- Да что вы? Массачусетс? Как интересно! Вы почему-то удивительно похожи на одного моего знакомого, но он из Оклахомы, владелец обувной лавки. Массачусетс. Хм. А знаете, я тоже родом из Штатов. Муж - из Шотландии. Нам с вами нужно будет держаться заодно. Он считает, что все шотландцы - это что-то особенное, а я частенько посмеиваюсь над ним и говорю… О, он не обижается, когда я нет-нет да и поддену его в шутку - Жизнь стала бы так скучна, если б отнять у нас чувство юмора, - вы не находите? Я сколько раз замечала мистеру Диллону: на первом месте - благочестие, на втором - юмор… 1 ак вот, я частенько говорю мужу: "О да, вы, вольные жители гор, можете ставить себя выше всех, и прочее, только я замечаю, что в здешних краях вы по большей части работаете на других!"
Губы мистера Макгэвити поджались так же плотно, как у Элверны.
Подруга его жизни меж тем принялась за преподобного мистера Диллона.
- Ну как, мистер Днллон, все пробуете пользоваться во время службы наречием кри?.. Так благородно со стороны преподобного, мистер Прескотт, так мило и трогательно: он пытается читать проповеди на кри! Я так восхищаюсь им, только-хе-хе, - только индейцы не понимают у него ни слова!.. О-о, суп!
И, приведя всех таким образом в наилучшее расположение духа, достойная матрона подскочила к отведенному ей стулу, заткнула салфетку под складки своей лоснящейся шеи и сладострастно высосала полную ложку.
Мистер Диллон держался менее бойко.
- Порыбачить к нам выбрались, мистер Прескотт?
Кто бы мог предположить, что у человека с такой тонкой шеей окажется такой глубокий бас.
- Да, немножко.
- Впервые в северных краях?
Заткнутся они наконец? Дадут человеку распробовать этот божественный суп? Настоящий! Горячий! А запах! И из фарфоровых тарелок! Но…
- Да, м-м… впервые в жизни.
- Ах, вот оно что! Так-так. Первый раз в жизни. Значит, вы из Нью-Йорка. А я сначала решил, что из Чикаго.
- Ну что вы, ни в коем случае! - радостно подала голос миссис Макгэвити. - Можно ли позволять себе такие чудовищные оплошности? Эти ньюйоркцы такие важные, кичатся своими небоскребами и банкетами, и я уж не знаю, чем еще, и не распознать их с первого взгляда-значит выставить себя ужасающей деревенщиной. Ну да! Хм. Их каждый узнает по их заносчивым манерам… Не обижайтесь на тетушку Макгэвити, мистер Прескотт! Такая уж она шутница… Чудный суп, миссис Истер.
В этой веселенькой добрососедской атмосфере они покончили с супом, принялись за бифштекс, спаржу и консервированную кукурузу, перешли к винному желе (из желатина) и печенью с кокосовыми орехами (из жестяной коробки) - и Ральф смаковал каждый кусок, вознося хвалу толстеньким божкам чревоугодия.
Говорила преимущественно миссис Макгэвити.
- Так до сих пор и мучаетесь с плитой, миссис Истер?
- А я с ней и не мучалась, - сказала Элверна.
Всякий солидный человек согласился бы в этот миг, что молоденькой девчонке не подобает таким враждебным тоном отвечать почтенной матроне, ветерану далекой окраины.
Миссис Макгэвити лукаво погрозила Элверне пальчиком.
- Ах полно, душенька, признайтесь откровенно! Нехорошо скрывать… Я вам должна рассказать о ней презабавную историю, мистер Прескотт! Прибыла она сюда и вообразила сгоряча, что сумеет поддерживать жар в плите на углях - словно это ей город, где можно достать ореховые дрова, а не Мэнтрап, где ничего, кроме сосны и тополя, которые моментально прогорают. Она не будет все время готовить только на сковородке, как здешние старые дуры, - о нет! Она намерена печь, как в духовке. А потом, когда у нее угли все равно прогорали, она объявила… - миссис Макгэвити едва не подавилась собственным остроумием и огромной порцией кукурузы… - она объявила, что виновата плита!
- Но ведь теперь, - заметила Элверна, - у меня угли держат жар. Березовые.
- Да, только березы поблизости не найдешь, разве что мили за две.
- Знаю. Я себе раздобыла.
- Как, милочка? Неужели… - Всю веселость точно рукой сняло; миссис Макгэвити, уязвленная в лучших своих чувствах, погрузилась в скорбь:- …неужели вы заставили бедненького Джо идти куда-то в лес и тащить на себе березовые дрова? У него и так столько работы!
- Нет, миссис Макгэвити. Не заставила. Я их тащила сама. Две мили.
- О-о!
Казалось, у миссис Макгэвити временно истощился запас острот; казалось также, что она этим расстроена. Она обменялась с мистером Диллоном мнениями относительно испорченности индейских детей, которые нипочем не вспомнят о воскресной школе, если их не загонишь туда силой. За это время она успела кое-что надумать и вновь обратилась к Элверне:
- Натерпелись вы страху, пока Джо не было дома?
- Н-нет.
- Такая потеха с ней была первое время, мистер Прескотт! Подумайте: услышит ночью, как в кустах возится собака - обыкновенная ездовая собака, - и думает, будто это медведь, или волк, или индеец, или уж и не знаю, кто еще!.. Разве не правда, миссис Истер?
- Нет, боюсь, что правда, - призналась Элверна. - Такая была дурочка, совсем ничего не соображала.
- А по-моему, - возразила миссис Макгэвити, - вы еще вели себя геройски! Горожанка - девушка из парикмахерской…
Элверна внезапно метнулась к плите.
- Чайник… убежал, - задыхаясь, выдавила она, стоя к ним спиной.
- Мне, разумеется, - продолжала миссис Макгэвити. - трудно понять чувство страха. Быть может, просто недостаток воображения - только мне еще ни разу в жизни не удалось чего-нибудь испугаться. Помню, когда я только попала в леса - а случилось это как раз после восстания Рила, так что индейцы были очень озлоблены, - в нескольких милях от нас сняли скальп с одной женщины. А я сказала: "Все равно я никому и ничему не дам себя запугать!" И не дала! - Она обернулась к Элверне, все еще стоявшей у плиты. - Это что же, душенька, опять новое платье? Вот что значит уметь обращаться с мужем! Как высунет нос из Мэнтрапа_____ так назад с обновкой! Вот мой муженек-этот ничего мне не купит, даже если… вероятно, боится, как бы молодые люди не стали обращать на меня слишком много внимания! Или, может быть, так нежно любит эти славненькие монетки с профилем его величества, что, как настоящий патриот, не желает выпускать их из рук! Ну - ну! - Она перегнулась через стул Ральфа, угрожая бе- i зопасности драгоценного блюда с винным желе, и потре- I пала Макгэвити по толстой красной руке. - Не обращай внимания, Джимми, я шучу, - утешила она своего супруга. - Я тебя не променяю на целый десяток таких красавцев, как Джо, пусть ты всего-навсего старый шотландский скряга с головой, набитой овсянкой!
- Черт побери, женщина, я и не обращаю на тебя внимания, - проворчал Джимми с неожиданно прорвавшимся шотландским акцентом. - Только интересно знать, всегда ли твой а-ригинальный юмор доходит до миссис Истер!
Элверна резко повернулась на каблуках.
- Оно не новое - мое платье. Это все то же, которое я раньше надевала с серебряным поясом. Я его купила сама и деньги на него заработала сама - в парикмахерской! И эти красные штуки на подоле вышила тоже сама! Собственными руками.
- Что вы, что вы, душенька! - Миссис Макгэвити всплыла со стула, надвинулась на Элверну и привлекла ее в свои объятия. Ее могучие плечи и обширный бюст поглотили Элверну почти без остатка. - Полно! Разве можно обижаться? Это была просто шутка - маленькая шуточка тетушки Макгэвити.
- Да… я знаю… Я только хотела сказать…
- Ну, тихо, тихо, милочка. И смотри, пожалуйста, как славненько у вас получилось с этой красной вышивкой!
Миссис Макгэвити отступила, чтобы полюбоваться переделанным нарядом. Элверна, демонстрируя туалет, приподняла двумя пальцами край юбки, точно балерина. "Осторожно, милочка! Все ноги видно!"-услужливо предупредила миссис Макгэвити деликатным шепотном, который едва ли можно было расслышать с более дальнего расстояния, чем берег озера.
И, окинув всю компанию милостивым взором, миссис Макгэвити вперевалочку возвратилась на свое место, а у Элверны погасла улыбка, упали раскинутые руки, и она снова отвернулась к плите.
За те роковые минуты, что миссис Макгэвити не было у стола, беседой завладели другие.
Ральф был настроен неразговорчиво, Джо Истер - тем более, зато преподобному мистеру Диллону не терпелось пожаловаться, а мистер Макгэвити желал обсудить кой-какие деловые вопросы.
Мистер Диллон был не гений. Правда, он был человек безобидный и тихий. Но с другой стороны, он опять - таки был не гений. Он со вздохом признался, что труд его в сем вертограде - неблагодарный труд. Духовные запросы индейцев, как ему кажется, несколько ограниченны. К утренней и вечерней службе они являются довольно исправно, слушают его проповеди, и, быть может, миссис Макгэвити совершенно права, что кри дается ему с трудом, но, насколько он мог заметить, индейцы неплохо - нет, определенно неплохо - понимают, что он пытается им сказать! Жаль только, что сразу же после вечерней службы они имеют обыкновение собираться и танцевать в хижине Советника Гри-Лисицы. И ему доподлинно известно, что в прошлое воскресенье пять молодых индейцев-трапперов чуть ли не до полуночи играли в покер - причем на деньги - в вигваме некой темной личности по имени Тристрам Собачья-Упряжка.
Мистер Диллон остановился, чтобы перевести дух. Миссис Макгэвити, не успевшая почтить должным вниманием винное желе и ореховое печенье, наверстывала упущенное. И искрометную нить застольной беседы перехватил ее супруг.
- С Томом Пинкфордом в Брендоне повидался, Джо?
- Нет, Мак, не пришлось.
- Так-таки совсем и не увиделся?
- Да, совсем.
- Странная вещь. Я думал, он сейчас там.
- Не скажу, Мак. Я не видел. Может, его в то время не было в городе - во всяком случае, он не попадался мне на глаза… Ральф, обязательно упроси Мака, чтобы он тебе рассказал…
- Но как же так, Джо, - настаивал мистер Макгэвити. - Я думал, ты хочешь переговорить с Томом насчет его лисьего питомника.
- Я и сам рассчитывал, Мак, да не подвернулся он мне.
- А насчет шерстяных носков как решаешь, Джо? Уишпегонские закупишь на зиму или по-прежнему гамильтоновские?
- Буду заказывать уишпегонские.
- Ага, что я тебе говорил! - Макгэвити торжествующе потряс рукой. Он повернулся к Ральфу и изложил существо вопроса ясно и увлекательно. - Кто первый сказал Джо про уишпегонские носки? Я! Он, бывало, никаких не признавал, кроме гамильтоновскнх; что ни носок на складе, то фирма "Гамильтон". А ведь носок фирмы "Уишпегон" - он что? Он не садится, не спускает петли, красная кайма прочна, как неокрашенная - настоящая добротная шотландская шерсть! И что вы думаете? Нет - что бы вы думали? Сколько раз я заводил разговор с инспектором - и докладывал ему, и предупреждал, и разъяснял; откровенно с ним говорил, мистер Прескотт, как мужчина с мужчиной; убеждал, что уишпегонских носков я продам вдвое больше, чем гамильтоновскнх: индейцы, возможно, в каких-то вопросах - недалекие ребята, но какой носок их больше устраивает - в этом они разбираются; они знают, садится носок или не садится, сухие у них ноги - у индейцев, то есть - или у них ноги мокрые; и все это я рассказал инспектору, и все равно я получаю гамильтоновские носки!' А?! Как это назвать, по-вашему, мистер Прескотт?
Мистер Прескотт ответил, что, насколько он может судить, все это по меньшей мере прискорбно и незаслуженно.
Элверна тем временем потчевала мистера Диллона:
- Обязательно добавьте к спарже еще соуса. Сама делала. Соус типа майонез.
- Нет, вы слышали что-нибудь подобное? - встрепенулась миссис Макгэвити. - "Типа майонез". Ну разное не дуся? - И, трижды издав сиповатый жирный смешок, она наградила Элверну снисходительной улыбкой - так старая дева повторяет гостям слова смышленого ребенка, поощрительно улыбаясь ему.
И Элверна, тоже совсем как ребенок, сердито насупилась в ответ.
Вот так и начался этот вечер, полный дружеского веселья и задушевных бесед отважных старожилов; отличный вечер, если не считать того, что он довел Элверну до слез; впрочем, это уже было после.
Глава XII
Никем и никогда Ральф так не восхищался, как Элверной во время этого официального банкета. Правда, оборотам ее речи недоставало той чарующей правильности, которую невольно ждешь от женщины. "Ну-у, блеск! Си-ла!"-так она выразила одобрение мистеру Диллону, когда он живописал ей свои попытки заинтересовать индейских дам ткацким делом, а в ответ на добродетельное замечание мистера Макгэвити по поводу прелестей ее открытой шейки прыснула: "Да ну вас, скажете тоже!" Кроме того, один раз, как было упомянуто, она взорвалась, когда ее обвинили в мотовстве. Но в остальное время она прислушивалась ко всем высказываниям миссис Макгэвити с дочерней почтительностью - а ведь здесь приведена лишь малая доля благожелательных, тактичных и прозорливых изречений этой дамы на протяжении вечера.
Когда миссис Макгэвити рассказывала, как однажды отогнала холостыми выстрелами волка, а в другой раз повергла в трепет кровожадного индейца словами: "Итак, сэр, что вам здесь угодно?"- а кроме того, столь искусно заштопала брюки мистера Макгэвити, что он проносил их еще два года, - Элверна восхищенно ахала: "Вот это да! Это я понимаю!"
Когда преподобный мистер Диллон объяснял, какая разница в структуре англиканской церкви и везлеянской, она слушала, подавшись вперед всем телом, подперев тонкой рукой напряженное и милое личико - точно апостол, внимающий Христу. А когда мистер Макгэвити обнародовал тот факт, что если хочешь наловить белуги, гораздо умней ставить сети не в Островном проливе, а между Мысом Двух Сосен и островом Сэлливен, и Джо зевнул на самом интересном месте, Элверна сгладила неловкость, воскликнув: "Ох, Джо, бедняжечка ты мой! Так устал с дороги - прямо глаза слипаются!.. Это просто потрясающе, Ральф, до чего мистер Мак все знает про то, где у нас лучше ловится рыба!"
Не забывала Элверна и о хозяйских обязанностях; поминутно выскакивала из-за стола, весело всем прислуживала, мгновенно принимала грязные тарелки, мыла, так что только скрип стоял, и вытирала, мурлыкая "Да, у нас нет бананов". От нее не укрылось, что мистер Диллон не отказался бы от второй порции спаржи (себе, как заметил Ральф, она не взяла ни кусочка), а миссис Макгэвити с вожделением поглядывает на блюдо с винным желе.
И Ральф обратил внимание, что трижды, возвращаясь от плиты к столу, она любовно провела рукою по волосам Джо.
Вот она, его семья, стиснув зубы, думал он; за Джо и Элверну он с радостью перережет глотку миссис Макгэвити, хотя это будет непростая и неаппетитная задача.
Но вот застучали ложки, соскребая с блюдечек остатки винного желе, и миссис Макгэвити рассеянно выудила последнее печенье из жестянки, стоящей у нее под рукой. Потом все не спеша потягивали чай, поданный не со сгущенными сливками, а со свежим лимоном, который Элверна торжествующе извлекла из волшебного ящика, прибывшего в лодке Джо. Полчасика посидели в мягких креслах в гостиной, посасывая зубочистки, предусмотрительно розданные Джо, а Элверна тем временем мыла посуду на кухне. (Ральф вызвался ей помочь, но она весело отказалась: "В другой раз, а то этим лихим ребяткам нужен свежий человек, чтоб было перед кем важничать".) Резвые забавы завершились тем, что мистер и миссис Макгэвити поднялись с мест и, церемонно скрывая зевки, не менее церемонно провозгласили:
- Что же, видно, пора и домой двигать, Джо.
Вслед за ними взвился с кресла и мистер Диллон.
- Помилуйте, что же это! Половина десятого! Никак не думал, что так поздно! Позвольте, мистер Истер, поблагодарить вас и вашу добрую супругу за такой роскошный прием. А вам, мистер Прескотт, - пожелать чудесного отдыха в наших местах. Спокойной ночи вам всем! Спокойной ночи!
- Доброй ночи. Изу-мительный ужин, миссис Истер. - сказала миссис Макгэвити.
- Всего, Джо. Приятных снов, Элверна. Рад был познакомиться, Прескотт, - сказал мистер Макгэвити.
- Просто изу-мительный! Вот бы мне такого мужа, чтобы привозил горы консервов и не нужно было все стряпать самой. Доброй ночи, доброй ночи! - пропела миссис Макгэвити.
Они ушли, и в доме воцарилась благодатная тишина.
Ральф, легонько поворачиваясь туда-сюда на вертящемся скрипучем стуле у фисгармонии, посматривал на Джо, а тот, устало вытянув длинные ноги, сидел в мягком кресле и, в свою очередь, посматривал на безмолвную Элверну. Она стояла у окна спиною к ним, комкая край аккуратной плетеной занавески, ею же самою выстиранной и повешенной. Смотреть ей особенно было не на что; хоть за окном еще не погасли поздние северные сумерки, через сетчатую ткань маячили только туманные очертания деревьев.
Наконец она обернулась.
- Ну как, Джо? Доволен, надеюсь?
- Да, отлично сошло. Отделались, и ладно. Ух, и любит эта Макгэвити трепать языком - страшное дело! Ты, Элви, с ней обращалась в точности как надо. Ну, пронесло - и кончено!
- Для тебя - безусловно, Джо Истер. Ты об этом и думать забудешь. Тебе и в голову не придет заставить ее извиниться. Ты даже не догадаешься сам извиниться передо мной за нее. Не задумаешься снова позвать ее в этот дом - пусть даже через мой труп!
- Постой, постой. В чем дело?
- Ты сам очень хорошо и прекрасно знаешь, в чем! Подумаешь! Всего-навсего обозвала меня дурой и никудышной хозяйкой, заявила, что я только и норовлю вытянуть из тебя побольше денег и пустить на ветер, выставила перед всеми несчастной трусихой - и это после всего, что я пережила в последние ночи, одна-одинешенька в целом доме! - и еще намекнула, что я продажная девка; а так, в остальном она была сплошное очарование! Проклятая старая гиена! Нет уж, будет! С меня взятки гладки. Пока она была наша гостья, я терпела. Ну, а теперь я им кое-что покажу. Они у меня отсюда выкатятся как миленькие - и она сама и ее олух - муженек; я…
- Эй, эй! Осади! - Джо встал, положил ей руки на плечи. - Да, она вела себя подло, а ты - шикарно. Но уж валяй и дальше так. Не поступай, как она. Не жди от нее, чего в ней нету. Каждого в этом мире надо принимать, как он есть. И не заставляй нас расплачиваться за то, что она дрянная баба. Ты держалась таким молодцом - так не порть все сейчас.
- Ничего, пострадаешь! Я страдала? Теперь твой черед!
Она стряхнула с плеч его руки и яростно забегала по комнате.
Джо невозмутимо засунул руки в карманы.