- Мне лучше знать!
- Нет!
- Да!
- Как ты можешь это говорить?!
- А я тебя люблю все равно.
- Ну что ты!
- Люблю.
- Что ты!
- Люблю и люблю.
"Сколько можно? - томился Бакстер. - Нет, сколько же можно?"
Ответ пришел очень быстро. Где-то у окна послышался вежливый кашель.
- Ваша рукопись, мисс, - сказал Бидж.
Сью посмотрела на него. Ронни тоже посмотрел. Она о нем забыла, он думал, что дворецкий где-нибудь внизу. Никто ему не обрадовался.
- А, Бидж! - сказал Ронни.
Дворецкий не может ответить: "А, сэр!", и Бидж приятно улыбнулся. Ронни показалось, что он над ним смеется, а над Фишами смеяться опасно. Вознамерившись было поставить его на место, Ронни передумал и решил его усмирить, а потому заговорил с натужной приветливостью:
- Значит, вы здесь?
- Да, сэр.
- Удивляетесь, а?
- Нет, сэр.
- Нет?
- Я знал о ваших чувствах, сэр.
- Что?!
- Знал, сэр.
- Кто вам сказал?
- Мистер Пилбем, сэр.
Ронни охнул, но вспомнил, что Бидж - его помощник, сообщник, связанный с ним и давней дружбой, и более сильными узами общего преступления.
- Бидж, - спросил он, - что именно вам известно?
- Все, сэр.
- Все?
- Да, сэр.
- К примеру?
Бидж кашлянул.
- Мне известно, что мисс Скунмейкер - это мисс Сью Браун, театральная певица.
- Прямо справочник, а?
- Да, сэр.
- Бидж, я хочу жениться на мисс Браун.
- Прекрасная мысль, сэр, - заметил Бидж с отеческой улыбкой.
Сью тоже улыбнулась.
- Ронни! Бидж хороший. Он нам друг.
- Еще бы! Добрый старый Бидж!
- Я хочу сказать, он не выдаст.
- Я, мисс? - удивился Бидж. - Конечно, нет.
- Бидж, - сказал Ронни, - время действовать. Надо наладить отношения с дядей Кларенсом. Как только он вернется, я иду к нему и говорю, что Императрица - в этом домике.
- К сожалению, мистер Роналд, - заметил Бидж, - ее там нет.
- Вы ее переселили?
- Не я, сэр, мистер Кармоди. По досадной случайности он меня там застал. И переселил в неизвестное мне место.
- Да он все испортит! Где он?
- Найти его, сэр?
- Лучше найдите. Спросите, где свинья.
- Хорошо, сэр.
Сью слушала все это с удивлением.
- Ронни, - сказала она, - я ничего не понимаю.
Ронни взволнованно ходил по комнате. Один раз он подошел так близко к Бакстеру, что тот увидел сиреневый носок, но не оценил его красоты.
- Сейчас объяснить не могу, - сказал Ронни. - Слишком длинно. Скажу одно: если мы не найдем эту свинью, дело наше плохо.
- Ронни!
Ронни остановился и прислушался.
- Что там?
Он кинулся к балкону, заглянул за перила и прибежал обратно.
- Сью!
- Что?
- Это Пилбем. Он лезет по трубе.
Глава XVII
Отважное поведение лорда Эмсворта
От Матчингем-Холла до Бландингского замка в машине, словно в могиле, царило молчание.
В свете того, что сообщила с передовых позиций наша корреспондентка, это странно. Казалось бы, лорду Эмсворту, его сестре и брату есть о чем поговорить. Одна леди Констанс могла бы дать летописцу ценнейший материал.
Объяснение простое, как все объяснения. Оно - в слове "Антилопа". С "испано-сюизой" что-то случилось, и Ваулз, шофер, вывел вторую машину; а всякий, кто владел "Антилопой", знает, что в ней нет стеклянной перегородки. Шофер все слышит, чтобы позже пересказать в людской.
Вот почему небольшое сообщество страдало, но молчало. Нелегко найти лучшую иллюстрацию к прекрасной старой фразе "Noblesse oblige". Особенно гордимся мы леди Констанс, ей было труднее всего. Порою только красные уши Ваулза (вид сзади) едва удерживали ее от того, чтобы все сказать брату Кларенсу. С самого детства он не был для нее идеалом, но никогда его статус не падал столь низко. Поистине, он вызывал у нее чувство, которому она не находила имени, а ученые - нашли, наименовав его "крайним возбуждением".
Не утешали и его замечания о Бакстере, еще в Матчингем-Холле. То, что он сказал, не понравилось бы ни одному из поклонников бывшего секретаря. Определения "сумасшедший", "безумный", "свихнувшийся", "душевнобольной" и, страшно сказать, "психованный" сверкали в его речи, как молнии. Судя по выражению лица, сейчас он повторял их беззвучно.
Леди Констанс не ошибалась. Граф был поистине потрясен. Еще два года назад он заподозрил, что с Бакстером неладно, но по своей доброте полагал, что тихая, упорядоченная жизнь его вылечит. Когда он приехал в этом фургоне, он казался нормальным. И что же? За несколько часов совершил столько безумств, что хватило бы на всех зайцев, не говоря о шляпниках.
Девятый граф Эмсворт был миролюбив по природе. Покой его мог нарушить только младший сын Фредерик. Но если ты встретишь человека, который прыгает из окон, хуже того - крадет свиней, сваливая это на твоих дворецких, никакое миролюбие не выдержит. Лорд Эмсворт сидел и думал, что теперь ничему не удивится.
В отличие от своей сестры он ошибся. Когда машина, обогнув рододендроны, въехала на гравий перед входом, он увидел такое, что вскрикнул:
- Ой, Господи!
Пронзительный тенор подействовал на леди Констанс как целый дождь булавок.
- В чем дело?
- Дело? Ты посмотри!
Ваулз решил объяснить хозяйке, что происходит. Быть может, он превысил свои права, но случай был исключительный.
- По трубе лезет человек, миледи.
- Что? Где? Я не вижу.
- Вошел на балкон, - сказал Галахад.
Лорд Эмсворт взял быка за рога.
- Это Бакстер! - вскричал он.
Летний день кончился, и вечерняя тьма набрасывала на мир свой покров. Тем самым рассмотреть было трудно, и он руководствовался чутьем. Что-что, а оно у девятого графа было.
Рассуждал он так: да, в замке есть люди, кроме Бакстера, но ни один из них не полезет по трубе. Бакстеру же это проще простого, так, вечерняя забава. Сейчас бросится с балкона. Такой уж он, этот Бакстер.
С далеких дней, проведенных в детской, леди Констанс не била старшего брата, но теперь была к этому близка. Вероятно, ее удержала мысль о шофере. И все же она вскричала:
- Кларенс, что за глупости! Нет, ты идиот. Да, шофер, но разве это тайна? Ваулз служит в замке много лет.
Лорд Эмсворт не спорил. Машина подъехала к парадному входу. Дверь была открыта, как всегда в летний вечер, и девятый граф поспешил в дом. Галахад побежал за ним. В холле они услышали топот и, едва ли не сразу, увидели Перси Пилбема. Он просто скакал к лестнице.
- Ой, Господи! - сказал лорд Эмсворт.
Если Пилбем слышал его или хотя бы видел, он этого не выказал. Он спешил. Пробежав через холл скорее как серна, чем как сыщик, он исчез на лестнице. Манишка у него была в пятнах, воротничок болтался, и перед удивленным графом как будто мелькнул подбитый глаз. Через мгновение-другое показался Ронни и тоже скрылся.
Лорд Эмсворт понял все. Он не знал, как Пилбем, подогретый алкоголем, полез по трубе за мемуарами. Не знал он и о встрече с Роналдом Фишем. Но когда он увидел, как они бегут, он истолковал факты.
Бакстер, решил он, впал в умоисступление, а эти отважные люди его ловят.
Сам он был кроток, миролюбив, склонен к сельскому покою, но, кроме того, он был британским аристократом. Случилось так, что страна ни разу не призвала его на свою защиту; но если бы она призвала, Кларенс Эмсворт ответил бы ей: "Сейчас, минуточку!", как отвечали его крестоносные предки. На шестидесятом году старый огонь не угас.
Галахад, проводивший взглядом погоню, обернулся и увидел, что он один. Брат его исчез, но сразу вернулся. Его приветливое лицо стало решительным. В руке он держал ружье.
- Что такое? - оторопело спросил Галахад.
Глава семьи не ответил. Он направился к лестнице. Точно так - молча и строго - шел Эмсворт на врага при Азенкуре.
Кто-то встревоженно закудахтал. Галахад опять повернулся.
- Галахад! Что это значит? Что случилось?
- Кларенс пошел наверх с ружьем.
- С ружьем?
- Да. С моим. Надеюсь, он его не испортит.
Леди Констанс рванулась к лестнице и почти мгновенно взлетела на второй этаж. Галахад последовал за ней. Из глубины коридора донесся голос:
- Бакстер! Выходите, мой дорогой! Сию минуту!
Поспешая к комнате, из которой раздавался голос, леди Констанс обогнала младшего брата головы на две. Тем самым именно она первой увидела то, что необычно даже для Бландингского замка.
Ее молодая гостья, Майра Скунмейкер, стояла у окна и волновалась. Ее брат Кларенс, умело целясь от бедра, смотрел на кровать. А из-под кровати, как черепаха из-под панциря, высовывалась голова Бакстера.
Глава XVIII
Прискорбная сцена в спальне
Человек, который не меньше получаса лежал под кроватью и слушал оттуда любовную беседу, редко бывает веселым или изящным. На голове у Бакстера был пух, на костюме - пыль, а на лице - сосредоточенная ненависть к людям. Лорд Эмсворт ничего хорошего не ждал, но все же удивился. Для верности он стал целиться от плеча, закрыв один глаз и сверкая другим.
- Вылезайте, мой дорогой, - мягко сказал он.
- Не тыкайте в меня эту штуку!
- Ну что вы! - возразил граф. - Если вы попытаетесь сопротивляться…
- Кларенс! - вскричала леди Констанс. - Положи ружье.
- Ни в коем случае.
- Кларенс!
- Отстань.
- Мистер Бакстер, - сказала леди Констанс, чтобы хоть как-то овладеть ситуацией, - я не сомневаюсь, что вы все объясните.
Сильные женщины не беспокоятся долго. Да, она дрогнула, она - но не ее кумир. Как ни странно он ведет себя, он объяснит, в чем дело.
Бакстер молчал, давая тем самым возможность высказаться графу.
- Объяснит? Что тут объяснять? Все ясно.
- Не мне, - пробормотал Галахад. - Залез под кровать… Зачем? Почему он вообще здесь?
Лорд Эмсворт поколебался. Он не любил обижать людей и хотел бы ответить не при Бакстере. Но брат тоже человек, и он сказал:
- Дорогой мой, подумай!
- О чем?
- Об этих горшках. Ты помнишь?
- А! Тебе кажется…
- Конечно.
Леди Констанс Кибл не впервые оспаривала умозрения братьев. Она залилась краской гнева.
- Кларенс!
- Да, моя дорогая?
- Прекрати эту чушь!
- Ну что ты! Нет, вы подумайте! Что я такого сказал?
- Ты прекрасно знаешь.
- Я намекнул Галахаду как можно деликатней, что бедный Бакстер…
- Кларенс!
- Хорошо, я Кларенс, что с того? Ты прекрасно знаешь, что наш несчастный друг нездоров. Бросал он горшки? Прыгал из окна? Пытался свалить на Биджа?..
Бакстер не выдержал:
- Лорд Эмсворт!
- Э?
- Я понял, что Бидж - только исполнитель.
- Кто?
- Исполнитель. - Бакстер скрипнул зубами. - Кражу замыслил ваш племянник Роналд.
Граф повернулся к сестре, победно сверкнув очками.
- Пожалуйста! - воскликнул он. - Здоровый человек, да? Бакстер, мой дорогой, - продолжал он, обратив на бывшего служителя укоризненное ружье, - не волнуйтесь, вам станет хуже.
- Давление подскочит, - прибавил Галахад.
- Императрицу нашли в вашем фургоне, - сообщил лорд Эмсворт.
- Что?!
- В вашем фургоне. Ой, Господи, - спохватился граф, - пойду посмотрю, отвели ли ее домой.
- В моем фургоне? - переспросил Бакстер. - Значит, это Кармоди!
Лорд Эмсворт устал. Его ждала Императрица. Сколько можно слушать всякий бред!
- Сперва Бидж, потом Роналд, теперь Кармоди! - возмутился он. - Сейчас вы скажете, что это Констанс, или Галахад, или я. Мой дорогой, мы вас не виним. Мы все понимаем. Вы переутомились. Идите к себе, отдохните.
Леди Констанс вскипела, словно Клеопатра, ставящая на место эфиопского невольника.
- Кларенс, ты не мог бы пошевелить остатком мозгов? Подумаешь, свинья! Столько шума из-за какой-то мерзкой туши…
Лорд Эмсворт пошатнулся, он не поверил своим ушам.
- Ну хорошо, украли. При чем тут мистер Бакстер? Скорее это твой Кармоди, такие субъекты склонны к розыгрышам. Даже ты способен понять, что мистеру Бакстеру незачем красть свиней.
Вероятно, ружье напомнило графу славные дни ополчения, далекую молодость. Как бы то ни было, он не дрогнул.
- Подумай сама, Констанс, - смело ответил он. - Зачем мистеру Бакстеру бросать горшки и прыгать из окон?
Леди Констанс поняла, что брат ее нашел слабое место, и обернулась к тому, кто еще мог бы связно ответить.
- Мистер Бакстер! - вскричала она, словно оповещая, что он произнесет застольную речь.
Но Бакстер был голоден. Видимо, это все и решило. Внезапно ему захотелось вырваться отсюда любой ценой. Час назад, полчаса назад, что там - пять минут назад он еще надеялся обосноваться в Бландинге. Сейчас ему было все равно, нет, он не принял бы секретарского поста, если бы его молили на коленях.
Зачем ему этот замок? В конце концов, Дж. Хорес Джевонс, американский миллионер, глубоко почитает его, во всем советуется. И этого ангела из Чикаго он хотел бросить, чтобы вернуться туда, где унижают людей, как не унижали их с каменного века?
- Я объясню, - сказал он.
- Так я и знала! - воскликнула леди Констанс.
- Надеюсь, не очень длинно? - спросил граф.
- В двух словах. - И он указал на Сью, робко стоявшую у окна. - Я пришел, чтобы забрать письмо, адресованное этой особе. Она именует себя мисс Скунмейкер.
- Конечно, - пояснил лорд Эмсворт. - У нее такая фамилия. Как же ей еще себя называть?
- Сью Браун, - ответил Бакстер.
- Мой дорогой, - сказал граф, - вы вредите себе самому. Послушайте меня, отдохните, положите на голову холодный компресс. Я пошлю к вам Биджа, он принесет молока.
- И рому, - поправил Галахад. - Верное средство. Помнишь, Кларенс, юного Беллами? Всегда пил ром, когда на него находило.
- Ее фамилия Браун! - не без истерического визга воскликнул Бакстер. - Это Сью Браун, хористка из мюзик-холла. Собирается выйти замуж за вашего племянника.
Леди Констанс вскрикнула. Лорд Эмсворт выразил свои чувства, сострадательно пощелкав языком. Только Галахад был спокоен. Он посмотрел на Сью.
- Бидж говорил в этой самой комнате! - продолжал бывший секретарь. - Перед вами - авантюристка. Недавно я принял телеграмму, звонили с почты. Подпись: "Майра Скунмейкер". Больше мне сказать нечего. Я ухожу и надеюсь никого из вас не увидеть.
Холодно сверкая очками, он пошел к двери, где и столкнулся с входящим Роналдом, которому сказал:
- Смотрите себе под ноги.
- Э? - не понял тот.
- Невежа и чучело, - завершил беседу Бакстер.
А за его спиной, в спальне, леди Констанс обратилась в статую гнева.
- Ронни! - крикнула Сью, вся дрожа.
Так кричали ее пещерные бабки, встретившись с саблезубым тигром.
- Ронни!
- В чем дело? - поинтересовался последний из Фишей.
Он еще не отдышался. Пилбем бежал как угорелый, нырнул в кусты, и пришлось вернуться - как оказалось, не в тихую спальню, а на публичный митинг.
Леди Констанс ответила вопросом на вопрос:
- Роналд, кто эта особа?
- Ты знаешь, - попытался он. - Вы встречались. Это мисс Скунмейкер.
- Ее фамилия Браун?
- Вообще-то да, - признался Ронни (Итон и Кембридж знают, что делают).
Леди Констанс задохнулась от ярости. К счастью, ей не хватило слов.
- Я как раз хотел сказать, - продолжал он, - что мы собираемся пожениться.
Леди Констанс обрела хотя бы одно слово:
- Кларенс!
- Э? - отозвался граф.
- Ты слышал?
- О чем?
Леди Констанс внезапно стала язвительной и холодной.
- Если тебе интересно, - сказала она, - могу сообщить, что Роналд женится на хористке.
- А!.. - сказал лорд Эмсворт, думая о том, мог ли неуравновешенный человек вовремя кормить Императрицу. Обеспокоившись, он пошел к двери, но заметил, что сестра с ним еще говорит.
- Больше тебе сказать нечего?
- О чем?
- О том, - напомнила леди Констанс, - что Роналд женится на хористке.
- Кто?
- Роналд. Вот Роналд. Он женится на мисс Браун. Вот мисс Браун. Она хористка.
- Она не просто хористка, - вмешался Ронни.
- Видимо, ты прав, - согласилась леди Констанс. - Она авантюристка.
- Я знаю, какой ты сноб, тетя Констанс, - продолжал Ронни, - и хочу сказать, что отец Сью служил в гвардии.
- Вот как? Солдат? Капрал?
- Капитан.
- Капитан Коттерли-Браун, - пискнула Сью.
- Коттерли! - вскричал Галахад. - Его звали не Джек?
- Не знаю, - ответил Ронни, - но он гвардейский капитан.
Галахад неотрывно смотрел на Сью.
- Дорогая моя! - воскликнул он как-то уж очень взволнованно. - Неужели вы - дочка Долли Хендерсон? Она пела в Тиволи.
Ронни подумал не в первый раз, что дядю надо бы поместить в лечебницу. Нет, что же это! Долли Хендерсон! Еще одна певичка! Да он все испортит. Тут главное - капитан… Лечебница, и только лечебница.
- Да, - отвечала Сью.
Галахад совершенно уподобился отцу из старинной мелодрамы, обретшему блудную дочь.
- Ну, знаете! - воскликнул он три раза кряду. - А я-то думаю, на кого вы так похожи! Да я любил вашу матушку как сумасшедший! Моя треклятая семья связала меня и отправила в Африку, а то бы мы поженились. Схватили, погрузили на корабль. Вернулся через три года, смотрю - она вышла за Коттерли.
Многих бы тронула эта сцена, многих - но не леди Констанс.
- Не в этом дело, Галахад, - сказала она - Роналд…
- …хочет жениться на дочери Долли, и совершенно прав. Надеюсь, Кларенс, ты не дашь разлучить их?
- Э? - отозвался девятый граф, думая при этом: "Предположим, он кормил ее по часам, но что он ей давал?"
- Видишь, какая прекрасная девушка.
- Кто?
- Сью Браун.
- Очаровательная, - согласился куртуазный граф и вернулся к своим размышлениям.
- Кларенс! - крикнула леди Констанс.
- Э?
- Ты не допустишь этого брака.
- Кто так говорит?
- Я. И Джулия.