- Посмотри, Бланш, как хорошо в саду, - ласково сказала она. - Не хочешь ли ты взять яблоко и пойти туда?
- Хочу, если Анни пойдет со мной.
Анна встала из-за стола, и девочки, взявшись за руки, отправились в сад. Мистер Кендрю благоразумно заговорил о другом.
- Этим юным леди будет не хватать сада, - сказал он. - Жаль все-таки, что вы отказываетесь от этого прелестного уголка.
- Уехать отсюда - еще не самое страшное, - вздохнула миссис Ванборо. - Джону далеко ездить из Хэмпстеда в Лондон. И мы, конечно, съедем отсюда. - Хуже то, что мы сдаем дом.
Мистер Ванборо с раздражением посмотрел на жену.
- А тебе какая забота, что дом сдается? - спросил он.
Миссис Ванборо улыбнулась, пытаясь рассеять тучи, сгустившиеся на семейном горизонте.
- Джон, милый, - мягко сказала она, - ты весь день у себя в конторе, а я весь день дома. И я волей-неволей должна говорить с людьми, которые приходят смотреть дом. Вы бы видели, что это за люди! - воскликнула она, обращаясь к мистеру Кендрю. - Они подвергают сомнению все, начиная от скребка у входной двери, кончая печной трубой на крыше. Являются в самое неподходящее время. Задают самые оскорбительные вопросы и всем своим видом дают понять, что не верят ни одному моему слову, одна грубиянка спросила, подозрительно принюхиваясь: "Вы уверены, что у вас в порядке канализация?" А один нахал усомнился в прочности дома. Не дождавшись моего ответа, подпрыгнул на своих огромных ножищах, так что все стекла зазвенели. Никто не верит, что почва у нас песчаная, что фасад дома выходит на юг. Никому не нужны все наши усовершенствования. Услыхав об артезианском колодце, изображают чуть ли не водобоязнь. А увидев курятник, забывают свою любовь к омлету.
- Представьте себе, и мне пришлось испытать нечто подобное, - рассмеялся мистер Кендрю. - Человек, снимающий дом, - лютый враг того, кто этот дом сдает. Экая, право, несообразность, не правда ли, мистер Ванборо?
Но и мистеру Кендрю не удалось рассеять мрачное расположение духа хозяина.
- Должен признаться, - буркнул мистер Ванборо, - я не слыхал ваших слов.
На этот раз ответ прозвучал почти грубо. Миссис Ванборо бросила на мужа удивленный и вместе обеспокоенный взгляд.
- Что с тобой, Джон? Ты не болен? - спросила она.
- Человека, кроме болезней, может угнетать и забота.
- Огорчительно слышать, что ты чем-то угнетен. Это касается твоих дел?
- Да, дел.
- Посоветуйся с мистером Кендрю.
- Жду, когда мне предоставят эту возможность.
Миссис Ванборо немедленно встала.
- Позови, дорогой, когда захотите кофе, - сказала она, проходя мимо мужа, остановилась на миг, легкой ладонью коснулась его лба и тихонько проговорила: - Если бы я могла разгладить эти морщинки.
Мистер Ванборо нетерпеливо тряхнул головой. Вздохнув, миссис Ванборо пошла к двери. Не успела она переступить порог, как муж окликнул ее:
- Присмотри за тем, чтобы нам никто не мешал.
- Разумеется, Джон, - и, взглянув на мистера Кендрю, открывшего дверь, прибавила, через силу улыбнувшись: - Не забудьте о лютых врагах. Им все нипочем, могут явиться даже в столь поздний час.
Джентльмены остались вдвоем за бокалом вина. Внешностью и характером они разительно отличались один от другого. Мистер Ванборо был высок и темноволос; блестящий красавец с энергическим выражением лица - таким его видел свет, но только проницательному взору открывалась под внешним лоском врожденная порочность. Мистер Кендрю, напротив, был коренаст, неловок и медлителен, если ничто не побуждало к действию. Глядя на Кендрю, свет замечал только невзрачного коротышку; проницательный же взор различал под бесцветной внешностью натуру добрую и благородную, ставящую понятия чести и справедливости превыше всего.
Первым заговорил мистер Ванборо.
- Если вы когда-нибудь решитесь жениться, Кендрю, - сказал он, - не будьте так опрометчивы, как я. Не женитесь на актрисе.
- Если бы я встретил женщину, похожую на вашу жену, - возразил гость, - будь она актриса, я бы завтра на ней женился. Красавица, умница, самых высоких правил и любит вас искренне. О, человек! Чего еще тебе надобно!
- Очень многое. Мне нужна жена знатного происхождения и со связями, которая могла бы принять избранное общество и дать мужу положение в свете.
- Положение в свете! - воскликнул мистер Кендрю. - Вот человек, коему отец оставил полмиллиона при условии, что он встанет во главе одного из самых крупных торговых домов в Англии. А он мечтает о положении в свете, словно младший клерк в его конторе. Чего ему не хватает? Куда устремлены его честолюбивые помыслы?
Мистер Ванборо осушил бокал и твердо поглядел в глаза друга.
- Парламент - вот куда устремлены мои честолюбивые помыслы, - отчеканил он. - А моя вожделенная цель - палата лордов. И единственное препятствие у меня на пути - красивая и добродетельная жена.
Мистер Кендрю предостерегающе поднял руку.
- Вы, верно, шутите, - проговорил он. - Я таких шуток не понимаю и не приемлю. Ежели вы говорите всерьез, то я вынужден заподозрить такое, о чем боюсь и помыслить. Так что давайте переменим разговор.
- Нет, не переменим! Я хочу наконец поставить точки над I. Так что же вы заподозрили?
- То, что вы разлюбили вашу жену.
- Ей сорок два, мне тридцать пять, я женат на ней уже тринадцать лет. Вам это хорошо известно. И вы всего-навсего заподозрили! О, святая простота! Вы, кажется, что-то еще хотите сказать?
- Раз уж вы настаиваете на продолжении разговора, то извольте, на правах старого друга я выскажусь. Вы дурно относитесь к вашей жене. Вот уже два года, как вы продали дело во Франции и вернулись сюда на похороны отца. Но, кроме меня и еще двух-трех старых друзей, вы никому не представили своей жены. Ваше новое положение открыло вам двери лучших домов Лондона. Вы всюду бываете, но никуда не берете с собой жену. Вы выезжаете в свет как холостой человек. И у меня есть основания подозревать, что ваши новые знакомые вас таковым и почитают. Простите мне мою прямоту, я говорю то, что думаю. Недостойно джентльмена держать взаперти жену, точно вы стыдитесь ее.
- А я и правда ее стыжусь.
- Опомнитесь, Ванборо!
- Одну минуту! Я вас слушал, послушайте теперь вы меня. Давайте заглянем в прошлое. Тринадцать лет назад я влюбился в красавицу актрису и женился на ней, чем прогневил моего отца. И нам пришлось поселиться за границей, где ничто не омрачало нашу жизнь. Перед смертью отец простил меня, и мы вернулись в Англию. И тут все переменилось. Передо мной открылось блестящее будущее, я принят в свете, а у меня на шее камнем висит женщина, чья родня - и вам это хорошо известно - самого низкого происхождения. Женщина, у которой недостает манер, чьи интересы не идут дальше детской, кухни, пения и ее книг. Разве может такая жена создать мужу положение в обществе? Разве под силу ей проложить ему путь в палату лордов? Клянусь Юпитером, если есть жены, которых следует держать взаперти, так это моя жена! И если уж говорить начистоту, я потому и сдаю этот дом, что не могу здесь запереть ее от общества. Моя жена обладает проклятым свойством заводить знакомства, где бы она ни поселялась. Еще немного, и она соберет вокруг себя уйму друзей, новых и старых, тех, что помнят ее оперной дивой. Они будут постоянно сталкиваться с ее отцом, мерзавцем из мерзавцев. Вечно пьяный, вечно клянчит подачку! Да, моя жена погубила мое будущее. Что толку перечислять ее добродетели! Она жернов у меня на шее со всеми ее добродетелями. Какой же я был идиот! Ведь стоило подождать совсем немного, и я бы женился на женщине из высшего света, которая была бы мне полезна…
Мистер Кендрю вдруг прервал хозяина, коснувшись его руки.
- На женщине вроде леди Парнелл?
Мистер Ванборо приметно вздрогнул и первый раз опустил глаза под взглядом друга.
- Что вы знаете о леди Джейн? - спросил он.
- Ровным счетом ничего. Я не принадлежу к ее кругу. Но я бываю иногда в опере. И видел вас вчера вечером у нее в ложе. Случайно до меня долетели слова моих соседей. Вас называли счастливым избранником леди Джейн, говорили, что она отличает вас среди своих многочисленных поклонников. Представьте, что будет, если эти слухи дойдут до вашей жены. Вы поступаете дурно, Ванборо. Дурно, с какой стороны ни глянь. Вы встревожили, огорчили и разочаровали меня. Видит бог, я не искал этого объяснения, но раз уж мы заговорили об этом, выскажусь со всей откровенностью. Измените свое поведение, возьмите назад все, что произнесли сейчас, иначе я перестану считать вас своим другом. Но довольно, я умолкаю. Мы оба погорячились и можем наговорить друг другу такого, о чем оба потом пожалеем. Еще раз предлагаю, переменим разговор. Вы пригласили меня посоветоваться насчет важного дела. В чем оно состоит?
Мистер Ванборо молчал. Лицо его выражало смущение. Он налил себе бокал вина, залпом осушил его. И только тогда ответил:
- Мне трудно говорить. Для меня полная неожиданность ваше отношение к моей жене.
Мистер Кендрю удивленно поднял брови.
- А что, дело касается вашей жены?
- Да.
- Она о нем знает?
- Нет.
- Вы таитесь от нее, потому что не хотите расстроить ее?
- Да.
- Имею ли я право советовать вам в этом деле?
- Да, имеете, по праву старого друга.
- Тогда почему вы не хотите объяснить мне прямо, в чем оно состоит?
На лице мистера Ванборо опять изобразилось смущение.
- Вы услышите о нем очень скоро из уст третьего лица. Сию минуту пожалует еще один гость. Он посвящен во все подробности и сумеет изложить суть лучше, чем я.
- Кто этот гость?
- Мой друг Деламейн.
- Ваш поверенный?
- Он младший партнер фирмы "Деламейн, Хопс и Деламейн". Вы его знаете?
- Да, мы знакомы. Я хорошо знал семью его жены до того, как она вышла за Деламейна. Я его недолюбливаю.
- На вас сегодня не угодишь! Деламейн человек с будущим. Силы характера ему не занимать, так что карьера ему обеспечена. Он намерен расстаться с фирмой и вступить на адвокатское поприще. Ему предсказывают успех. Что вы имеете против него?
- Ровным счетом ничего. Порой встречаются люди, которых не любишь, и все тут.
- Любите или нет, но сегодня вечером вам придется потерпеть его общество. Он вот-вот будет здесь.
Деламейн не заставил себя ждать. Дверь отворилась, и слуга объявил:
- Мистер Деламейн.
3
Мистер Деламейн, стряпчий, мечтающий об адвокатском поприще, выглядел именно так, как и должен выглядеть человек, уверенный в своем будущем. Его жесткое, чисто выбритое лицо, серые, настороженные глаза, тонкие, плотно сжатые губы - все решительно заявляло: я намерен пойти далеко, и если вы окажетесь мне помехой, пеняйте на себя. Мистер Деламейн был всегда безукоризненно вежлив, но никто, даже близкие друзья не слыхали от него ни одного слова, сказанного в шутку. Человек исключительных способностей, безукоризненно честный, во всяком случае по правилам чести, принятым в свете, он, однако, ни в ком не вызывал желания дружески похлопать его по плечу. Вы никогда не попросили бы у него взаймы ни цента, но доверили бы ему миллион. Если у вас личные неурядицы, вы никогда не обратитесь к нему за сочувствием. Если же вас волнуют общественные вопросы, увидев его, вы скажете: "Вот кто мне нужен. Этот своего добьется. Стоит только взглянуть на него и станет ясно - этот своего добьется".
- Кендрю, мой старый друг. - Мистер Ванборо представил стряпчему друга. - Все, что вы имеете сказать, говорите в его присутствии. Вина хотите?
- Нет, благодарю вас.
- Вы привезли новости?
- Да.
- Письменное заключение двух юристов?
- Нет.
- Почему?
- В этом нет надобности. Если факты таковы, как они тут изложены, дело с точки зрения закона бесспорное.
С этими словами Деламейн вынул из кармана исписанный лист бумаги и положил его на стол перед собой.
- Что это? - спросил Ванборо.
- История вашей женитьбы.
Услыхав эти слова, Кендрю оживился и первый раз выказал интерес к разговору, смысл которого он пока не улавливал. Мистер Деламейн взглянул в его сторону и продолжал:
- История вашей женитьбы, записанная с ваших слов клерком моей конторы.
Мистер Ванборо опять начал раздражаться.
- С какой стати снова все ворошить? Ведь вы навели справки и убедились в справедливости моего заявления?
- Да, навел.
- И у вас нет ни тени сомнения в том, что я прав?
- Сомнения нет, если, конечно, верны факты. И я хотел бы удостовериться, что клерк не ошибся, записывая ваши слова. Дело ваше очень серьезное. Я взял на себя ответственность высказать по нему свое профессиональное мнение, а это может иметь далеко идущие последствия. Вот почему я должен лишний раз убедиться, что мое мнение покоится на прочной основе. У меня есть к вам несколько вопросов. Наберитесь, пожалуйста, терпения и выслушайте меня. Это не займет много времени.
Мистер Деламейн уставился в листок и задал первый вопрос:
- Вы женились в Инч-Маллоке в Ирландии тринадцать лет тому назад?
- Да.
- Ваша жена, в девичестве мисс Анна Сильвестр, католического вероисповедания?
- Да.
- Ее отец с матерью тоже католики?
- Да.
- Ваши родители протестанты? Вы были крещены англиканской церковью?
- Все так.
- Мисс Анна Сильвестр не хотела стать вашей женой, потому что вы принадлежите другой церкви?
- Да.
- И чтобы добиться ее согласия, вы решили стать католиком?
- Для нее это было важно, а мне все равно.
- И вы приняли католичество?
- Да, принял, полностью совершил весь обряд.
- Здесь или за границей?
- За границей.
- Сколько времени спустя вы вступили в брак?
- Спустя шесть недель.
Тщательно сверяясь с бумагой, на этом вопросе мистер Деламейн задержался долее, чем на других.
- Все верно, - сказал он наконец и продолжал спрашивать: - Священник, который сочетал вас браком, был некто Амброз Рэдмен, молодой человек, недавно посвященный в сан?
- Да.
- Он спросил вас, какого вы оба вероисповедания?
- Да.
- А еще что-нибудь спрашивал?
- Больше ничего.
- Он не спросил вас, больше ли года вы оба принадлежите к католической церкви?
- Нет.
- Вы это точно помните?
- Точно.
- Возможно, он забыл спросить. А возможно, просто не знал, как это важно. Ведь он тогда был еще новичок в своем деле. Но может, вы или мисс Сильвестр догадались сказать ему о вашем недавнем обращении в католическую веру?
- Ни мне, ни мисс Сильвестр это и в голову не пришло.
Мистер Деламейн аккуратно сложил листок и опустил его в карман.
- Все верно до мельчайших деталей, - сказал он.
При этих словах загорелое лицо мистера Ванборо стало пепельно-серым. Он искоса глянул на мистера Кендрю и опять отвернулся.
- Ну так выкладывайте свое мнение, - обратился он к стряпчему. - Что говорит об этом закон?
- Закон говорит, и в этом нет никакого сомнения, - сказал стряпчий, - что ваш брак с Анной Сильвестр не является браком. Дело это бесспорное, другого мнения по нему быть просто не может.
Мистер Кендрю вскочил на ноги.
- Что вы хотите этим сказать? - воскликнул он в сильнейшем волнении.
Преуспевающий служитель закона поднял брови, изобразив вежливое удивление. Стоит ли так горячиться? Если мистера Кендрю что-то интересует, можно спросить не повышая тона.
- Вы хотите знать правовую сторону дела? - отнесся он к мистеру Кендрю.
- Да, хочу.
И мистер Деламейн принялся излагать соответствующую статью закона о браке, как она существует и по сей день к стыду и поношению английского законодательства и всей просвещенной английской нации.
- Согласно Ирландскому кодексу Георга II, - вещал он, - брак, совершенный католическим священником между католиком и протестантом или между двумя протестантами, перешедшими в католичество менее чем за год до бракосочетания, считается недействительным. А согласно двум другим законам, принятым в то же царствование, священник, заключивший такой брак, считается виновным в совершении уголовного преступления. На ирландских священников других вероисповедании действие этих законов не распространяется. Они имеют силу только для священнослужителей римско-католической церкви.
- Неужели такое возможно в девятнадцатом веке! - воскликнул Кендрю.
Мистер Деламейн усмехнулся. Он уже давно утратил лелеемые обществом иллюзии относительно нынешнего века.
- Ирландский брачный кодекс имеет еще и другие странности. С одной мы уже столкнулись: брак, заключенный католическим священником, оказался недействительным, а такой же брак, соверши его англиканский, пресвитерианский или нонконформистский священник, будет неоспоримо иметь законную силу. Но это не все; согласно другому закону, один и тот же брак будет действительным, если его заключил католик, и недействительным, заключи его служитель англиканской церкви. И наконец, существуют еще браки, которые англиканский священник имеет право заключать, а пресвитерианский или нонконформистский не имеют. Вопиющая нелепость. Иностранцы подобное положение сочли бы позорным. Нас же оно нимало не волнует. Но вернемся к нашему случаю. Закон говорит о нем одно: мистер Ванборо - холост, миссис Ванборо - не замужем, их ребенок - незаконнорожденный, а священник Амброз Рэдмен должен быть привлечен к суду и наказан как человек, совершивший преступление.
- Постыдный закон!
- Но закон, - коротко и внушительно возразил Деламейн.
Во время этого разговора ни одно слово не сорвалось с уст хозяина дома. Он сидел, уставившись в стол, стиснув зубы, и напряженно думал. Мистер Кендрю, оборотившись к нему, первый нарушил молчание.
- Если я правильно понял, вы хотите услышать мой совет относительно этого дела?
- Да.
- Стало быть, наперед зная суть разговора и предвидя, что скажет мистер Деламейн, вы колебались, какое вам принять решение? Неужели вы хоть на миг усомнились, что должны немедля исправить столь чудовищную ошибку и сделать вашу жену - ибо она жена ваша перед богом и людьми - женой и в глазах закона?
- Если вам угодно видеть дело в таком свете… - сбивчиво начал Ванборо, - …если вы не хотите принять в соображение…
- Я жду от вас прямого ответа: да или нет.
- Позвольте мне объясниться. Человек имеет право высказать свою точку зрения…
Кендрю взглядом, полным презрения, остановил его.
- Можете не затруднять себя объяснениями. Я покидаю ваш дом. Вы преподали мне урок, милостивый государь, который мне никогда не забыть. Оказывается, можно знать человека с детства и не видеть, что он всю жизнь носит на себе личину. Мне стыдно, что я считал вас своим другом. С этой минуты мы с вами незнакомы.
С этими словами мистер Кендрю встал из-за стола и навсегда покинул дом человека, преступившего закон чести.
- Какой вспыльчивый господин, - заметил Деламейн. - Если не возражаете, я, пожалуй, выпью бокал вина.
Ничего не ответив, Ванборо поднялся из-за стола и быстрыми шагами заходил по комнате. Каким бы негодяем он ни был, правда, пока еще в помыслах, потеря старого друга на миг выбила его из колеи.
- Дело очень щекотливое, Деламейн, - наконец вымолвил он. - Что бы вы мне посоветовали?