- Конечно, - мягко отвечал Галли. - Я же вам и говорю. Не ваша. Наша. Теперь вы видите, как беспочвенны эти обвинения. Не хотел бы обидеть вас, Парслоу, но придется сказать: когда вы обвиняете в свинокрадстве цвет аристократии и ссылаетесь на свидетельство такого человека - это уж бог знает что! Поистине, дальше некуда. Нет, как вам в голову пришло, что Королеву украли! Так и просится слово "смехотворно". Должны бы знать, что она не покидала своего обиталища.
- Да что вы порете!
- Сегодня я там проезжал, смотрю - она. Хотел к вам заглянуть, поболтали бы, все ж соседи, но вас не было лома. Ну, я пошел поглядеть на цветы и мимоходом увидел ее. Жаль, картошки не прихватил, а то бы дал ей. Если вам и этого мало, поезжайте, проверьте. Мы - с вами.
И ехали они, и шли по саду в полном молчании. Лишь подойдя к свинарнику, сэр Грегори, его оглядев, проговорил сдавленным голосом:
- Утром ее здесь не было.
- Кто вам сказал?
- Бурбон.
Галли беспечно засмеялся:
- Бурбон! Нет, это смешно! Да он совершенно сумасшедший! Хуже мартовского зайца! Они все такие, Бурбоны. Возьмем его дедушку Иезекииля. Вышел зимой без штанов и объяснил, что они ему не нужны, поскольку в половине шестого - конец света. А отец? Он…
Сэр Грегори отказался слушать об отце Джорджа Сирила, и Галли признал, что многим он неинтересен.
- Просто я объясняю, что Бурбонам нельзя верить. Тем более Джорджу Сирилу. Насколько мне известно, он получил много лестных предложений от лучших психиатров.
Сэр Грегори долго и с глубоким чувством смотрел на него. Наконец он сказал:
- Ха!
Галли пощелкал языком.
- Неужели это все, дорогой мой?
- А что?
- Я бы хоть немного смутился. Угрызения, знаете… Все ж вы тут перестарались, а?
Сэр Грегори какое-то время боролся со своими чувствами.
- Да. Да, - сказал он наконец. - Понятно. Хорошо. Прошу прощения.
- Вот это истинный Парслоу! - воскликнул Галли. - Конечно, вы сейчас позвоните вашим друзьям, чтобы они отпустили Биджа. Будет очень уместно, если вы пошлете за ним машину. Я бы сам съездил, но нельзя, отвожу домой Кларенса с Императрицей. Отдохнула - и спасибо, пора и честь знать.
Глава 11
1
Сгрузив лорда Эмсворта в библиотеке, Императрицу - в свинарнике, Галли отвел машину в гараж, где едва не столкнулся с выезжающим оттуда лордом Воспером.
- Добрый вечер, - удивленно сказал он. - Едете куда-то?
- Да.
- А не поздно?
- Поздновато, наверное.
Лорд Воспер замялся, но вспомнил, что перед ним - тот, кому он открыл душу. Да, такой человек имеет право все знать.
- Вообще-то, - сказал он, - мы с Глорией едем в Лондон, чтобы пожениться.
- Вот это да! Пожениться?
- Именно. Как-то неловко объяснять все леди Констанс. Пришлем письмо.
- Разумно, - одобрил Галли. - "Дорогая леди Констанс, горячо благодарим Вас за гостеприимство. Такое счастье пожить рядом с Вашим братом Галахадом. Кстати сказать, мы поженились. Искренне Ваши лорд и леди Воспер". Примерно так?
- Вроде того. Ехать будем до утра, потом - отдохнем, выспимся. Душ, кофе, овсянка, яичница с ветчиной - и в регистратуру.
- Звучит заманчиво.
- И Пенни так считает. Только она очень хочет, чтобы и у них с Джерри все вышло.
- Что ж, не исключено. Значит, вы ее видели?
- Вот сейчас.
- Я ее ищу.
- Она тоже вас ищет. Между нами говоря, она немножко не в себе.
- Прискорбно. А что такое?
- Чего не понимаю, того не понимаю. Свиньи какие-то… Вы чем-то расстроили Джерри Вейла, вот она вас и разыскивает. Я заметил, она не в духе. Хочет освежевать вас тупым ножом.
Галли не шелохнулся.
- Ничего, пусть подождет, пока я ей все не расскажу. Тогда будет плясать и бить в ладоши. А где она?
- У Биджа.
- Он вернулся?
- Разве он уезжал?
- Вроде бы ездил на станцию.
- Вот как? Значит, приехал. Я хотел с ним попрощаться, дать фунтик-другой, а он пьет портвейн с Пенни и Джерри. Я еще удивился, ведь Джерри выгнали.
- Да, но он проник в замок. Ну, я - к ним. Желаю счастья.
- Спасибо.
- Жениться очень приятно. Кто нашел жену, тот нашел благо. Царь Соломон сказал, ему ли не знать!
- И то верно, - заметил лорд Воспер.
2
Галли, человек чуткий, сразу ощутил какое-то напряжение. Вроде бы тут и вино, как всегда у гостеприимного Биджа, но вот веселья - нет. Бидж выглядит так, словно ему на голову упало что-то тяжелое и твердое. Джерри - тоже. Пенни - в другом духе. Взгляд, обратившийся к нему, был очень похож на испепеляющий луч смерти.
- А, вот и он! - процедила она.
- И в самом деле, - приветливо откликнулся Галли. - Приятно выпить вечерком, а уж портвейн - это вам не ячменный отвар, который наш уважаемый хозяин относит ровно в половине десятого. Спасибо. - И он принял бокал.
Пенни по-прежнему глядела на него.
- Я с вами не разговариваю, мистер Трипвуд, - сообщила она с женской непоследовательностью. - Надеюсь, вы знаете, что вы довели моего душеньку Джерри и моего ангела Биджа до нервного срыва?
- Они вроде бы ничего, - сказал Галли, оглядев душеньку и ангела.
- Внешне, - холодно поправил Джерри. - Изнутри я дрожу как лист.
- И Бидж то же самое, - прибавила Пенни. - Скажите: "Бу!"
- Бу!
- Пожалуйста, прыгает! Теперь уроните тарелку.
Бидж задрожал и внешне.
- Не надо! Я не выдержу!
- Как и я, - буркнул Джерри.
- Ну, ну, ну! - сказал Галли. - Не этого я ждал. Вы были покрепче, когда мы втроем сражались при Азенкуре. Неужели полчаса в участке так сломили вас, Бидж? Да в молодости я оттуда не выходил - и что же? А вы, Джерри! Такая аллергия на свиней…
- Попросил бы не употреблять этого слова, - сдержанно вставил Джерри. - Помню, мой дядя, майор Бэшем, говорил о вас. Он сказал так: "Если свяжешься с Галли Трипвудом, препоручи душу Богу и попытайся уйти живым". Как он был прав, как прав!..
- Он знал! - подхватила Пенни. - Он тоже это вынес!
Галли удивлялся:
- Странно… Что он имел в виду? А! Вспомнил, как мы с Булкой Бенджером притащили к нему…
Джерри нахмурился:
- Кажется, я просил…
- Пардон, пардон, - заторопился Галли. - Меняем тему. Сейчас я беседовал с молодым Воспером.
- Вот как? - холодно откликнулась Пенни.
- Лорд Воспер, - продолжал Галахад, - не особенно умен, но иногда его осеняет. Например, он отправился в Лондон с этой черноокой змеей, чтобы на ней жениться. А вы что же? Взяли бы маленькую машину.
- Это мы с Пенни?
- А что?
Джерри горько рассмеялся. Пенни - высказалась:
- Пожалуйста, расковыривайте рану! Просим.
- Я вас не понял, дорогая.
- Вы прекрасно знаете, что Джерри нужны две тысячи.
- Ну и что?
- А кто их даст?
Галли поднял бровь:
- Кларенс, кому ж еще!
- Лорд Эмсворт?
- Естественно.
Пенни с удивлением посмотрела на Галлахада.
- Вы сошли с ума! Они же поссорились.
- Помню, помню. Когда мы ехали из Матчингема, мы затронули эту тему. Я упомянул Джерри, а Кларенс говорит: "Он назвал меня старым ослом". Я не растерялся: "А кто же ты еще?" Быстро, как молния! Нельзя сказать, что он воскликнул: "И верно!", - однако задумался. Тут я ему и говорю: где была бы Императрица, если б не Джерри? Только полный кретин, только жалчайший выродок, недостойный своего имени, забудет такую услугу из-за двух-трех случайных слов. Это я говорю. А он спрашивает: "Разве он ее нашел?" Я отвечаю: "Конечно, кто же еще? И с опасностью для жизни". Тогда он воскликнул: "Ой Господи!" Он все время восклицал.
Галли умолк, принимая новый бокал вина и ожидая должной реакции. Она была. Все притихли, глаза у всех вылезли.
- Вряд ли вы можете представить, - продолжал он, - в каком состоянии был мой брат. Я бы назвал это экстазом. Предположу, Джерри, что вы ощущали то же самое, когда Пенни робко приняла ваше предложение. Вы плясали. Вы прыгали. Вы пели. Вот и он так. Подъезжая к замку, мы обо что-то стукнулись, и я услышал, как внутри у него плещется млеко милости. Тут я решил "Пора!" Повел его в библиотеку, опустил в кресло, все рассказал. "Трагедия, а?" - закончил я, и он согласился. "Что же можно сделать? - спросил он. - А то у меня разобьется сердце". "Можно дать ему две тысячи, - ответил я, - но кто же их даст?" Он просто вылупился. "Две тысячи? А не больше? Да я их трачу на птичий корм!" - "Ровно две". - "Тогда я сейчас же выпишу чек". И выписал. Вот он.
Джерри и Пенни смотрели уже на чек. Говорить они не могли.
- Просит он только об одном, - прибавил Галли. - Вы не должны его благодарить.
- Как же так!
- Ни в коем случае. Он робкий и нежный человек. Он смутится.
- А вас благодарить можно?
- Еще бы!
- О, Галли! - воскликнула Пенни, и голос ее сорвался.
- Ну, ну, ну, - сказал Галли. - Ну, ну, ну, ну, ну!
Через некоторое время немного помятый Галли обернулся к Биджу. Они уже были одни.
- Любовь, любовь! - проговорил он. - Что уподобится ей? Бидж, вы кого-нибудь любили?
- Да, сэр, еще лакеем. Ничего не вышло.
- А у них вышло. Как это хорошо!
- Очень хорошо, мистер Галахад.
- Ну а вам что досталось?
- Сэр?
- Вам тоже что-то причитается. В суд не подадите?
Бидж был шокирован.
- Как можно, мистер Галахад!
- Да, неловко - будущий племянник. Но возместить убытки надо. Вы столько вынесли. Немного такта, и я для вас добуду… сотню? Две сотни? Лучше пять, такая круглая сумма. Ну, я пошел.
3
Во второй комнате справа (а не слева) леди Констанс, несмотря на болезнь, чувствовала себя неплохо.
Жестокая простуда хороша тем, что можно свернуться в постели и думать; если бы не это, пришлось бы ходить по дому и натыкаться на Галли. В конце концов, размышляла леди Констанс, грея ноги о бутылку с горячей водой, насморк и чиханье - не такая уж большая цена; зато не видишь брата, который опровергает мысль о том, что человек - венец природы.
Поэтому, когда брат вошел, она испытала примерно то, что испытывает герой греческой трагедии, убегающий от эриний. Хуже всего был монокль. Нередко, бессонными ночами, она мечтала, чтобы он пропал.
- Иди вон! - сказала она.
- В свое время, - отвечал Галли. - Сперва я с тобой побеседую. - Он присел на постель и взял кисть винограда. - Лучше тебе?
- Хуже.
- Кларенса, по его словам, вылечил шок.
- Только этого мне не хватало.
- Да? - усомнился Галахад. - Это ты так думаешь. Бидж подает в суд на сэра Грегори, требует тысячу фунтов. Сейчас прочистишь нос.
Леди Констанс и впрямь чихнула, ощущая при этом, что Галахад страшнее всего, когда он резвится.
- Одна из твоих изысканных шуток?
- Что ты! Это очень серьезно. Сама жизнь.
Леди Констанс воззрилась на него:
- Какой суд? Почему?
- Незаконный арест. Диффамация. Моральные убытки.
- Арест? Что ты говоришь!
Галли пощелкал языком.
- Ну, ну, Конни! Ты прекрасно знаешь, что такое незаконный арест. Представим, что ты пошла в лондонский магазин и вдруг на тебя кидаются сыщики и тащат в участок, обвиняя в воровстве. По случайности ты ничего не украла, а потому - негодуешь. Хватит с тебя простых извинений? Не думаю. Ты побежишь к стряпчему, попросишь подать на мерзавцев в суд и потребуешь с них миллионы. Вот и у Биджа так. Парслоу с чего-то взял, что он украл эту Королеву, и, вместо того чтобы разумно подождать доказательств, велел констеблю Ивенсу посадить его в тюрьму. Естественно, Бидж предъявит иск.
- Какой позор! - воскликнула леди Констанс.
Галли кивнул.
- Я поговорю с Биджем!
- Нет, не поговоришь, - твердо ответил Галли. - Только попробуй встать перед ним в эту твою позу, он совсем взбесится.
- Что же нам делать?
Галли пожал плечами:
- Выхода нет. Полный тупик. Все было бы легче, если бы Парслоу согласился уладить дело без суда, но он и слушать не хочет. Бидж требует пятьсот фунтов.
- Пятьсот? Ты говорил - тысячи.
- Образное выражение.
- Бидж уступит за такую сумму?
- Это масса денег.
- Масса? За то, чтобы не опозориться перед всем Шропширом? Дай мне чековую книжку! Она в столе, вон там.
Галли посмотрел на нее:
- Ты хочешь сказать, что сама дашь эти деньги?
- Конечно!
- Поразительно! - вскричал Галли. - Вот что такое женщина! Я должен был знать, что ты окажешься на высоте. Вот мы бегаем, кричим: "Что делать? Что делать?" - мы, но не ты. Сила духа. Именно, сила духа… Себастьян Бидж. Ты не знала, что его так зовут? Трудно поверить, но это правда. Нет, какая сила!
4
Спускалась ночь. Пунцовых роз уснули лепестки (равно как и белых). Моди в своей спальне мазала кремом лицо и думала о Табби. Леди Констанс в своей вознеслась на вершины счастья. Лорд Эмсворт отдал ей все лекарства, включая вату, и она пробовала одно за другим, удивляясь мужской слабости, сдержанно гордясь женской силой. Даже Галахад не раздражал ее, все ж приятно, когда тобой так простодушно восхищаются.
Бидж был у себя, он потягивал портвейн, время от времени поднимая к потолку благодарный взгляд. Он тоже думал о Галахаде с удовольствием. Да, бывает, приходится красть свиней, но какая щедрость!
Галли пришел в библиотеку, пропустить стаканчик с братом Кларенсом. Обычно он ложился позже, но сегодня очень устал. Выпив, он зевнул и поднялся с кресла.
- Ну, я пошел, - сказал он, - совсем разбит почему-то. Тебя целовали дочери американских миллионеров?
- Э? Меня? Нет, не припомню.
- Целовали бы, ты бы припомнил. Что с тобой?
Лорд Эмсворт тихо хихикал.
- Да вот, эта Моника, - отвечал он. - Прихожу туда, а она говорит: "О, лорд Эмсворт, я уж думала, что больше не увижу нашу свинку-спинку!" Это она про Императрицу. Свинка-спинка! Очень смешно.
Галли долго смотрел на него.
- Благослови тебя Бог! - сказал он. - Спокойной ночи, Кларенс.
5
А за лужайкой и огородом проснулась сама Императрица. Сон ее освежил. Она огляделась, радуясь родному дому. Как истинный философ, она принимала все, но предпочитала спокойную жизнь. Все эти кухни, машины - не для приличной свиньи.
Что-то почуяв, она подошла к кормушке. Поздновато, конечно, но перекусить не мешает. Уиффл учит нас, что свинья должна ежедневно съедать по меньшей мере пятьдесят семь тысяч калорий. А что сказал Уиффл, то сделала Императрица.
Опустив прекрасное рыло, она принялась за еду.
6
В "Гербе Эмсвортов" тоже ели и пили, веселее всех - Бурбон с Булстродом.
Тут меня прервут. "Эй, любезный! - скажут мне. - Ты перепутал". "Нет, я не путаю! - со спокойной улыбкой отвечу я. - Вы напоминаете мне, что сэр Грегори запретил отпускать напитки Джорджу Сирилу? Так вот, на радостях он свой запрет отменил. Мало того, он дал своему свинарю немало денег на выпивку".
Вот почему Джордж Бурбон сидел за столом с аптекарем, и тот ему что-то рассказывал, когда в "Герб" вошел Херберт Бинстед; и Булстрод немедленно ушел.
- Вы что, поругались? - спросил удивленный свинарь.
Бинстед пожал плечами:
- Не то чтобы поругались… поспорили. Не столковались. Я ему говорю: "Ну, если так, дело ваше". И ушел. Хлопнул дверью.
- А чего было-то?
- Я же тебе рассказываю! Сэр Грегори недавно послал меня купить одно лекарство, для какого-то родственника. Я купил у Булстрода шесть больших склянок. Называется "Грация".
- А чего это?
- Это, Джордж, препарат для снижения веса. Худеешь, ясно? Ладно, так я купил, а сэр Грегори говорит - не надо. Отдайте, говорит, а вернет деньги - берите себе.
- Везет людям!..
- Прямо, везет! Пять монет склянка, всего тридцать.
- Вот это да!
- Иду, значит, в аптеку, а он не берет, ни в какую.
- Ну!
- Все, говорит. Что купил, то купил.
- Куда ж тебе эти банки?
- Ничего, я их пристроил.
- Это как?
- Одной знакомой скормил. - Бинстед негромко засмеялся. - Рассердился я, а потом думаю: "Вот какие дела. Сколько ты просадил на эту ихнюю Королеву! Значит, ей и выиграть. Тут у нас Императрица, а мы ее покормим. Вывалю ей всю эту "Грацию", пускай лопает".
Джордж Сирил в ужасе глядел на него.
- Свой интерес дороже, - продолжал дворецкий. - Вывалил, и все.
Джордж Сирил кинулся к велосипеду, надеясь успеть - но тщетно. Королева, как и ее соперница, была сознательна и прилежна. Положили ей что-то - надо есть.
Тяжело опершись о перила, несчастный свинарь отвел взор. Луна освещала пустую кормушку.
Из "Сельскохозяйственной газеты":
Не часто мы сменяем скудный слог на поэтический язык хвалы, но все ж приходится. Когда победа сметает все и славой оглашает простор Британии, покой Шропшира, косноязычный, скромный журналист становится поэтом. Победила Императрица! Разве это скажешь убогой прозой? Что и говорить… Итак, на выставке соревновались все достижения агрикультуры, а из скота - коровы, овцы, козы и свиньи. Вскорости, когда к финалу остались две и страсти накалились, пополз неясный слух: "Императрице уже не выиграть. Три лета кряду! Нет, невозможно. Ставь на Королеву". Прекрасна Королева Матчингема, краса и упование леди Мод и сэра Грегори. Но что такое? Жюри волнуется, народ трепещет, а Королева и Императрица, далекие от суеты мирской, выходят на помост. И всякий видит, что благороднейшая из свиней, надежда нации, дитя природы не так похожа на воздушный шар, как ожидали. Значит, похудела. Что ж, побеждай и в третий раз, свинья из рода Эмсвортов! Императрица дала нам интервью. Она сказала: "Я не тщеславна, не честолюбива и не надменна. Только чистота и чувство долга помогали мне и Бландингскому дому. Мой хозяин, девятый граф, вознагражден за стойкость, и мы не будем искушать судьбу. Я ухожу, я буду тихо жить в уединении Бландингских угодий, благодаря судьбу и размышляя о вечности. Спасибо за внимание".
Уйдем и мы, благодаря судьбу.
Время пить коктейли
1
Ход событий, приведших к появлению прославленного романа, был запущен часа в два, в пятницу, летом, а если говорить о пространстве - в клубе "Трутни". Два трутня переваривали пищу при помощи кофе, когда к ним подошел Мартышка Твистлтон с высоким, изящным, но бравым человеком лет шестидесяти, который держал сигару так, словно это знамя со странным призывом: "Excelsior".
- Привет, - сказал Первый трутень.
- Привет, - сказал и Второй.
- Привет, - отвечал Мартышка. - Вы знакомы с моим дядей, лордом Икенхемом?
- Как же, как же! - воскликнул Первый.
- Добрый день, - прибавил Второй.