Его запомнили больше человеком, чем самодержцем на троне. Он первый в России начал конституционные реформы, он победил Наполеона не будучи великим полководцем, он стяжал народную любовь, хотя многие его заблуждения впоследствии дорого обошлись России. Смерть Александра Первого загадочна, но в легендах он остался навсегда Александром Благословенным.
Новая книга В. Балязина учитывает главные достижения исторической науки об Александре I, прозванном Благословенным. Император предстаёт руководителем Отечественной войны 1812 года, реформатором и гуманистом, о котором А. С. Пушкин сказал: "Он взял Париж, он основал Лицей".
В романе читатели встретятся со многими историческими персонажами эпохи антинаполеоновских войн. Это было славное для России время, когда вся Европа преклонила голову не только перед славой русского оружия, но и перед гуманизмом великого русского императора.
Содержание:
ПРОЛОГ 1
Глава 1 - ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ 4
Глава 2 - ЦЕСАРЕВИЧ 12
Глава 3 - ПЕРВЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ 21
Глава 4 - ПЕРВОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ 26
Глава 5 - ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ 35
Глава 6 - ГРОЗА ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА 43
Глава 7 - ОСВОБОЖДЕНИЕ ГЕРМАНИИ 49
Глава 8 - ПОХОДЫ ВО ФРАНЦИЮ 54
Глава 9 - КОНЕЦ ЦАРСТВОВАНИЯ 63
ЭПИЛОГ 73
Примечания 75
Александр Благословенный
ПРОЛОГ
Будущий десятый российский император Александр I родился 12 декабря 1777 года . Его отцом был Великий князь Павел Петрович, матерью - Великая княгиня Мария Фёдоровна, вторая жена Павла, в девичестве - герцогиня Софья Вюртембергская. Такого рода предварительная справка необходима для того, чтобы читатель мог приступить к чтению этой книги, располагая необходимыми сведениями о родословной нашего героя не только потому, что его генеалогия многое объяснит, но прежде всего потому, что точные и достоверные материалы об истории правящей российской династии окажутся совершенно необходимыми в целом ряде сложных проблем, с которыми читатели столкнутся буквально с первых страниц книги.
Это будет касаться и вопросов престолонаследия, и вопросов старшинства в российском императорском доме, и ряда других проблем - от чисто этических до финансовых и хозяйственных.
"Начинать следует сначала", - говорил Диккенс. И мы, не пренебрегая этим мудрым советом, начнём с первого русского императора Петра Великого, ибо именно им были установлены и права престолонаследия и именно от него пошла та ветвь, которая только по традиции называлась фамилией Романовых, но на самом деле большинство её представителей происходило из владельных северо-германских династий Гольштейн-Готторпской линии .
В день рождения Александра на троне империи несокрушимо восседала его августейшая бабка - Екатерина II, уже в это время не только из лести, но и по многим справедливым основаниям прозванная Екатериной Великой.
Она была восьмой "августейшей персоной" на петербургском престоле с тех пор, как он был оставлен основателем империи Петром Великим.
И было это и много и мало, ибо с момента смерти Петра I до дня воцарения Екатерины II прошло всего 38 лет, и за это же время успело произойти семь "коронных перемен", что делало средний срок правления того или иного императора или императрицы равным примерно пяти годам: бурные "метаморфозис" не были случайностью и во многом происходили из-за "домашнего неустроения" в правящей семье господ Романовых-Гольштейн-Готторпов.
Когда на свет появился будущий десятый император Александр Павлович, со дня смерти Петра Великого прошло уже 52 года и, казалось, век нынешний и век минувший были весьма основательно разделены широкой и быстрой рекой времени. Однако связь времён оставалась тесной и разделение сие было лишь кажущимся, ибо одевались камнем форты и стены заложенной Петром Петропавловской крепости, облицовывались гранитом первые набережные, прорывались задуманные ещё им каналы и перебрасывались через них первые каменные однопролётные мосты - Прачешный через Фонтанку, Нижне-Лебяжий - через Лебяжий канал, Эрмитажный - через Канавку Зимнюю.
Ещё в монастырских приютах и богадельнях доживали свой век последние ветераны Северной войны, Персидского похода, а их внуки шли теми же дорогами, раздвигая границы империи на юг и на запад, закладывая крепости и города на тех "дирекциях", кои были задуманы полвека назад Петром Великим.
И как сказал однажды сподвижник Петра моряк и дипломат Иван Иванович Неплюев, "на что в России ни взгляни, всё его началом имеет, и что бы впредь ни делалось - от сего источника черпать будут".
Применительно к последней четверти осьмнадцатого века слова сии во многом оставались более чем справедливыми.
И потому начнём наше повествование с той поры, когда этому порядку вещей был ход и многие проблемы 70-х годов XVIII столетия коренились именно там - в конце петровского царствования, когда Пётр I перестал быть последним "царём московитов" и сделался Императором Всероссийским.
...Ночью 30 августа 1721 года в финском городе Ништадте полномочные российские послы В. Я. Брюс и А. И. Остерман подписали мирный договор, положивший конец Северной войне между Россией и Швецией, длившейся двадцать один год и завершившейся безусловной и полной победой России.
Пётр I писал в связи с этим князю В. Л. Долгорукому - русскому послу в Париже: "Все ученики науки в семь лет оканчивают обыкновенно, но наша школа троекратное время была, однако ж, слава Богу, так хорошо окончилась, как лучше быть невозможно" .
По поводу заключения мира Пётр сказал: "Сия радость превышает всякую радость для меня на земле" .
Восьмого сентября в Петербурге начались народные празднества, балы и маскарады с фейерверками и пушечной пальбой, длившиеся почти месяц. Улицы и площади украшены были гирляндами, арками, яркими полотнищами; была произведена всеобщая амнистия - "прощение и отпущение вин... генеральное по всей России", вплоть до преступлений против "царской особы".
Апофеозом празднеств было совместное торжественное собрание Правительствующего Сената и Священного Синода, состоявшееся 22 октября 1721 года, на котором Пётр I принял титул Императора Всероссийского и был наречен "Отцом Отечества" .
В этот же день в Троицком соборе была отслужена торжественная обедня, а после неё был зачитан мирный договор.
Окончание празднеств прошло под салют сотен пушек, паливших из Петропавловской крепости и со 125 галер, вошедших в Неву. По воспоминаниям очевидца, "всё, казалось, объято пламенем, и можно было подумать, что земля и небо готовы разрушиться" .
По первому санному пути Пётр выехал в Москву и там продолжил празднества ещё на несколько недель.
Однако за пирами и фейерверками "Отец Отечества" не забывал и о делах государственных. И не только о тех, что требовали немедленного исполнения или же относились к ближайшим неделям и месяцам, но и проблемах, которые могли возникнуть через несколько лет и оказать опасное воздействие на то, что делалось им сегодня.
Среди таких, футурологических, как мы сказали бы сегодня, проблем был и весьма важный вопрос о престолонаследии.
Дело было в том, что казнённый в 1718 году по приговору Сената царевич Алексей Петрович был, по старым российским обычаям, единственным законным наследником престола - и старшим из детей, и сыном, и, что весьма немаловажно, рождённым в браке от первой жены царя Петра - браке, не вызывающем ни малейших сомнений в его законности.
После же казни Алексея вопрос о престолонаследии становился более чем проблематичным.
Почему он представлялся современникам Петра именно таким, читатель узнает чуть позже.
Чтобы распутать этот крепкий династический узелок и исключить какой бы то ни было произвол в его разрешении, пятидесятилетний император 5 февраля 1722 года велел опубликовать Устав "О наследии престола". (Любопытно, что здесь же приведена сноска: "Сей Устав повелено было указом из Верховного Тайного Совета 1727 июля 26 отобрать из Присутственных мест и у частных людей, но Манифестом 1731 года декабря 17 дня восстановлен он в прежнюю силу, почему здесь и помещается").
По Уставу "О наследии престола" Пётр отменял прежние установления, имевшиеся на сей счёт, и, опираясь на библейскую традицию, а также на ряд примеров из отечественной истории, указал, чтобы "сие (то есть наследование престола. - В. Б.) было всегда по воле Правительствующего Государя, кому оный хочет, тому и определит наследство...".
Сопротивление новому Уставу объявлялось государственной изменой и каралось смертью.
Под клятвой, которой завершался Устав "О наследии престола", стояло двенадцать подписей - самого Петра, двух архиепископов - новгородского Феодосия и псковского Феофана - и девяти сенаторов во главе с А. Д. Меншиковым.
Пётр Великий скончался, не успев высказать своей воли о передаче трона кому-либо. После его смерти возникла легенда, что уже в полубессознательном состоянии Пётр успел написать всего лишь два слова: "Оставьте всё..." Однако записаны они были так неясно, что он велел позвать принцессу Анну Петровну, чтобы ей продиктовать свою последнюю волю. К несчастью, пока её позвали, Пётр лишился языка и умер на вторые сутки, не приходя в сознание.
Эту версию впервые представил в своих "Записках" голштинский министр при петербургском дворе граф Генрих Фредерик Бассевич, а вслед за ним её повторил великий Вольтер, которому русским правительством в 1757 году было поручено написать историю Петра Великого. Он-то и ввёл "Записки" Бассевича в оборот и утвердил легенду на правах истины, которую затем повторяли и многие русские историки, включая такого авторитетнейшего учёного, как С. М. Соловьёв.
Император Пётр I умер в четверг, 26 января 1725 года, в шестом часу утра. Он скончался в своём кабинете, который и он сам, и его приближённые чаще называли "конторкой".
Из окон "конторки", располагавшейся в углу второго этажа, видны были с одной стороны - Адмиралтейство, а из окон по фасаду - Нева и стоявшая на другой её стороне Петропавловская крепость.
В Петербурге узнали, что предсмертная болезнь Петра была мучительной: он - в прошлом богатырь и герой многих сражений - плача призывал к себе смерть и бормотал в бреду и полузабытьи: "Глядите же, коль жалкое существо есть человек..."
И всё же надежда на выздоровление не покидала и родных Петра, и его сподвижников почти до самого конца, и смерть для многих оказалась если и не совсем, то всё же довольно неожиданной. Во всяком случае, ни о завещании, ни об организации похорон вовремя никто не подумал.
Через три часа после того, как Пётр умер, в Зимнем дворце собрался Сенат, Синод и военные и гражданские генералы - чины от I до IV класса по петровской "Табели о рангах".
Споры о том, кому быть на престоле, были недолгими - генерал И. И. Бутурлин подошёл к окну, махнул рукой, и собравшиеся в зале услышали громкий и чёткий гвардейский барабанный бой.
...В "Манифесте", расклеенном и распространённом по Петербургу в то же утро, сообщалось, что по коронации, имевшей быть менее года тому назад, трон остаётся за государыней императрицей Екатериной I.
Став впоследствии скорее правилом, чем исключением, этот принцип передачи власти под барабанный бой гвардейских полков возымел силу гораздо большую, чем Устав "О наследии престола", который забывался почти всегда, когда случалась "коронная перемена".
Сорок дней пролежал царь Пётр в гробу, который с трудом протиснули в узкую дверь "конторки", разворачивая и наклоняя во все стороны.
Сорок дней прощался с первым императором России сановный Петербург. А затем, когда стали продумывать церемониал похорон, оказалось, что "государева домовина" не проходит в дверь и вынести тело августейшего монарха из кабинета просто-напросто невозможно.
В полдень 10 марта 1725 года три пушечных выстрела известили Санкт-Петербург о начале погребальной церемонии. По приказу главного распорядителя похорон, генерал-фельдцейхмейстера, сенатора и кавалера графа Якова Брюса, в дверь было превращено одно из окон комнаты. К окну было пристроено просторное крыльцо, с обеих сторон которого шли к земле широкие лестницы, задрапированные чёрным сукном. Мимо выстроившихся вдоль берега Невы полков гроб Петра провезли к главной пристани, а оттуда по специально сооружённому на льду Невы мосту - в Петропавловскую крепость.
Многое в этой небывалой дотоле процессии представлялось потом глубоко символичным: более тридцати знамён несли за гробом Петра. Первыми же из них были: жёлтый штандарт российского флота, чёрное с золотым гербом императорское знамя и белый флаг Петра с изображённой на нём эмблемой - стальным резцом скульптора, вырубающим из камня ещё не завершённую статую.
Эти символы должны были выражать то, что он оставил после себя флот, созданный под его руководством, гигантскую империю от Балтики до Тихого океана и не завершённое до конца дело превращения своей страны в прекраснейшее создание рук человеческих, над которым ещё предстояло беспрестанно трудиться многие столетия.
За восьмёркой покрытых чёрным бархатом лошадей, везущих гроб, шли члены семьи Петра и два "первейших сенатора".
Но порядок, которому следовали идущие за гробом, для всех участвовавших в церемонии говорил уже не о символике, запечатлённой на знамёнах, а о реальной расстановке сил при дворе.
Первой шла императрица Екатерина Алексеевна, с обеих сторон её поддерживали "ассистенты": светлейший князь Александр Данилович Меншиков и великий канцлер граф Гаврила Иванович Головкин.
За ними следовали дочери Екатерины - Анна и Елизавета Петровны, затем племянницы Петра - дочери его брата Ивана - Мекленбургская герцогиня Екатерина Ивановна и царевна Прасковья Ивановна, и после них родственники Петра по его матери - Наталии Кирилловне Нарышкиной - Мария, Анна, Александр и Иван Нарышкины.
Вместе с ними шёл девятилетний внук покойного - Пётр, сын казнённого царевича Алексея. Мальчик после смерти отца остался круглым сиротой и шёл в этой скорбной процессии рядом со своими двоюродными дедушками и бабушками.
Здесь же шёл и жених дочери Петра - Анны - голштинский герцог Карл-Фридрих.
Жизни почти всех этих людей оборвутся неожиданно быстро. Не пройдёт и трёх лет, как скончается сорокатрёхлетняя императрица Екатерина I. За несколько дней до смерти она передаст престол Российской империи внуку Петра I - Петру II - вот этому мальчику, сейчас плетущемуся в хвосте погребальной процессии.
Одиннадцатилетний император сошлёт "полудержавного властелина" Меншикова за Полярный круг, в забытый Богом Берёзов, где тот умрёт через два года.
Сам же "помазанник" не доживёт и до пятнадцати лет, сражённый страшным для той эпохи недугом - оспой.
На год раньше Меншикова умрёт двадцатилетняя дочь Петра I - Анна, через три года после неё - его племянница Прасковья Ивановна, ещё через два года другая племянница - Елизавета.
Долгожителями окажутся лишь "великий канцлер" Головкин и дочь Петра - Елизавета.
Сей печальный мартиролог здесь приведён не просто так: наше повествование начинается с рассказа о событиях года 1777-го, а события года 1777-го не могут быть поняты без освещения того, что произошло во время второй четверти XVIII столетия.
После смерти Петра II российский императорский трон перешёл без всякого завещания или распоряжения малолетнего монарха, а стало быть, в нарушение Устава "О наследии престола", волею сановников, входивших в могущественную организацию "Верховный Тайный Совет". Они-то и решили призвать на опустевший трон племянницу Петра I - вдовствующую курляндскую герцогиню, бездетную тридцатисемилетнюю Анну Ивановну, надеясь сделать её своей марионеткой. Однако ровно через месяц новая императрица, призвав на помощь гвардию, разогнала "Верховный Тайный Совет" и повергла в опалу всех своих супротивников.
Процарствовав десять лет, и оставаясь бездетной, Анна Ивановна передала права на престол своему внучатому племяннику Ивану Антоновичу - сыну её племянницы Анны Леопольдовны и её мужа Брауншвейг-Люнебургского герцога Антона-Ульриха. На сем мирное развитие событий закончилось, ибо в ночь на 25 ноября 1741 года к власти в результате дворцового переворота пришла, поддержанная гвардией, дочь Петра I - Елизавета.