На третий день он подошел к собранию старцев в одной из еврейских деревень, решив, что это, должно быть, старейшины и вожди. Несколько человек, заметив его, с недоверием рассматривали.
- Я друг. Я пришел, чтобы присоединиться к вам.
- Друг? Я не знаю тебя. - Старейшина окинул круг быстрым взглядом. - Кто–нибудь из вас знает его? Ему ответил целый хор голосов, заявляя, что Хелувая не знает никто.
Хелувай подошел ближе.
- Нас связывает с вами мой предок Иефонния, он друг Иуды, сына Иакова. Во время великого голода наш народ пришел из Ханаана следом за вами. Какое–то время мы были вашими слугами.
- Как тебя зовут?
- Хелувай.
- Что–что?
- Он говорит, что его зовут Халев. - То есть пес. Раздался недоброжелательный смех.
Хелувай почувствовал, как кровь прилила к его лицу.
- Я Хелувай, - медленно произнес он и неторопливо оглядел весь круг.
- Халев, - повторил чей–то ехидный голос.
Другой подхватил:
- Он - друг египтян, можно не сомневаться.
Хелувай решил не реагировать на обидные реплики и не поддаваться гневу.
- Я ваш брат.
- Ты соглядатай.
Казалось, они были настроены только на то, чтобы оскорблять его; люди, которые сами всю свою жизнь были рабами.
Хелувай шагнул в середину круга.
- Когда фараон стал сильно притеснять вас, наша семья давала вам зерно в обмен на коз. Когда фараон отказался давать вам солому для кирпичей, я отдал вам весь свой запас соломы… Что же вы так быстро забываете тех, кто вам помогает?
- Немножко соломы не делает тебя братом.
С этими евреями говорить было ничуть не легче, чем с его родственниками. Хелувай грустно улыбнулся. Остался последний аргумент, подтверждающий их кровное родство.
- Я сын Авраама, так же как и вы.
- То, что ты утверждаешь, еще не доказано.
Он посмотрел на старейшину, который это сказал, и склонил голову.
- Я потомок внука Авраама, Исава, и старшего сына Исава, Елифаза.
Другой старейшина усмехнулся.
- Мы не поддерживаем никаких связей с потомством Исава.
- Посмотрите, как он покраснел. - Едом.
Внутри Хелувая поднялось негодование. Как они могут так гордиться Израилем, мошенником, который обманул своего родного брата, Исава, из–за первородства?! Но он заставил себя молчать, понимая, что спор об этом не послужит достижению его цели. Кроме того, Израиль, может, и был лжецом, по Исав уж точно умом не отличался.
Некоторые засмеялись.
- На это ему нечего ответить!
Хелувай медленно повернул голову и пристально посмотрел в глаза тому, кто это сказал. Смех затих.
- Мы - потомки Израиля. - На этот раз старейшина говорил спокойно, не обвиняя, а утверждая факты.
Они думают, он так просто сдастся?
- Я сын Авраама, который был призван Богом оставить свою землю и последовать туда, куда Господь поведет его.
- Он говорит об Аврааме или о себе?
- Пес думает, что он лев.
Хелувай стиснул зубы.
- Как Авраам был призван уйти из Ура, так и мы призваны уйти из Египта. Или вы думаете, что Моисей говорит свои собственные слова, а не слова Самого Бога?
Может, у Хелувая не такая чистая кровь, как у них, но его желание быть среди народа Божьего с избытком покрывало все, чего ему недоставало. Это исходило прямо из его души и сердца. Могут ли сказать то же о себе эти люди, если сегодня они падают ниц перед Богом, а завтра восстают против Него?
Долгий взгляд старейшины оценивал его. От нехорошего предчувствия у Хелувая холодок пробежал по телу. Наконец, старейшина вытянул вперед руку.
- Сядь. Расскажи нам больше.
Хелувай принял приглашение. Остальные внимательно смотрели на него, давая понять, что они всего лишь согласились его выслушать, и это еще не означает доверие. Ему нужно тщательно выбирать слова, чтобы никого не задеть.
- У вас достаточно причин, чтобы подозрительно относиться к чужим людям. Каждый раз, когда Господь, ваш Бог, посылает пророка Моисея к фараону, на Египет приходит новое бедствие. И тогда фараон ненавидит вас еще больше.
- С тех пор, как Моисей пришел из пустыни, нам стало намного хуже, чем было до этого!
Хелувай удивленно посмотрел на того, кто это произнес.
- Все, что говорит Моисей, исполняется. Это значит, что он и есть тот, за кого себя выдает - посланник Бога.
- От него одни только проблемы! - настаивали израильтяне.
Это очень напомнило Хелуваю его разговор с отцом и братьями.
- Ваши животные ничуть не пострадали от мора. А нарывы у кого–нибудь из вас были? И град, и огонь не тронули ваши земли. Бог Авраама защищает вас!
- И ты тоже хочешь такой защиты? Разве не поэтому ты пробираешься в наше племя?
- Мне не ваша защита нужна. - Без сомнений, некоторые старцы, сидевшие в этом совете, не очень–то верили в Бога, который сражался за их спасение. - Вы также бессильны, как и я. - Хелувай медленно вздохнул и остановил взгляд на старейшине, который предложил ему сесть. Вот, по крайней мере, хоть один здравый человек. - Я египетский раб. Всю свою жизнь я работал под присмотром надзирателей и мечтал о свободе. Потом я услышал, что Нил превратился в кровь. Я пошел посмотреть и увидел еще и жаб. Их целые тысячи выпрыгивали из реки и шли в Фивы. Потом миллионы мошек и песьих мух! Волы умирали прямо на полях. Мои соседи не послушали, когда их предупреждали, и не завели своих животных в сараи - они все умерли. Моя семья переболела язвами и нарывами так же, как египтяне. А несколько дней назад у меня на глазах мои пшеничные поля побили водяные камни и выжег огонь с неба! А я на них положил столько труда!
По крайней мере, сейчас они молчали и все, как один, смотрели на него, хотя не очень–то дружелюбно.
- Я верю Моисею. Каждое наказание, которое приходит на Египет, делает фараона слабее и приводит нас ближе к свободе. Тот Бог, который обещал освободить вас, пришел, и Он доказал, что у Него есть сила исполнить Свое Слово!
Он посмотрел на весь круг старейшин.
- Я хочу… - он тряхнул головой. - Нет… Я намерен быть в числе Его народа.
Послышался недовольный ропот.
- Намерен? Какое самомнение!
- Это честность, а не самомнение.
- Тогда зачем ты пришел на наш совет?
- Я хочу быть вместе с вами, плечом к плечу, а не соперничать с вами.
Кто–то стал объяснять, что не будет ничего плохого, если этот едомлянин с семьей поставит свой шатер где–нибудь поблизости. Так уже сделали сотни других людей, включая египтян - расположили свои шатры вокруг их селения. Ну и пусть еще одна семья поселится там, если, конечно, у них есть своя пища. К тому же эти люди и их шатры - неплохая защита для евреев, если фараон опять пришлет своих солдат. Они говорили между собой, спорили, доказывали, нервничали.
Пока они решали, Хелувай молча сидел и слушал, пытаясь понять людей, к которым решил присоединиться. Он думал, что евреи должны быть другими. Но они очень напоминали ему Иерахмеила и его младших братьев, которые спорили и препирались, были полны страха и всегда ожидали худшего. Казалось, они бы предпочли, чтобы Моисей никогда не ходил к фараону и не требовал освободить их. Казалось, они бы предпочли и дальше делать кирпичи для правителя, чем рисковать ради собственной свободы!
Как будто вовсе не Бог, могущественный и великий, сейчас выстраивал события, открывая им путь к свободе.
Хелувай заметил на себе загадочный взгляд старца Завдия. Хелувай посмотрел ему прямо в глаза, желая, чтобы этот почтенный старейшина понял его мысли. "Я здесь, Завдий. Эти люди могут не принимать меня, но ни они, ни ты не сможете заставить меня уйти отсюда".
Прошли часы. Так ничего и не решив, старейшины начали расходиться. Пока они говорили, они постоянно упоминали Бога, но было нетрудно понять, что они не верили ни знамениям, ни Освободителю. Поднявшись со своего места, Хелувай увидел Мешу, который ждал его, стоя в тени между двух хижин. Улыбаясь, он пошел к сыну.
- Халев!
Насторожившись, Хелувай обернулся и увидел перед собой трех мужчин. Он еще раньше понял, что это - его враги. Он вспомнил их имена: Товия, Иаким и Нефег. Своих недоброжелателей нужно знать по именам - это мудро. Иаким вытянул вперед руку, указывая на него.
- Ты не принадлежишь нашему народу, оставь в покое наших старейшин.
- Я пришел к вам с просьбой.
- Тебе отказано.
Теперь, когда остальные разошлись, они говорили дерзко и вызывающе.
- Я подожду - хочу услышать, что скажет весь совет. - Не то что от этого что–то зависело. Он так или иначе решил остаться здесь, нравится им это или нет.
- Слушай, что мы говорим тебе, Халев. Не заходи в наше селение - держись за чертой, если не хочешь себе проблем. Мы не хотим чужаков среди нас. - Сказав это, они ушли.
- Отец, они назвали тебя собакой!
Да, они причислили его к этим презренным животным, которые жили на окраинах селений и питались отходами из мусорных куч. Он заметил в глазах Меши стыд, гнев, смущение. Но больше всего сына мучил невысказанный вопрос: "Почему ты позволил им это?"
- Они еще не знают меня, сынок.
- Они обижают тебя. - Голос Меши дрожал от пылкого гнева, присущего юности.
- Человек, который поддается гневу, может с таким же успехом сжечь свой собственный дом. - Когда речь идет о жизни его семьи, он готов переступать через свою гордость.
Меша опустил голову, но Хелувай успел заметить слезы в его глазах. Похоже, его сын думает, что он трус. Ничего, время покажет правду.
- Сражаться нужно с умом, сынок. - Хелувай положил руки на плечи Меши и повернул его, показывая на их поселение из шатров, за чертой еврейской деревни. - Если они зовут меня Халев, пусть так и будет. Я сделаю из этой клички достойное имя храброго человека.
* * *
Семья Хелувая так и осталась за чертой селения племени Иуды, но Хелувай находился поблизости всякий раз, когда собирался совет старейшин. Благодаря этому он знал все новости - так же, как и евреи. Новости же приносились посланниками - левитами от Моисея и его брата Аарона. Только что они сообщили, что фараон снова ожесточил свое сердце и грядет другая кара. Она не затронет Гесем, но будет страшным бедствием для Египта.
- Мы должны вернуться и сказать все твоему отцу и братьям!
Хелувай знал, что в действительности его жена просто хотела вернуться назад. Она хотела быть подальше от этих евреев, которые не желали с ней разговаривать.
- Я уже говорил им. Мы останемся здесь и подготовим место для родственников.
- Почему ты так уверен, что они придут?
- Они не такие уж глупые, Азува. Они просто упрямые. И, конечно же, они боятся. Как и мы все. Но мы останемся здесь. Мои слова - как семена. Они попали внутрь, их польет дождь из новых бедствий. Мои слова пустят корни, и семя взойдет.
Следующим утром он подошел к границе земли Гесем и увидел, как надвигаются целые тучи саранчи. Ее было так много, что она затмила солнечный свет. Шум, который издавала саранча, был похож на грохот колесниц и звук от лавины огня, пожирающего все на своем пути. Это было похоже на могущественную армию, идущую на битву. Кузнечики шествовали подобно хорошо обученным воинам, которые никогда не нарушают строй, не мешают идущим рядом. Каждый двигался в соответствии с приказом Командующего, взбираясь на стены и врываясь в дома через окна. От их движения вздрагивала земля и колыхались небеса. Землю покрыла сплошная черная пелена. Беспощадная орда, которую Бог призвал на битву, не оставляла после себя ни одного колоска пшеницы или полбы, ни одной травинки, ни одного дерева.
"Теперь осталось недолго", - подумал Хелувай,
Глядя на дорогу, по которой должны были прийти его отец и братья.
Пришел только Кеназ.
Иерахмеил обиделся на Бога евреев - из–за того, что Он уничтожил последнее, что оставалось от его урожая.
- А отец?
- Ты знаешь, что отец не может уйти без своего старшего сына.
- Иерахмеил не уйдет только из–за того, что это я предложил это сделать. Он дурак!
- Ты не предложил, Хелувай. Ты приказал. А наши братья этого не любят. - Кеназ улыбнулся.
- Ну, а раз я самый младший, мне все равно, кого из вас слушаться. Мое мнение роли не играет.
- В этом ты ошибаешься, брат. Ты показал смелость, что пришел сюда по собственной воле, а не поступил по воле тех, кто старше, но… глупее. - Он посмотрел на запад. - Если фараон на этот раз не отпустит евреев, то будут новые и новые бедствия. Иерахмеилу придется передумать.
* * *
Продавая и обменивая свой товар на козьи шкуры, Хелувай сделал себе большой шатер. Теперь, когда придут его братья с семьями, всем хватит места.
Пришла новая кара - на землю Египетскую спустилась темнота. И все же, когда Моисей и Аарон вернулись в Гесем, они принесли плохие вести о том, что фараон в сильной ярости. Правитель заявил, что не позволит евреям забрать с собой стада, и угрожал Моисею, что убьет его, если еще хоть раз его увидит.
Стоя в самом конце собрания евреев и слушая указания, которые давал посланник Моисея, Хелувай понял, что конец близок. Вернувшись в свой шатер, он сказал Азуве, что должен вернуться в их землю и привести отца в Гесем.
- Кеназ, ты должен остаться здесь и защищать наш лагерь. Тьма над Египтом уже рассеялась, и сейчас многие придут сюда, чтобы укрыться среди евреев. Охраняй нашу землю от них! Придя в дом отца, он обнаружил, что старшие братья уже собрали свои семьи.
- Идет новое бедствие! - Хелувай подумал о том, что, благодаря саранче и тьме, у них появилось желание слушать. - Я слышал собственными ушами, что в каждой семье в Египте умрут все первенцы мужского пола, начиная от старшего сына фараона, который сидит на троне, и заканчивая старшим сыном самого последнего раба. Первенцы животных тоже умрут.
Все посмотрели на Иерахмеила: тот побледнел.
На этот раз старший брат смотрел на Хелувая с уважением.
- Ты вернулся, чтобы спасти мою жизнь?
- Мы же братья, не так ли? Но я не только твою жизнь хотел сохранить, но и твоего старшего сына. И я хотел спасти всех старших сыновей моих братьев. Помните! Каждый первенец мужского пола.
Есром встал.
- Мы идем в Гесем вместе с Хелуваем. Весь наш скот умер. У нас оставалось немного зерна для пропитания, так и его съела саранча. Здесь нас больше ничего не держит.
Они охотно отправились в Гесем. Там они расположились рядом с шатром Хелувая. Как только они устроились, он собрал всех братьев.
- Послушайте, что Господь повелел Моисею. Каждая семья должна принести в жертву годовалого ягненка или козленка без малейшего порока.
- Каждый шатер над входом надо помазать кровью животного. Вся семья должна находиться в шатре до тех пор, пока смерть не пройдет мимо. Ягненка или козленка необходимо зажарить с горькими травами и съесть с хлебом без закваски. Когда мы будем есть ягненка, мы должны быть в обуви и в одежде для долгого пути, а в руках держать посохи.
Когда пришла ночь бедствия, о котором Бог заранее предупредил Моисея, Хелувай, его жена и дети, Кеназ, их отец Есром и четырнадцать других родственников стояли вокруг ямы, в которой разводили огонь. На горящих углях поджаривался козленок. Дрожа от страха, они исполнили в точности все, что сказал Моисей, надеясь, что каждый в этом непрочном жилище в эту ночь останется в живых.
Хелувай услышал звук, доносившийся сверху, - шепот ветра, который заставил его похолодеть. Он почувствовал какое–то темное присутствие, которое пыталось ворваться в шатер через тонкий кожаный полог, служивший дверью. Все затаили дыхание и теснее прижались друг к другу. Хелувай подтолкнул Мешу и Иерахмеила в центр круга.
- Если вы умрете, то мы все умрем. - Иерахмеил, дрожа, посмотрел вокруг. Когда в ночном воздухе стали раздаваться крики, Азува схватилась за хитон Хелувая, пряча лицо в его складках, сыновья стали сильнее прижиматься к нему. Где–то закричал мужчина, все в шатре Хелувая вздрогнули.
- Мы все умрем! - Некоторые из родственников стали плакать.
- Мы не умрем. - Хелувай говорил с уверенностью, которой сам в себе далеко не чувствовал. - Мы не умрем, если будем доверять невидимому Богу.
Иерахмеил держал за плечи своего старшего сына, прижимая его к себе.
- Нас закрывают только козьи кожи, а у евреев дома из кирпича и глины, и еще двери.
- Там что–то есть, оно приближается…
Жилище было наполнено страхом, который усиливался из–за криков, доносившихся снаружи. Дети хныкали, семейный круг сжимался.
- Надо выполнять указания. - Хелувай стал срезать с козленка мясо. Он изо всех сил старался придать спокойное звучание своему голосу. - Азува, принеси хлеб. - Она пошла за хлебом.
- Ты думаешь, мы сможем есть в такое время?
- Надо. Потому что Бог Авраама требует этого. - Хелувай протянул отцу кусок мяса. Есром взял. - Возблагодарим Бога Авраама за Его защиту от смерти.
Поборов страх, Хелувай заставил себя съесть пасхальный ужин. "Завтра мы будем свободны!"