3.138. Заботы, под тяжестью которых привилегированный извиняется перед угнетенным, это именно заботы о сохранении привилегий.
3.139. В одном и том же человеке существуют знания, которые, полностью различаясь, имеют тем не менее один объект, так что вновь приходится делать вывод о существовании различных субъектов в одном и том же человеке.
3.140. 25, 26, 27 декабря. Отъезд Ф. Плакал. Все тяжело, несправедливо и все-таки правильно.
3.141. Он подбирает объедки, упавшие с собственного стола; благодаря этому он, правда, в течение какого-то времени насыщается больше всех, однако отучается есть наверху, за столом, а из-за этого потом кончаются и объедки.
3.142. 30 декабря. Не слишком разочарован.
3.143. Если то, что в раю должно было быть разрушено, было разрушено, то это не было определяющим, если же это было неразрушимо, то мы живем в ложной вере.
3.144. 2 января. Несомненность учителя характеризуется истинностью, ученика - продолжительностью.
3.145. Испытай себя на человечестве. Сомневающегося оно заставит усомниться, верующего - поверить.
3.146. Завтра уезжает Баум.
3.147. Это чувство: "я здесь якорь не бросаю", - и тут же почувствовать себя в ревущем, несущем потоке.
Инверсия. Ожидающе, с робкой надеждой, крадучись обходит вопрос ответ, заглядывает в отчаянии в его непроницаемое лицо и следует за ним самыми бессмысленными путями, то есть теми, которые уводят как можно дальше от ответа.
Общение с людьми соблазняет к самонаблюдению.
Дух становится свободным только тогда, когда перестает быть опорой.
3.148. Под тем предлогом, что идет на охоту, он удаляется от дома; под тем предлогом, что не хочет терять дом из виду, он карабкается на самые труднодоступные вершины; не знай мы, что он идет на охоту, мы бы его удержали.
3.149. 13 января. Оскар уехал с Оттлой, дорога на Эйшвиц.
3.150. Чувственная любовь обманывает, являясь небесной; сама по себе она бы этого не смогла, но так как она, не сознавая того, несет в себе стихию небесной любви, то она это может.
3.151. 14 января. Хмур, слаб, нетерпелив.
3.152. Есть только правда и ложь, третьего нет.
Правда неделима, следовательно, сама себя познать не может; тот, кто хочет ее познать, должен быть лжив.
3.153. 15 января. Нетерпелив. Улучшение, ночная прогулка в Оберклее.
3.154. Никто не может желать того, что ему в конечном счете вредит. И если складывается впечатление, что отдельные люди все-таки это делают - а такое впечатление, по-видимому, складывается постоянно, - то объясняется это тем, что нечто в человеке желает чего-то такого, что этому Нечто хоть и полезно, но какому-то второму Нечто, отчасти привлекаемому для оценки данного случая, наносит серьезный вред. Если бы человек с самого начала, а не только уже при этой оценке, встал на сторону второго Нечто, первое Нечто исчезло бы, и с ним - само желание.
3.155. 16 января. По собственной воле, как какой-то Фауст, он повернулся-обернулся - и избежал этого мира.
3.156. Ни одной капли не перелито и ни одной больше не влить.
3.157. То, что наша задача точно так же велика, как и наша жизнь, бросает на последнюю отблеск бесконечности.
3.158. Почему мы жалуемся по поводу грехопадения? Не из-за него мы были изгнаны из рая, а из-за древа жизни, - чтобы мы с него не ели.
3.159. 17 января.
3.160. Прометей.
О Прометее есть четыре легенды. Согласно первой, он, предавший… [см. прим.].
3.161. Закон кадрили ясен, его знают все танцоры, он действителен на все времена. Однако в силу каких-то случайностей жизни, которых вообще не должно было бы возникать, но которые возникают вновь и вновь, ты остаешься один между рядами. Возможно, это вносит сумятицу и в сами ряды, но ты этого не знаешь, ты знаешь только свое несчастье.
3.162. 17 января. Дорога в Оберклее. Ограничение.
3.163. В дьяволе все еще уважать дьявола.
3.164. 18 января. Вопль: если я буду вечным, каким я буду завтра?
3.165. Мы отделены от Бога с обеих сторон: грехопадение отделяет нас от Него, древо жизни отделяет Его от нас.
3.166. Мы грешны не только потому, что вкусили от древа познания, но еще и потому, что до сих пор не вкусили от древа жизни. Греховно состояние, в котором мы пребываем, - вне зависимости от вины.
3.167. Древо жизни - владыка жизни.
3.168. Мы были изгнаны из рая, но он не был уничтожен. Изгнание из рая было в каком-то смысле счастьем, ибо если бы мы не были изгнаны, рай пришлось бы уничтожить.
3.169. Мы были созданы, чтобы жить в раю, и рай был предназначен служить нам. Наше предназначение было изменено, но о том, что это же произошло с предназначением рая, нигде не говорится.
3.170. До самого конца сказания о грехопадении сохраняется возможность того, что вместе с человеком был проклят и сад Эдема… Прокляты только люди, сад Эдема - нет.
3.171. Бог сказал, что Адам должен умереть в тот день, когда вкусит от древа познания. То есть, согласно Богу, немедленным следствием вкушения от древа познания должны была стать смерть, согласно же змею (по крайней мере, так можно было его понять) - достижение богоравенства. Оба были сходным образом неправы. Люди не умерли, но стали смертны; они не стали богоравными, однако получили некую необходимую способность стать таковыми. Оба были сходным образом правы. Умер не человек, но человек рая; люди не стали как боги, но они стали божественным познанием.
3.172. Безутешный горизонт злого: уже в познании добра и зла ему видится богоравенство. Проклятие, кажется, ничего не ухудшило в его существе: длину пути он будет измерять брюхом.
3.173. Зло есть некое излучение человеческого сознания в определенных переходных состояниях. Видимость - это, собственно, не чувственный мир, а его зло, которое, правда, для наших глаз и образует чувственный мир.
3.174. 22 января. Попытка сходить в Михелоб. Грязь.
3.175. В наших способностях познания добра и зла мы, собственно, те же, что и во времена грехопадения, тем не менее, именно здесь мы ищем наши особые преимущества. Однако истинные различия начинаются по ту сторону этого познания. Противоположное впечатление вызывается следующим:
Человек не может удовлетвориться только познанием, он должен стремиться и действовать соответственно. Но силы для этого не дано, поэтому он вынужден разрушать себя, даже рискуя тем, что необходимой силы все равно не получит, однако ничего другого, кроме этой последней попытки, ему не остается. (В этом и заключается смысл угрозы смерти при запрете вкушать от древа познания; возможно, в этом - и первоначальный смысл естественной смерти.) И вот такой попытки человек страшится, он предпочел бы вернуть назад это знание добра и зла (обозначение "грехопадение" восходит к этому страху), но происшедшее вернуть назад нельзя, его можно только затуманить. Этой цели служат возникающие мотивации; весь мир заполнен ими. Более того, весь видимый мир - это, может быть, не что иное как некая мотивация человека, ищущего мгновения покоя. Попытка сфальсифицировать факт познания, сделав для начала познание целью.
3.176. Под всяким дымом - огонь, но того, кто видит вокруг только темный дым, это не удержит на месте, если у него горят ноги.
3.177. Мы в изумлении смотрели на эту гигантскую лошадь. Головой она пробила крышу над нашей комнатой. Облачное небо лениво обтекало могучие контуры, и с шелестом развевалась на ветру грива.
3.178. Точки зрения искусства и жизни даже в самом художнике различны.
3.179. Искусство порхает вокруг истины, однако решительно не настроено на самосожжение. Художественное умение состоит в том, чтобы в темной пустоте отыскать, не зная его заранее, такое место, в котором можно цепко поймать луч света.
3.180. Вера - как нож гильотины: так же тяжела, так же легка.
Смерть стоит перед нашими глазами примерно так же, как картина с изображением битвы Александра на стене в школьном классе. Задача в том, чтобы нашими делами еще в этой жизни затемнить или совсем стереть эту картину.
3.181. Утренние сумерки 25 января.
3.182. Самоубийца - это заключенный, который видит, как во дворе тюрьмы устанавливают виселицу, ошибочно решает, что она предназначена для него, выбирается ночью из своей камеры, спускается во двор и вешается сам.
3.183. Познание нам дано. И тот, кто слишком о нем печется, вызывает подозрения: уж не затевает ли он что-то против познания?
3.184. Перед тем, как вступить в святая святых, ты должен сбросить башмаки, но не только башмаки, а все: ношу, и походную одежду, и наготу под ней, и все то, что под наготой, и все, что спряталось уже под этим, и потом - твою сердцевину, и сердцевину сердцевины, и потом - все прочее, и потом - остатки, и потом еще - видимость неугасимого огня. Святая святых питается только самим огнем - и позволяет ему питаться собой: противостоять этому не может ни одна из сторон.
3.185. Не самоосвобождение, а самопоедание.
3.186. За грехопадение были возможны три наказания: самым мягким было осуществленное - изгнание из рая, другим - уничтожение рая, а третьим - и это было бы самым ужасным наказанием - запрет вечной жизни при оставлении без изменений всего остального.
3.187. 28 января. Суетность, самозабвение нескольких дней.
3.188. Две возможности: выставлять себя бесконечно ничтожным или быть таким. Второе - это завершение, значит, бездеятельность, первое - начало, значит, дело.
Во избежание путаницы в словах: то, что должно быть разрушено в работе, должно до этого сохраняться очень прочным, а то, что раскрошено, то раскрошено и уже не может быть разрушено.
3.189. А. не мог ни дружно жить, ни [разойтись] с Г., поэтому он застрелился; он думал, что таким образом сможет соединить несоединимое, и именно "уединиться в беседке" с самим собой.
3.190. Слова "Если…, то ты должен будешь умереть" означают, что познание "обоюдоостро": это и ступень к вечной жизни, и препятствие на пути к ней. Если после обретенного познания ты пожелаешь достичь вечной жизни - а ты и не сможешь не пожелать ее, ибо познание и есть это желание, - тебе придется разрушить препятствие, чтобы выстроить ступень, то есть само это разрушение. Таким образом, изгнание из рая было не деянием, а происшествием.
Четвертая тетрадь
4.1. Возлагая на себя слишком большую или даже всю ответственность, ты подавляешь себя. Первым поклонением идолам был, конечно, страх перед вещами - но и связанный с этим страх перед необходимостью вещей - и связанный с этим страх ответственности за вещи. Эта ответственность представлялась столь чудовищной, что ее даже не посмели возложить на нечто единственное нечеловеческое, потому что даже посредничество какого-то одного существа еще не достаточно облегчило бы человеческую ответственность, связь только с одним существом была бы еще слишком запятнана ответственностью, поэтому всем вещам приписали ответственность за самих себя, более того, этим вещам приписали еще и пропорциональную ответственность за человека. Создавались все новые и новые противовесы; этот наивный мир был самым сложным из всех, когда-либо существовавших, в полной мере его наивность проявлялась исключительно в его жестокой последовательности.
4.2. Если вся ответственность возложена на тебя, ты можешь пожелать воспользоваться моментом, чтобы пасть под грузом этой ответственности, однако если ты предпримешь такую попытку, ты обнаружишь, что на тебя ничего не возложено, но что эта ответственность - ты сам.
4.3. Атлант мог придерживаться того мнения, что он вправе, когда захочет, сбросить эту землю и без шума уйти, но ему было позволено только иметь это мнение - и не более того.
4.4. Видимое спокойствие, с которым следуют друг за другом дни, времена года, поколения, века - это настороженность; так лошади трусят рысцой перед повозкой.
4.5. 31 января. Садовая работа, безнадежность.
4.6. Борьба, в которой никоим образом и ни на какой стадии не получить поддержки. И хотя ты это знаешь, но постоянно забываешь об этом. И даже если не забываешь, все равно ищешь этой поддержки - только для того, чтобы отдохнуть во время поисков, хотя и знаешь, что поплатишься за это.
4.7. 1 февраля. Письма Ленца.
4.8. Психология - в последний раз!
Две задачи начала жизни: все более ограничивать свой круг и все время перепроверять, не прячешься ли ты где-нибудь за пределами своего круга.
4.9. 2 февраля. Письмо от Вольфа.
4.10. Зло иногда лежит в руке, как инструмент, и, узнали его или не узнали, оно не возражает, чтобы его отложили, если есть желание, чтобы оно было под рукой.
Радости этой жизни суть не ее собственные, но наш страх перед восхождением в некую высшую жизнь; мучения этой жизни суть не ее собственные, но наше самомучительство из-за этого страха.
4.11. 4 февраля. Долго валялся, бессонница, постепенное осознание борьбы.
4.12. В мире лжи ложь вытесняется из мира не своей противоположностью, а только миром правды.
4.13. Страдание есть позитивный элемент этого мира, более того, оно - единственное, что связывает этот мир с позитивным.
Только здесь страдание - страдание. Не в том смысле, что, якобы, те, кто здесь страдает, благодаря этому страданию где-то должны быть возвышены, а в том, что нечто, называемое в этом мире страданием, в каком-то другом мире - не претерпевшее изменений и лишь освобожденное от своей противоположности блаженство.
4.14. 5 февраля. Хорошее утро, невозможно обо всем вспоминать.
4.15. Задача разрушения этого мира возникла бы лишь в том случае, если бы, во-первых, он был злом, то есть чем-то противоречащим нашему здравому смыслу, и, во-вторых, если бы мы были в состоянии его разрушить. Первое соответствует нашим представлениям, на второе мы не способны. Мы не можем разрушить этот мир, потому что не построили его как нечто самостоятельное, а попали в него, заблудившись; более того: сам этот мир и есть наше заблуждение и как таковое - нечто неразрушимое или, скорее, нечто такое, что может быть разрушено не отречением, а только доведением до конца, при том, правда, что и доведение до конца может быть только следствием разрушения, но - изнутри этого мира.
4.16. Для нас правда существует в двух видах - так, как она представлена древом познания и древом жизни. Правда деятельных и правда покоящихся. В первой разделяются добро и зло, вторая - это не что иное как само добро, она не знает ни добра, ни зла. Первая правда дана нам в действительности, вторая - как предчувствие. Это печальный взгляд. А вот веселый: первая правда принадлежит мгновению, вторая - вечности, поэтому первая и гаснет в свете второй.
4.17. 6 февраля. Был во Флехау.
4.18. Представление о бесконечной протяженности и наполненности космоса есть результат доведенного до крайних пределов смешения утомительного творения и свободного самоосознания.
4.19. 7 февраля. Солдат с камнями, остров Рюген.
4.20. Усталость не обязательно означает слабость веры или обязательно? Во всяком случае, усталость означает недовольство. Мне слишком тесно во всем, что означает "Я", даже та вечность, которой я являюсь, мне тесна. Но если я читаю, к примеру, хорошую книгу, допустим, описание какого-нибудь путешествия, это пробуждает меня, освобождает меня, удовлетворяет меня. Вот доказательство того, что прежде я не включал эту книгу в мою вечность или не мог пробиться к предчувствию той вечности, которая с необходимостью охватывает также и эту книгу. - Усталость, недовольство, стеснение, презрение к самому себе должны исчезать, начиная с какой-то определенной ступени познания, и именно там, где я обрету способность познать как мое собственное существо то, что прежде как нечто чуждое освежало, удовлетворяло, освобождало и возвышало меня.
Но что, если оно оказывало такое воздействие лишь в своем мнимом качестве чуждого, и ты со своим новым познанием не только ничего в этом смысле не приобретешь, но еще и лишишься всякого утешения? Конечно, оно оказывало такое воздействие лишь в качестве чуждого, но не только такое, - его воздействие было сильнее и подняло меня на эту более высокую ступень. Оно не перестало быть мне чуждым, но, помимо этого, оно начало быть моим "Я". - Но то чуждое, которое есть ты, уже более не чуждо. Таким образом, ты отрицаешь сотворение мира и противоречишь самому себе.