* * *
На площади я сел в трамвай. Трамвай такой же, как был. Вагоны в порядке, а по этой линии прежние удобные плетеные сиденья.
- Возьмите билеты, граждане!..
Кондуктор был молодой, из новых, очевидно. Тон у него несколько более властный. Вроде как в Западной Европе.
Известно, что на Западе все люди держат себя так, как будто в каждом сидит будущий президент республики. Ну, и этот тоже преисполнен важности. Вероятно - партиец. Неважно, что он исполняет скромные обязанности кондуктора или вагоновожатого. Все равно, он - аристократ, он elite, он сегодня вечером на партийном собрании решит судьбу земли, если не всей планетной системы.
* * *
В наш "демократический" век это неизбежно. Толпа за XIX столетие показала свою беспомощность. Это бессилие вызвало к жизни искушение владеть массами при помощи "организационного меньшинства".
Это, впрочем, всегда так было. Только раньше организованное меньшинство, управлявшее толпой, называлось аристократами, патрициями, буржуазией, дворянством.
Нынче оно называется коммунистами и фашистами.
Аристократия не скрывала своего назначения, а метод ее действия был наследственный подбор людей, владевших оружием и мозгами.
Буржуазия скрывала или не сознавала свое, а метод ес действия был выборное одурачивание.
Коммунисты поставили вопрос открыто.
- Мы - соль земли. Ибо мы сумели организоваться. Мы и будем править!
Но на это ответили фашисты:
- Вы не соль земли, а просто сволочь. Дрянь всех веков тоже умела организовываться! Вы организовались во имя грабежа ("грабь награбленное"). Но когда грабить больше нечего, для чего вы, уголовная шпана?
На это коммунисты, в свою очередь, отвечают двояко:
1. На словах они продолжают утверждать, что они несут миру социалистический рай. А все это нынешнее - только временное и что поэтому они не "сволочь", а спасители мира, SOS’ы.
2. На деле (в России) они, увидевши, что грабить больше нечего, стараются вернуться к устоям старого мира. (…)
* * *
В этом даже нет ничего нового. Талантливые разбойники нередко становились правителями, когда они свою личную выгоду отождествляли с интересами какого-нибудь большого коллектива. Не могут стать правителями только те, кто искренно (не для выборного обмана) готов видеть в каждом гражданине Рюрика или Наполеона. Эта порода неизлечимо-никчемна, ибо исходит из явно несостоятельного предположения о равенстве человеческих способностей.
Но для фашистов есть одна огромная опасность: достигнув власти, не превратиться бы самим в "сволочь". Как из разбойников бывают иногда созидатели, так крестоносцы превращаются нередко в мерзавцев. Это есть подводный камень фашизма. Фашистам следовало бы написать себе на лбу одиннадцатую заповедь:
- Не хами!..
Опасность хамства, соблазн измывательства над бесправным (перед силой) населением, это есть та подводная скала, на которую сядет фашизм в той стране, где им не будет руководить человек исключительного благородства и неодолимой властности.
* * *
К этому фашистскому хамству (в идеологическом масштабе) принадлежат те взгляды, в силу которых народ третируется.
* * *
И тут есть одна вещь, в особенности важная. Я говорю о той дозировке, сообразно которой должен привлекаться "народ" к так называемому "управлению".
Спору нет, что массы править сами собой не способны. Но так же бесспорно, что, пока они в этом убедятся, пройдут века. В наше время вдолбить что-нибудь подобное среднему человеку совершенно невозможно. Каждый субъект, читающий газеты, что бы он об этом ни говорил, в глубине души думает, что и он способен решать государственные вопросы.
Но если бы он даже этого не думал, то ведь сам фашизм, как таковой, требует от всякого гражданина патриотизма, национализма. Что значит патриотизм? Это значит, что каждый человек обязан думать об интересе того коллектива, который называется родиной. Обязан защищать его, заботиться, испытывать за него тревогу, так называемую "патриотическую тревогу".
Но всякая забота соединена с известной степенью ответ ственности и власти. В силу этого мать, лелеющая своего ребенка, несет за него ответственность и имеет над ним власть. Отнимите от нее власть, она не сможет заботиться…
Это так понятно, что рассчитывать это долго не стоит. Но в таком случае естественно, что граждане, на которых возлагают обязанности патриотизма, т. е. заботы о своей родине, будут вопить:
- Хорошо. Мы готовы заботиться, мы готовы все сделать! Но дайте нам известную степень власти, иначе как осуществить нашу заботу?
И они будут правы. И это происходит потому, что патриотизм и национализм, как явления массовые, неразрывно связаны с неким демократизмом.
Фашизм должен это отчетливо понимать. Задача вовсе не в том, чтобы преградить массам (в той или иной форме) доступ к управлению, а только в том, чтобы это управление не имело роковых, для самих же масс, последствий. Для этого так называемым парламентам, которые являются фиктивными выразителями "воли масс", надо предоставить широкий, но ограниченный круг компетенции.
Над этим кругом, в пределах которого парламенты могут свободно работать, трепать подлежащие им вопросы, так или этак, перефасонивать их справа налево и обратно, над этим кругом должен стоять второй круг: из понятий незыблемых.
Должен быть целый ряд постановлений, почитающихся (непререкаемыми, священными, которых никакие массы и никакие парламенты и вообще никто в мире касаться не может.
На страже этих понятий, в качестве священной гвардии основных велений Божества и Природы, и должны стоять фашисты.
Вот весь смысл фашизма.
* * *
- Вам куда билет, гражданин?
- До Николаевской.
- До Николаевской?
- Ну да, да, до Николаевской.
В это время я почувствовал, как на меня обернулись в вагоне, как будто я сказал что-то невозможное. А кондуктор поправил наставительно сурово:
- До улицы Исполкома!..
Я понял, что сделал гаффу. Поправился:
- Да, да… До Исполкома…
При этом я махнул рукой, так сказать, в объяснение:
- Всегда забудешь!
Так как я имел вид "провинциальный", то мне простительно. Но тут кстати могу сказать, что Николаевская - это, кажется, единственная улица, которую "неудобно" называть в трамвае. Все остальные можно говорить по-старому.
Кондуктор по обязанности выкрикивает новые названия: "Улица Воровского", "Бульвар Тараса Шевченки", "Красноармейская", а публика говорит Крещатик, Бибйковский бульвар, Большая Васильковская. Вот еще нельзя говорить "Царская площадь". А надо говорить: "Площадь Третьего Интернационала".
* * *
Однако мне было не совсем по себе в этом вагоне, и я вышел не на Николаевской, а на этой самой площади Третьего Интернационала. И то походил вокруг площади, чтобы определить, не вышел ли кто-нибудь из трамвая за мной. Нет, - как будто ничего. А впрочем, как можно быть в этом уверенным: масса народу.
* * *
Я пошел в гору по Александровской. Мне захотелось посмотреть Исторический музей. Существует ли он?
Существует. Широкой, величественной лестницей, очень удачно скомбинированной по условиям места, я поднялся к знакомым, сильными мазками вылепленным двум львам, сторожевым.
* * *
В вестибюле столик - как и во всем свете. Продают билеты. Некий молодой человек:
- Вы член профессионального союза?
У меня сердце ёкнуло. А вдруг сейчас же и расстреляют за то, что я не член.
Но нет, не расстреляли. Он только сказал:
- В таком случае - с вас тридцать копеек.
Ну, слава Богу… Я заплатил и тут же в вестибюле уставился на карету, в которой какой-то митрополит в Елизаветинское время путешествовал по Киеву. Ничего себе карета - золоченая.
Потом пошел в залы. Все витрины, кажется, на месте. Здесь где-то в самом начале должно быть что-то очень древнее. Да, вот оно.
Эх, старый ты, Киев. Пожалуй, не моложе Рима. Вот тут изображена раскопанная археологом Хвойкой стоянка первобытного человека.
Двадцать тысяч лет тому назад!.. Трепет берет.
Но почему, если тут жили наши предки до того, как провалилась Атлантида, почему мы так "отстали"? Впрочем, грешно скулить.
Если на месте Атлантиды, имевшей такую высокую культуру, что в некоторых отношениях она превосходила нашу современную, не осталось совсем-таки ничего, то еще, слава Богу, что у нас стоит великолепный город. Дай ему Бог простоять еще хоть десять тысяч лет! И чтобы не пришлось раскапывать из-под пепла коммунизма.
* * *
Если подумать о том, что Китай изживал коммунистические опыты в течение столетий, что на этом вопросе сменилось несколько династий (в Китае коммунизм вводили богдыханы) и закончились эти эксперименты тем, что Китай впал в свою известную косность, получив на тысячелетия отвращение ко всяким новшествам; если сообразить все это, то поневоле станешь удивляться России: она изжила страшный бред социализма в течение нескольких лет.
То, что я вижу кругом, не составляет сомнений. Здесь только - Scheinsozialismus… По существу, с социализмом покончено.
Скоро он будет запрятан в музей, и только матери будут пугать детей ужасной мордой Ленина.
Но если бы русский народ не обнаружил такой талантливости в расшифровании злодейского обмана, коим его временно опутали, кто знает, через двадцать лет "интегрального" не был ли бы Киев опять в том состоянии, в каком он был двадцать тысяч лет тому назад, ютясь в пещерах?
* * *
Пещеры. Вот собственно разгадка, почему человечество задержалось здесь в самые отдаленные времена. Ни красоты Днепра, ни богатство края, а исключительно - вопрос жилища. Киевские горы с их высококачественной глиной давали возможность строить подземные городки тем, кому было еще не под силу наземное строительство.
Подполье… Двадцать тысяч лет тому назад все люди в подполье, и там шла неустанная работа.
Впрочем, и сейчас, должно быть, в подполье идет напряженная деятельность. Не может быть, чтобы народ, так блестяще отбивающий самую страшную атаку, какая бывала в мире, соединенную атаку Социализма и Юдаизма, чтобы он не готовил в подполье удивительных сюрпризов.
Но скажут: как же он "отбил", когда, наоборот, он под властью коммунистов?
Так ли это? Или это только так кажется?
* * *
Когда-то часть Руси заняли литовцы. Русь стала литовским государством. Однако если бы кто-нибудь через некоторое время посетил эту soit disant Литву, то он не нашел бы в ней ничего литовского: религия, язык, обычай воцарились русские.
Так вот и здесь сейчас то же самое. На словах государство коммунистическое, на деле…
А какое на деле?
На деле примитивно-обыкновенное. "Сильно-полицейское" государство. Грубая и жестокая олигархия под лживым ярлыком…
* * *
Ходил между витринами и смотрел, как набрякала культура. Какой длинный путь прошли здесь люди, прежде чем родилось Русское государство, сработанное варягами и ими же погубленное.
Да, их погубили уделы. И надо было пройти ужасным бедам по этим полям и истечь столетиям, прежде чем мы нашли единодержавие и майорат.
Да, майорат. То есть такое право, что наследует только старший. В сущности это было то, что создало Англию.
* * *
Та же самая порода, а именно варяги, создали Россию и Англию. Они застали обе страны, пожалуй, в состоянии равной дикости. Может быть, будущая Русь была даже впереди будущей Англии: она была ближе к Византии, чем туманный остров к Риму. Но если Англия сейчас на несколько столетий впереди России, то это благодаря майорату.
* * *
Говорят о татарском нашествии, которое погубило варяжскую Русь.
Погубило. Но только потому, что не было майората. Погубило благодаря удельной системе, при которой наследовал каждый сын. Эти братья, дяди и кузены, раздроблявшие мощное государство на десятки грызущихся осколков, и отдали Русь Батыю.
Найденный Москвою майорат создал Российскую Державу в политическом смысле. Отсутствие "экономического" майората, т. е. майората в частном быту, погубило эту державу при помощи идеи "земельного передела".
И этот вопрос сейчас встанет перед Россией во весь рост.
В Англии это была мудрая система. Старший наследовал титул, землю и политические права. Этим обеспечивалась цельность имений, а следовательно - богатство, а следовательно - независимость правящего класса. Захудалых дворянчиков с огромными правами и без гроша в кармане не было. С другой стороны, старший сын с детства приучался к мысли, что он человек ответственный, что к нему безраздельно переходит все, что накопили его предки: богатство, слава, обязанности. Все, что есть благотворного в традиции, в консерватизме, сосредоточивалось в старших сыновьях. Им отдавалось все, и с них все взыскивалось.
Но не менее благотворным был институт младших сыновей. Это были мальчики благородной крови, которых, однако, выбрасывали на улицу. Им давалось образование и моральная подготовка, но затем ничтожные средства. Этим автоматически создавался класс "искателей приключений".
Они были свободны от обязанностей политических, оков имущества, оков богатства…
Ты свободен… Как ветер по степи,
Мчишься к счастью жизни своей…
Я ж окован, и тяжки те цепи,
Золотые, стальных тяжелей…
Этим цыганским романсом очень хорошо характеризуется положение младших и старших сыновей в Англии.
"Окованные" в цепи консерватизма, но богатые, старшие сыновья были основой "Коварного Острова" - Старой Англии. А младшие были те, кто сделали ее мировой державой.
Белокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель…
Те, кому не страшны ураганы,
Кто изведал Мальштремы и мель…
Чья не пылью изъеденных хартий (титул, права!),
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой по разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь!..
Вот это они самые, "открыватели новых земель", - младшие сыновья и есть. От хорошей жизни, батенька, не полетишь. А вот когда ни гроша в кармане, а амбиции наследственной сколько угодно, тут тебе и станешь авантюристом.
Так и росла Англия. Крепко держали ее, не давая сбиться с панталыку, старшие сыновья, и каждое столетие новый континент приносили ей младшие.
А почему?
А потому, что система разумная. Тупой дележки "поровну" не было. Была "Свобода", было "Братство", только губительного "Равенства" не было…
* * *
Россия вступает в новую полосу своего существования. Былое быльем поросло.
Давайте иглой по разорванной карте чертить дерзостный путь…
* * *
Скоро крестьянское землевладение дойдет до таких размеров, когда дальнейшая парцелляция будет глупостью.
Тут-то и закрепить существующие земельные участки. Пусть будут хутора. Единые и Неделимые. Наследует землю и дом старший сын. А младшие пусть ищут себе занятие.
Безземельное крестьянство ринется на Восток, в пустоту Азии. Азия - это океан России. Чтобы его покорить, нужны младшие сыновья. Чтобы создать крупную промышленность, тоже нужны младшие сыновья… Гораздо больше смысла, если младшие сыновья будут выделывать на заводах сеялки, молотилки, тракторы, которыми старшие обработают землю, чем если те и другие, бесчисленные, как песок морской, будут вручную ковырять нивы.
* * *
Впрочем, это невероятной огромности вопрос. Его нельзя так рубануть сплеча - это было бы в стиле большевиков. Но думать надо о нем… А не только о новой музыке из "четвертей тонов", о новом фильме Мозжухина и о ножке Терпсихоры-Павловой, соперничающей в Америке с Шаляпиным…
* * *
Какие-то две барышни ходили тоже по витринам. Мы приблизительно вместе двигались "по векам". Больше никого ие было.
Одна остановилась и долго рассматривала древнюю вещичку, кружочек медный с ручкой. Очевидно, не могла понять.
- Это зеркало, - сказал я.
Она вскинулась на меня.
- Зеркало?
- Ну да… Они его отполировывали, оно отражало. И скифские барышни любовались собой.
- Значит… как и сейчас?..
И она улыбнулась, просветлев. Как будто что-то живое заиграло в этой мертвой зале.
Я отошел от нее. Я узнал все, что мне было нужно.
Разве это меняется?
* * *
Чертовское мое положение. Мне так трудно подойти к этим людям. Очень хочется узнать, какие же они. И нельзя: я так легко могу себя выдать. Какой-нибудь вопрос - и я пропал. Пропал не пропал, но покажусь подозрительным, и Бог его знает, куда это заведет. Как-никак, но я хожу в некотором роде по канату. Известно, что по канату можно пройти, но известно также, что один неверный шаг и человек летит в пропасть… Я хочу пройти и вернуться.
Но вот древности кончились. В общем все сохранилось, как было до революции. Удивительно.
Известен ответ санкюлота отцу химии, Лавуазье:
- Республика не нуждается в ученых…
И потащили на гильотину.
То же самое было и у нас. Но то, что наши санкюлоты не разнесли этого и других музеев, библиотек, галерей, - это все-таки удивительно. В настоящее же время, когда одурь "интегрального коммунизма" вообще прошла, все это, по-видимому, тщательно оберегается.
* * *
Ну, вот конец. Опять карета архиерейская и затем вольный воздух!
Ох, стар я для музеев. Сюда зашел только потому, что это - свое. Ни в одном заграничном за все время эмиграции не был.
А ведь в былое время русские только для того и ездили за границу.
Чудны дела Твои, Господи…