Первые два дня на тинге прошли спокойно - бонды, ярлы и конунги пили пиво и брагу, совершали положенные жертвоприношения Одину и Тору, законоговорители вели судебные тяжбы, разбирали взаимные претензии бондов и ярлов. Неспешно выносились приговоры - кого подвергнуть порке, кого утопить в морской волне, а кого выслать на тридцать три года... Такой приговор выносился за совершение преступления, признанного на тинге негодяйством - за подлое убийство в спину.
Конунг Рюрик приметил возле шатра конунга Гуннара красивую молодку, окружённую рабынями, и предложил ей сыграть в кости.
- На что будем играть? - спросил Рюрик.
- Поставь лохмотья, какие есть, - сказала молодка.
- А ты поставишь девичью честь... - сказал Рюрик и швырнул ей под ноги златотканый плащ.
Бросила кости молодка, и выпало пятнадцать очков.
Бросил кости Рюрик, и выпало шестнадцать очков.
- Как зовут тебя, красавица? - спросил Рюрик.
- Енвинда.
- Чья ты дочь?
- Конунга Гуннара.
- На рассвете жди меня у высокого дуба.
Третий день тинга начался с того, что конунг Гуннар с Побережья Серых Валунов призвал бондов и морских конунгов идти в ледунг на восток мстить за обиду, нанесённую конунгу Сигурду.
- Здесь собрались все бонды, ярлы и конунги, - оглаживая седую бороду, важно сказал законоговоритель. - Конунгу Сигурду нанесена кровная обида. Сегодня данники отказали Сигурду, завтра перестанут давать дань любому из вас... Нужно собрать ледунг и отомстить за конунга Сигурда... Кто думает иначе, пусть скажет сейчас.
- За конунга Сигурда должен мстить только его род, - сказал конунг Рюрик. - Когда за человека мстит не его род, а какие-то другие люди, его род утрачивает изначальное мужество, перестаёт верить в свои силы и оттого приближается к гибели... Каждый должен полагаться на спой меч!
- Холмгард всегда платил дань тем, кто её требовал, по минувшим летом два драккара, которые я посылал за данью, не вернулись оттуда, и я имею верные сведения о том, что эти корабли не пропали в морской пучине и не скрылись в иных землях с общей добычей... Мой человек недавно вернулся из-за моря и поведал, что оба драккара были сожжены на берегу большого озера, вблизи города Альдейгьюборг. А теперь разбита дружина конунга Сигурда... Мы никогда не смоем этот позор, если не отомстим достойно за наших погибших сородичей!..
Вольные бонды слушали конунга Гуннара, время от времени вяло прихлёбывая пиво.
- Собирать ледунг нужно для того, чтобы идти на запад, - сказал конунг Рюрик. - Верно?!
- Из Германии драккары возвращаются настолько загруженные, что едва не черпают бортами воду, - сказал какой-то бонд.
- Надо идти в тёплые моря, добраться наконец до Рима!.. - прокричал задиристый ярл Хакон Лысый. - Каждый год нам что-то мешает идти на Рим!.. А за гибель викингов пускай мстят их сородичи...
Гуннар подал знак, и заговорили сразу несколько ярлов:
- Если не отплатить достойно за гибель двух драккаров, на следующее лето их корабли придут в наши земли и разграбят их!
- Тот человек, который вернулся с востока, сказал, что осмелевшие славяне готовят большой ледунг против нас...
- Ледунг! Собираем ледунг!..
- Проучить раз и навсегда!..
Послышалось бряцанье оружия, тинг зашумел...
Нет, не зря два дня выжидал удобный момент конунг Гуннар. Не зря его люди откупоривали бочонки с пивом один за другим...
- Конунг Рюрик, твои корабли готовы идти в поход? - дружелюбно спросил конунг Гуннар.
- Мои корабли не пойдут на восток, - негромко сказал конунг Рюрик, но эти тихие слова были услышаны всеми бондами, собравшимися на священной поляне.
- А куда же они пойдут? - в наступившей тишине поинтересовался конунг Гуннар.
- Я со своими людьми отправляюсь в Миклагард, - невозмутимо ответил Рюрик.
- Ты не желаешь повиноваться решению тинга?! Если ты не желаешь повиноваться воле тинга, мы заставим тебя! - яростно прокричал конунг Гуннар.
- Этого не может сделать никто. Закон гласит, что в ледунг должно выходить лишь в том случае, когда опасность угрожает всему побережью... Нам пока никто не угрожает, а мстить за сородичей - дело рода конунга Сигурда. Когда погибли мои сородичи, я никого не упрашивал идти на месть. Собрал четыре корабля и достойно отплатил датчанам за нанесённое моему роду оскорбление. Все помнят, как было дело?
- Все помнят!.. Ты поступаешь справедливо, конунг Рюрик, - подтвердил седовласый лагман-законоговоритель.
- В землях славян всегда собирал дань один конунг Сигурд и добычей своей никогда ни с кем не делился... Так почему мы все должны идти вместе с ним в ледунг? - спросил ярл Эймунд.
- А почему он должен был делиться с другими? Это же его добыча, а не чья-нибудь!.. - искренне недоумевал Эйнстейн.
- А почему тогда мы должны мстить за него? - не отступал Рюрик, чувствуя, что соплеменники заколебались.
- Ты боишься смерти! - выкрикнул конунг Сигурд, вскакивая на ноги и обнажая меч.
Рюрик не удостоил Сигурда взглядом.
- Люди! - воскликнул законоговоритель после того, как обменялся взглядом с конунгом Гуннаром. - Неужели же мы оставим кровь наших братьев неотмщённой?
Вновь заволновались конунги и ярлы, послышались призывы собирать всенародное ополчение.
- Может быть, нам не следует торопиться?.. Только раб мстит сразу, а трус - никогда! - негромко заметил ярл Эймунд.
- Месть!.. Месть!.. - прокричал конунг Гуннар. - И да будет нарушитель нашего договора объявлен вне закона повсюду, где люди богов почитают, огонь горит, земля зеленеет, ребёнок мать зовёт, а мать ребёнка кормит, люди огонь зажигают, корабль скользит, щиты блестят, солнце светит, снег падает, финн на лыжах скользит, сосна растёт, сокол летит весь весенний день и дует ему ветер попутный под оба крыла, небо круглится, мир заселён, ветер воет, воды в море текут, люди зерно сеют...
- Да будет так!.. - вскричали бонды.
- Договора никакого ещё не было. Я в этот ледунг не пойду! - сказал Рюрик. - У меня есть дела поважнее.
Зашумели, заволновались бонды, разгорячённые пивом, которое им щедро подливали в кубки люди конунга Гуннара.
* * *
В тот вечер в шатре конунга Рюрика собрались его ближайшие соратники.
- Я думаю, нам следовало бы дождаться конца тинга, узнать, что решат бонды, ярлы и конунга, и если будет решено собирать ледунг, нам придётся идти вместе со всеми на Холмгард, - сказал Торстейн. - Я думаю, нельзя прощать даже малую обиду, и тем более большую кровь.
Конунг Рюрик ждал, пока выскажутся остальные кормщики, но его соратники молчали, выжидающе поглядывая на своего предводителя.
- Сигурд-конунг - свинья! - сказал Рагнар. - Лучше пойти в викинг, чем собирать ледунг ради мести за Сигурда.
Третий кормщик, Эйрик, лишь согласно кивнул, целиком разделяя мнение Рагнара.
- Мы пойдём в Миклагард! - подытожил Рюрик. - Через три лета мы вернёмся под золотыми парусами. А Сигурд пускай ходит на восток, собирает там жалкие крохи...
- Но всё-таки обида смывается только кровью, - упрямо сказал Торстейн. - И если все пойдут в ледунг, а мы - в Миклагард, через три лета нам всем будет стыдно появиться на тинге...
- Наша совесть будет чиста! - заверил его Рюрик. - Мы уйдём на рассвете, пока тинг ещё не принял решения.
Утром на траву выпал иней, и запели птицы.
Рюрик подкрался к шатру конунга Гуннара, подхватил Енвинду на руки и отнёс к драккару, дожидавшемуся только сигнала на отход.
* * *
Драккары конунга Гуннара настигли беглецов на исходе того же дня.
Рюрик хотел принять бой, однако кормщик Торстейн сказал, что обнажать оружие против своих - преступление.
Корабль конунга Гуннара приблизился к кораблю конунга Рюрика, и по мостку из весел Енвинда перебежала на драккар отца.
- Если желаешь стать её мужем, привези выкуп, достойный такой невесты! - насмешливо сказал Гуннар и взмахнул рукой, давая сигнал своим гребцам. - Ты оказался прав, тинг не стал объявлять ледунг против Холмгарда. Однако мы все пойдём туда! И отомстим за конунга Сигурда...
- А я пойду добывать выкуп за Енвинду, - спокойно ответил конунг Рюрик.
* * *
Посреди Варяжского моря драккары конунга Рюрика неожиданно угодили в жестокий шторм.
Ураганный ветер разбросал корабли далеко друг от друга, волны перекатывались через низкие борта, закрытые кожаными пологами.
Настроение воинов было мрачным.
Конунг Рюрик подбадривал своих сотоварищей:
- В мае штормы непродолжительны. Ещё немного, и ветер утихнет, мы снова ляжем на курс. Нас ждёт слава, удача и богатство! В Миклагарде у каждого из вас будет много золота, много сладкого вина, каждому будут прислуживать смуглолицые женщины, которые смогут исполнить любые ваши желания... Мы им покажем!..
Сотоварищи слушали конунга Рюрика и желали верить его словам, однако верили не все.
А кормщик Торстейн даже укоризненно пробормотал:
- Видно, боги к нам стали немилостивы, когда мы отказались идти в поход вместе с конунгом Сигурдом. Этот ураган послан нам в наказание. Боги желают, чтобы кровь людей Сигурда была достойно отмщена.
- Боги?! - возмутился Рюрик. - Наши боги всегда на стороне щедрых и смелых! Боги любят обильные жертвы! Торстейн, будь готов принять смерть, ибо я посвящаю тебя богу Одину!..
С этими словами Рюрик вонзил кинжал прямо в сердце Торстейна.
Труп кормщика был сброшен в бушующее море, а через какое-то время люди, прятавшиеся под кожаным пологом, почувствовали, что волнение начало утихать.
- Неужели непогода кончилась? - спросил Эйрик.
- Боги приняли жертву! - закричал конунг Рюрик, выглянув наружу. - Тучи расходятся!..
И в самом деле - тучи понемногу стали рассеиваться, показалось приветливое солнце, урагана словно и не было, и на поверхности моря осталась лишь лёгкая рябь.
- На вёсла! - скомандовал Рюрик. - Навались!..
Драккар полетел на полдень.
* * *
На Подоле, в устье реки Почайны, готовился к выходу в дальний путь посольский караван киевского князя - к морю Хвалисскому, в ставку хазарского кагана Ашина.
Три десятка лодий покачивались на ленивой волне. Слышался стук топоров и лязг железа, вялая перебранка корабельщиков и боярских тиунов, стороживших челядь.
Когда солнце поднялось в зенит, ратники и корабельщики уселись вокруг котлов, и в это самое время в речную гавань вошли три варяжских драккара.
Не обращая внимания на побережников, варяги вытащили свои корабли на берег, принялись деловито оглядывать днища, конопатить щели, заливать их густой чёрной смолой, разогретой здесь же, на небольшом костерке.
С трудом объясняясь при помощи жестов, варяги попросили продать им снеди - видно, оголодали в пути.
Расторопные киевские отроки стали предлагать варягам всякие припасы - битую птицу, копчёные окорока, сухари, вяленую рыбу.
Варяги брали снедь, не чинясь и не торгуясь, платили сарачинским серебром.
Незваные гости расположились на Почайне словно бы у себя дома - кто нахально мочился в мутную речную воду, кто рубил на дрова топляк, валявшийся тут и там, кто раскладывал костёр, а кто ощипывал петухов, бросая по ветру рыжие перья.
Князь Аскольд, приехавший к месту стоянки варягов в сопровождении полудюжины пасынков, некоторое время внимательно изучал рослых молодцев, деловито конопативших самую длинную лодью, а затем решительно направил коня к варягу, на крепкой шее которого болталась массивная золотая гривна.
Ничем иным тот варяг не выделялся из своих сотоварищей, наравне с прочими мореходами чинил лодью, не боясь замарать смолой натруженные вёслами руки.
- Приветствую славных северных мореходов в стольном городе Киеве, на земле великого князя Дира! - сказал Аскольд, натягивая поводья и останавливая коня. - Я князь Аскольд. Кто ты, откуда родом, куда путь держишь?
- Я конунг Рюрик, - обтирая ладони ветошью, с достоинством, но без чванства сказал предводитель варягов. - Вместе со своими товарищами иду в Миклагард. Я слышал, что греческий император Михаил испытывает нужду в умелых мореходах и храбрых воинах.
- Всякий правитель испытывает подобную нужду, - усмехнулся Аскольд. - Конунг Рюрик, я приглашаю тебя разделить со мной обед.
- Ты приглашаешь одного меня? - насторожился конунг Рюрик.
- Отчего же? Пусть с тобой поедут все, кого ты пожелаешь взять с собой... На берегу в залог верности я оставлю своих-людей.
По знаку Аскольда шестеро пасынков спешились и, ведя своих коней под уздцы, подошли к варяжским кораблям.
С каждого драккара Рюрик позвал по два человека, варяги уселись на коней и следом за князем поскакали по крутой каменистой дороге в город.
* * *
Все мы желаем быть и дальновидными и предусмотрительными, и как же редко в действительности оказываемся такими, думал конунг Рюрик, входя под высокие своды просторной горницы, в которой земляной пол из уважения к чужеземцам был застелен золотистой соломой.
Простодушный киевский правитель Аскольд, похоже, желает выказать перед иноплеменниками своё радушие, дабы все гости разносили по свету слухи о его небывалых достоинствах.
Пусть будет так.
Мы поведаем в других землях о том, как он нас приветил.
Едва Рюрик и его товарищи уселись за дубовый стол, забегали и засуетились слуги, понесли жареное и пареное, копчёное и солёное...
В довершение всего был откупорен бочонок с пивом.
- Жадность - мать всех пороков, а щедрость - смысл всех добродетелей! - поднимая серебряный кубок, провозгласил Рюрик. - Пусть ваши боги даруют тебе, князь, все свои милости, ибо каждому видно, что ты сможешь разумно распорядиться ими!..
Варяги дружно выпили и закусили.
- Верно ли говорят, что вы можете вдесятером целого быка съесть? - радушно улыбаясь, спрашивал князь Аскольд и своей рукой отрезал каждому гостю по огромному куску запечённой оленины.
- Можем! - без тени сомнения подтвердил Рюрик.
- И запьём быка бочкой доброго пива! - поддержал его Рагнар.
Изрядно наголодавшиеся в пути, варяги набросились на княжеское угощение.
А сам Аскольд ел мало. Вначале погрыз подрумяненное седло косули, сжевал несколько ягод мочёной брусники, запил глотком корсунского вина.
Рюрик видел, что только долг хозяина обязывает Аскольда первым отведывать от каждого блюда, первым отпивать от всякой чаши.
- Уф-ф! - сказал Рагнар, с трудом отставляя кубок с пивом и обводя глазами горы снеди. - Славно подкрепился...
- За верную службу великий князь Дир даёт каждому столько еды, сколько тот может съесть, - сказал Аскольд. - Все воины каждый день могут пить такие вина, каждому воину Дир даёт по две наложницы, чтобы они согревали ратников по ночам. У воинов Дира вдоволь золота и серебра...
- Чем богаче воин, тем он трусливее, - мягко ответил Рюрик и поглядел на своих соратников. - Трус ищет золото, однако настоящий мужчина знает, что он отправляется в поход не за богатством, а за ратной славой!..
Видно, киевский князь не ожидал, что сумеет получить достойную отповедь на свою похвальбу.
- На службе Диру всякий воин может снискать и золото, и славу... - сказал Аскольд, но Рюрик лишь усмехнулся в ответ:
- Мы идём в Миклагард!
- А вы не могли бы... попутно оказать великому князю небольшую услугу?
- Если это окажется в наших силах... Что за услуга?
- Охранять караван на порогах... Обыкновенно там стоят степные разбойники - дикие люди, которые не почитают богов, не признают никаких законов. Нельзя верить ни единому их обещанию...
- Негодяи! - сказал Рагнар Кожаные Штаны и ещё отхлебнул вина. - Отпетые негодяи!..
- Эти злодеи заслуживают того, чтобы их хорошо проучить, - поддержал Эйрик. - Но ведь мы не сможем гоняться за дикарями по степи?.. Там они нас легко смогут рассеять и разбить.
- Довольно было бы и того, чтобы ваши корабли шли вместе с нашим караваном... Корм будет вам обеспечен на весь путь. А на острове Березани каждый воин получит по гривне серебра, кормщики - по три гривны, предводитель - десять гривен.
- Наша служба стоит намного дороже, - усмехнулся Рюрик.
- Какую плату ты бы желал получить?
- Мы защитили бы караван, если бы великий князь Дир... - Рюрик на минуту задумался, испытующим взглядом посмотрел на гостеприимного князя Аскольда, - если бы великий князь Дир согласился заплатить нам десятую часть стоимости товаров, которые мы проведём через пороги...
- Где же такое видано, чтобы с одной овцы две шкуры драть? Десятину получает сам великий князь Дир... - укоризненно заметил Аскольд. - Не могли бы вы согласиться на меньшую плату?
Рюрик с видимым сожалением развёл руками:
- Благодарим за угощение, но служить к тебе не пойдём. Мы ищем воинской славы и богатства... А в степи, в схватках с негодяями не найдём ни первого, ни второго. Не обессудь!..