"Какая-то девчонка, - он засунул руки глубоко в карманы и, насвистывая, повернул обратно. - Вздор".
Но в эту минуту кто-то отчаянно крикнул, крик пронесся по берегу, и в ответ на него послышались испуганные голоса.
- Утонула? Кто, кто утонул?
- Девочка утонула.
Люди бежали со всех сторон к тому месту, где только что лежал Кромуэль. И он тоже побежал, еще не понимая ясно, но уже чувствуя тяжесть непоправимого несчастья.
Утонула. Утонула девочка. Она, Изольда, утонула. Он бежал, спотыкаясь, обгоняя бежавших рядом.
- Изольда, Изольда утонула, - повторял он бессмысленно.
Он, задыхаясь, подбежал к толпе, стоявшей кругом, протиснулся, сильно толкнул кого-то и с ужасом наклонился над лежавшей на мокром песке девочкой. Но это была не Изольда. Черные, короткие, мокрые волосы падали ей на лоб, маленький нос странно побелел, лицо было спокойно, как-то особенно спокойно, и даже открытый посиневший рот не нарушал выражения покоя и какой-то особенной ясности и чистоты. Ее черное трико еще не успело просохнуть, и вода стекала с него на песок. Худые, детские ноги были стыдливо сжаты, руки широко раскинулись.
Не Изольда. Кромуэль поднял голову, взглянул на небо, вздохнул и вдруг, чувствуя какое-то радостное освобождение, громко засмеялся. И сейчас же растерянно оглянулся, но никто не слышал его смеха.
- Доктор, доктор, вот доктор!
Господин в сером костюме встал на колени около девочки и прижал ухо к ее мокрой груди. Все смотрели на него. Может быть, еще спасут? Но господин в сером костюме покачал головой и встал, счищая песок с колен.
- Ничего не поможет. Разрыв сердца.
- Умерла? - из-за чьего-то плеча совсем близко вынырнула голова в зеленой резиновой шапке, натянутой на уши.
Большие, светлые глаза сузились от любопытства и ужаса.
- Умерла?
Изольда. Это она. Он нашел ее. Он пододвинулся к ней и взял ее за локоть. Она посмотрела на него все с тем же любопытством и ужасом.
- Умерла? - снова спросила она.
Рука ее дрожала. Она стояла рядом с ним, совсем близко, в ярко-зеленом, еще влажном трико, от волнения поджимая то одну, то другую ногу.
По пляжу со стороны скал бежала женщина. Она бежала быстро и неровно, ее белое платье поднялось на коленях, из-под него были видны розовые подвязки с металлическими пряжками. Туфли на высоких каблуках увязали в песке. Она бежала, выбиваясь из сил, прижимая к груди клубок шерсти с длинными, блестящими спицами, словно в этой шерсти и спицах было все ее спасение.
Толпа расступилась перед ней.
Кромуэль взял Изольду за локоть.
- Пойдемте. Вам не надо этого видеть.
Она покорно дала себя увести.
Около купальни он сел на песок. Она села рядом с ним.
- Ее должны были спасти! Как же ее не спасли? - губы ее дрожали. - Это ужасно.
- Да, это ужасно. А вы осторожно купаетесь? Обещайте мне быть осторожной.
Она не удивилась, что этот незнакомый мальчик просит ее что-то обещать ему.
- Обещаю вам, но ее должны были спасти, - сказала она быстро. - Ей было только двенадцать лет. Она отлично плавала. Отец ее вчера вечером приехал из Парижа.
Она обхватила колени руками. Ногти ее маленьких, загорелых ног были ярко налакированы.
"Зачем это?" - подумал он смутно.
Она все еще смотрела в ту сторону, где лежала мертвая девочка. Он видел только ее голову, обтянутую зеленой шапочкой, и кусок загорелой щеки.
- Это ужасно, - снова заговорила она, но голос ее звучал уже спокойно. - Вы англичанин? - она обернулась к нему. - А я русская. Как вас зовут?
- Кромуэль.
- Кромуэль? Это в честь того? - спросила она, вспоминая что-то, и показала рукой назад, будто там, за ее плечами стояли прошедшие века.
- Да, в честь того.
- Ваши родители, должно быть, хорошо знали историю?
- Должно быть, - он улыбнулся. - А вас как зовут?
- Меня - Лиза.
Он покачал головой.
- Нет, вас зовут Изольда.
- Изольда? Кто это такая?
Он протянул ей книгу.
- Вот тут про вас написано. Возьмите прочитайте.
- Про меня? - она открыла книгу и прочла заглавие: "Тристан и Изольда".
- Нет, - сказала она тихо. - Это не про меня. Изольда была королева. Но я все-таки прочту. Спасибо.
Они сидели рядом на песке. Солнце уже совсем зашло.
- Дайте мне папиросу, пожалуйста, - попросила она.
- Вы разве курите?
- Конечно.
Она опрокинулась на спину и скрестила тонкие ноги. Дым от ее папиросы поднимался прямо в небо. Теперь она не была похожа на Изольду. Она скорее походила в своем ярко-зеленом трико на кузнечика.
- Нет, я совсем не королева, - повторила она. - И я очень современная. Что вы так смотрите на меня?
- Пойдите оденьтесь. Уже холодно. Вы простудитесь.
Она сейчас же встала.
- Хорошо, - послушно сказала она. Но ему стало страшно, что он снова потеряет ее.
- Я подожду вас. Что вы делаете вечером? Вас ждут?
- Нет. Но я пойду домой обедать. Я очень голодна.
- Но раз вас не ждут, вы можете поехать обедать со мной. Поедемте. Мой автомобиль тут.
- Автомобиль? Собственный?
- Да. Мне весной подарили за экзамены.
- Какой марки?
- "Бьюик".
- "Бьюик", - повторила она и рассмеялась от удовольствия. - Собственный "Бьюик". Я сейчас.
Она побежала по лестнице купальни, перепрыгивая через ступеньку.
Он остался ждать ее. Мимо медленно пронесли на носилках мертвую девочку.
Кромуэль рассеянно смотрел на носилки, на плачущую женщину. Ведь это его не касается. Это чужое горе, а он нашел Изольду.
Он отвернулся. Конечно, жалко. Ужасно жалко. Но сейчас у него нет жалости. Сейчас он задавлен, оглушен, ослеплен счастьем.
Дверь купальни хлопнула. Из кабинки вышла Лиза. Кромуэль пристально смотрел на ее ноги в шелковых чулках, на ее накрашенные губы и распущенные волосы.
- Нет, вы не Изольда. И напрасно у вас распущенные волосы, раз вы мажетесь.
Она покраснела.
- Я вам не нравлюсь? Дайте мне ваш платок, - она быстро вытерла рот. На платке осталось красное пятно. - Ведь вы англичанин, пуританин, квакер, - она рассмеялась. - Но пусть. Я хочу вам нравиться. Так лучше?
2
Белое разорванное облако медленно летело по пустому, темному небу. Лиза подняла голову.
Смотрите, оно совсем будто ангел, - она помолчала немного. - "По небу полуночи ангел летел", - прочла она нараспев. - Вы не понимаете?
Он внимательно смотрел на дорогу, стараясь обогнать автомобили.
- Нет, не понимаю. Это по-русски? Да?
- Вам неинтересно, что это значит? Это русские стихи, но автор их по происхождению был шотландец, как вы.
- Отчего же неинтересно? Но я стихов, даже английских, не люблю.
Лиза сидела рядом с ним. Ветер трепал ее длинные волосы.
- Как пахнут ваши волосы. Они закрывают мне глаза. Я не вижу дороги. Мы сломаем себе шею из-за ваших волос. Не убирайте их, прошу вас. Как они пахнут.
Лиза тихо смеялась.
- Они пахнут морской водой. Мне весело. Я не боюсь.
Они опять замолчали, ее колено касалось его колена. Она прислонилась плечом к его плечу.
- Вот и Биарриц. Неужели мы сейчас расстанемся? Хотите, поедем в Шато Баск?
- Нет, - испугалась она, - Туда нельзя.
- Почему?
- Нельзя. Там поет, - она остановилась. - Там поет моя родственница, - прибавила она смущенно.
Но он был англичанин и не стал расспрашивать.
- Так куда же мы поедем?
- Не знаю. Не в рестораны. Послушайте, хотите на маяк? Влюбленные всегда ездят на маяк. А ведь вы влюблены в меня?
Он серьезно посмотрел на нее.
- Да, я влюблен в вас, Изольда.
- Правда?
Теперь автомобиль медленно ехал по окраинной, темной улице. Было тихо и пусто, и фонари не горели, и дома с закрытыми ставнями казались спящими.
- Вы правда влюблены в меня? Как хорошо, как я рада.
Лицо ее стало задумчивым, почти грустным.
- Но знаете, если вы влюблены в меня, я должна вам сказать, у меня уже есть друг. Он сейчас в Париже.
Кромуэль отодвинулся.
- Ах, вот как.
Но Лиза быстро взяла его за руку.
- Нет, вы меня не поняли. Это ничего не значит. Вы можете быть влюблены в меня. Вы мне очень нравитесь, - она робко взглянула на него. - Поцелуйте меня.
Он покачал головой.
- Но ведь это ничего не значит. Какой вы глупый. Целоваться так приятно.
Она обняла его шею рукой.
- Поцелуйте меня, пожалуйста.
Автомобиль остановился.
- Вот и маяк.
Он помог ей выйти.
Она пошла рядом с ним, стараясь заглянуть ему в глаза.
- Вы сердитесь? Не сердитесь на меня.
Свет маяка скользнул по ее светлым волосам и бледному лицу, осветил кусок скамейки, чье-то колено и чьи-то губы.
Кромуэль и Лиза молча шли. Она остановилась на краю. Ветер трепал ее широкую юбку, ее распущенные волосы. Она, немного приоткрыв рот, смотрела на волны печальным, покорным, ожидающим взглядом.
- Вот теперь вы опять похожи на Изольду.
Она не повернулась к нему, как будто не слышала. Ее юбка, как флаг, шумно билась по ветру. Она протянула руки вперед. Ему показалось, что она сейчас взмахнет руками, и ветер унесет ее. Но она беспомощно опустила руки, будто сложила крылья.
- Чем я виновата, - сказала она грустно. - Я ничего не сделала. Пожалуйста, не сердитесь.
- Я не сержусь на вас.
Она протянула ему руку. Он пожал ее холодные пальцы.
- Поцелуйте меня, - жалобно попросила она.
Он нагнулся и поцеловал ее холодные губы. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.
- Я только хотела, чтобы вы знали, что я уже не ребенок, - смущенно сказала она.
3
Лиза открыла дверь в комнату Николая.
- Коля, Коля, иди кофе пить.
Николай завязывал перед зеркалом галстук. Он недовольно обернулся к сестре.
- Ты когда вчера вернулась?
- Совсем не поздно. И тебе похвалить меня следует, а не дуться. Поздравь меня - у меня собственный автомобиль.
- Откуда?
- В меня влюблен англичанин, у него "Бьюик". Если у него, значит, у меня. Он богатый. Ты бы видел, сколько у него денег в бумажнике.
- Ты не врешь, Лиза?
- Нет. Я тебя сегодня познакомлю с ним, если будешь милый. - Ну идем, - она побежала вперед, перепрыгивая через ступеньки.
Перед белой дверью они остановились.
- Слушай, Коля, не проговорись у нее.
- Ну вот еще.
Лиза постучала и сейчас же, не дожидаясь ответа, вбежала в комнату и прыгнула на кровать.
- Здравствуй, здравствуй, Наташа.
Наталия Владимировна освободила руки из-под кружевных простынь и обняла Лизу.
- Здравствуй, моя птичка. Здравствуй, Коля.
Она нежно поцеловала их обоих. Лиза взмахнула в воздухе ногами и, откинув одеяло, легла в постель рядом с Наталией Владимировной.
- Я хочу спать, спать, - по-детски капризно проговорила она, целуя Наталию Владимировну. - Я хочу спать с мамочкой.
Наталия Владимировна испуганно обернулась. Но дверь была закрыта.
- Можно? Никто, никто не услышит, - крикнул Коля. - И я хочу к тебе, мамочка, - он тоже взобрался на кровать и обхватил мать руками за шею. - Все для Лизы. А мне что останется?
Наталия Владимировна, смеясь, отбивалась от них.
- Тише, тише. Ну, милые, ну, маленькие мои, тише.
Но они, не слушая, целовали и тормошили ее. Горничная внесла кофе. Лиза и Коля уселись на краю постели. Наталия Владимировна налила им кофе.
- Мама, пенки, - капризничала Лиза, и Наталия Владимировна с довольной улыбкой выловила пенку.
- Ну, теперь пей, птичка.
- Мама, дай твой сухарик. Твой вкуснее.
Наталия Владимировна, смеясь, отдала сухарь.
- Ну как, мои маленькие, - она погладила Колю по голове. - Хорошо тебе тут? Много бегаешь? Крабов ловишь?
- Угу, ловлю, - ответил он с полным ртом.
Конечно, следовало бы объяснить маме, что в Биаррице крабов нельзя ловить, оттого что их нет, но мама никогда не бывает на пляже, и в ее представление о том, как ее маленькие дети проводят время на море, непременно входила ловля крабов. Ее маленькие дети, которые ложатся в девять часов вечера и читают сказки Андерсена перед сном. Они все-таки были ужасно большие, ее дети, они ужасно старили ее, и она никогда ни за что не призналась бы, что она их мать. Она их кузина, они сироты. Потому она их и воспитывает.
Лиза потянулась к сахарнице и ударилась о стол.
- Я ушибла локоток, мамочка, больно.
Наталия Владимировна погладила ее руку, подула на нее, поцеловала.
- Не больно, Лизочка, локотку не больно. А гадкий стол мы сейчас стукнем, чтобы он не смел обижать мою Лизочку.
На кресле, возле постели, лежала розовая шелковая рубашка. Лиза взяла ее и, проводя пальцами по нежному, скрипящему шелку, задумалась. Глаза ее сузились от удовольствия.
- Мама, подари, - вдруг нерешительно попросила она.
- Подарить рубашку? Но зачем тебе?
Лиза покраснела.
- Пожалуйста, мне так хочется.
- Но на что? - удивилась Наталия Владимировна. - Кукле платье шить?
- Да, да, - обрадованно подхватила Лиза. - Кукле платье. Такое в оборочках.
- Бери, если хочешь.
В дверь постучали.
- Можно к тебе, Наташа?
Наталия Владимировна быстро, по-заговорщически, взглянула на детей и прижала палец к губам.
- Входи, Таня, - крикнула она.
Вошла Солнцева, подруга Наталии Владимировны.
- Ты не забыла, Наташа, что мы сегодня завтракаем с Грюнфельдом и будет Борис. Он просил передать…
- Потом, - прервала Наталия Владимировна, показывая глазами на Лизу.
- Ах, твоя кузиночка, - Солнцева погладила Лизу по голове. - Какая грациозная, как козочка. Я на твоем месте непременно отдала бы ее в балетную школу. С такой мордочкой.
- Вздор, перестань, - Наталия Владимировна недовольно поморщилась. - Лиза кончит лицей и выйдет замуж. Никаких балетов.
- Как хочешь, строгая кузина. Пусть выходит замуж, - Солнцева села в кресло, высоко положив ногу на ногу, и закурила. - Кстати, Лиза, как поживает ваш приятель, тот хорошенький, который на ястребенка похож?
Лиза покраснела.
- Андрей? Он в Париже.
- Жаль. Он прелестный. Да вы, должно быть, сами знаете и влюблены в него.
Наталия Владимировна дернула подругу за рукав.
- Таня, что ты говоришь, ведь Лиза ребенок.
- Ах, оставь, пожалуйста. Посмотри, какие у этого ребенка глаза.
Лиза, будто действительно можно было что-то прочесть в ее глазах, быстро опустила ресницы и стала рассматривать узор ковра.
- Он премилый, ваш ястребенок, такой хищный и грустный. Жаль, что молод немного. Сколько ему лет?
- Шестнадцать.
- Да, молод. Вот года через два, - Солнцева рассмеялась и встала, - через два года я непременно постараюсь его отбить у вас. Но к тому времени вы сами его давно бросите, - она поцеловала Наталию Владимировну. - Мне пора. До свидания, Лизочка. До свидания, Коля.
Наталия Владимировна вздохнула.
- Слава Богу, ушла. Ты не слушай, Лизочка, что она говорит. Она сумасшедшая. Как это глупо, только утром я вас какой-нибудь час и вижу, и то всегда мешают.
Внизу затрубил автомобиль. Лиза подбежала к окну.
- Наташа, это Кролик.
- Кролик? Дай мне зеркало, Лизочка. - Наталия Владимировна быстро напудрилась, поправила волосы. - Его только недоставало. С самого утра. Открой ему, Коля. Терпеть не могу, когда он скребется в дверь.
Абрам Викентьевич Рохлин, по прозванию Кролик, уже шел по саду. Он был очень маленького роста. Его короткие ноги в желтых сапожках неуверенно и осторожно ступали по песку аллеи. Круглые, светлые, выпуклые глаза растерянно и лукаво поблескивали из-под пенсне.
- Можно? Не спит? Не сердится? - спросил он робко.
- Здравствуйте, Кроличек, - Лиза протянула ему руку. - Наташа уже проснулась.
Он вошел как-то боком, держа в руке шляпу и сигару.
- С добрым утром, Наталия Владимировна. Как вы спали? Наталия Владимировна поудобнее села, опираясь на подушки. - Ах, это вы, - насмешливо и зло проговорила она. - А вчера почему не были? Принесли?
- Принес, принес, - он осторожно стал доставать бумажник. Сигара упала на пол.
- Не пачкать тут, - Наталия Владимировна нахмурилась. - Сигару выбросьте в окно. Давайте бумажник. Идите, дети, играть.
- Тут не все, - Кролик вытер лоб платком. Его круглое, бритое лицо трусливо сморщилось. - Кажется, сердится. Пронеси, Господи, - прошептал он.
- Идите, дети.
Коля и Лиза вышли. Лиза, громко топая, выбежала на террасу, но, постояв с минуту, повернула обратно и уже на носках вернулась к двери. В замке торчал ключ и ничего не было видно. Лиза приложила ухо к замочной скважине. Наталия Владимировна что- то быстро и сердито говорила. Вдруг что-то хлопнуло. Что это - бумажник полетел в стену или пощечина?
- Ты, ты, ты сама! - пронзительно взвизгнул Кролик высоким бабьим голосом.
Лиза, зажимая рот рукой, чтобы не расхохотаться, выбежала в сад.
- Кролику влетает, - крикнула она, захлебываясь от смеха. Николай сидел на качелях рядом с Лизиной подругой Одэт. Одэт подняла голову и подозрительно взглянула на Лизу.
- Что это Коля рассказывает? С кем это ты вчера?
Лиза пожала плечами.
- А тебе что? Завидуешь?
- Ничуть не завидую. Только что это за англичанин такой? Откуда взялся?
Лиза подпрыгнула и повернулась на одной ноге.
- Много знать будешь, скоро состаришься.
Одэт обиженно прикусила губу. Лиза дернула ее за рукав.
- Не дуйся. Мы сегодня кутить будем. Я возьму тебя с собой. Сама его и расспросишь. Хочешь?
Одэт кивнула. Брови ее все еще хмурились.
- Ну, улыбнись. Поцелуй ее, Коля, ведь она влюблена в тебя.
- Глупости. Ты все выдумываешь.
- Кромуэль уже ждет нас. Надо снять эту амуницию, - Лиза подняла ногу в коротком чулке и сандалии. - Идем, Одэт, помоги мне одеться.
- Только не очень мажься, а то с твоими волосами у тебя вид глупый и неприличный, - крикнул им Николай вдогонку.